Maniac II

      На небе сияла луна, а звёзды глубоко мерцали на полотне чёрного неба… Холодный ветер обдувал тело парня, что сидел на ступеньках у двери своего загородного особняка. В руках бутылка недопитого коньяка, с пухлых губ капает остатки горького алкоголя… На улице тишина, лишь еле слышны шаги охраны, что проверяли огромную территорию. Тишина… Но в голове рой едиких, ядовитых мыслей, что не давали насладиться этой ущемляющей мелодией тишины. — Эх, Феликс, — тяжело выдохнул Хёнджин и зажумрился, делая глоток горьковатого алкоголя прямо из горлышка бутылки. — Сдался же ты мне… Все проблемы из-за тебя одного.       Часто разговор с самим с собой подталкивает на принятие решений, показывает другие стороны реальности и поддерживает встревоженную душу. Затуманенный алкоголем разум заставлял Хёнджина говорить… Говорить много о любви, о чувствах и о его первом страхе… Впервые он чувствует страх, но страх не за себя, за того, кого смог полюбить. Правильно БанЧан подметил слова его матери о том, что он проиграет тогда, когда полюбит. Любовь туманит, манит, убивает, воскрешает… Любовь заставляет идти на то, на что человек в разумном состоянии не пошёл бы.       Этот холодный ветер пытался образумить парня, проникая под одежду, играясь с его яркими волосами, заползая в самые тёплые и откровенные места, но Хёнджин был не подвластен. Он не мог найти в себе силы встать и подняться к Феликсу, спрятать его в своих руках и признать своё поражение над ним. Но опьянённый алкоголем разум развязывал язык, повторя одно и тоже слово… — Люблю…       Хёнджин сидел и смотрел на свои кожаные ботинки, как они идеально зашнурованы и вспомнил потёртые ботинки Феликса… Словно две души: идеально нетронутая и разорванная вклочья… Словно два сердца: идеально стальное и разбитое от боли и унижения… Словно два тела: идеально чистое и изуродованное шрамами.       Погружённый в свои мысли, Хёнджин не заметил, как к нему подошли ЧанБин и БанЧан, пытаясь поднять парня со ступенек, но тот упирался. Спорить с Хёнджином было не в их силах, даже если он и был немного пьян. Посадив красноволосого обратно, ЧанБин сел к нему и попытался забрать бутылку, которую Хёнджин спокойно выпустил из рук. — Чего Вы тут сидите, мистер Хван? — спросил ЧанБин, смотря на время на своих часах. — Скоро рассвет, Феликс ждёт Вас. — Феликс… — произнёс Хёнджин и посмотрел на двух парней, что терпеливо ждали. — ЧанБин, тебе нужно его убить… Я не смогу, а БанЧана не простит Чонин. — А может, всё же не будем никого убивать, мистер Хван? — аккуратно спросил БанЧан, снова пытаясь поднять Хёнджина на ноги. — Может, хотя бы не Феликса? — Если вы убьёте кроху, то мы снова нормально начнём жить, ребята, — пьяно прошептал Хёнджин и оттолкнул от себя БанЧана, самостоятельно поднимаясь на ноги со ступенек. — Давайте Вы пойдёте спать, а утром уже решим кого убивать, а кого всё же просто простить, — усмехаясь прошептал ЧанБин, улавливая забавность в пьяном парне. — Ещё раз усмехнёшься, я тебя убью даже в трезвом состоянии, — вдруг серьёзно произнёс Хёнджин и направился шатающейся походкой в дом. — Так… БанЧан, ты идёшь контролировать камеры видеонаблюдения. Если всё будет в порядке, завтра сделаешь себе выходной. А ты, ЧанБин, завтра с утра едешь следить за Минхо. — Да, мистер Хван, — согласились оба брюнета и всё же помогли красноволосому зайти в дом. — Феликс ждёт вас в гостевой спальне.       Хёнджин кивнул и прошёл к лестнице на второй этаж. Парень тихонько остановился и взялся за перила, понимая, что в таком состоянии ему легче будет остаться на первом этаже, чем подняться на второй, но… Там же Феликс, который ждёт… Только этот фактор помог ему собрать все силы в сильный кулак и подняться до комнаты, в которой ожидал блондин.       Феликс сидел на большой кровати, заправленной в красный шёлк. На нём была мягкая пижама, которую Хёнджин купил ему недавно. Блондин сидел и смотрел в окно, но стоило двери открыться, как он сразу повернулся и улыбнулся. Его улыбка всегда была особенной для Хёнджина, потому что она принадлежала только ему. — Моя кроха покорно ждёт своего мучителя? — пьяно прошептал Хёнджин, закрывая за собой дверь и начиная потихоньку раздеваться. — Прости, я выпил сегодня, поэтому со мной лучше не разговаривать. — Я тоже выпил, но пока тебя ждал, всё улетучилось, — улыбнулся Феликс, подходя к парню и начиная помогать ему избавиться от одежды. — Но я всё ещё немного пьян. — А я очень сильно, — усмехнулся Хёнджин и позволил Феликсу себя раздеть.       