Наверное, слишком поздно, но я вернулся

После похищения императора в самом центре столицы, тот не появлялся на небесах почти год. Он выходил на связь и даже иногда брался за особо трудные дела, но пантеоном все это время руководила Юйши Хуан. Официальная причина – отпуск после продолжительной и изматывающей работы, но среди небесных чиновников разошлась целая кладезь различных слухов. Кто-то говорил, что Собиратель Цветов Под Кровавым Дождем насильно держит императора в своей резиденции, отказываясь отпускать, другие, кто более осведомлен о том, что происходило чуть меньше века назад, утверждали, что Се Лянь обручился с демоном и теперь путешествует с ним по миру. Ходили и более нелицеприятные слухи, но их пытались пресекать еще на корню. Единственно, что точно было известно небожителям это то, что их Владыка пребывает в Призрачном городе и пользуется особым уважением у местной нечисти. После своего возвращения Хуа Чен также не спешил влезать в дела своего города. Но в отличие от Се Ляня, тот хотя бы появлялся на публике, иногда просиживая вечера в Игорном доме или же прогуливаясь по пестрым улочкам. Однажды к нему заявилась парочка небожителей, требуя выдать местоположение императора, но демон лишь усмехнулся на их нападки и прогнал прочь. Даже приближенные Се Ляня не были уверены в том, что Хуа Чен ничего с ним не сотворил. К всеобщему удивлению падший небожитель, Ши Цинсюань, оказался единственным, у кого была хоть какая-то информация, но Небеса оказались слишком горды в своем презрении к супругу одного из Непревзойденных, чтобы просить подробностей. На деле истина не на много отличалась от слухов, Хуа Чен и Се Лянь действительно связали себя брачными узами, в тот же день, когда и случилось похищение. Однако на этом совпадения заканчивались.

***

Провалившись в темный портал, Се Лянь очутился в знакомой гостиной Дома Блаженств, где все вокруг было выстелено красными коврами и тканями. От такого внезапного контраста чистого белого и страстного алого в глазах зарябило. Принц развернулся в объятьях своего возлюбленного и прижался к его широкой груди. Внутри него словно что-то бурлило, поднимаясь вверх по горлу, не выдержав Се Лянь рассмеялся. Он обхватил руками лицо Хуа Чена и притянул его к своим губам, сливаясь в самом нежном поцелуе, который он мог подарить. Сквозь скрепленные губы, вылетали смешки, которые было сложно удержать в себе. Сань Лана хотелось целовать до анемии и посинения, но, когда воздуха действительно стало не хватать, демон ласково отстранил небожителя. В его глазах сверкали искорки счастья, а ямочки на щеках лишь подтверждали это. Их любовь была искренней и прекрасной, детской. Они словно два робких подростка наслаждались каждым прикосновением. Будто все это время они испытывали мучащую жажду, а теперь дорвавшись до источника, с жадностью тянули прохладную и отрезвляющую любовь. Чуть погодя, когда они наконец смогли оторваться друг от друга, Хуа Чен отвел и посадил своего возлюбленного на кушетку. Се Лянь потянул его на себя, но демон мягко улыбнулся и присел на пол, бережно сжимая нежные руки. Его Высочество не отводил от него глаз, подмечая самое незаметное движение. Хуа Чен поцеловал сначала тыльные стороны кистей, а затем перешел на ладони, его прохладные губы щекотали чувствительную кожу и Се Лянь засмеялся, но рук не отнял. Демон оторвался и произнес с полными глазами любви: – Гэгэ, давай поженимся. – в отличии от прошлого раза, когда слова эти были переведены в шутку, сейчас он был полностью серьезен в своем намерении получить ответ. На щеках небожителя расплылись алые пятна, а его руки дрогнули то ли от неожиданности, то ли от нахлынувших эмоций, сглотнув, он спросил: – Сейчас? – Да, но, если ты… – но не успел Хуа Чен закончить предложение, как его потянули наверх, и чужие губы захватили в плен его. – Да! Боги, давай сделаем это. Их обоих потряхивало, у них не было ни малейшего представления, что дальше делать, но ноги словно норовили вскочить и куда-то побежать. Возможно, кто-то (например, один