Maniac II

***

      На настенных часах 10:15 утра. Жаркие лучи солнца проскальзывают на кухню, на которой в одних шортах стоял блондин и готовил завтрак на двоих. Его настроение было смутное, ведь он так ничего и не знал… Вчера ночью, после долгого разговора, Хёнджин уснул, совсем забыв раскрыть для Феликса свои тайны. Блондин уже не мог… Он не мог так долго жить в незнании, так долго смотреть на эту красивую упаковку, в которой спрятался его настоящий Хёнджин. Вчера ночью Феликс сказал правду: он полюбил хищника, оказавшись его жертвой. Но Феликс верил, что есть скрытый образ… Истинный образ…       Луч солнца падал на тёмную кухню, в которой Феликс привык готовить. Он так был счастлив, что его выпускают из комнаты, разрешают гулять по улице, но не отпускают в город одного… Тоска по родителям съедала его изнутри. Ему бы голос матери, шутки отца, визг сестёр, но вместо этого он просто ждёт, когда проснётся Хёнджин. Знаете, есть такая штука, и она описывает состояние влюблённого до мельчайших деталей… Ребёнок, что полюбил, забудет о родных, отдав их ради любимого. — Вау, ты готовишь завтрак, — прозвучал голос ЧанБина, заставляя Феликса вздрогнуть. — Я думал, что после вчерашнего ты и встать не сможешь. — Знаешь, ты меня настолько раздражаешь, что на твою порцию еды у меня не хватит, — Феликс показал ему язык, а потом постарался выдавить из себя улыбку. — Ого… А тебе разрешено ходить без футболки? — А тебе? — ЧанБин усмехается и надевает футболку, что держал в руках. — Не думаю, что Хёнджин одобрит, ведь он тебя к воздуху ревнует. — Завтракать будешь? — всё ещё спросил Феликс, но всё его внимание отвлекла чёрная BMW, что подъехала к особняку. — БанЧан куда-то ездил с утра? — блондин пытался увидеть брюнета, но из-за высоких кустов и деревьев, это было невозможно сделать. — Завтракать буду, а куда ездил БанЧан, я не знаю, — ЧанБин садится за стол и зевает. — У него выходной.       Феликс посмотрел на то маленькое количество еды, которое он приготовил и понял, что ему придётся посвятить себя готовке ещё ближайший час. ЧанБин и БанЧан, как и Джеймс, ночевали посменно в особняке, каждый час обходя территорию с другими охранниками. Они были тут главные, среди тех, кто стоял по всей территории. Хёнджин любил безопасность, являясь главной опасностью… На него весь город ведёт охоту, поэтому он из центра переместился за город.       Это место было удивительным. Феликс часто выходил в сад, качался на качели, смотрел на голубое небо, которое виднелось из-за кромки деревьев… Всегда свежий воздух, чего не скажешь, когда прольют дожди… Это было превосходным состоянием природы в таком месте.       Блондин закусил губу и поставил перед ЧанБином тарелку с едой, приступая снова к готовке, которая обычно занимает у него не так много времени. — Всем доброе утро, — произнёс БанЧан, заходя на кухню. — Феликс, у меня для тебя маленький сюрприз. — Да? — блондин отвлекается и оборачивается, не успевая ничего сообразить, как на него накидывается с тёплыми и крепким объятиями Чонин.       Этот запах… Как же Феликс был счастлив, чувствуя привычный запах Чонина… Смесь цветов, сигарет и алкоголя… Специфический аромат, но как же он сильно влиял на него, унося в те дни, когда всё было по-другому. — Я решил, что хочу провести этот день с тобой, — прошептал Чонин, наконец-то отлипая от парня. — А вы вообще в курсе, что Хёнджин дома? — Феликс посмотрел на БанЧана, перемещая свой вопросительный взгляд на Чонина. — Он вчера так напился, что до вечера его и не бу… — БанЧан услышал шаги за своей спиной и обернулся, сразу пряча за собой брюнета. — Доброе утро, мистер Хван. — Кого до вечера не будет? — спросил Хёнджин, стоя на лестнице, готовый растечься по перилам лужицей. — У тебя выходной, ты что тут делаешь?       