Сброс

27 февраля, воскресенье Вашингтон, 19:45 Стайлз вздрагивает, когда хлопает входная дверь. Он засёк время и сделал печальные выводы: сегодня Лидия дольше собирала вещи, чем смотрела на него за все полгода их отношений. Хотя сложно винить её в этом. Они не так уж и часто виделись из-за её учёбы в Кембридже. МТИ занимает всё внимание Лидии. Конечно, учёба важна… Как и её гардероб. Настолько внушительный, что Стайлз даже не удивлён, что на сборы понадобилось больше пяти часов. За всё это время Лидия сказала ему лишь пару холодных фраз. Стилински даже не помнит ни одного скандала: Лидия просто начинает его игнорировать. И Стайлз всегда ломается первый, напуганный страшным затишьем. Лучше бы буря случалась сразу. Но она никогда не случалась. Стайлз просто упрашивал Лидию сказать ему что-нибудь. И обычно она снисходила до этого. Это означало мир. Но сегодня Стайлз не упрашивает. Он просто разговаривает с ней, как если бы между ними всё было в порядке. И в первые десять раз, как всегда, получает в ответ тишину. Но Стилински не бросает попыток: — О, здесь ещё твой красный топ! — Стайлз выглядывает из гостиной. — Я могу помочь тебе, если хочешь. Лидия аккуратно складывает костюм персикового цвета в пластиковый пакет. Наверное, боится, что на ткани будут заломы. — Никто не заставляет тебя уезжать прямо сегодня, Лидс, — примирительно говорит Стайлз. — Я вообще и не предлагал тебе уезжать. Просто озвучил решение. Что между нами особенно поменяется? Ты совсем не будешь со мной общаться? Останься, я лягу на диване, а ты… — Переночую в отеле, — сухо отзывается Лидия. — Господи боже, — выдыхает Стайлз. — Давай я сам уеду, а ты оставайся здесь и собирайся без спешки, окей? — Это твоя квартира, с чего тебе уезжать? У меня есть своя квартира в Кембридже. Видимо, там мне и место. Стайлз устало трёт переносицу. — Твоё место в Бикон-Хиллс. Как и моё. Всей Стаи, — произносит он. — Возле блядского Неметона. — А где место Тео? — интересуется Лидия, складывая чёрную атласную блузку в розовый чемодан. — И ты можешь не выражаться? Неприятно слушать. — При чём здесь Тео? — спрашивает Стайлз. — Он с Неметоном никак не… — Я видела Рейкена в аэропорту, — перебивает Лидия. Она видела Тео. Удивительно, что Стайлз до последнего не видел Лидию. Даже когда она повернулась к нему и он осознал, что сидит прямо за ней. Стилински не знает, чем таким занят был его мозг, что он упустил из виду яркий образ своей школьной любви. Наверное, другим образом… Тео в кроссовках на босую ногу. В домашних штанах. Совершенно не подходящий им джемпер. Рейкен нелепый, взъерошенный, словно только проснулся. Улыбается и показывает пальцами дурацкое сердечко. Все люди, проходящие мимо, смотрят на него как на безумца, но Тео их словно не видит. Будто его голова занята только одним: «Давай, Стайлз, взгляни, я опять тебя не послушал и пошёл за тобой — просто так, без причин, чтобы с ни хера показать тебе жест любви и быть при этом кошмарно довольным собой». Стилински хихикает и тут же закрывает ладонью рот, испуганно уставившись на Лидию. Её глаза округляются. Тушь осыпается с густо накрашенных ресниц. Лидия поджимает губы и делает угрожающий шаг вперёд, словно собралась закричать Стайлзу в лицо. Так, как она умеет. Но Лидия не кричит. Только её звенящий от злости голос разлетается по гостиной. — Ты сейчас посмеялся надо мной? — ошарашенно спрашивает она. — Ты только что порвал со мной, а теперь насмехаешься? Ты совсем… что с тобой происходит?! Ты никогда себя так не вёл! — Я не смеялся над тобой, я просто… смеялся, — сбивчиво поясняет Стайлз, хотя сам не знает, за что именно оправдывается. — Прости… прости. Лидия ожидающе на него смотрит. Очевидно, скрывать смысла нет, потому что она явно сопоставила факты. — Мы же согласились, что нам нужен тайм-аут, чтобы принять решение, — начинает Стайлз. — Решение снова быть вместе! Я думала, что тебе нужно время, чтобы успокоиться и… — Я успокоился. И Тео здесь ни при чём. Я принял решение расстаться ещё до того, как поехал в Лос-Анджелес, я просто… всё это время пытался укрепиться в своём решении. Вот и всё. — И что? Рейкен тебя в нём укрепил? — Не Рейкен, а… я не знаю. Может, и он. Просто я понял, что можно жить по-другому. Что можно… Можно всегда быть уверенным, что тебе улыбнутся в ответ. И пойдут за тобой, если ты позовёшь. Хоть в «Гадюшник», хоть в Сакраменто. Оказывается, Стайлзу не так уж и много нужно от отношений. Но всё, что делала