любимец закатывать глаза) сказал бы, что они ведут себя поспешно, словно малые дети, но они ждали больше, чем кто-либо другой. Их любовь уже пережила всевозможные испытания и брак был лишь условностью, чтобы показать серьезность их действий всем остальным. Несмотря на желания совершить три поклона, прямо здесь посреди гостиной, Хуа Чен попросил час на приготовление, чтобы сделать все как положено. Он отправил всех своих слуг украшать Цяньдэн и готовить праздничный ужин, а сам отвел Се Ляня в собственные покои. Совершенно случайно у него нашлась пара красных торжественных одеяний, одна из которых идеально подошла Его Высочество. Тот улыбнулся, слегка прищурив глаза, но ничего не сказал. Похоже, демон готовился к их свадьбе задолго до их встречи после третьего вознесения. Когда Се Лянь стал стягивать с себя ханьфу, Хуа Чен вылетел из комнаты, обронив, что зайдет за ним, когда все приготовления будут завершены. Наследный принц зарделся, поняв, что теперь обычное переодевание могло скрывать под собой что-то большее, чем простая смена одеяний. Преодолевая легкий стыд и трепет, он переоблачился в красное и теперь со странным выражением рассматривал себя в зеркале, стоящим на полу. Он был красивым, но это не то, что он чувствовал. Его собственное отражение было живым, оно было счастливым. Улыбка, которая появилась еще в тронном зале так и не покинула его лица. Ткань была мягкой и очерчивала рельефы мускулистого тела, узоры были расшиты золотом, а драгоценные камни были рассыпаны на рукавах, словно роса на прелой листве. На кровати осталась лежать полупрозрачная ткань и Се Лянь не сразу догадался, что это была фата. Он осторожно поднял ее, будто боялся, что одно грубое движение может испортить ее. Она была невесомой и плавно скользила по воздуху, словно зачарованная. Он был мужчиной и не нуждался в фате, но если Хуа Чен оставил ее, то, вероятно, испытывал желание увидеть ее на своем супруге. Супруг. Се Лянь хлопнул по щекам, которые в сотый раз за сегодня стремительно розовели. Он подошел к зеркалу и попытался прикрепить ткань к своим волосам, но все его попытки лишь помяли его прическу и Его Высочество обреченно вздохнул. В этот же момент в комнату постучали. От неожиданности Се Лянь обронил фату на пол, поспешно подняв ее, он открыл дверь и остолбенел. Хуа Чен выглядел просто восхитительно. Его короткие волосы, которые за сорок дней успели чуть отрасти, были причесаны назад, скрепленные серебряными заколками, с которых, словно капли крови свисали рубины. Его одеяния не сильно отличались, от одеяний небожителя, только расшито оно было серебром, а на шее и поясе были вставки черного бархата. Демон даже успел подвести глаз и губы красным. Он улыбнулся и протянул руку. Се Лянь захлопнул дверь перед его носом. Его сердце стучало так быстро, что он слышал стук крови в своих ушах. Он зажал рот ладонью, чтобы не подавиться воздухом и прислонился к стене. Если бы такое было возможно, он бы истек кровью от собственных чувств. Его размышления прервал стук. – Гэгэ, все хорошо? – голос Хуа Чена прозвучал взволнованно. – Если ты передумал, то мы можем перенести. Се Лянь распахнул двери и накинулся на робкого демона, который чуть не упал от такого натиска. Небожитель сжал его лицо в своих ладонях и притянул к своим губам. Он кусал их и долго облизывал, словно пытаясь забрать кусочек себе. Он не был силен в поцелуях, единственный опыт, который был у него – заимствование духовных сил, но даже тогда, всем процессом управлял Хуа Чен. Он просто чувствовал, что простого касания недостаточно, ему нужно было больше, чем демон мог предложить. Се Лянь оторвался от него с громким непристойным звуком и, прежде чем ошарашенный демон успел что-либо сказать, выпалил ему прямо в лицо: – Я люблю тебя. Теперь настала очередь Хуа Чена покрываться стыдливым румянцем. Его лицо сделалось каким-то ребячливым, а губы задрожали. Он выглядел так, словно вот-вот расплачется. Он притянул Его Высочество к себе и обнял, укладывая свою щеку на чужое плечо, а затем