Наверное, слишком поздно, но я вернулся

Ши Цинсюань устал. Он никогда никому в этом не признается, но те пятнадцать лет, что он прожил в смертном теле, стали самыми тяжелыми годами в его жизни. Роскошь и богатства остались в другом мире, а здесь его поджидала нищета и голод. По крайней мере, так было поначалу. Он до сих пор с ужасом вспоминает ту первую ночь, когда ему пришлось ночевать в одиночестве в собственном заброшенном храме. На утро его нашла группа бездомных, они научили, как правильно просить милостыню и как из трех медняков сделать ужин на десятерых, показали где можно быстро подзаработать и приютили в своей общине. Ши Цинсюань больше не был один. Но не все получалось с первого раза. Привычка постоянно тратить баснословные деньги все еще сидела в голове. Иногда он мог не сдержаться и потратить деньги, которые были выданы на еду, на какую-нибудь безвкусную брошь, за что потом получал по шее от старшего. Но никто его не осуждал, они лишь перестали отпускать его за пищей одного. Он учился жить заново, рядом больше не было старшего брата, который все делал за него. Ши Цинсюань все еще безумно скучал, но больше не давал волю слезам, хотя и знал, что его поймут. Люди, которые потеряли дом, всегда все понимают. Когда неожиданно в один день у них на пороге возник Его Высочество, прося о помощи, он не собирался себя выдавать. Цинсюань собирался затеряться в толпе и помогать из тени, ему не хотелось видеть отвращение и жалость в глазах старого друга. Однако Се Лянь испытал лишь облегчение и радость при виде него. Тогда им не удалось поговорить, но, когда все закончилось он появился перед бывшем божеством уже предлагая помощь. Ши Цинсюань от денег отказался, желая выбраться из бедности самостоятельно, но позволил угостить себя вином. С тех пор Его Высочество стал часто приходить, чтобы увидеться. Цинсюань был безмерно благодарен за это, понимать, что у него все еще есть друзья, было самой мощной поддержкой для него. Однажды, копаясь в хламе, он нашел деревянную шкатулку. Рисунок розы на крышке уже стерся, а ржавые петли неприятно скрипели при открывании, но Цинсюань все равно забрал ее с собой. Поначалу туда он складировал предметы, которые остались у него от прежней жизни: две золотых заколки, салатовый платок из чистейшего шелка и браслет из ракушек, который когда-то ему подарил он. Это все, что было при нем, когда он очутился на улице. Он берег эти вещи, как зеницу ока и никому даже не позволял смотреть на его бессметные сокровища. Они были его надеждой на возвращение в тот прежний спокойный и бесконечно фальшивый мир, которая с каждым днем потихоньку тлела. Когда же пришло понимание, что прошлого не вернуть, был продан платок, затем пару серег постигла та же участь. Ши Цинсюань до последнего не хотел закладывать браслет, хоть он и был от того демона, из-за которого он сейчас был здесь, но что-то в груди сжималось каждый раз, когда он думал, что он больше не увидит эту нитку с причудливыми ракушками, которые переливались перламутром. Сокровища, которые он так бережно лелеял, заменили деньги. Он научился копить, откладывал половину от полученного в шкатулку, а затем прятал ее под сухим поленом на берегу моря. Даже, когда еды почти не было и ему жизненно необходимы были лекарства, он не взял из своего тайника ни монеты. Впервые за несколько десятилетий у него появилась цель – выбраться из бедности и прожить ту жизнь, которой он должен был изначально. Деньги копились медленно – хоть он и отказывался тратиться на себя, но рядом с ним всегда были люди, которым нужна была помощь, и он без раздумий делал все, что мог, чтобы хоть немного улучшить их состояние. Время тянулось медленно, когда Цинсюань был богом, года летели словно дни, но теперь на земле ему приходилось постоянно работать, чтобы продлить свое существование еще на день. Его внешность впервые за столетия изменилась – руки и спина окрепчали, ладони стали грубее, лицо сделалось острее, за пару месяцев он даже подрос на несколько цуней. Кожа больше не была шелковистой, а волосы постоянно приходилось подрезать, теперь за ними стало практически невозможно ухаживать. Это одна из тех вещей, с чем падшему повелителю ветров пришлось долго мириться. Но поменялась не только внешность, изменения произошли и в его характере. Он никогда не был слабым, но теперь он приобрел иную форму силы. Ши Цинсюань научился ладить с людьми, с которыми, казалось, невозможно найти общий язык. Ему казалось, что он умел это делать и раньше, но лишь лишившись богатств и статуса, он понял, что это было не так. Даже зная, что за душой у него ни гроша, он научился отстаивать свои права, и, когда он обнаруживал, что за работу ему давали меньше, чем обещали, Цинсюань не прятал глаза в пол, а начинал требовать остальную плату. Он работал долго и усердно, день за днем таская мешки, вспахивая поля или разнося посылки. Иногда проскальзывали мысли сдаться, но его совесть не давала ему это сделать, после всего, что сделал для него брат (хоть и нечестным трудом), он не мог так просто дать умереть себе в какой-нибудь канаве. Сложности возникали постоянно – голод, холод, отсутствие работы, преступники, которые частенько приходили к ним, пытаясь ограбить людей, у которых и так ничего нет. Ши Цинсюань перестал обращать на то внимание и лишь в приватных разговорах с Се Лянем, он мог упомянуть о трудностях. А однажды он обнаружил, что больше не хочет плакать. Боль от потери брата и предательства лучшего друга утихла. Она все еще оставалась в голове где-то на подкорке, но появлялась лишь в те моменты, когда он начинал о ней думать. Шли года и Ши Цинсюань рос, как и его запасы в шкатулке. Он добился большого уважения, помогая всем, кто в этом нуждался. Пару раз он даже изгонял мелких демонов, которые портили жизнь простых рабочих. Хоть он и был нищим, но его репутация была белее нежели, когда он был богом. Иногда, когда Ши Цинсюаню приходилось куда-то уезжать по делам, он натыкался на заброшенные храмы Повелительницы Ветров и его охватывало такая глубокая печаль и стыд за свою прежнюю беспечность, что он лишь отводил глаза от стареньких строений. Проснувшись однажды утром, он обнаружил, что в его шкатулке не осталось места. Это было такое сильное потрясение, что Цинсюань, чуть не упал без чувств. Он уединился в укромном месте и пересчитал, прикидывая, что он может сделать с этими деньгами. Почти десять лет он копил, сохраняя каждую монету и теперь потратить их казалось чем-то немыслимым. Он часто представлял, чем мог бы заняться, если