Лидия, — причиняла боль Стайлзу разными способами. Стайлз ненавидит боль. Почему же он любит Лидию? Любил. Любил ли? Или просто гонялся за ней, как за тем, что нельзя получить, чтобы лишний раз напомнить себе: ты — неудачник. Не можешь получить желанную девушку. Не можешь расстаться с поломанным джипом. Не можешь сидеть на месте. Не можешь сосредоточиться. Не можешь стать сильным. Для Скотта укус — дар грёбаных Хейлов, для тебя — только смерть. Всё, что ты делаешь с детства, — мечтаешь о любви Лидии, как о сочном плоде с верхних ветвей. Но когда получаешь, видишь, он переспел настолько, что стал липким и горьким. И вот, тебе стыдно. И ты пытаешься оправдаться за то, что не хочешь теперь это есть. Невозможно смеяться и плакать одновременно. Но смех подкатывает к горлу, а Стайлз смахивает слёзы с ресниц. — Прости, — повторяет Стайлз и ловит её раздражённый взгляд. Глаза Лидии тоже зелёные, как у Тео. Но Тео никогда не смотрит на него… так. Словно Стайлз облажался. Словно он сделал что-то совершенно не то. Не оправдал ожиданий. Я нашёл… щётки. И я останусь на ночь. Я отвезу тебя утром в аэропорт. Я расстанусь с Лиамом. И если ты хочешь, я отгоню твой джип в автомастерскую, потому что там нужно менять… полностью менять… Проблема же в карбюраторе. В нём. Стайлз хлопает себя ладонями по голове, словно можно так запросто изгнать Тео из мыслей. Нет, Рейкен сильно заблуждается, если верит, что его дурацкого нелепого очарования хватит для того, чтобы Стайлз так быстро начал скучать по нему. Тео сказал, что любит его, но Лидия тоже говорила такое. Говорить можно всё что угодно. Стайлзу ли это не знать? Мне нравятся твои родинки, я всё время на них смотрю. Стайлз упирается ладонями в стол. Может, Тео уже вообще и думать о нём забыл. Нет, он не забыл, он стабильно пишет всякую ерунду. К тому же утром Перриш сообщил Стилински, что отец вызвал Тео в участок и провёл с ним профилактическую трёхчасовую беседу… И отец, и Тео — оба ничего не сказали Стайлзу. Но Рейкен не пропал. И не перестал писать сообщения. Значит, либо они пришли к какому-то заключению, либо Тео заделался в камикадзе и уже не опасается смерти. Вся стая сейчас активно занята поисками Монро, а Стайлза даже не посвящают в дела, чтобы «не отвлекать от учёбы». Вот такая забота. Только Тео честно сказал, что им просто нечего сообщать. Но Арджент вернулся из Мексики раньше времени, значит, что-то раскопал. Что? Хотелось бы Стайлзу быть сейчас рядом со Скоттом, но… решение двигаться дальше уже принято. Стайлзу нужно окончить академию и пробраться в ряды ФБР — опять же ради Стаи. Рафаэль не сможет вечно им помогать. Поэтому Стайлз должен… …хлопает дверь. Лидия просто ушла, не считая нужным прощаться. Стилински так увлёкся мыслями, что упустил время. Ключ оставлен. На столе записка. Грузчики за вещами приедут завтра утром. Стайлз должен показать им, что загружать. Он обводит усталым взглядом коробки и будто возвращается в прошлое, когда он сюда только въехал. Тоже один. Собственно, это место даже не нравится Стайлзу. Лидия его выбрала, но приехала, когда уже всё было устроено. Ни о каком милом гнездовании речи не шло. Кажется, Лидия носила ключ от квартиры Джексона на шее и врала, что потеряла его, лишь бы не отдавать. Ключ Стилински валяется на кухонном столе. Не то чтобы Стайлзу хотелось, чтобы Лидия припрятала ключ от их квартиры. От его квартиры, как она намекнула. Наверное, так и есть. В голове крутятся слова Алека о том, что в квартире Тео всё подвержено какой-то систематизации, которую Алек не может понять. Стайлз усмехается. Что там понимать? Тео привык хранить вещи так, как принято делать в лабораториях. Всё должно соответствовать определённым условиям. У него всё подписано. Доступ к шкафу с хирургическими инструментами или допуск к комоду с одеждой — Тео плевать. Срок стерилизации шесть часов. Пролежал столовый нож на столе дольше — Тео им резать ничего не будет. Ни жертву, ни хлеб. Это просто безумие. Безумие — вычищать салон пикапа после поездки. Безумие — стирать одежду после каждой носки. Безумие — не просто мыть, но и всегда ополаскивать кипятком кофейную чашку. Безумие — питать нездоровую любовь к морозильным камерам. И безумие — знать всё это. Стайлз не понимает, зачем вытянул из Алека бессмысленную информацию. Не всё ли равно, что у Тео пунктик на чистоте? Он словно постоянно боится заразиться, или он крайне брезгливый. Но при этом он запросто выходит на улицу без