прошептал так тихо, что даже стены не могли услышать его слов. – Гэгэ, я люблю тебя. Моя жизнь невозможна без тебя, ты лучик света во всем моем мире. Одно лишь твое существование наполняет каждый день красками и смыслом. Ты – все для меня, и я весь твой. Забери без остатка. – Се Лянь все же подавился воздухом. Какое-то время они все еще стояли в коридоре, крепко сжимая друг друга, пока дыхания не выровнялись, а сердце не успокоилось. Се Лянь чуть отодвинулся от демона и протянул ему кусочек ткани, который все это время сжимал в кулаке. Фата чуть помялась, но сейчас это было неважно. – Надень ее на меня. – Хуа Чен с трепетом перехватил фату и легким движением покрыл голову возлюбленного. – Все уже готово? – Да, любовь моя, остались только мы. – Се Лянь вложил ладонь в поданную ему руку и сделал шаг по направлению к сжатию тысячи ли, которое было открыто на противоположной стене коридора. Храм Тысячи фонарей сверкал чистотой и блеском многочисленных свечей. Везде лежали цветы – красные ликорисы и белые лотосы, которые ярко выделялись на их фоне. Тихо играла музыка, словно где-то под потолком завис невидимый музыкант, но, не считая их, в храме никого не было. Алтарь, который до этого пустовал, был обставлен вином и фруктами, перед ним было выстелено белое полотно, на котором покоились две подушки, от одного взгляда на которые у Се Ляня забилось сердце еще быстрее. Пахло сандалом и чем-то сладким, приятным. Хуа Чен провел его к своему месту и помог усесться, придерживая за локоть, а затем устроился напротив. Первый поклон земле и небу. В их случае это было весьма символично, небожитель кланялся земле, а мертвец – небу. Второй поклон родителям. Хоть Хуа Чен и не помнил своих родителям и в памяти о родном доме у него были крики и побои, он был искренне им благодарен, ведь он появился на свет из-за них. Из-за них ему удалось познать на себе силу любви и доброты Его Высочества. Се Лянь сморгнул набежавшие слезы, он не знал, приняли бы его родители такой выбор, но они определенно хотели бы, чтобы он был счастлив. Хуа Чен протянул руку и докоснулся до чужих волос, успокаивающе поглаживая. Последний поклон был самым важным – они кланялись друг другу. Это было обещание, клятва вечной любви. Самое глубокое выражение чувств к своему возлюбленному. Хуа Чен ласково улыбнулся и поймал точно такую же улыбку напротив. Они поклонились одновременно, чувствовали мягкую ткань подо лбом и друг друга в нескольких цунях. Прошло не мало времени, прежде чем Хуа Чен поднял голову, в этот момент его захлестнули всевозможные мысли, но в душе был лишь восторг и удовлетворение. К его удивлению, Се Лянь все еще кланялся, однако его тело выглядело расслабленным. Демон осторожно коснулся спины своего мужа, но тот не отреагировал. Тогда Хуа Чен попытался позвать его, но и это не помогло. Когда в груди начала закипать тревога, Хуа Чен аккуратно приподнял голову небожителя и растерялся. Се Лянь спал. Не сумев разбудить своего возлюбленного, Хуа Чен перенес его в свои покои и уложил на кровать. Он проверил духовные каналы, но с его силами все было в порядке. Се Лянь действительно спал, тихо посапывая. Возможно, пока Его Высочество томился в ожидании, он не мог сомкнуть глаз. Демон все еще помнил, что единственный раз, когда он видел спящего принца после воскрешения, был в гроте. В тот раз их почти затопило и, даже находясь в опасности, Се Лянь не проснулся. Раздумывая над этим, Хуа Чен внезапно вспомнил кое-что еще, от чего по его спине прошелся холод, а во рту в миг пересохло. «Я не знаю, почему еще не умер, я не знаю, почему еще не убил себя…». Эти слова почти забылись, их легко было пропустить, учитывая, как Се Лянь старательно прятал их за своей злобой, после того, как раскрыл настоящую личность Куана. А затем… было немного не до этого. На следующее утро Се Лянь не проснулся, как и на последующее. Демон приглашал всех именитых лекарей, которые имели хоть какой-то авторитет. Но все, как один говорили, что Его Высочество заперт в глубоком сне и должен скоро