Хёнджин смотрел на него прищуренными глазами, потому что раскрыть их полностью было не в его силах… Голова раскалываясь, ноги совсем не держали, а тело словно несло на себе все миллиарды этого города. Он стоял в одном шёлковом красном халате, придерживая голову рукой и опираясь о перила широкой лестницы. — Почему вас так много? — он проморгался, пытаясь сообразить кто из них Феликс, но увидев белую макушку за плитой, сразу успокоился. — Так… Я считаю до пяти, чтобы вас всех не было на кухне… Один…       БанЧан и Чонин закатили глаза, понимая, что зря приехали, поэтому сразу быстрым шагом направились на прогулку в сад, а ЧанБин на числе «четыре» пошёл заканчивать свой завтрак в гостиной комнате. Всё это было забавно со стороны, только вот всё чувствовали энергетику, что исходила от Хёнджина, и она была куда темнее обычного. — Доброе утро, кроха, — прошептал Хёнджин, медленным шагом заходя на кухню и буквально падая на стул, на котором только что сидел ЧанБин. — Я тебя напугал ночью? — Доброе утро, Хёнджин, — Феликс улыбнулся, смотря, как красноволосый всячески пытается открыть глаза. — Нет, не напугал. Завтракать будешь? — Если это приготовил ты, то буду.       Хёнджин подарил ему тёплую улыбку, но было видно, каких трудов она ему стоила. Ему всё же было сложно показывать свои чувства в такой нежной форме. Сколько бы он не пытался, ему легче было накричать, в гневе сказать, что любит, чем выдавить из себя что-то тёплое, аккуратное и нежное. Феликсу же было наоборот легче спонтанно сказать о любви во время завтрака, прогулки или же во время принятия душа. Он любил такие моменты, они были для него по истине драгоценны. — Детка, нам предстоит серьёзный разговор, — прошептал Хёнджин, когда блондин поставил перед ним тарелку с очень вкусно пахнущей едой. — Времени очень мало, ты должен это понимать. — Да, Хёнджин, но сначала… — блондин садится на край стола и закидывает ножку на ножку, прогибаясь элегантно в спинке. — Ты позавтракаешь, а потом мы… — Ляжем спать, — прошептал Хёнджин, зевая. — Я не выспался.       Феликс похлопал глазами и почувствовал ужасное смущение. Его щёчки сразу приобрели пунцовый оттенок, а тело словно захотело закрыться. Спрыгнув со стола, блондин хотел вернуться к плите, но сильные руки схватили его за локоть и притянули к себе, заставляя сесть на колени. Хёнджин усадил его на себя, проводя носом по его, слегла улыбаясь. — Ты серьёзно поверил, что я променяю тебя на сон? — Да… — Глупый мальчик…       Феликс довольно улыбнулся, суживая глаза и нежно проводя короткими пальчиками по острым чертам лица. — Вау, а папочка уже хочет…? Я не заметил, прости, — в знак своих извинений блондин оставил кроткий поцелуй на одной из щёчек, уже после сладко целуя в губы.       Настигла некоторая пауза в разговоре. Феликс обдумывал свое следующее предложение. — Папочка, что будешь первым: кофе, завтрак? Или все-таки меня? — на последнем вопросе Феликс нагло усмехнулся старшему в лицо. Иногда забавно подразнить Хёнджина.       Хёнджин резко прижал к себе Феликса, смотря прямо в бесстыжие глаза младшего. Руками переходя с талии на поясницу и мягкие, аппетитные ягодицы блондина, красноволосый приблизился губами к губкам младшего, шёпотом проговаривая: — Папочка хочет своего малыша на завтрак.       