трусов, надевает вещи Стайлза или делает ему минет. Стилински проводит рукой по лицу. Всего пара дней прошла. Любовь. Тео сам сказал, что плохо разбирается в чувствах, так что, возможно, он всё перепутал. Для любви нужны годы, как было с Лидией. А не недели, как было с Тео… не было. Никакой любви. Стайлз не влюблён. Он был влюблён в Лидию, и он чувствовал всё по-другому. Точнее, всё, что он чувствовал, — разочарование в себе. Что он чувствует сейчас? Глупое желание постоянно смеяться? Что это вообще должно значить? Думаю, есть единственный способ проверить, насколько потрясающим был мой кофе. Выпендрёжник. Удивительно, что Тео не моет за собой и бумажные стаканчики, не стирает с них свои отпечатки. Наверняка это где-то у него в подсознании. Трещащий голос, объявляющий грозно: «Тео Рейкен не должен оставлять никаких улик». Не должен… Стайлз закатывает рукав толстовки. Тео сделал этот жест каким-то интимным. Стилински смотрит на своё предплечье: по коже бегут мурашки. Стайлз шумно выдыхает и тянется к телефону, чтобы в очередной раз проверить, не написал ли Тео какую-нибудь ерунду, как вчера: «Как твоё плечо, Тедди? Лети обратно — я его поцелую». Или: «Возможно, я исцеляю не только сексом. Но мне не хочется проверять на ком-то другом». Ну и конечно: «Я наконец понял, в чём истинная сила альфы. Она позволяет толкать впечатляющие речи, несмотря на неправильный прикус. Если бы я знал это раньше, я бы к этому не стремился. У меня-то с челюстью всё в порядке. Скотту нужнее». Не сказать, что Стайлз против всей этой чуши… иногда можно ответить. Он улыбается, когда видит, что его действительно ждёт несколько сообщений от Тео. Тео: «Можно ли приписать мне угон машины, если я отбуксировал её на ремонт и пригнал обратно?» Тео: «Знаешь, ты был прав. Это действительно карбюратор. Потому что он входит в понятие „всё под капотом“». Тео: «Мне пиздец интересно, почему у тебя наклейка с голым бодибилдером под водительским сиденьем. В тебе столько загадок. Ногицунэ бы с ума сошёл. А, он и сошёл». Стайлз начинает печатать, что наклейка — это проделка Скотта столетней давности, а перекачанные мужики совершенно точно не тайное увлечение Стайлза, как уже наверняка думает Тео. Думает и ржёт. Стайлз это практически слышит. Фотография Скотта резко перекрывает текстовое окно. От неожиданности Стилински роняет телефон, но успевает поймать его у самого пола. Секундный успех — и Стайлз ударяется затылком о край стола, когда выпрямляется. — Да блядь… алло?! Алло! Скотт? — Привет! — раздаётся из динамика голос МакКолла. — Как ты там? Как настрой? — Настрой? — переспрашивает Стайлз. — Ну да, завтра же первый день занятий после каникул! — А, да… отлично. Воу! Готов ворваться в процесс обучения, чувак! — бодро говорит Стайлз и стучит костяшками по столу. — Лягу пораньше, буду свеж и… полон сил. Да. Как ты? Скотт тяжело вздыхает. Стайлз слышит какой-то шум. Кажется, рычит Малия, а затем раздаётся грохот. — Алек! Ты снова тронул мой ноут! — Малия срывается на вой. Стайлз более чем уверен, что она обратилась. — Нормально, — сдержанно говорит Скотт. — Вчера отменили матч по лакроссу, и вся мелочь тусуется у меня от горя. Кажется… кажется, Нолан опять плачет. Окей. Я не знаю, что с этим делать, серьёзно. Стайлз берёт в руку ключ и стучит им по лакированной столешнице. Бам-бам. — Почему матч отменили? Финсток снова поцапался с судьями? — спрашивает Стайлз. Однажды Бобби напал на тренера команды Девенфорда, когда тот усомнился, что Скотт забил гол. — Нет, — вздыхает МакКолл. — Из-за драки на стадионе. Отгадай, кто подрался и с кем. Стайлз хмыкает: — Ну, это же Бикон-Хиллс. Могло произойти что угодно. Например, гигантский макаронный монстр напал на трибуны и с ним дрался Питер. — Хорошо бы, если так. Гигантского монстра можно хотя бы вырубить. Чтобы успокоить Лиама, мне и Малии пришлось утащить его в заповедник. Потому что вырубить Лиама мы не смогли. Стайлз косится на календарь полнолуний, висящий на холодильнике. — Полнолуние только через неделю. Что на него нашло? С кем он подрался? — удивлённо говорит Стайлз. — С Тео. — Голос Скотта заглушают крики Алека и Малии; слышно, как хлопает дверь: Скотт выходит на улицу. — Сложно вести матч, если капитан одной из команд прилюдно нападает на кого-то. На этот раз одним сломанным носом не обошлось. По лакированной поверхности вдруг расползается трещина, и Стайлз одёргивает руку. Он надавил слишком сильно; ключ выпадает из пальцев и