проснуться. Хуа Чен прогонял их, не сдерживая свою ярость, которой он скрывал страх. Минута за минутой, час за часом. Казалось, время текло все медленней и медленней. Он уже сбился со счету, сколько он простоял на коленях перед кроватью. Он не чувствовал ни боли, ни неудобства, лишь, утягивающую на его шее петлю, тревогу. Демон приподнял чужую теплую руку и поднес к своему глазу. Ладонь была широкой и мягкой с шершавыми мозолями на пальцах, от постоянного использования меча. Хуа Чен прикоснулся к ней губами, чувствуя, как под тонкой кожей бежит горячая кровь. Он поцеловал каждый палец, не зная, куда выплеснуть свою беспомощность и эмоциональность. Под вечер третьего дня Се Лянь наконец открыл глаза. Он неловко потянулся, широко зевая, а затем открыл глаза, сталкиваясь с тревожным взглядом. Хуа Чен растерянно схватил его за ладонь, проверяя пульс и духовные каналы. Принц застыл, непонимающе смотря на супруга. – Сань Лан, что ты делаешь? – его голос охрип, и демон сразу протянул ему стакан воды, помогая усесться повыше. – Гэгэ, как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Се Лянь отставил стакан в сторону и задумчиво оглядел комнату. Его брови нахмурились, и он со странным выражением посмотрел на демона. – Сань Лан? – Да, гэгэ? – щеки принца слегка покраснели, и он отвел взгляд. – Мы ведь поженились. – Да. – А затем… Се Лянь резко сел, а затем со стоном прикрыл глаза руками. Видимо, вспомнил, что произошло. – Я ведь уснул, правда? Прямо посреди церемонии. Боги, какой стыд! – он впился руками в волосы ероша их. – Сань Лан, я испортил нашу свадьбу, если хочешь, то мы можешь сделать все заново… – О чем гэгэ говорит? Мы поженились, ты теперь мой муж. – от такого обращения Его Высочество застыл и отвел глаза в сторону. – Но, гэгэ, то, что с тобой происходит, не выглядит, как что-то нормальное. Се Лянь поправил одеяло на плечах, поглубже укутываясь в него. Он опустил голову и непослушные прядки сползли на его смущенное лицо. Пару минут царило молчание, а затем он стеснительно поднял взгляд на своего мужа и протянул к нему руки. Хуа Чен промедлил, но все же дал утянуть себя в неторопливый и нежный поцелуй. Демон бережно погладил возлюбленного по шее и щекам. Се Лянь подставился под эти ласки с удовольствием. Когда Хуа Чен полностью успокоился, небожитель подсел к нему еще ближе, убирая одеяло между ними. – Сань Лан, мой сон вызван не проклятием или же искажением духовных сил, я просто устал. – Хуа Чен чуть дрогнул. – Но небожителям не нужен сон. – Се Лянь погладил его по сжатым кулакам. – Нужен, просто не в таких количествах, как смертным. Если небожитель не спит годами, то даже его организм не может справиться с физической усталостью… Демон широко распахнул глаз и заворожено уставился на Его Высочество. – Годами…? Ты ведь не хочешь сказать, что… Боги, гэгэ! – молитва сорвалась с его губ, так легко, что Се Лянь не смог сдержать нервного смешка, представляя, что будет, если она действительно дойдет до Небес. – Сань Лан, со мной, правда, все в порядке, мне просто надо немного поспать. Хуа Чен, словно не слыша его, протяжно простонал и уткнулся лицом в ладони. Он оттянул кожу щек вниз и его глаз покраснел, как у младенца, который вот-вот расплачется. Он притянул Его Высочество в свои объятия и уложил обратно в кровать. – Гэгэ, не ври мне, пожалуйста, я знаю, что ты не в порядке. Твои слова в логове… Се Лянь напрягся и, уткнувшись в чужую грудь, тихо прошептал: – Ты не должен был слышать это. – Ваше Высочество, если кто и должен был услышать эти слова, то это я. Тебе не нужно прятаться и пытаться доказать всему миру, что у тебя все хорошо, особенно, если это не так. Кричи, плачь, круши все вокруг, главное, не истязай себя. Се Лянь сдавленно всхлипнул, он присел ближе к холодному телу и до боли обвил его руками. – Теперь ты здесь, так что все будет хорошо. Демон лишь крепче обнял его, давая выплакать все непролитые за эти года слезы. Через пару часов принц снова погрузился в теплую негу. Хуа Чен укрыл его одеялом и подмял