бы у него было достаточно денег и когда они наконец появились, Ши Цинсюань впал в ступор. На эти сбережения он мог снять хорошую комнату и хорошо питаться, не работая почти два года. Но он прекрасно знал, что это путь в никуда, ведь когда деньги иссякнут он снова вернется к тому, с чего начинал. Понимая, что он не способен принять верное решение сейчас, Цинсюань запрятал шкатулку обратно под полено. Вернулся к ней он лишь через месяц с детально продуманным планом. Для начала, впервые за все это время, он купил себе хорошую одежду, зная, что в обносках его никто не примет всерьез. Вновь надеть на себя ткань, которая не натирала бы кожу, было сродни салюту. Абсолютный восторг. После этого, он выкупил небольшой старый домик у пристани, это съело почти половину сбережений, но Ши Цинсюань знал, к чему идет, поэтому не слишком расстроился. Он надолго запомнил ту тишину, которая воцарилась, когда он пришел к своим старым друзьям и сказал, что у него есть для них работа. Ему пришлось долго отвечать откуда он взял деньги на целое здание и, что именно он хочет с ним сделать. Когда Цинсюань ответил, что собирается открыть кабак, он ожидал, что его засмеют или по крайней мере обругают за то, что прятал деньги. Однако товарищи с радостными криками принялись его обнимать, поздравляя. Они даже отказались брать плату за помощь с ремонтом, хоть бывший небожитель очень настаивал. Се Лянь тоже нашел минутку на Небесах, чтобы помочь. От Ши Цинсюаня не ускользнул тот печальный взгляд, который теперь всегда таился в глазах божества. Спрашивать было бесполезно, ведь причина и так была ясна. Алое Бедствие отсутствовал уже десять лет. Ши Цинсюань в своей смертной жизни мало в чем преуспел, но было то, в чем он разбирался лучше всех. Вино. Однажды витая в облаках, он вспоминал свое вознесение и в его голове возникла эта, казалось бы, очевидная мысль. Открыть свое питейное заведение. Это помогло бы ему вырваться из нищеты и начать заниматься тем, что ему могло бы понравиться. Он потратил целый месяц подыскивая подходящее здание и распределяя все свои накопления, чтобы с готовым планом утонуть в этом с головой. Когда двери «Морского вихря» распахнулись для гостей, у Ши Цинсюаня не осталось и копейки в кармане. Его заведение не снискало быстрой популярности, однако в столице начали говорить о человеке, торгующем всевозможными винами, которые даже коллекционерам трудно разыскать. Так сам Цинсюань стал известен в узких кругах, как тот, у которого есть все. И не удивительно, ведь для своего кабака он забрал с Небес собственную коллекцию, которую начал собирать еще несколько столетий назад (и если кто-нибудь спросит, как он получил к ней доступ, то Се Лянь тут абсолютно ни при чем). Посетителей становилось все больше и больше, пока заведение не стало привычным для людей. Все было хорошо, даже отлично. Цинсюань впервые за все время, что он провел на земле, почувствовал свободу. Теперь ему всегда было тепло, желудок полон, мозоли на руках постепенно исчезали, он снова спал на кровати и у него даже появились выходные, а вместе с тем куча свободного времени. Лучше и придумать нельзя, но… Он так долго прятался от взглядов, опуская лицо в пол, что совершенно не видел этих ледяных мрачных глаз, которые преследовали его на всем пути. Те глаза, из-за которых он задыхался по ночам, не отпускали его из виду, все это время оставаясь в тени. Хэ Сюань никогда не приходил в истинной форме, но и никогда не прятался. Он постоянно был настолько близко, что мог прикоснуться до бывшего божества рукой. Они столько раз спали на расстоянии метра, что Черновод наизусть знал все спальные привычки Ши Цинсюаня. Ему нужен был тотальный контроль над телом, душой и судьбой. Он хотел знать о каждом совершенном действии, о каждом порезе, о каждом секрете, который хранил Повелитель Ветров. Бедствие не лишил его жизни, но это не означало, что Цинсюань теперь мог распоряжаться ею. Демоны жестоки и бессердечны, а Хэ Сюань был вторым по силе из всей нежити, и это делало его коварнее и беспринципнее остальных. Первый раз, когда Ши Цинсюань поднял глаза и встретился со своим старым другом и врагом, произошел летом после открытия таверны.

***

– Старина Фэн! Старина Фэн! Ши Цинсюань спокойно протирал столы, стараясь не обращать внимание на мальчишку, который чуть ли не выпрыгивал из своих ботинок. – Ну и чего ты мне не отвечаешь? Вроде не такой уж ты и старый, чтобы быть слепым и глухим. – он резко уставился на подростка. – Ах ты, паршивец! Еще раз такое скажешь, и я тебя больше сюда не пущу! Чтоб ты знал, я даже в таком возрасте выгляжу лучше тебя. Цинсюань забрал тряпку и, возмущенно вздыхая, пошел за барную стойку. Мальчишка побрел за ним, попутно трогая все вещи, которые лежали на столах. Фэн устало оглядел его, отбирая пустую чашку, которую он все не мог оставить в покое. – Ну и за чем ты пришел сегодня? – У меня сегодня праздник! Нальешь мне чарку вина? – И какой же у тебя праздник? Юноша почесал затылок, отводя глаза. – Сегодня мне исполняется семнадцать. – Цинсюань закатил глаза. – Ты говорил мне тоже самое в прошлом месяце. – Ну…возможно я немного попутал тогда, но сегодня точно-точно. Ну же, Старина Фэн, всего немного. Младший Ши наклонился и достал из-под стойки желтоватый пергамент, обтянутый кожаным шнурком. От его вида лицо юноши слегка позеленело, и он выжидающе смотрел, пока лист разворачивают прямо на столе. Долго искать не пришлось, и хозяин кабака тыкнул пальцем в написанные строчки. – Вот, смотри. Ты мне еще с прошлого раза должен серебряную монету. Когда отдашь долг, тогда и налью тебе чарку. Парнишка схватился за руку падшего бога и повис на ней. – Как ты можешь поступать так со мной? Мы же с тобой лучшие друзья! – Цинсюань застыл, что-то в этих глупых словах показалось ему до боли знакомым. – Ну пожалуйста! Фэн выдернул руку, только для того, чтобы потереть переносицу, он и правда слишком постарел за последние года и не был готов выслушивать истерики молодых. – Ладно, ладно. Помоешь полы и подметешь двор, тогда налью тебе. – юноша просиял, кидаясь вперед, чтобы сжать мужчину в объятиях. – Спасибо! Я знал, что ты меня любишь! Ши Цинсюань с силой отодрал от себя мальчика, замечая, что в кабак зашел новый посетитель. Непримечательный юноша лет двадцати сел у окна, со скукой рассматривая улицу. – Ну все, все. Швабра и таз в кладовке под лестницей. Атмосфера в зале как-то поменялась. Люди все также громко смеялись, бокалы стучали друг о друга, тосты произносились, но едва уловимая