издаёт тревожный звон, ударяясь о белый паркет. Лиам напал на Тео? Одним сломанным носом… не обошлось? Видимо, Скотт решает, что Стайлз молчит просто потому, что ждёт продолжения. — Все, конечно, предполагали, что они рано или поздно расстанутся, но не с таким же размахом, — говорит Скотт. — У Тео вдруг появился кто-то другой — окей, но ему стоило быть помягче… это же Лиам. — Скотт замолкает, словно сейчас очередь Стилински вставлять свою реплику. — Стайлз, ты слушаешь? — Да-да. — Стайлз наклоняется за ключом, но он выпадает снова — отлетает под стол. Стилински смотрит на свою руку, сжимает и разжимает кулак. Остался на ночь, увёз в аэропорт… починил джип, расстался с Лиамом. Самый большой лжец в жизни Стайлза выполнил все обещания, которые дал на эмоциях, стоя голышом в ванной. — С кем Тео может встречаться? Ты знаешь? Может, ты что-то заметил? Вы же в последние дни всё время были… — Скотт замолкает на пару секунд, — …вместе. Стайлз?! — произносит МакКолл, резко повышая интонацию, и это звучит просто нелепо, но так обычно и бывает, когда на Скотта вдруг снисходит озарение. — Стайлз?! Стилински панически ищет хоть что-то, за что можно зацепиться взглядом, и видит записку Лидии. — Грузчики только что подъехали, — быстро говорит Стайлз. — Боже, уже ломятся в дверь! Такая спешка, Скотт! Перезвоню! — Стайлз! Стилински отключается и смотрит на своё отражение на экране. Кто это вообще такой? Тот, кто только что сбросил вызов от лучшего друга, потому что впервые не может ему ничего объяснить. Скотт звонит снова, и Стайлз просто кладёт мобильник экраном вниз, прикрывая трещину на столешнице. Пусть звонит, да? Стайлз не может ответить прямо сейчас из-за грузчиков… в смысле, из-за того, что ему нечего ответить. Всё не так плохо, сейчас Стилински что-нибудь придумает и перезвонит Скотту. Может ли Стайлз вообще рассказывать что-то о Тео? Вдруг он против того, чтобы Стая знала? Они даже не успели это обговорить. Хотя разве это не Стайлз вынуждал его всё держать в тайне? Наверное, всё же сначала нужно спросить у него, а… Блядь, Тео! Стайлз хватает телефон и просматривает новые сообщения. Тео: «Это молчание слишком многозначительно. Тебе нравятся бодибилдеры, да? Все эти огромные мужики — зрелые и загорелые». Стайлз хочет подобрать оправдание, но потом останавливается. Тео и так прекрасно знает, что несёт бред. На бред нужно отвечать таким же бредом. Тео: «Насколько часто мне придётся обмазываться маслом ради тебя?» Стайлз: «Круглосуточно, но масло должно быть моторным». Тео: *приложенная фотография* Тео: «Принято, Стильз». Стилински открывает файл и смотрит на селфи Тео из автомастерской. Он выглядит так, словно над ним поработали визажисты, потому что размазать моторное масло подобным образом практически невозможно. Разве что он совершенно случайно подчеркнул линию скул, когда дотронулся до лица. Мастерская тускло освещена, и в воздухе витают частицы пыли, на фоне беспорядок. Стайлз даже может угадать, какая именно это мастерская. «У Эдди». Стайлз пару раз туда заезжал, но там просто безбожные расценки. Откуда у Тео такие деньги? Его радужка кажется нереально зелёной с примесью каких-то янтарных оттенков. След от масла остался на переносице, и это привлекает внимание к его широким густым бровям. Он изогнул их, как обычно делает, когда усмехается. Взъерошенные волосы прилипли ко лбу. На щеках опять щетина, хотя Стайлз его брил совсем недавно. Боже. Стилински рассматривает его лицо и сохраняет фото. Стайлз: «Должен ли я держать „всякое между нами“ в секрете?» Тео не отвечает несколько минут. Возможно, он думает, что Стайлз спросил что-то лишнее? Или у него просто пальцы в мазуте и он выронил телефон, когда начал печатать. Может, он вообще никогда не ответит. Не стоило спрашивать, зачем вообще… Тео: «Знаешь, в моей жизни было достаточно секретов. Я больше их не хочу». Тео: «На самом деле я бы орал о „всяком между нами“ каждому встречному, если бы было можно. Можно?» Стайлз: «Можно, но вряд ли это заинтересует КАЖДОГО встречного». Тео: «Как знать? Нужно проверить. Для начала скажу Эдди». Стайлз: «А я скажу Скотту». Тео: «А я скажу Джерарду, может, эта информация его добьёт». Стайлз: «А я тогда отправлю письмо Джексону в Лондон». Тео: «А я сделаю рассылку в групповом чате и даже напишу всем клиентам фирмы Криса. Пусть знают, какой я честный». Стайлз: «Ах так? Я тогда сообщу всем в универе и даже профессору Фаулеру». Тео: «Нет, ему я расскажу сам. Он