концы под бока, он зажег санталовые благовония и прикрыл окно, впуская внутрь комнаты свежий воздух. Он подошел к шкафу и достал первую попавшуюся книгу, затем вернулся к кровати и сел рядом, осторожно, чтобы не разбудить. Следующее пробуждение случилось почти через два дня. Се Лянь выглядел помятым, он медленно моргал, зевая и потягиваясь, пока Хуа Чен расчесывал его волосы. Было приятно после сна увидеть своего мужа рядом, но небольшая стопка скопившихся книг у кровати, заставляло его сердце сжаться от вины. Но демон не подавал признаков недовольства, он мягко что-то мурлыкал Се Ляню на ухо и бережно целовал открытую шею так, что у небожителя краснели щеки. Хуа Чен помог подняться и провел его к уже приготовленным ваннам. Горячая вода и ароматические масла немного взбодрили Се Ляня. Он промыл волосы и докрасна растер свою кожу. Когда он вернулся в комнату, простыни уже поменяли, а шторы до этого плотно занавешенные, теперь были нараспашку, впуская в комнату лучи света, которые красиво скользили по балдахину и мебели. Хуа Чен незаметно подошел сзади, обнимая супруга за талию, и вдыхая аромат отпаренной кожи. Он нежно поцеловал прикрытое тонким одеянием плечо и зарылся в чужие волосы, опаляя тонкую шею искусственным дыханием. – Гэгэ, с тобой все хорошо? – демон любовно оглаживал талию божества, скрывая легкий трепет в своей груди. Се Лянь невольно замер, обдумывая свой ответ. – Я думаю… нет. Но когда-нибудь я буду. – он почувствовал, как руки на его боках сжались еще крепче. – Сань Лан, тебя слишком долго не было, и я не могу даже представить, как ты ждал меня все эти восемьсот лет, прости, что заставил тебя... – Тсс… Гэгэ, не стоит так говорить. Каждый день ожидания привносил смысла в мою жизнь. Мне печально, что я так долго искал тебя, но если бы мне пришлось прождать столько же лишь для того, что коснуться твоей руки, я бы без раздумываний пошел на это. Грудь Се Ляня сжалась, и он судорожно выдохнул, пытаясь успокоить дыхание и сердце, которое, казалось, пробьет его ребра. Он сморгнул подступившие слезы и развернулся, упираясь макушкой в чужой подбородок и посильнее сжимая в объятиях своего мужа. – Вот как… а я бы так не смог. Я не хочу расставаться с тобой даже на несколько часов. Будь со мной рядом всегда, я знаю, это звучит эгоистично, но не… Его прервали мягким поцелуем и Се Лянь растаял, опираясь на крепкие плечи. Ему хотелось и плакать, и смеяться – настолько он был счастлив. Хуа Чен подхватил его на руки, углубляя поцелуй. Он оторвался от чужих губ и улыбнулся, Его Высочество увидел такой трепет, который еще до этого ни разу не видел на этом красивом лице. – Сань Лан, я тебя так сильно люблю. Не оставляй меня никогда. – Хуа Чен прижался носом к его щеке. – Как я могу? Ты – все, что у меня есть. Теплый ветер мягко раскачивал белые лотосы на глади пруда. Нежные лепестки касались воды, уходя под воду и снова поднимаясь. В саду летали прозрачные бабочки, их было так много, что сияние затмевало даже свет от трех тысяч фонарей. Это было поистине удивительное зрелище, и оно было лишь для двоих. Демон и небожитель расположились под большой ивой. Хуа Чен расположил свою голову на коленях Его Высочества и читал вслух книгу, которую они на днях приобрели в Призрачном городе. В ней рассказывалась история про девушку, которая всю жизнь гналась за своей мечтой, она желала стать художницей, но отец выдал ее замуж за старого купца-тирана. Се Лянь внимательно слушал, чуть ощутимо перебирая короткие темные прядки. Он весело смотрел на голову своего возлюбленного, которую он расплел цветами, думая, что тот этого не замечает. На устах Хуа Чена покоилась робкая улыбка. – «…она расплакалась, роняя горячие слезы на свои свадебные одежды, а щека горела от звонкой пощечины. День, который ждет каждая девушка, для нее стал кандалами на шеи и замком на сердце.» Хуа Чен тихо выдохнул, чувствуя, как что-то сладкое в воздухе вторглось в его легкие. Он поднял взгляд на лицо своего возлюбленного и осторожно провел рукой по его подбородку, невесомо