тревога, словно дымка окутала таверну. Цинсюань вглядывался в посетителя, пытаясь понять, что именно с ним не так. Однако в нем не было ничего особенного – изящные черты лица, светло-коричневые волосы, простые синие одежды. Он сидел в стороне и, казалось, был глубоко одинок, среди такой разношерстной толпы. Именно с этим связал свои ощущения Фэн. Он подошел к столу и добродушно улыбнулся. – Добро пожаловать в «Морской вихрь»! Могу ли я вам что-нибудь посоветовать или господин уже определился с заказом? И в этот момент юноша наконец повернулся. Шок пришел словно ушат ледяной воды на голову. На него смотрели большие голубые глаза, но где-то глубоко в синеве мелькали ледяные искры. Именно такой взгляд был у Хэ Сюаня, когда он оставлял Повелителя Ветров на улице столицы и Ши Цинсюань в жизни не смог бы перепутать. Однако несмотря на то, что он понял, кто перед ним, он не должен был этого показывать. Поэтому он принял максимально безмятежную позу, наклонив голову и положив руку на бедро. – У нас сегодня свежая рыба и недавно мы получили партию непревзойденных вин с севера. – Хорошо, неси. – ни один мускул на его лице не дернулся, и он лишь вновь отвернулся к окну. Ши Цинсюань легко оттолкнулся от стола и ленивым шагом пошел к кухне. Как только двери за ним захлопнулись, он повалился на колени, прижимая дрожащие руки к груди, из которой пыталось вырваться пылающее сердце. Сун Шо – его повар – бросил тесто, которое месил и поспешил к нему, не понимая, что происходит. – Ши-сюн, что с тобой? Ты поранился? Я позову лекаря. – Цинсюань яростно замотал головой, не в силах произнести хоть слово. – Где Бо Лин? – Кто? Бывший небожитель раздраженно прикрыл глаза. – Тот мальчишка, которому я сказал помыть полы, приведи его. Сун Шо убежал во двор, разыскивая юношу, пока Ши Цинсюань пытался подавить плач ужаса, который застрял где-то в горле. Когда через две минуты пришел Бо Лин, он еще сидел на полу. Парень осторожно отставил швабру, пытаясь оценить состояние своего друга. – Старина Фэн, – тихо произнес мальчишка. – если у тебя сердечная болезнь и ты собираешься умереть, то ты все равно должен мне чарку вина, ведь двор я вымел. Почему-то от этих слов стало легче и он вытянул руку, хватая паршивца за ухо. – Сколько раз, тебе негоднику, говорить, что я не старый. – Ай- ай-ай! Я понял, понял! Старина Фэн, Ши-сюн, гэгэ, отпусти меня! – пропищал юноша, хватаясь за свое ухо. Цинсюань отпустил мальчишку, обнимая себя руками. – Гэгэ, у тебя что-то случилось? – Фэн уставился на него пустыми глазами, о чем-то раздумывая. – Если ты сейчас выйдешь в зал и обслужишь человека в синем за дальним столиком, то я подарю тебе кувшин «Улыбки Императора». Бо Лин открыл рот в немом шоке, но сразу соглашаться не решился. Где-то точно должен быть подвох. – Почему ты сам не можешь его обслужить? Неужели это какой-то бандит? Ты вон как трясешься. А если ему не понравиться как я улыбнусь или мой голос? Он тогда убьет меня? Нет уж, спасибо, не надо. – Не убьет он тебя, он за мной пришел. – подросток любопытно вытянул шею в ожидании истории, но Ши Цинсюань явно не был готов на такие разговоры. – Ну ладно, если ты так говоришь, то так и быть. Но если он все-таки меня прибьет, то я вернусь злобным призраком и буду отпугивать твоих гостей. Мальчишка потянувшись встал и быстро выудил из шкафа белый фартук, накидывая на себя. Он сочувственно посмотрел на Фэня и проскользнул в зал. Ши Цинсюань почти не дыша прислушивался, приложив ухо к двери. Но криков не последовало, а значит бедствие решил не выдавать себя. Слегка пошатываясь он поднялся с пола и поплелся к заднему выходу. Распахнув дверь, он опустился на ступени и со стоном вцепился в свои волосы. Сердце еще не успокоилось, но прохладный ветерок помог восстановить дыхание. Сун Шо подошел сзади, протягивая чашку с зеленым чаем, и присел рядом. Он молчал, не задавая вопросы, ожидая, когда Цинсюань первым начнет говорить. Повелитель Ветров осушил чашу одним глотком, не взирая на то, что чай был горячим. – Спасибо. – со слабой улыбкой поблагодарил он. – Тебе стало лучше? – Да, гораздо. – повар взволнованно потер руки. – Что это был за человек? – Кое-кто из прошлой жизни. – поморщился Ши Цинсюань. – Когда ты был на Небесах? – Да. Сун Шо понимающе кивнул, хотя сам не был уверен, что именно он хотел этим сказать. – Ши-сюн, неужели этот человек и правда так опасен? – Нет. «Не для вас» не стал произносить он вслух. На кухне забренчали тарелки – Бо Лин начал разносить еду. Ши Цинсюань зажал уши руками, не желая даже слышать звона посуды. Он не мог сбежать. Таверна была и его работой, и его домом. Впервые за десять лет он чувствовал себя настолько беззащитным и беспомощным. Когда он еще жил в общине и к ним посреди ночи нагрянули разбойники, даже тогда он не чувствовал такую безнадегу. Демон, который забрал все из его жизни вернулся, неужели он снова решил все забрать? Снова скинуть в ту яму, из которой он с таким трудом выбрался? Наверное, Хэ Сюань не предполагал, что Цинсюань сможет добиться какого-никакого успеха. Он хотел, чтобы бывший небожитель всю свою оставшуюся жизнь валялся в грязи. Ши Цинсюань просидел еще около получаса, обдумывая, как лучше поступить. Первое его желание было бежать, настолько далеко, насколько он мог, но, когда тревога улеглась, он понял, что не имеет на это право. Из-за его семьи Черновод потерял все в своей жизни, и теперь тот имел достаточно оснований, чтобы распоряжаться его судьбой. Цинсюань поднялся, отряхнув свое ханьфу. Если он сам придет сдаваться, то возможно демон не будет к нему слишком жесток. Он посмотрел в зеркальце – глаза слегка распухли, но не до такой степени, что это было бы заметно. Фэн завел плечи назад и с гордо запрокинутой головой вышел в зал. Но на месте никого не оказалось, он широко распахнул глаза, уставившись на стол, который уже прибирал Бо Лин. Ши Цинсюань быстрым шагом дошел до подростка, схватив его за плечо. Он, наверно, выглядел чуть безумно, но его это не волновало. – Где он? – мальчишка недоуменно уставился в уставшие глаза. – Ушел. – Ушел? Он что-нибудь сказал или может оставил? – Бо Лин убрал руку со своего плеча, когда хватка стала особенно крепкой. – Ничего особенного. Сказал, что рыба вкусная и серебра вдвое больше, чем надо оставил. – И все? – Да. Ши Цинсюань попятился назад. Зачем он все это делает? Это было предупреждение? Или может способ сказать: «Я за тобой наблюдаю.»