должен узнать это от меня. Я думаю, что он мой конкурент, раз ты его так обожаешь». Стилински смеётся. Тео что, запомнил, кто у Стайлза любимый профессор? Он начинает набирать ответ, но на экране опять появляется фото Скотта. Стилински нервно дёргает плечом и принимает вызов. — Стайлз, подожди, я… — сбивчиво начинает Скотт. — Я повёл себя как придурок, — прерывает его Стайлз. — Не едут ко мне никакие грузчики. Скотт вздыхает, и Стайлз слышит помехи в трубке. — Просто скажи как есть, — обречённо произносит МакКолл. — Да мы с Тео вроде как… — Стайлз прикрывает лицо рукой, словно Скотт может увидеть его покрасневшие щёки, — ну, сошлись. На пару секунд из динамика слышно одну тишину, потом раздаётся очередной вопль Малии, который выводит Скотта из оцепенения. — Сошлись, — тупо повторяет МакКолл. — А с Лидией разошлись, — добавляет Стайлз и зажмуривается, ожидая шквал вопросов. Но Скотт только задумчиво тянет: — Ясно… хотя нет, мне ничего не ясно, но надеюсь, в следующий раз, когда ты приедешь в Бикон-Хиллс, всё мне расскажешь нормально. А не будешь скрываться инкогнито, да? На фоне драматично воет Алек. Уже не очень-то по-щенячьи — почти как настоящий волк, даже громче Малии. — Откуда ты… — начинает Стайлз и прижимается бедром к столешнице. — Почувствовал твой запах на Тео. Слабый, но всё же. Решил проверить и вечером дошёл до твоего дома, увидел тебя в джипе. Я подумал, что раз ты промолчал о своём приезде, то к тебе лучше не лезть. А потом подъехал Тео — и я ушёл. Наверное, я мог бы догадаться сразу, просто… может, у вас остались какие-то дела после Лос-Анджелеса? Мне только это в голову пришло. Стилински стучит пальцами по подбородку. Должен ли Стайлз извиняться перед Скоттом? Наверное, должен? Он ничего не рассказал лучшему другу. Стайлз даже не может сослаться на то, что Скотт был чертовски занят, поэтому Стайлз не хотел его отвлекать. И проблема не в том, что рассказывать подобное жутко неловко. Гораздо страшнее было признаваться в убийстве Донована. На самом деле Стайлз даже не вспоминал о Скотте. Или о Стае. Стайлз в основном думал… о себе и Тео. О всяких глупых вещах, которые можно было делать вместе, если бы времени в поездке было больше. Например, они могли бы пересмотреть «Звёздные войны». Заказать мексиканскую кухню на ужин. Делать что-то обычное и совсем не опасное. Обойтись без клыков и мачете, горящих глаз, металлических бит. Может, Тео такое вовсе не интересно? Ну, Стайлз готов принять множество увлечений, лишь бы это снова не была препарация подростков в лаборатории. Хотя Стайлз и пытается не думать, его мозг выдаёт целые киноленты с дерьмовыми романтическими комедиями, которые просто… бредовые. Все до единой. Как и дурацкие испанские серенады Тео в пикапе. — Прости, что не рассказал, — шепчет Стайлз. — Нет-нет, — произносит Скотт, — я не к тому, что тебе нужно извиняться, чувак. Я о том, что… ты же в курсе, что я всегда постараюсь понять тебя, да? И я уже не знаю, что может заставить меня удивиться. К тому же ты вроде всегда был… эм… би. — Я би-любознательный, — поправляет Стайлз. Скотт издаёт фыркающий звук, но тут же прикрывает его кашлем. Стайлз закатывает глаза. — Сдаётся мне, — режет по живому Скотт, — что би-любознательность — это когда просто интересуются всем, что связано с бисексуальностью, а не «сходятся» с другими парнями. — Давай-ка ты это, психотерапевт МакКолл, проворачивай свои штучки на мелких подопечных, — язвительно говорит Стайлз. — На мелких, да? Если вспомнить наше детство… — задумывается Скотт. — Что его вспоминать?! — То ты чаще крутился с Тео, чем со мной, — заканчивает МакКолл, и Стайлз уверен, что он сейчас многозначительно перекошено улыбается, приподнимая лишь левый уголок губ. Крайне довольный собой. — Потому что ты не хотел крутиться, ты хотел сидеть занудой на скамейке в парке и любоваться ингалятором, — припоминает Стайлз. — «Ой, Тео сказал, что „Стартрек“ — херня, откуда он вообще смелости нахватался, Спок? В смысле Скотт. Я на нервах ошибся. Ты не Спок, не мечтай. Думаешь, я смогу завалить Тео? Давай ты его отвлечёшь, я накинусь сзади». — МакКолл наигранно пищит, изображая голос Стайлза. И Стилински не может поверить, что все эти годы дружил с двуличным кретином, который наносит удар в минуту слабости Стайлза. Пиздёж, Стайлз никогда не пищал! К тому же Скотт явно не может в таких подробностях помнить разговоры, которые были двенадцать лет назад. — Что?! Такого не было, ты! — возмущённо