Подхватывая Феликса за стройные ножки, Хёнджин быстрым шагом подошёл к столу, усаживая на него своего мальчика. — И для кого же малыш так вырядился сегодня, м? — Хёнджин поцелуями начал осыпать чувствительную шейку младшего, руками поглаживая впалый животик Феликса. — Не стыдно расхаживать без футболки? — Всё для тебя, Хёнджин, я хотел порадовать тебя, — Феликс тихо постанывал от горячих прикосновений больших рук, постанывая имя парня дрожащим голосом. — Я… С-стой… Ах… Хёнджин!       Феликс откинул голову назад, пытаясь восстановить дыхание от приятных ощущений, что получалось, честно говоря, не очень. — Н-но я не готов к этому на кухне… Ах… Хёнджин… — парень приоткрыл рот, не стесняясь собственных стонов. — Кроха, просто получай удовольствие, хорошо? — Хёнджин уложил Феликса на стол так, чтобы у него на виду были округлые ягодицы и бархатная кожа его тела.       Полностью сняв свой халат, Хёнджин перевязал поясом шаловливые ручки младшего, чуть наклоняясь вперёд и шепча блондину на ушко: — Детка, ты так потрясно выглядишь подо мной, особенно таким беззащитным и нуждающимся. Как ты хочешь получить удовольствие сегодня, котёнок? — Хёнджин потирался своим возбуждением, перекрытым плотной тканью нижнего белья, о промежность младшего, слегка сжимая его ягодицы. — М… Ах… Да, я знаю как, — Феликс поднял сияющие глазки, покрытые пеленой нарастающего возбуждения, и расширенными зрачками смотрел на любимого, не закрывая ротик.       Пухлые губы старшего поблёскивали от обильной слюны, пока сам юноша не мог отвести глаз от своего мучителя. Хёнджин всегда был таким мощным, красивым и крепким. Под ним хотелось только прогибаться, прогибаться и еще раз прогибаться. Его накаченные руки так и манили сочностью мышц, а мягкий голос и горячий шёпот на ухо возбуждали еще сильнее.       Феликс словил себя на мысли, что он действительно хочет его сейчас и именно на кухне. Хочет, чтобы его грубо взяли на крепком столе без скатерти, которая попутно стиралась в ванной за стенкой. Хочет почувствовать Хёнджина внутри себя, его быстрый пульс и ощутить то прекрасное чувство, что не описать словами, когда двое влюблённых соединяются воедино. — Возьми меня грубо, Хёнджин, как ты это и любишь делать. Я сегодня побуду твоей маленькой шлюшкой, — Феликс обмотал чужую талию стройными ногами, потираясь в ответ бёдрами. — Потому что, когда ты грубый — ты искренний.       Сладкие стоны и кроткие вздохи ударили в голову Хёнджина, заставляя представить, как он будет грубо брать Феликса на этом же столе. Он сходил с ума от такого младшего: с раздвинутыми ножками, обтянутыми красивой тканью, с приоткрытыми губами, отчаянно просивших поцелуя, и безумно эстетичного тела, на котором уже красовались алеющие засосы и укусы старшего. — Кроха, перевернись на живот, — проговорил Хёнджин, даже не прося, а указывая ему стальным голосом.       Когда у него на виду оказалась округлая попа младшего, Хёнджин резко стянул с того шортики, под которыми не оказалось белья…       Усмехнувшись, Хёнджин отстранился, вытаскивая кожаный ремень из петелек шорт полностью, слегка проводя им по бёдрам Феликса. — Мой малыш хотел грубо…?       После этой фразы старший оставил на его ягодицах несильный удар ремнём, заставляя младшего вздрогнуть от неожиданности. — Ах, Хёнджин! — в уголках глаз выступили маленькие кристаллики слёз, а рот открылся в немом крике. — Я… Чёрт, да, Хёнджин…       Феликсу пришлось прогнуться в спине, чтобы округлить свои немаленькие ягодицы. Парень чуть обернулся назад, осматривая очень сексуальную картину: его Хёнджин сейчас стоял с кожаным ремнем в руках и шлёпал им Феликса по сочным ягодицам с таким уверенным лицом, что младший невольно покраснел. За таким Хёнджином юноше нравилось наблюдать больше всего, ведь именно в этот момент раскрывается настоящее лицо — лицо голодного хищника, который хочет насытиться своей жертвой. — Ты… Ты такой горячий сейчас, — с издёвкой в голосе проговорил Феликс, нагло мысленно смеясь прямо в лицо. — Ну покажи мне, на что ты способен.       