? Он ничего не понимал. Все произошло слишком быстро и непонятно. Демон не мог просто так по случайности заглянуть в его таверну. Это должно что-то значить. Но в последующие дни Черновод не объявлялся и Ши Цинсюань успокоился. Он снова увидел этот холод примерно через два месяца в ярко-зеленых глазах маленькой девочки, которая пришла с отцом выпить чаю. Конечно же, вместо отца была лишь пустая оболочка, но это мог видеть лишь хозяин таверны. Он снова заперся на кухне, прося своего повара обслужить эту «милую парочку». Хэ Сюань снова ушел так же тихо, как и появился. В третий раз, когда демон явился в облике пожилой женщины, Цинсюань, подавив страх, вышел его обслужить самостоятельно, ожидая, что теперь он покажет свой истинный облик. Однако Черновод и в этот раз лишь поел и ушел. И с тех пор бывший небожитель раз в несколько месяцев встречался с холодными глазами, которые выворачивали его душу наизнанку. На рынке, у пристани, в кабаке, среди бездомных. Иногда он даже разговаривал с ним, не раскрывая свою настоящую сущность. В такие моменты Ши Цинсюань хотел упасть на колени и умолять, чтобы Хэ Сюань больше его не мучал. Но демон лишь наблюдал со стороны, не подавая виду. Прошло месяцев четырнадцать прежде чем, Фэн свыкся с нахождением Черновода подле себя. Он больше не шугался или прятался, но что-то тяжелое зарождалось груди, после их молчаливой встречи. Так прошло несколько лет, Цинсюань тихо-мирно работал в своей таверне и все так же помогал всем, кому нужна была помощь. А изредка светящиеся глаза стали лишь небольшой частью его заурядной жизни. Иногда он разъезжал по разным городам, чтобы продать какому-нибудь графу несколько вин из своей коллекции. Все лишние деньги он отдавал беднякам, в благодарность за то, что они когда-то приютили его. Некоторые даже говорили, что за его добросердечность он обязательно вознесется в скором времени, Ши Цинсюань каждый раз во время таких разговоров бледнел и сразу же переводил тему. Не нужно ему на Небеса, да и не хочет он больше. Се Лянь, вступив в должность Императора стал приходить все реже, но при каждом визите приносил падшему небожителю кувшин хорошего вина. Один раз Цинсюань рассказал о том, что Хэ Сюань начал наведываться к нему. Лицо божества приняло взволнованный вид, но он сразу же успокоил его, сказав, что демон не делает ничего плохого, лишь издалека наблюдает. Фэн сам не понял, когда он начал оправдывать Черновода перед другими. Се Лянь бросил на него странный взгляд и сказал, что если что-то все же произойдет, то ему стоит лишь помолиться и он придет на помощь. Ши Цинсюань от всего сердца поблагодарил своего друга и завернул ему в дорогу несколько сладких лепешек. Все было спокойно до одного случая. Дождь барабанил по окнам с такой силой, что казалось, что они вот-вот вылетят. Наводнения были одной из основных причин, почему здание было таким дешевым, но за последние годы Цинсюань несколько раз укреплял таверну липой, так что теперь ни один шторм ему не страшен. Но в такую погоду не было посетителей и ему было ужасно скучно. Сун Шо, который проиграл очередную партию в го, разочарованно хлопнул по столу, слушая легкий смех своего противника. – Ну ладно, Сун Шо, иди домой к семье, все равно никто в такую погоду сюда не придет. – Ты уверен Ши-сюн? Если вдруг кто-нибудь все-таки решит… – Чай заваривать я умею, вино налить – налью, да и еда у нас есть, так что если кто-нибудь решит к нам приплыть, то я что-нибудь придумаю. А теперь иди, пока еще улицу совсем не залило. Ши Цинсюань поднялся, а затем мягко подтолкнул повара к выходу. – Но разве тебе самому не будет одиноко? – он сопротивлялся, не желая оставлять друга одного. – Я как раз на днях прикупил одну интересную книгу и хочу ее прочитать в спокойной обстановке. – это была ложь. – Ну если ты уверен, то я не буду тебя отвлекать. Спасибо, Ши-сюн. Порыв ветра заглушил последние слова и дверь громко хлопнула об косяк. Цинсюань опустился на прежнее место, устало положив голову на стол. Он передвигал белые и черные камни, выстраивая различные фигуры, которые в игре не имели бы никакого смысла. Идти спать было еще рано, но время тянулось так медленно, что Фэн начал зевать и он даже не заметил, как погрузился в сон, все-также облокачиваясь на стол. Он не знал сколько времени прошло, когда он проснулся от ужасного грохота снаружи. Шторм и не думал утихать, наоборот – разыгрался пуще прежнего. Снова послышался шум, он прозвучал еще ближе, и Цинсюань хотел было встать, чтобы посмотреть в окно, что происходит, но дверь неожиданно распахнулась, впуская в зал дождь, ветер и запах озона. На пороге стоял человек, вымокший до нитки, а глаза его горели холодом. На вид он был не старше Фэня, примерно лет тридцати семи. Он прошел внутрь и Ши Цинсюань встал с места, чтобы поприветствовать гостя. Однако этот раз отличался от всех предыдущих, ведь сегодня они впервые остались одни и теперь демону ничего не помешает напасть на него, хотя вряд ли бы его остановило от убийства нахождение поблизости людей, но все же дрожь по спине пробежала. Хозяин вежливо указал на столик у печи, и гость послушно уселся. – Не ожидал я в такую погоду встретить посетителей, ну раз уж вы тут, то может хотите горячего чая или вина? – Мгм. – Цинсюань и не ожидал другого ответа, поэтому, легко улыбнувшись, он поторопился спрятаться за тяжелыми дверьми. Здесь ему всегда было спокойно, на кухне пахло травами и морской солью. Ши Цинсюань достал глиняный чайничек и поставил нагреваться воду. Обычно, он никогда не ждет, пока закипит вода, а выходил в зал, чтобы пообщаться с завсегдатыми или лишний раз протереть стойку. Однако сейчас он присел на невысокий табурет и застыл, наблюдая, как синее пламя потихоньку разрастается, становясь ярко-оранжевым. Лишь тихий свист закипевшей воды заставил его очнуться. Цинсюань быстро заварил чайные листья и взяв пустую чашу, поставил все на поднос. Он тяжело вздохнул и вышел обратно к демону. Хэ Сюань сидел на том месте. Казалось, что он все это время не двигался, даже рука осталась все также лежать на столе ладонью верх. Фэн в два шага преодолел расстояние между кухней и гостем и аккуратно поставил перед ним чашку. Он изящно поднял чайник с подноса и, придерживая крышку, налил ароматный чай, как полагалось всем гостеприимным хозяевам. Цинсюань поднял поднос и только собирался уйти обратно на кухню, как вдруг чужие пальцы обхватили его запястье. Это было лишь мимолетное прикосновение, прежде чем он успел отпрянуть, но этого хватило, чтобы обжечься. Он прижал руку к груди, потрясенно смотря на демона. – Не…не трогайте меня! – его рука дрожала и сам он