очерчивая губы. Се Лянь, закрыв глаза, крепко спал. Демон не стал сразу относить его в кровать, наслаждаясь моментом единения. Он просидел так минут двадцать, а затем, подняв на руки тяжелое тело, отнес принца в их покои. Хуа Чен взбил подушку и велел принести одеяло помягче. Он аккуратно снял верхнее белое ханьфу и уложил своего супруга на перины. После, он сам переоделся и лег рядом, засыпая. – Сань Лан! Сань Лан! – Хуа Чен резко распахнул глаз. На его груди тяжелой ношей лежало чужое тело, оно дрожало, а по красным нижним одеждам текла горячая влага. Демон резко поднялся. – Гэгэ! Гэгэ, что с тобой?! – он поднял заплаканное лицо и придвинул к себе. Се Лянь задыхался от слез, на его лице застыло выражение страха и скорби. Хуа Чен взволнованно прижал супруг к себе. – У тебя что-то болит? Тебе плохо? – Се Лянь попытался что-то сказать, но из его груди вырвались лишь новые рыдания. – Сань Лан… – он судорожно вздохнул и дрогнул. – Почему…почему ты не дышишь? Почему твое сердце не бьется? Хуа Чен крепче прижал Се Ляня к себе, обнимая его голову двумя руками. – Тише…тише… Слышишь? Теперь бьется. – Он прижал трясущуюся руку к своей груди. – Я дышу. Все в порядке, гэгэ, я здесь, рядом с тобой, и я никогда тебя не брошу. Посмотри на меня. Се Лянь нехотя оторвал голову от холодного тела и посмотрел демону прямо в глаза. Хуа Чен потянулся к его рукам, поцеловав в центр каждой ладони. Небожитель слабо потянулся к демону и дотронулся пальцами до его лица, очерчивая знакомые контуры скул. Хуа Чен потянулся вперед и поцеловал его кротко и мягко, а затем он осыпал все заплаканное лицо невесомыми поцелуями, которые слабо щекотали щеки. Се Лянь полностью успокоился только через час, погружаясь в беспокойный сон. Хуа Чен с тревогой следил за своим супругом остаток ночи, теперь-то он больше не сомкнет глаз, пока не убедится, что его любовь не будет в порядке. Утро следующего дня было… неловким. Се Лянь вспомнив, что натворил ночью, накрылся одеялом с головой. Даже сладкие речи Собирателя Под Кровавым Дождем не могли заставить покинуть свое убежище. – Сань Лан, мне так стыдно. Я наговорил ночью полнейшей чепухи, забудь пожалуйста. – Хуа Чен погладил его поверх одеяла. – Я забуду, если ты так хочешь. Но, гэгэ, теперь для тебя мое сердце всегда будет биться, а легкие качать воздух. – Се Лянь смущенно простонал. – Выйди, пожалуйста, ко мне. Я соскучился по своему супругу. Макушка Его Высочества показалась в складках одеял, демон со смешком наклонился и поцеловал блестящие волосы. – Гэгэ хочет заняться чем-нибудь особенным? Се Лянь перевернулся на спину в чужих объятиях и уставился в потолок, перебирая пальцами свои волосы. На миг его губы тронула улыбка, и он, выбравшись из кокона одеял, накинул мягкое ханьфу на плечи. – Я хочу приготовить тебе что-нибудь покушать. Хуа Чен поднялся за ним, попутно приводя в порядок свои одежды. Одним взмахом он застелил постель и, поймав Се Ляня у двери, обнял. – Я покажу тебе кухню. Я хочу попробовать все, что ты приготовишь, наверное, лет сто не ел твоей еды. – он замер, осознавая, что для Се Ляня действительно прошло почти сто лет. Его Высочество грустно улыбнулся, но ничего не сказал по поводу их разлуки. – Я нашел много новых рецептов. – Уверен, мне понравится все. Кухня была светлой, даже очень – окно расположилось во всю стену, открывая вид на внутренний сад, который словно сверкал под лучами студеного солнца. Хуа Чен специально перестроил ее в прошлом, когда узнал о любви Се Ляня к готовке. Каждый ящик и столик были сделаны специально под его рост, за исключением пары полок, чтобы демон мог покрасоваться, помогая доставать утварь оттуда, куда принцу было не дотянуться. Се Лянь восторженно замер на пороге, оглядывая уютную комнату. Он провел рукой по столу и обернулся со счастливой улыбкой. – Сань Лан, здесь очень красиво. – Хуа Чен усмехнулся: ни один из его роскошных залов не привел Его Высочество в такой восторг. – Пользуйся чем хочешь, гэгэ. Если тебе что-то понадобится, я принесу. – Спасибо. – Се