восклицает Стилински. — Я не говорил таких слов! Не с такой интонацией! — «Ой, мы с Тео шарились по заповеднику ночью, вот такой большой куст, прикинь, я думал, это монстр какой… хотя бы олень! А это куст размером с Тео. Знаешь, как он орал? Тео, не олень. Олени не орут», — продолжает Скотт. Стайлз фыркает. Да, Тео орал. Стайлз орал тоже, но это не отменяет первого факта. По крайней мере, это Стайлз помнит, но про Спока… Может, Скотт — истинный альфа, но при этом и воистину выдумщик. — Да-да, уже? — говорит Скотт в сторону, и до Стайлза доносится взволнованный голос Мейсона, но Стилински не может расслышать, потому что Хьюитт говорит шёпотом. — Ладно, иду. — Скотт вздыхает, и что-то меняется в его тоне. Только что он был беззаботным мальчишкой, которого уже столько лет знает Стайлз, а теперь он опять возвращается к роли лидера. Они все повзрослели — вот что случилось. Но это не значит, что от прошлого совсем ничего не осталось. — Всё нормально, не беспокойся. Монро предлагала сделку Калаверас, но они неслабо подпортили все её планы. Я потом расскажу подробнее, сейчас мне нужно идти. «Всё нормально, не беспокойся». В последнее время Стайлз слышит это всё чаще и чаще. Возможно, стоит поверить, что Скотт действительно может справиться сам? Они прощаются, Скотт кладёт трубку, а Стайлз всё стоит, сжимая мобильник в руке. Улыбающееся лицо Тео всплывает в памяти. Он был маленьким, но уже раздражающим, это просто смешно. Смешно. Детское лицо Тео изменяется, черты грубеют, но улыбка остаётся такой же. Иногда прошлое возвращается и несёт с собой ужас. Иногда — нет. Иногда Стайлз нужен Скотту рядом. Иногда… не нужен. Всё это в порядке вещей. Их надо принять и жить дальше. Стайлз кладёт телефон на стол и обхватывает лицо руками. Ударяет ладонями по щекам, словно лёгкая оплеуха поможет ему прийти в чувства. Стилински знает, что будет дальше. Разве это не должно утешать? Никаких экстраординарных событий, нападений вендиго и прочей херни. Стайлз не под прицелом охотников. Он дома, он примет душ, ляжет спать. Сплошное умиротворение. Зимний перерыв в семестре закончен, и Стайлз утром пойдёт на учёбу. Новый предмет, новый преподаватель. Опять будет путаница с его именем. Всякий раз одно и то же. Возможно, стоит признать, что Стайлз не против безмятежной, размеренной жизни, но… какие-то вспышки всё же должны мелькать. Не хотелось бы ждать следующей пропажи Дерека, чтобы снова отправиться в небольшое приключение. Почему нет? Я могу хорошо его спрятать, как только мы его найдём. Стайлз глупо хихикает, представляя, как Тео тащит Дерека в какую-нибудь пещеру, чтобы оставить там навсегда. Слова Тео периодически звучат в голове Стайлза уже вторые сутки. Они в основном переписывались, Стайлз видел его на фото, но не слышал. Будто постоянно слышать утомительные насмешливые комментарии Тео стало чем-то привычным. Не то чтобы Стайлз теперь не может спокойно посещать душ и удерживать себя от мастурбации… порой может. — Я необратимо испорченный человек, — бормочет Стайлз, когда падает на кровать. Он утыкается лицом в подушку. Влажные волосы оставляют на синей наволочке тёмный след. Тот, кто испортил Стайлза, наверное, сейчас спит спокойно. С тех пор как Тео прислал фото, прошло уже часа три. Стайлз переворачивается на бок и смотрит на стену. Он забыл закрыть шторы. Блики от неоновой вывески магазина внизу, свет из окон напротив, фары проезжающих машин — всё отражается на стене, создавая дикую смесь из разноцветных пятен. Стайлз прикрывает один глаз: голубое пятно, жёлтое, красное… зелёное. — Боже, да сколько можно, — шипит Стилински и зажмуривается. Прежде у Стайлза стояла пометка в календаре на каждую среду: «17:00, послать Тео на хер». Стилински не знает зачем, но он следовал этому графику и присылал Тео сообщения, изящно меняя текст, но оставляя смысл прежним. Тео ему отвечал: «Я услышал тебя», а позже: «Я понял примерно с двадцатого раза». Иногда он отправлял сообщения первым в 16:59 и там была какая-нибудь фраза вроде: «Боже, мне кажется, я — пророк. Ты пошлёшь меня на хер через минуту». И надо же, он был прав. Посылать его на хер по средам в 17:00 не так стыдно, чем позвонить ему в 23:30 и заявить, что просто соскучился по его голосу. Ещё немного — и стыд перестанет быть чем-то значительным. Стайлз повторяет про себя девиз университета пятнадцать раз. Приоткрывает один глаз. Зелёное пятно никуда не исчезло. Стайлз решает, что пятнадцати раз