находился почти на грани истерики. Ши Цинсюань привык, что Черновод постоянно возникал перед ним то тут, то там, но раньше он никогда не пытался выйти с ним на физический контакт. Спустя почти пятнадцать лет, скользкие холодные пальцы снова прикоснулись к нему и это пробудило в нем забытый страх. Они уставились друг на друга. На лице у бывшего Повелителя Ветров появилась нервная улыбка, но горло сжало так, что из него больше не смогло вырваться ни слова. Он судорожно поднял поднос, который случайно уронил, когда спасал свою руку. Цинсюань обернулся к посетителю спиной и мелкими шажками пошел к дверям. Однако, когда до заветного укрытия оставалось совсем немного, его окликнули. – Ши Цинсюань… – внутри разлилось какое-то мерзкое чувство, а сердце забилось так, словно он был ланью, за которой гнался хищник. – О…– он не готов к раскрытию, поэтому намеривался притворяться дурачком до конца. – Так вы знаете мое имя? Мы с вами знакомы? Моя память уже не так молода, поэтому я мог забыть. – Не играйся. Ты знаешь, кто я. – с этими словами голос изменился, став более глубоким и тихим. Цинсюань съежился. Он знал, что только что произошло. Бедствие вернул свой облик, но обернуться и посмотреть было выше его сил. Шаг, еще один. Хэ Сюань поднялся со скамьи и медленно подходил к своей жертве, отрезая все пути отступления. И тут что-то наконец надорвалось. Ярость забурлила в груди и Ши Цинсюань резко повернулся, кидая полыхающий взгляд на свою погибель. Он не может молча умереть, если ему и предстоит кануть в небытие, то он по крайней мере должен выговориться. – Почему?! – выпалил он, не пытаясь скрыть надрыва в своем голосе. – Ты столько у меня отнял! Брата, статус, силы. Все! И я был готов и согласен на это, я не жаловался, когда прохожие втаптывали меня в грязь, не просил о помощи, когда был болен, не плакал, когда горевал. Я в землю вгрызался, лишь бы выбраться из нищеты. Я сделал все сам! Так, почему ты пришел именно сейчас? Зачем ты следил за мной столько лет? Я не понимаю, что я еще должен сделать, чтобы ты от меня отстал! – горячие слезы покатились по щекам, но он был слишком зол, чтобы замечать это. – И чтобы ты не говорил, хоть наши судьбы и поменяли местами, я не был в этом виноват! И думаю, я сполна заплатил за то, что не делал и о чем даже не знал! – Ши… Но Цинсюань больше не слушал, он рванул к выходу и сплошной поток воды обрушился на него с неба. Он знал, что это бесполезно, когда схватился за ручку двери, но все равно бежал, пока дождь заливал ему глаза. Он знал это, когда свернул в незнакомый переулок, в надежде, что это не тупик. Он знал это, когда споткнулся, потому что его ноги больше не держали. Он знал это, когда его тело со скоростью рухнуло вниз. Он знал, что последним, что он увидит прежде, чем его голова расколется о ступеньку, будут ярко-золотые глаза.

***

Очнулся Ши Цинсюань от дикого, почти звериного голода, словно годами ничего не ел. Желудок болел, как и голова, но было что-то странное… Его тело ощущалось таким чужим и легким, это пугало. Еще больше ему стало не по себе, когда вспомнил, что вообще-то сейчас должен быть мертв. Он помнил то, с каким давлением раздробился его череп, помнил эту ужасающую секундную боль, после которой была лишь темнота, которая своими щупальцами утягивала его все дальше и дальше от света. А теперь он сидит в просторной светлой комнате и смотрит на свои нежные молодые руки, которые не должны так выглядеть. Его взгляд упал на большое, украшенное резьбой, зеркало, которое стояло напротив кровати, и он с удивлением понял, что не только его руки выглядят молодо. Его лицо было точно такое же, как и в тот день, когда он пал, и ощущалось совершенно неправильным. Ши Цинсюань привык быть взрослым, привык к тому, что его руки стали громоздкими и грубыми, а тело стало массивным и твердым. И сейчас он чувствовал себя слабым и таким хрупким, что вот-вот разобьется, если встанет с кровати и случайно упадет. Но он определенно соврет, если скажет, что не скучал по своей молодости. Раздался стук и затем в комнату вошел невысокого роста демон. Он толкал перед собой небольшую тележку, на которой уместилось по крайней мере блюд двадцать: всевозможные виды рыб находились рядом со сладостями и целыми тарелками риса. Живот неприятно скрутило, голод напоминал о себе слишком явно. – Господин, вы очнулись! – протараторил демон, быстро выкладывая тарелки на стол посреди комнаты. – Вы были без сознания очень долго, вам надобно хорошенько покушать. Ши Цинсюань не слушал, его взгляд пал на еду и что-то животное отозвалось в груди. – Где я? – Что? Ну эм… в городе Сюн Ли, я полагаю. – это был не тот ответ, который он ожидал услышать, но больше спрашивать не стал. – Господин, я оставлю вас, если вам что-то еще понадобится, то вам достаточно будет постучать по дереву, и я появлюсь. Демон низко поклонился, а затем выскользнул за дверь, словно его тут и вовсе не было. Ши Цинсюань моргнул, пытаясь понять, что это только что было. Но голод, который уже начал пожирать его изнутри не позволил ему надолго задуматься. Он подошел к столу и сел, настороженно смотря на блюда, он не был уверен, что они не отравлены. Однако ему уже было все равно, он поднял небольшой шарик липкого теста и положил себе в рот, а затем…Затем он очнулся, когда вся еда была съедена, а тарелки были чистыми. Это было очень странно и в какой-то степени пугающе, потому что он в жизни столько бы не съел, тут было так много блюд, что община, в которой он раньше жил, могла бы питаться ими несколько дней. Голод отпустил, но насыщения не было, хотя он столько поглотил, что у него уже должен был разорваться желудок. Но все было в порядке. Голова была пуста и теперь Цинсюань мог подумать о том, где же он все-таки находится. Не сложно догадаться, что его забрал Черновод, но вот для каких целей? Он не дал ему умереть, значит не хочет его смерти. Так ли это? Или он просто не хочет, чтобы смерть была такой легкой? Он хочет его пытать? Холод прошелся по спине от одной мысли об этом. Нет. Он не позволит этому случится. Его взгляд пал на стол, где все еще стояла грязная посуда. Тонкие пальцы подцепили нож и приподняли его, оценивая тяжесть в руке. Он не сомневался, он ведь и так должен был умереть, так что в этом нет ничего страшного. Так ведь? Ши Цинсюань посмотрел на серебро в руке, оно было испачкано каким-то соусом. Забавно, он сейчас расправится с собой так же, как за несколько минут до этого расправился с запеченной рыбой. Без сожаления. Движение было резкое и он даже ничего