Сначала он снял с него рубашку, потом джинсы, оставляя лишь в нижнем белье, которое тоже хотелось снять.       Пьяные разговоры… Звучит грязно и романтично, но именно они раскрывают больше чувств, скрытые эмоции и позволяют сказать то, что человек не сказал бы, находясь в трезвости. Затуманенный алголем разум, горьковатый вкус во время поцелуя, несвязанные слова, но побольшей части искренние. — Мистер Чон измотал меня, — произнёс Феликс, помогая Хёнджину лечь на постель. — Поэтому я выпил больше, чем ты мне разрешил. — Я бы убил его за это, но БанЧан и ЧанБин сказали подумать об этом утром, — произнёс Хёнджин, заставляя Феликса усмехнуться.       Блондин с тёплой улыбкой на устах зашторил окна, проверил закрыта ли дверь и лёг рядом с Хёнджином, крепко прижимаясь к нему, выключив свет. Наступила тишина… Снова та тишина, которая успокаивала своей мелодией… Она нарушалась лишь их дыханием. Хёнджин глотал жадно запах Феликса в то время, как блондин просто наслаждался тем, что они рядом.       В голове было куча вопросов, на которые не было ответов. Нужно было принять столько решений, но как… Всё это надо обсуждать, всё это надо решать вместе, вдвоём, держась за руки. Нужно решать, как можно скорее… — Кроха, — вдруг прошептал Хёнджин, прижимая к себе Феликса и заглядывая ему в глаза в темноте. — Кроха… Моя маленькая кроха… — Что, Хёнджин? — аккуратно спросил Феликс, совсем не понимая, что от него хотят. — Я сейчас пьян, поэтому могу сказать, что угодно, но если ты попросишь меня повторить тебе эти слова утром, то я обязательно тебе скажу их снова, — Хёнджин сел на постели и заставил Феликса сесть рядом друг напротив друга. — Кроха… — в темноте не было видно лиц, и на ощупь Хёнджин взял парня за руки и стал покрывать их маленькими поцелуями. — Не пугайся, мой хороший… — Я не боюсь, Хёнджин, — произнёс Феликс, а внутри всё затрепетало.       По телу блондина пробежали мурашки, а мелкая дрожь спускалась и поднималась по позвоночнику, заставляя сердце стучаться сильнее, а дыхание сбиваться. Это был интимный момент… Момент, когда не только тела взялись за руки, но и души… Когда дыхания соединились, а мысли стали расплетаться, потому что пришёл момент узнать всё… Произнести всё… — Я столько боли тебе причинил, малыш, — произнёс Хёнджин, начиная дышать в руки блондина. — Столько боли… Я не понимаю, как ты ещё держишься… Ты такой сильный мальчик, ты совсем справляешься. Я правда каждый раз винил себя за то, что делаю тебе больно. Столько раз насиловал, избивал, оскорблял… — Хёнджин… — Закрой свой рот, — не сдержался Хёнджин и схватил Феликса за горло, смотря ему в глаза при свете лунного луча, что пробирался через щель неплотно зашторенных штор. — Почему ты не убил меня?! Я столько шансов тебе давал! Ты кретин! — Зато влюблённый, — Феликс схватился за его руки, но убирать их не стал, хотя чувствовал, что Хёнджин с каждой секундой давит сильнее. — Если бы я не полюбил, то умер бы от твоих рук… А у меня был стимул… Я держался и вскоре начал наслаждаться. — Ненавижу тебя! — Хёнджин толкает от себя Феликса, заставляя его лечь на подушки. — Как ты мог полюбить такое животное? — Я полюбил хищника… — усмехнулся Феликс, потирая кожу шеи и снова садясь поближе к Хёнджину. — Я полюбил сумасшедшего… Извращенца… Я полюбил маньяка.       Хёнджин посмотрел на Феликса и… Что-то мокрое… Что-то мокрое стало образовываться у него в глазах и стекать вниз по щекам до подбородка… Дыхание сбивается молниеносно, а Феликс чувствует и улыбается, подползая ближе и крепко обнимая, прижимаясь щекой к его груди. — Я полюбил тебя, потому что это ты, Хёнджин, — прошептал Феликс, слыша, как бьётся его сердце. — Ты убивал и защищал одновременно. Ты учил и убивал во мне все знания. Ты научил меня ценить друзей, семью и свободу… Ты раскрыл тот факт, что все люди ненормальные. Показал мне, что все люди носят маски… И ты тоже, Хёнджин, — Феликс берёт его лицо и начинает целовать каждый миллиметр. — При всех ты можешь быть тем опасным красным Хёнджином с кровью на руках, но передо мной ты останешься таким, какой ты сейчас.       Феликс чувствовал губами солоноватый вкус и наслаждался им. Слёзы — это не просто вода. Слёзы — это знак, что душа тронута, а сердце ёкнуло. Даже лёд, когда тает, плачет. Даже небо, когда посылает людям дождь, плачет. Даже чёрствые люди с вечной уверенностью в себе и стальным характером плачут. — Феликс, — Хёнджин крепко обнял его и стал целовать его лицо в ответ, нежно покрывая каждый миллиметр мягким прикосновением своих губ. — Извини меня за каждый шрам… Я помню каждое место, что испортил на твоём теле. — Ты украсил меня ими, — улыбнулся Феликс и поцеловал Хёнджина в губы.       