Да, Ли Феликс — это та ещё сучка с колким языком, который чаще всего бесполезно треплется во рту, вместо того, чтобы заниматься важным делом. Ли Феликс — это та ещё сучка, которую нужно перевоспитывать и наказывать. Но его это всё равно не остановит… — Посмотрим, устанет ли у тебя рука быстрее, чем я простону твое имя? — Ты слишком распустился, кроха. Тебя нужно как следует наказать…       Отложив ремень в сторону, Хёнджин опустился вниз, откуда открывался взор на пульсирующую дырочку и маленький, но уже достаточно твёрдый орган младшего. Подхватив ножку Феликса, красноволосый закинул её на стол, раздвигая ноги ещё больше; благо, растяжка Феликса позволяла это сделать.       Хёнджин припал губами к внутренней стороне бёдер, оставляя дразнящие поцелуи. Вдруг он проник языком в красное колечко мышц, растягивая необычным способом. — Ну же, кроха, я же вижу как тебе нравится, порадуй меня своим сладким голосом, — сказал Хёнджин, сжимая в ладонях упругие ягодицы, оставляя на них шлепки.       Феликс был удивлён… Он не ожидал, что Хёнджин опустится до этого перед ним. — Ах! С-стой… Стой! — Феликс неожиданно вспомнил, что сам поставил условие не простанывать имя парня. — Н-не надо… То место… Оно…       Голос блондина задрожал, подобно летящему по ветру листу, и с грохотом стукающихся косточек локтей парень почти упал на стол. Живот дрожал от странного приятного чувства, что отчётливо отдавалось волнами возбуждения с того места, где Хёнджин ласкал узкое колечко мышц. Феликса буквально слегка потрясывало от новых, таких ещё неизведанных ощущений, что он ощущал себя человеческим вибратором. — Я… Я… Хёнджин… — слова в голове смешивались в однородную кашу, а язык и вовсе заплетался на ходу. — Ты такой…       Каждое ловкое движения языка внутри будоражило голову, что Феликс боялся потерять сознание от удовольствия. Они никогда ещё таким не занимались, но старший точно уверен в своих действиях. А Феликсу придётся только лишь подчиняться воле своего личного маньяка.       Хёнджин наслаждался громкими и сладкими стонами Феликса, продолжая вылизывать его в таком положении. — Скажи спасибо, что я вспомнил о растяжке, иначе бы твоя попка пострадала сегодня. Наградишь меня своими стонами, детка? — Хёнджин внезапно и резко погрузил сразу два пальца в младшего, разводя их и растягивая блондина. — Конечно, Хёнджин, — парень зажмурил глаза, очень сильно закусывая нижнюю губу. — Я так хочу почувствовать тебя внутри себя… Скоре…       Желание Феликса было настолько ярое, что он сам по себе насаживался на чужие пальцы, выстанывая тихое: «войди в меня поскорее».       Уже не в первый раз в жизни он заскулил, как настоящий пёс. Ему было невтерпеж, ему хотелось не жалких пальцев, ему хотелось Хёнджина. Внутри себя… Сильно… — Хёнджин, не дразни! Войди в меня, пожалуйста! — всё изнывался Феликс. — Малыш настолько нетерпеливый? — Хёнджин развернул блондина к себе лицом, вновь шепча ему прямо в губы. — Помнится, когда ты кричал, чтобы я тебя не трогал.       