не почувствовал, лишь когда кровь заполнила горло, он понял, что нож достиг своей цели. Мысли медленно утекали, как и свет в глазах, ноги стали ватными, и он повалился на пол. Краем глаза он видел, как под ним растекалась лужа крови. Сзади стукнула дверь и Цинсюань почувствовал холодные руки на себе. Прежде чем отдаться в руки смерти, он посмотрел туда, где должно было быть лицо демона и ухмыльнулся. В отличии от прошлого раза, Ши Цинсюань не чувствовал, что захлебывается, его словно укутали в теплое одеяло и положили чьи-то сильные убаюкивающие руки. Ему не хотелось просыпаться, но он уже знал, что умереть ему не дали и в этот раз. Ему было до чертиков страшно, казалось, бы нет ничего страшнее смерти, но сейчас самым пугающим для него были эти золотые холодные глаза. Он очнулся, сразу зажмуриваясь – солнечные лучи падали на кровать ослепляя его. Ши Цинсюань снова был в той же самой комнате, но теперь кое-что поменялось. Одна из его рук была крепко-накрепко привязана к кровати, а перед ним скрестив руки сидел Хэ Сюань. Падший небожитель резко дернулся, пытаясь отползти подальше, но путы не дали этого сделать, сильнее затягиваясь на запястье. Испуганный вопль вырвался из его груди, и он вытянул руки вперед, словно это могло бы как-то обезопасить его. Он не увидел боль, коснувшуюся глаз Черновода, да и если бы увидел, то воспринял бы это как галлюцинацию своего больного мозга. – Ши Цинсюань…– начал демон, но был грубо перебит. – Пожалуйста, не надо, – прохрипел Цинсюань. – я сделаю все, что скажешь, только не мучай меня, оставь в покое. Пальцы рук его дрожали, а перевязанная рука посинела от давления. – Я…я не собираюсь тебя мучить. – Тогда зачем все это? Зачем ты привязал меня? – Хэ Сюань тяжело вздохнул, отводя взгляд в сторону. – Чтобы ты не смог себя еще раз покалечить. – он не нашел в себе сил ответить на первый вопрос. Ши Цинсюань замолк. Он не верил, что Черновод способен волноваться за него, вообще за кого-либо. Разум стер из памяти все хорошие моменты, оставив лишь самое позднее и самое плохое воспоминание. Они сидели молча, пока он не почувствовал на своем запястье чужие пальцы. Демон почти что бережно распутывал веревку, освобождая руку. Цинсюань в панике вырвался из хватки, прижимая ноющее запястье к груди. На его лице смешалась обида и жестокость, Хэ Сюань отвернулся, не вынося этого взгляда. Он вернулся на свое место, молча разглядывая человека перед собой. – Не делай так больше. – это было произнесено шепотом. – Зачем ты меня сюда притащил? – …я не знаю. Ши Цинсюань нервно теребил край одеяла, избегая прямого контакта глаз. Он совсем перестал понимать что-либо, если Черновод не собрался мстить, то для чего нужен был весь этот спектакль на протяжении стольких лет? Для чего перемещать его сюда и два раза вырывать из цепких рук смерти? Хэ Сюань словно прочитал мысли и тихо произнес: – Ты умер. – Что? – Цинсюань впервые за все время поднял голову, не понимающе уставившись на Бедствие. – Там на лестнице…ты упал. Я не успел поймать и...ты погиб. – Но…– заикаясь промямлил Фэн. – но я же сейчас здесь… Я живой. Я же… И тут до Ши Цинсюаня начало доходить. Голод. Это был определенно не его голод. Он никогда бы не смог поглотить то количество еды. И он знал лишь одно существо, которое смогло бы. – Что ты со мной сделал? – плечи Хэ Сюаня незаметно поникли. – Все, что должен был, чтобы не дать тебе кануть в небытие. Что-то похожее на ярость или ненависть вспыхнуло в груди Цинсюаня, что-то обжигающее, что-то красное. Он захлебнулся воздухом, не зная, что ответить на это. – Что я теперь такое? – Демон. – он судорожно вздохнул. «Демон». Он истреблял их сотнями, пока жил на Небесах и вот теперь он один из них. Всего лишь нежить, грязь. Что за жестокая судьба? Ах, точно. Паника обхватила горло кольцом, и он начал задыхаться. Кинув озлобленный взгляд на Черновода, он ядовито прошептал: – Убирайся. Видеть тебя не хочу. Он не тешил себя надеждами, что его оставят в покое, но Хэ Сюань, бросив на него странный взгляд, послушно вышел из комнаты, крепко запирая дверь за собой. Ши Цинсюань схватил подушку, прижимая ее к лицу, чтобы приглушить крики и слезы. – Господин Ши! – Чего тебе? – Я вам покушать принес. – Я не хочу. Ши Цинсюань находился взаперти уже третий день. Черновод больше не попадался на глаза, лишь его маленький прислужник приходил, чтобы принести еды и убедиться, что ему больше ничего не нужно. Но он не хотел ничего, все эти дни он даже не мог найти сил встать с кровати. Цинсюань поначалу сопротивлялся чужому голоду, который сидел внутри него, но потом, он понял, что его невозможно контролировать и сдался. Его желудок превратился в бездонную яму, поглощая все больше и больше еды. Он чувствовал себя омерзительно, но ничего не мог с этим поделать. Контроль над собственным телом и разумом утекал сквозь пальцы. Когда новоиспеченный демон смог подняться с кровати, прошло уже пять дней. Все это время он буравил взглядом шкаф, стоящий в углу комнаты, почему-то он вызывал наибольший интерес. Судя по орнаменту и ярким краскам, он был нездешних краев. Слегка покачиваясь Цинсюань подошел к нему и с силой дернул ручку на себя. Внутри оказалась дюжина различных ханьфу, подобных тем, что он носил на Небесах. Язвительная улыбка тронула уста бывшего Повелителя Ветров. Неужели это попытка задобрить? Как-то жалко. Сам он все еще был одет в простые нижние рубахи, в которых очнулся здесь, но даже несмотря на это переодеваться он не стал. С шумом захлопнув дверь шкафа, он отошел к окну, которое открывало вид на небольшую улочку, где играли дети. Говор был незнакомый, а значит он находится слишком далеко от Столицы. Мысль сбежать крутилась у него в голове последние три ночи, но это было практически невозможно, учитывая кем именно он был заперт. «Сюн Ли» – так назвал город, в котором они находились, тот болтливый демон, но это ровным счетом ничего не значило для Цинсюаня. Окончательное решение он принял после того, как вечером ему снова принесли гору подносов с едой, которую он проглотил, не моргнув и глазом. Ему было все равно куда идти, главное убраться отсюда, он готов был прыгать из окна или сломать дверь, если придется. Дождавшись, когда за дверью затихнут все звуки, а за окном станет достаточно темно, Цинсюань достал из шкафа самые непримечательные одежды и переоделся. Он подошел к двери просто, чтобы удостовериться, что она заперта, но, когда он потянул за ручку, та с тихим скрипом поддалась. Ши Цинсюань замер, неверующе вглядываясь в открывшийся