недостаточно. Ладно… Стилински тянется за телефоном и вздрагивает, когда тот начинает вибрировать у него в руке. Несколько мгновений Стилински просто ошарашенно смотрит на фото Тео. — Блядь, — выдыхает Стайлз. Если медлить, Рейкен может решить, что он спит, и сбросит. Стайлз быстро нажимает на кнопку «принять вызов» и подносит телефон к уху. Открывает рот, но не знает, что сказать. Стайлз молчит, а зелёное пятно издевательски выплясывает на стене. — У тебя опять паническая атака? — настороженно спрашивает Тео. — Или я тебя разбудил? — Нет-нет. — Стайлз прокашливается, когда понимает, что его голос звучит как-то хрипло. — Я не спал, никаких атак. Просто… пятна тут всякие. — Ох, эти пятна, — серьёзным тоном произносит Тео, словно понимает, что Стайлз имеет в виду. — Те самые. — Ага, те самые зелёные пятна в моей биографии, — соглашается Стайлз. Из динамика слышно лёгкий гул двигателя и шум ветра, будто у Тео приоткрыто окно в пикапе. — Куда ты едешь поздней ночью? — спрашивает Стайлз. — В качалку, — беззаботно отзывается Тео. — Мне теперь некогда спать, буду тратить свободное время на подъём железа. Всё ради тебя. — Потрясающе, ходячий бицепс — как раз то, что я люблю. Меня страшно заводит, когда мышц больше, чем мозговых клеток. — Ох, чёрт… — трагично вздыхает Тео. — Напрасно я надеялся, что ты будешь смотреть в мои пленительные глаза, когда я буду держать гантели. — Да, это вряд ли, — усмехается Стайлз. — Разве что у тебя будет такой же пустой взгляд, как у всех этих фитнес-моделей. Наверное, они постоянно рассчитывают калорийность своего питания. Тео издаёт смешок. На фоне едва слышно играет музыка. Он что, по своей воле включил радио? — Ты же прекрасно понимаешь, — говорит Стайлз, — что меня больше привлекает остроумие и интеллект, а не ноги Квазимодо с венами, да? — Достаточно ли интеллектуально объехать половину штата, чтобы найти Дерека в соседнем городе? Стайлз улыбается и смотрит в потолок. — Достаточно, — произносит Стилински и переворачивается на живот. Говорить так не очень удобно, поэтому он ставит на громкую связь и кладёт телефон рядом. — Ты лежишь на кровати? — спрашивает Тео, и его голос становится немного ниже. Стайлз готов поклясться, что сейчас его брови съехались на переносице. Стайлз знает, о чём он думает. Потому что сам думает о том же самом. Вообще-то Стилински никогда не предполагал, что способен так просто вызывать сексуальное желание, которое сможет определить по одному только голосу из динамика. Это… странно. — Ага, теперь спроси, что на мне надето, чтобы полностью соответствовать шаблону извращенца, — подбивает Стайлз. Интересно, мастурбировал ли Тео в душе? Или только Стайлз опускается до такого? — Надеюсь, что ничего, — произносит Рейкен. — Ничего же? — Нет, на мне потрясающая фланелевая клетчатая рубашка, которая настолько вышла из моды, что может снова в неё войти. Безупречная смесь элегантности и полного хаоса. — Стайлз лжёт, потому что Тео станет самодовольным, если узнает, что отгадал. Такого нельзя допустить. Стайлз натягивает на себя одеяло. — Это только добавляет тебе соблазнительности. Стайлз сонно моргает и прижимает ладонь к своему животу. Когда они засыпали вместе, Тео клал руку на это место и немного наваливался на Стайлза сзади. Стилински не в курсе, как это работает, но эта тяжесть его успокаивала. Если он и дёргался во сне, Тео не давал ему откатиться на край. Стайлз не любит просыпаться на краю. Обычно есть риск свалиться. Видимо, Стайлз рисковый. — Я разошёлся с Лидией. — Стилински трёт глаза тыльной стороной ладони, его клонит в сон. — В смысле, мы разошлись давно, но официально только сейчас. Ну, завтра разойдёмся, когда приедут грузчики и… разведут нас. Развезут. — Стайлз зевает в подушку. — В общем, полное расставание через грузчиков. — Интересно. Видимо, у всех оно происходит по-разному. Я вот расстался с Лиамом через перелом челюсти, — жизнерадостно говорит Рейкен, словно это какая-то норма. — Я знаю… — шепчет Стайлз. — Скотт сказал. — Ну конечно, — произносит Тео. — Скотт любит разговоры. Утром я посетил бесплатную лекцию на тему: «Непреднамеренные провокации во время матча по лакроссу». Скотту следует идти в ораторы или открыть курсы для молодых оборотней… Тео говорит, говорит… Стайлз не вникает в смысл, просто слушает, пытаясь придать какую-то форму его голосу в воображении. У него глубокий тембр, и Тео каким-то чудом вплетает в каждую фразу оттенок озорства. Все слова как