Хёнджин отстранился, медленно снимая с себя лишнюю и мешающую одежду, вновь дразня младшего. Он подошёл к разомлевшему Феликсу, потираясь крупной головкой возбуждённого члена о колечко мышц, проникая лишь на пару сантиметров и выходя из него. — Простони мое имя, кроха, если хочешь получить удовольствие, — старший оставил поцелуй на губах Феликса, переходя поцелуями на сладкую шею.       Тело всё ещё было уставшим, а голова раскалывалась, но когда дело касается Феликса и их общего удовольствия, то всё уходит на второй план. — Но тогда я проиграю, — Феликс неуверенно поджал губы, мысленно выбирая что-то одно. С одной стороны, было хорошо продержаться и ни разу не простонать чужое имя, чтобы после дразнить старшего. Но тогда парень не получит удовольствия, что будет в другом случае. — Ты проиграл в тот самый раз, когда впервые сел ко мне в машину у своего университета…       Парень задумался, поникнув головой, а после тяжело вздохнул. Не хотелось этого говорить и делать, но возбуждение било так по голове, что хотелось скорейшей разрядки. Феликс выгнулся в спине так сильно, что сам в такое не поверил, а после своим сладким голоском протянул пошло «Ах, Хёнджин…» и вдобавок по-блядски вытащил язык, поднимая глазки кверху.       Хёнджин, не медля, резко вошёл в него одним грубым толчком, насаживая на свой член до самого основания. Старший откинул голову назад, придерживая Феликса за бёдра и вбиваясь в него грубыми толчками. Глухо простонав, красноволосый подхватил ногу Феликса и закинул себе на плечо, меняя угол вхождения, тем самым пытаясь доставить больше удовольствия.       Вспомнив о поведении младшего, Хёнджин внезапно остановился, шлепая Феликса по уже раскрасневшейся от ударов заднице, переставая двигаться. — Кроха так плохо вёл себя, он заслуживает наказания, — и снова грубый толчок.       Хёнджин попадает головкой по комочку нервов, опять останавливая толчки.       При каждом том счастливом разе, когда чужой член проезжался по чувствительной точке, Феликс, не сдерживаясь, громко стонал и дёргался, округляя глаза. И вот так всегда: грубый темп, сбитое дыхание, больше походящее на весомо тяжелые стоны, два разгорячённых тела, пошлые шлепки двух уже мокрых от усилий тел и слепая радость, граничащая с чем-то смешанным.       Феликс, если быть честным, всегда любил грубость во время секса. Его это отчасти забавляло и придавало какое-то жизненное значение. Он чувствовал, как горят его стенки от чужого горячего члена и силы трения, и это заставляло его улыбаться. — Ах… Скажи, — парень говорил сбивчиво из-за грубых толчков. — Когда ты грубый, ты искренний… Так скажи мне, ты меня правда любишь?       Даже когда Феликс временами был такой сучкой, любящей подразнить и поиздеваться, он в то же время любил Хёнджина и любил слушать то, как он говорит такое тёплое «конечно, кроха, я тебя очень сильно люблю»… Это добавляло свой оттенок в их красочной жизни. — Люблю тебя безумно, — прошептал Хёнджин на ушко, впиваясь в его кукольные губы поцелуем.       Возобновив беспорядочные движения, Хёнджин стал вбиваться в разморённое тело, слушая громкие и протяжные стоны младшего. — Ты так красив, когда стонешь подо мной, скажи мне, тебе нравится чувствовать мой член в себе? — старший припал к ключицам Феликса, переходя влажными поцелуями на соски, дразня блондина щекотными действиями. — Да, очень нравится, — Феликс засмеялся от лёгкой щекотки и таких родных губ заливистым, детским смехом, что пропустил пальчики сквозь яркие волосы. — Хёнджин, а как думаешь, тебе пойдут хвостики или косички, если я их заплету?       