коридор. Неужели глупый прислужник забыл закрыть дверь? Он про себя позлорадствовал над Хэ Сюанем, у которого в подчинении оказались такие безответственные демоны. Выскользнув в коридор, он неожиданно для себя понял, что без понятия куда идти дальше. Положившись на свою переменчивую удачу, Цинсюань повернул налево. К его удивлению, поместье оказалось больше, чем он думал, многочисленные комнаты и постоянные повороты окончательно его запутали, и даже если бы он захотел вернуться в свою комнату, он не смог бы этого сделать. Фэн прошел еще через несколько залов, как вдруг услышал усталый голос за своей спиной: – Господин Ши? – Цинсюань замер, не в силах оглянутся. Его поймали и скорее всего отведут к хозяину особняка, и он не мог предположить, что будет дальше, когда тот узнает о побеге. – Что вы здесь делаете? Вы проголодались? Ши Цинсюань обернулся, но вместо какой-либо отмазки из его рта вырвалось лишь глупое: «Что?». – Вы пришли к кухне. – объяснил демон, кивая на единственную дверь. – Если хотите, я могу вам что-нибудь приготовить, но вы могли просто позвать меня. – Нет, не стоит. – он тихо промямлил, пытаясь понять, почему его еще не ведут на ковер. – Господин Ши, у вас какое-то лицо бледное. Вы заболели? Хотите подышать свежим воздухом? Прозвучавшее «Да!» было таким резким и громким, что казалось, эхо пронеслось по коридорам, но демон только озадаченно на него посмотрел и повел куда-то в противоположном направлении. Они прошли всего несколько поворотов и каким-то образом вышли в небольшой цветущий садик. Если бы Ши Цинсюань не знал наверняка, то решил бы, что здание зачаровано. Слуга провел его к беседке и прежде чем удалится произнес: – Господин Ши, долго не засиживайтесь, здесь по ночам холодно. Цинсюань согласно закивал, думая про себя, что в жизни не вернется в это место. Выждав десять минут, он кинулся к ограде, которая была не настолько высокой, чтобы он не смог ее перелезть. Спрыгнув на каменную дорогу, он наконец ощутил, как кольцо страха, пережимающее горло наконец-то разбилось. Ши Цинсюань бросился бежать, не важно где он в итоге окажется, главное подальше от это проклятого дома. Никогда в жизни ему еще не доводилось так долго бежать, впервые в жизни он позавидовал Се Ляню, за его отменную выдержку. Когда на последнем издыхании он добрел до какой-то деревушки, начало светлеть. Без сил он упал на мягкую траву и глядя в синее небо рассмеялся. Так он и заснул. Деревня, в которой он очутился, называлась Шуи в честь какого-то древнего генерала. Она располагалась на севере, в шести днях езды верхом от Столицы. Об этом он узнал от молодой девушки, которая нашла его и поспешила принести ему воды. Цинсюань поблагодарил ее за теплоту и двинулся к дому, не совсем понимая, как будет жить дальше. Он шел несколько часов, когда желудок начал болеть – голод вернулся. Он знал, что у него есть около получаса, после чего жажда станет неконтролируемой, однако поблизости не было ни таверны, ни чего-либо съестного. Ши Цинсюань представить не мог как поведет себя, когда это случится, поэтому поспешил отыскать хотя бы каштанов или ягод, чтобы хоть немного отсрочить этот момент. В голове уже расстилалась неприятная дымка, а мысли становились все более бессвязными. Живот больно скручивало, а когда появились судороги, демон остановился, пытаясь переждать мучения. Его куда-то уносило и когда терпеть стало невозможно, Ши Цинсюань поддался и растворился в тумане тревожности. Его разум кидало из стороны в сторону, изредка реальность просачивалась через трещины бессознательности. Ему было больно и плохо, словно его пытали, пока он спал. Цинсюань боялся, что он может что-нибудь натворить, пока не властен над своим телом. Он надеялся, что самое плохое, что он сможет сделать это найти кого-то и отобрать у него еду. Внезапно в желудке потяжелело, а тошнота отошла, тьма постепенно стала отступать. Ши Цинсюань уже хотел было вздохнуть спокойно, но внезапно перед глазами возникло свечение. Всего лишь призрачные огни. Однако с ними что-то было не так. Они сгруппировались в одну кучку и тряслись, словно от страха. Они кричали истошно и громко. – Пожалуйста! Не надо! – Не трогайте нас! – Мама, я не хочу! Может от криков, а может от чего-то другого у Ши Цинсюаня разболелась голова, с чего они взяли, что он что-то с ними сделает? Но вдруг через весь гул до него донесся тоненький голосок: – Не ешьте меня! Ши Цинсюань резко поднял глаза осматривая огни, кровь застыла в жилах. – Я..? – он попятился назад, спотыкаясь и падая. Он не мог! Не мог же? Но они говорят…О Боже… Ши Цинсюань перевернулся и его тотчас вырвало. Демоническая энергия стекла по губам, а затем рассеялась в воздухе. Его затрясло. В кого он превратился? Он не хочет так жить. С трудом поднявшись он прошел мимо кучки огней, качаясь из стороны в сторону. Он чувствовал сытость и от этого ему становилось еще хуже. Сколько он успел пожрать, пока был вне себя? Однозначно дело не ограничилось одним призраком, он погубил столько душ, которые могли бы переродиться. Он заплакал. Как вся его хрупкая жизнь могла так сильно измениться за пару дней? Цинсюань вцепился ногтями в свои руки, расцарапывая их до крови. Он уже не понимал куда шел, ему просто хотелось уйти ото всех настолько далеко, насколько это возможно. В первую очередь он хотел убежать от самого себя, от того, кем он стал. Он бродил несколько часов, а может дней, Ши Цинсюань не мог сказать точно, но когда в следующий раз он поднял глаза то увидел дом, из которого сам же недавно сбежал. Он не понимал зачем вернулся, может для того, чтобы броситься в ноги к Черноводу и умолять его о смерти. Как только он вступил на территорию дверь распахнулась и на крыльцо вышел улыбчивый демон и низко поклонился. – Господин Ши, вы отсутствовали намного дольше, чем мы ожидали. Вам понравилась прогулка? – Цинсюаня затошнило от того, каким тоном были сказаны эти слова. – Исчезни. – прошипел Хэ Сюань неожиданно появляясь из-за спины. Слуга снова склонился и ушел внутрь. Ши Цинсюань смотрел на Черновода, его губы и руки тряслись, он устал, ему было гадко и противно. Ему было абсолютно нечего сказать демону перед ним, и он бы так и стоял дальше, если бы Бедствие не качнул головой, приглашая внутрь. Падший небожитель сделал нетвердый шаг и повалился, споткнувшись о порог. Хэ Сюань поймал его и сразу же попытался поставить обратно на ноги, но Цинсюань крепко вцепился в черное ханьфу утаскивая его за собой на пол. Он всхлипывал, утыкаясь лицом в чужую одежду. – Мин И…– прохрипел