Лянь поправил волосы, подвязывая их в высокий хвост. Застучали приборы. Принц двигался очень быстро, пытаясь уследить за всем разом. Кажется, на плите что-то горело, пока он взбивал яйца. Шипение горячего масла и аромат чего-то не очень съедобного разнеслись по всему дому. Хуа Чен сидел в стороне, блаженно наблюдая за своим супругом. В груди у него что-то потеплело, и он радостно прикрыл глаза. Его пальцы задорно поигрывали с бусиной в волосах, тихонько стуча по ней. – Сань Лан, я нигде не могу найти муку. – Хуа Чен поднялся. – Я сейчас схожу за ней. Он прошелся по длинному коридору и свернул налево в погреб, спускаясь по лестнице. Найдя нужный мешок, он взвалил его на плечо, не обращая внимания на белесые пятна, которые остались на его одежде. Идя обратно он учуял запах гари, чуть более сильный, чем обычно стоит во время готовки Его Высочество. Он прибавил шагу и, когда добежал до кухни, увидел, как языки пламени ласкали деревянный стол. Его сердце пропустило удар. Взмахнув рукавом, он потушил пожар. Се Лянь спал, привалившись к стене. Быстро уложив возлюбленного обратно в кровать, Хуа Чен вернулся на кухню. Он подошел к большому чану, где остывала мутная жижа. Зачерпнув себе в тарелку, демон уселся за стол. Больше Се Лянь не оставался в одиночестве, даже, если Хуа Чену нужно было отлучиться, он оставлял на одежде Его Высочества несколько бабочек, которые передавали ему информацию, если тот уснул в неожиданном месте. Демон заботился о своем супруге, пытаясь окружить его заботой и комфортом. И постепенно, Се Лянь начал чувствовать себя лучше. Через пару месяцев его режим сна восстановился, он больше не засыпал во время разговора или прогулки. На его лице чаще стала появляться улыбка, которую Хуа Чен непременно спешил зацеловать. Кошмары все еще мучали, но стоило ему проснуться и увидеть своего супруга перед собой, как страх отступал. Он больше не цеплялся за демона в отчаянии, боясь оставаться в одиночестве. Вскоре он нашел в себе силы выйти на улицу и показаться обитателям Призрачного города. Было странно после стольких недель изоляции ловить на себе посторонние взгляды. Он словно после долгой болезни учился жить заново; шаг за шагом. Се Лянь осознал, что за предыдущие десятилетия, он позабыл, как правильно гулять, смеяться, шутить. Все его действия до этого были непроизвольными, бессознательными. Но теперь, рядом с ним был кто-то, кто мог бы напомнить ему о многих вещах в его жизни, научить всему заново. Еще через месяц к ним в гости заглянули Черновод с Ши Цинсюанем, последний долго жаловался Се Ляню, что Хуа Чен несколько недель не позволял им встретиться. Его Высочество тактично промолчал, не говоря о том, что это он не хотел подпускать никого к себе. Ши Цинсюань стал частым гостем в их доме и Се Лянь всегда ждал его с трепетом и вечной улыбкой. Еще через какое-то время, переборов страх и стыд, он пригласил Фень Синя и Му Цина в Призрачный город. Ему следовало извиниться перед ними за свое поведение. Они всегда были его друзьями и только потом уже подчиненными, но в серости будней позабыл про это и отнесся к ним несправедливо. Те долго упорствовали, заверяя, что ничего плохого не случилось. Но лишь, когда с ресниц сорвались первые слезы, они замолчали и приняли его извинения. Ну, а затем все вернулось на привычные круги. После очередной перебранки самому Хуа Чену пришлось выставлять их за порог дома. Через год, набравшись сил и вернув вкус жизни, Се Лянь возвратился на Небеса. Первое его объявление о помолвке с Собирателем Цветов Под Кровавым дождем всполошило всю столицу, второе – желание разделить всеобъемлющую власть среди самых разумных божеств, заставило пантеон взорваться от непонимания. Впервые кто-то за тысячелетия решил изменить устои, поменяв систему правления. Но Се Лянь знал, что это правильное решение – никто не должен обладать столь большой мощью. – Гэгэ. – Се Лянь разогнулся от клумбы и повернулся к Хуа Чену. – Ммм? – на его щеке застыл кусочек глины, а в руках висел пучок сорняков. – Я люблю тебя.