Кукольные губы сомкнулись на пухлых губах… Маленькие ладони покорно легли в большие ладони опасности. Горьковатый вкус коньяка смешался со вкусом виски… Они целовались долго и медленно, лаская друг друга поцелуями. По всей комнате в тиши раздавался мокрый звук соприкосновения языков, которые игрались друг с другом, танцуя жаркий, но нежный танец.       Через поцелуй можно показывать чувства, но это не все знают. Соприкасаясь губами, можно понять спешит ли человек, нежен он или настроен грубо. Только поцелуями можно шептать друг другу, не произнося ни звука… Только губами можно выделить любимый участок тела… Только губами Феликс смог почувствовать сейчас, что Хёнджин его любит в ответ. — Кроха, у меня к тебе важный вопрос, — произнёс тихо Хёнджин, шепча в самые губы Феликса. — Я всегда тебя слушаю… — Феликс, — Хёнджин тяжело выдыхает и крепко сжимает его руки в своих. — Если бы мне пришлось навсегда покинуть этот город или даже страну… Ты бы согласился сделать это со мной?       Феликс словно перестал дышать. Раньше бы его об этом никто не спросил и силой бы увезли из родного города, но сейчас ему задаёт этот вопрос Хёнджин… Хёнджин, который держит его руки, спустя столько дней, похитив из родного крыла.       Блондин приоткрыл губы, чтобы вдохнуть побольше воздуха, потому что его словно выкачали из лёгких. Мысли смешались в кучу, но звуки сердца были слышны и выплёскивались наружу. — Хёнджин, я не знал, что ты когда-нибудь спросишь, а хочу ли я что-то сделать вместе с тобой, — еле слышно шепчет Феликс. — И уж тем более я не думал, что ты что-то спросишь про совместную поездку. — Феликс, просто ответь, потому что мне важно это знать, — Хёнджин сглатывает и аккуратно касается губами его щёчки. — Я сейчас пьян, но я буду спрашивать у тебя это до момента, когда твоё решение уже не будет важно. — А оно важно…? — Ещё как, малыш, — Хёнджин целует его веки, носик и щёки, иногда касаясь уголки губ. Он словно насыщался этим умиротворением между ними. — Тогда расскажи мне всё и я приму решение, — Феликс водит большим пальцем по ладони Хёнджина и сквозь темноту пытается заглянуть ему в глаза.       Они оба не понимают, как дошли до этого момента. Изливание душ во время разговора, сокровенные тайны, причины и ответы. Они дошли до этого вместе: Хёнджин пытался сдерживаться, а Феликс терпел, и его терпению может позавидовать каждый. Он живёт под боком влиятельного человека, который славится своей безнаказанностью. Он любит этого человека, чувствуя от него опасность и терпя боль и унижение. Феликс тянется к нему и примыкает всем телом, потому что знает, что именно в этом человеке теперь есть его защита. — Я сегодня был на встрече с Минхо, — прошептал Хёнджин, а Феликс, услышав имя, сразу вздрогнул, поднимая взгляд на парня. — Что? Услышал имя своего любовника? — Прекрати, он мне друг, — блондин немного отстраняется и выдыхает, не ожидая что-то услышать о нём. — И что же вы с ним обсуждали? — У него на меня большой компромат, — произнёс Хёнджин и лёг на постели, словно ему это всё стало вмиг не важно. — Либо я тебя отпускаю, либо он сдаёт материал в полицию и СМИ. — Минхо нашёл на тебя какую-то информацию? — Феликс поверить в это не мог, поэтому очень много раз проморгался, сопоставляя мысли в голове. — Он хочет, чтобы ты меня отпустил… — Этого хотят все, но я не хочу, — шепчет Хёнджин и снова тянет парня на себя, заглядывая ему в глаза. — Я не убью Минхо, не убью Джисона, не трону Сынмина, не трону Чонина и не подставлю БанЧана, но ты же помнишь мои слова?       Смотря в карие глаза, Феликс забыл обо всём… До него ни сразу дошли воспоминания важных слов, которые однажды произнёс Хёнджин, всадив их в самое сердце стрелой. Слова, что гласят о том, что никто и никогда не сможет забрать у него Феликса вспылили в голове лишь спустя несколько минут. — Ты найдёшь меня везде и заберёшь навсегда, — прошептал Феликс и закусил губу. — Но и я приду снова к тебе, вернувшись навсегда… — И никто никогда не разлучит нас, — произнёс тихо Хёнджин, прижимаясь своим лбом ко лбу Феликса. — Ты уже стал похожим на меня, кроха… Так давай завершим эту игру? — Как…? — Феликс посмотрел на него и сглотнул. — Как решить? Я не хочу что-то менять, но и не хочу оставаться в таком положении. — Поэтому, кроха, они все будут играть по нашим правилам, — улыбнулся Хёнджин. — У нас есть три дня, малыш… Я обещаю, что мы сделаем всё красиво…