он. – Это не мое имя. – Хэ Сюань…– это был первый раз после изгнания, когда он произнес это имя и Черновод застыл, не понимая, что делать с комком в груди, который появился из-за этого. Казалось Ши Цинсюаню было все равно кого звать, он судорожно повторял его имя, все крепче и крепче стискивая ткань. Хэ Сюань позволял теплым пальцам впиваться в его кожу, оставляя на ней синяки, который пройдут за секунды. Что-то треснуло между ними, и стена презрения и ненависти стала рушиться. Бывший Повелитель Ветров практически лежал на нем и плакал, пропитывая ханьфу своими слезами. Через время, когда всхлипы стали тише, а хватка ослабла, Черновод произнес: – Ты кого-то съел. – это не был вопрос, но Ши Цинсюань все равно кивнул, пряча лицо в складках черной ткани. Хэ Сюань слегка отодвинул его от себя, чтобы посмотреть в глаза. Белки покраснели, выделяя зрачки, которые были такого ярко-зеленого цвета, что на фоне них трава казалась серой. Демон устало вздохнул. – Это не твоя вина, я должен был все тебе объяснить. Ты не обычный. Все демоны рождаются из своих сожалений или ненависти, но ты…У тебя не было ни того, ни другого…– Ши Цинсюань резко перебил его. – Было! Я ненавидел тебя! – Черновод покачал головой. – Возможно ты думал или хотел, чтобы это было так, но мы оба знаем, что ты не способен на ненависть, как бы больно тебе не было. – он помолчал, а затем продолжил. – Я не мог дать тебе уйти, я отдал тебе часть своей силы и вместе с тем передалась и моя жажда. Мне не привыкать с ней жить, но для тебя это было невыносимо. И так как ты не можешь самостоятельно вырабатывать демоническую энергию, мне приходилось понемногу добавлять ее в твою еду, чтобы ты привык. Но когда ты ушел, ты еще не был способен контролировать свой голод. Кого ты съел? Цинсюань слушал, нервно сжимая руки. – Я нарвался на призрачные огни, я не знаю сколько именно… – Понятно. – Зачем ты это сделал, зачем спас? Хэ Сюань отвернулся. В прошлый раз он не ответил, но сейчас, видя его перед собой такого разбитого и печального, он не мог соврать. – Потому что ты мне небезразличен. – Ши Цинсюань распахнул глаза отшатываясь от него, а в глазах замерцала ярость. – Как ты можешь такое говорить, после того, что сделал с моим братом?! – Твой брат…я сожалею, но я не мог поступить по-другому, иначе смерть моей семьи, моей невесты были бы бессмысленны. – Все в этой жизни бессмысленно. – сломлено выплюнул Ши Цинсюань. Они сидели на полу, горюя каждый о своем. «Бессмысленно». Обоих переполняли сожаления и ни один из них не мог полностью простить другого. Хэ Сюань поднялся первым, одним взмахом убирая влагу и складки со своих одежд. Он протянул руку Ши Цинсюаню. – Идем, я должен показать тебе кое-что. – он встал, но руку не подал. Черновод вывел его на улицу, они прошли совсем немного, когда до них донесся детский смех. Группа подростков бегали по улице, запуская воздушного змея. Они остановились и Цинсюань озадаченно уставился на демона, но тот лишь кивнул на толпу детишек. Младший Ши вглядывался, но не понимал, что именно должен был увидеть, пока один из мальчишек не повернулся. Глаза большие и синие, как два сапфира, Ши Цинсюань ахнул и выпучил глаза, не веря, что видит перед собой. Ши Уду, только гораздо младше, чем он помнил, бегал со змеем, пытаясь не дать другим отобрать его. – Брат… – Я потратил немало сил, чтобы дать его душе переродиться. – Почему? – Потому, что ты мне небезразличен. – повторил Хэ Сюань, надеясь, что на этот раз смысл слов наконец дойдет до него. И кажется, дошел, потому что глаза Цинсюаня сделались еще больше, чем прежде. Он открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но быстро передумал. Он снова повернулся к своему брату. – Ты можешь подойти и поговорить с ним, но он не помнит тебя, для него ты лишь незнакомец. – Тогда полагаю, лучше этого не делать. – и Хэ Сюань был с ним согласен. Они вернулись домой и Черновод проводил Ши Цинсюаня до той же самой комнаты, где он был в прошлый раз. Бедствие развернулся, собираясь уйти, но тихий голос его остановил. – Чего ты от меня хочешь? – Лишь твое сердце. – Ты его никогда не получишь. 49 лет спустя – Хэ-сюн… – Ммм… – Просыпайся, ты обещал, что сегодня мы сходим на рынок. – Мгм. – Хэ Сюань перевернулся, обнимая своего супруга. – Ты снова заснул? Ну нет, так дело не пойдет! Нам нужно вставать, тем более, что я голоден. Черновод наконец открыл глаза и поднялся, облокачиваясь на руку. – Ты все еще хочешь? Но мы же только вчера…– Цинсюань прижал ладонь к его рту, а кончики его ушей заметно покраснели. – Я не про это! Мне нужна еда! – Хэ Сюань усмехнулся и скользнул языком по пальцам. Демон одернул руку, возмущенно смотря на своего возлюбленного. – Какой же ты бесстыдный. Все. Я встаю и если через двадцать минут я не увижу тебя в главном зале, то я съем все рисовые пирожные, которые мы вчера купили. Хэ Сюань лежа наблюдал, как Цинсюань бродит по комнате, поднимая одежду, сорванную вчера в порыве страсти. Он бы и так позволил бы супругу съесть всю сладость, но понимая, что его могут лишить чего-то еще, Черновод нехотя поднялся с кровати. Утро было как никогда прекрасным, солнце впервые после зимы не было скрыто облаками, а птицы потихоньку возвращались домой. Бедствие умылся и переодевшись пошел за Ши Цинсюанем. Он сидел за столом, внимательно вчитываясь в сверток и что-то пережевывая. Крошки остались на губах и Хэ Сюань не стал сдерживать свое желание слизнуть их, за что получил сердитый взгляд. – Се Лянь написал, что вернулся на Небеса и собирается устроить собрание. Ты пойдешь? – Все двадцать пять обличий. – Двадцать пять? Было же двадцать четыре недавно. – Решил, что добавить еще одного будет не лишним. – Ши Цинсюань вздохнул, зарываясь в черные волосы и пододвигая супруга поближе. – Ну вот почему ты такой? – Какой? Жутко привлекательный и горячий? – Хэ Сюань приподнял Цинсюаня, усаживая к себе на колени. – Это тоже, но я хотел сказать параноидальный. – он наклонился, впиваясь в холодные губы. Они любили целоваться, делали это постоянно, но, когда Хэ Сюань углубил поцелуй и не дал Ши Цинсюаню оторваться, тот запаниковал, упираясь в чужие плечи, чтобы увернуться. Легкие жгло, а на уголках глаз выступили слезы, это было слишком. Он резко отпрянул, обхватывая лицо возлюбленного и смотря тому прямо в затуманенные золотые глаза. – Хэ-сюн, что с тобой? – прохрипел Цинсюань, не переставая гладить чужое лицо. Бедствие повалился на бок, пытаясь отдышаться и вернуть самообладание. Он простонал. – Вот черт. – Что? – Тунлу открылась.