Ли Феликс — это что-то с чем-то; парень, умеющий перевести разговор на совершенно другую тему даже во время секса. Это выглядит немного странно, но таким образом Феликс хочет увидеть всю любовь своего парня. Это такая проверка. Если продолжит — значит любит…       Мысли о косичках и хвостиках так затмили разум, что Феликс уже не слышал своих пошлых возгласов и незаметное «я хочу быстрее!». — Ты можешь делать со мной все что захочешь, Феликс, разве это не так? — хоть Хёнджин и являлся доминантом, опорой в их паре, он всё равно прислушивался и угождал своему котёнку, чтобы тому было комфортно. Пусть это началось и недавно. — Давно пора тебе на мне отыграться.       Положив руку на до боли возбуждённый член младшего, Хёнджин стал надрачивать тому, доставляя большее удовольствие, уделяя внимание красной и чувствительной головке. — Ну же, детка, сделай это ради меня. Не сдерживайся, я хочу слышать и видеть то, как моему малышу нравится мой член, — Хёнджин помечал Феликса своими засосами, чтобы все знали, чей он и кому принадлежит.       И только после этих слов Феликс вернулся в реальность с некоторой неловкостью. Парень вновь покраснел, пряча смущённый взгляд от пронзительных чужих глаз. Голос уже охрип из-за частой смены тональности, из-за чего блондин неровно задышал, хватаясь связанными поясам руками за плечи и притягивая Хёнджина к себе за шею. — Ах… Хёнджин, ты бы знал, как мне сейчас хорошо, — тяжелое дыхание хорошо выполняло свою роль, заставляя Феликса шептать от нехватки сил и усталости. — Ах и я почти… Я сейчас…       Найдя в себе еще маленькую капельку сил, Феликс звонко простонал, обильно изливаясь в чужую руку. После разрядки тело полностью обмякло, и Феликс просто разрешал себя потрахивать, улегшись в испарине на кухонном столе.       Ощущая, как Феликс сжимается во время оргазма, Хёнджин начинал быстрее входить в младшего, целуя того в мягкие губы. Вскоре, не выдержав, Хёнджин излился прямо в Феликса, спешно выходя из горячей дырочки. — Кроха, ты прекрасно выглядишь, когда отходишь от оргазма. Скажи мне, Феликс, тебе понравилось? — Хёнджин начал пальцами собирать свою же сперму, вытекающую из дырочки младшего, вновь погружая в него пальцы, которые легко скользили там. — Отвечай, кроха, иначе я тебя трахну одними пальцами так, что ты не сможешь ходить ещё неделю. — Но… — Феликс серьёзно испугался. — Да! Мне всё очень сильно понравилось, правда!       Феликс опустил глаза пониже и стал наблюдать за тем, как в него входят чужие пальцы, испачканные в сперме. Внутри было невероятно тепло и так комфортно, что ему даже захотелось спать. — Может… Когда-нибудь в другой раз ты меня попробуешь так трахнуть пальцами, что я точно не смогу ходить, — парень устало зевнул, прикрыв ротик ладонью. — А сейчас я просто хочу немножко поспать… И желательно с тобой… Все разговоры оставим на потом. — Конечно, кроха, всё что угодно ради тебя, — Хёнджин вытащил перепачканные в смазке и сперме пальцы, поднося их к своему рту, обхватывая пухлыми губами и слизывая белёсую жидкость.       Подхватив Феликса за ноги, Хёнджин поднял младшего и отнёс в спальню, бережливо укладывая на кровать. Развязав маленькие руки парня, связанные поясом от халата, Хёнджин улёгся рядом, притягивая его на себя. — Ты хорошо постарался, детка. — Рад слышать это, Хёнджин, — Феликс устало улыбнулся, легко целуя любимого в щёчку, а после назад вернулся в свое лежачее положение. — Люблю тебя…       Феликс прикрыл глазки, чуть приоткрыв губы, сочно налитые кровью, и буквально сразу же провалился в царство Морфея, тихо посапывая рядом. Сам Феликс доволен своей работой и тем, что произошло сегодня вместо вкусного завтрака.