будто танцуют на грани между весельем и чем-то угрожающим, очаровательным и тревожным. Они вылетают из динамика и оставляют призрачный шлейф в воздухе. Он разлетается по комнате, и Стайлз протягивает руку, чтобы дотронуться до него кончиком пальца, но проваливается в сон. Тео определённо говорит «доброй ночи, Тедди» и то, что он куда-то страшно опаздывает. Стайлз хочет спросить, куда он отправился, но получается что-то совершенно невнятное. Стайлз не помнит, как засыпает. Но просыпается он не самым приятным образом: телефон разрывается от вибрации. — Да? — сонно говорит Стайлз, прижимая мобильник к уху. — Стилински! — Вопль ударяет по барабанным перепонкам; пальцы вздрагивают, и Стайлз роняет телефон на кровать. Он же вроде говорил с Тео, это ещё кто? Стайлз поднимает мобильник и смотрит на экран: Сэм, парень из параллельной группы. Да, они же собирались делать общий проект… — Сэм, Сэмми, чувак, привет, — быстро говорит Стайлз, зажимая телефон между плечом и ухом. Стилински пытается выпутаться из одеяла, но оно плотно обтянуло голень. Стайлз сползает с кровати, остервенело дёргая ногой, и валится на пол. — Что хотел? Разве у нас лекция не с десяти? Сейчас, эм… — Стайлз отодвигает телефон и снова смотрит на экран. — Всего… девять. — Ага, но мы же хотели собраться пораньше, чтобы распределить места для стажировки. Нужно записаться заранее и… Связь прерывается из-за нового звонка. Неизвестный номер. Стайлз запинается о коврик в прихожей, но успевает схватиться за дверную ручку. Когда Стайлз снова смотрит на экран, звонок уже висит в пропущенных. Стайлз перезванивает, но там только короткие гудки. — Да блядь… — Стилински заходит в ванную и наспех умывается, чистит зубы. Приходит уведомление. Стайлз с зубной щёткой во рту читает сообщение от Лидии. Лидия: «Грузчики не могут до тебя дозвониться. А я думала, что мы всё обсудили. Поторапливайся. Я сказала им код от домофона». Стилински взвывает и полощет рот. Несётся обратно в комнату, чтобы одеться. Грузчики уже звонят в дверь, а Стайлз успевает надеть только штаны. Стайлз бросается в коридор, шлёпая босыми стопами по паркету, и на ходу натягивает на себя серую футболку. — Эй, ребят! Доброе утро! — с улыбкой восклицает он, открывая дверь, и разглядывает угрюмые лица грузчиков. — Вы просто… делаете его ещё более потрясающим своим лучезарным присутствием. Так тяжело выдерживать блеск вашего обаяния… Грузчиков трое, и каждый из них словно нацепил маску из концентрации мрачности Дерека. Они молча переглядываются. У Стилински мелькает мысль, что Лидия могла нанять киллеров по его душу, но вряд ли бы ей пришлось тратиться сразу на троих… Он не настолько опасная жертва. А Лидия не настолько отчаялась. — Проходите! — бодро говорит Стайлз и отступает с прохода. — Нужно забрать вон те коробки. Их… я не считал, сколько их. Десять? Не особо делится на три, но… Стайлз слышит, как в ванной падает телефон. Похоже, из-за вибрации он отъехал на край тумбы и свалился. — Чёрт! — выдыхает Стайлз и бежит в ванную, бросая через плечо: — Налетайте! Это всё для вас! Стилински цепляется за дверной косяк и замирает, с тоской рассматривая телефон. На дисплее трещина. На экране снова висит: «Сэм». — Странный какой-то, — шепчет один грузчик другому. — Давайте быстрее закончим и свалим отсюда. Стайлз хмыкает. Да, дружелюбие явно заслуживает подозрений, а мрачные рожи — нет. Он поднимает телефон и принимает вызов, чтобы выслушать тираду по поводу важности собраний. Стайлз склоняет голову набок и идёт на кухню, размышляя о том, что будет, если он просто пошлёт Сэма на хуй. Будто бы это не Стайлз в прошлом семестре тусовался в штаб-квартире ФБР и попасть в списки — для него что-то новое. Наверное, лучше не портить ни с кем отношения, да? Грузчиков уже нет, как и части коробок. Дверь в общий коридор открыта. Стайлз включает чайник и косится на банку кофе. — Окей, Сэм, я буду через полчаса, как раз к твоему изумительному собранию, важность которого просто несоизмерима ни с чем в этом мире, я понял. — Стайлз отключается и проверяет уведомления. Никаких сообщений. Тео куда-то ехал ночью. Даже опаздывал. Но так и не сказал куда. Может, в Бикон-Хиллс опять какая-то заварушка, а Стайлзу не сообщили? Или Крис и Рейкен опять проворачивают сделки с оружием по ночам. Тео задержался, болтая со Стайлзом, и вовремя не успел. Арджент, наверное, его отчитал. Всё как обычно, нет смысла много думать об этом… Стайлз заваривает кофе. Пар идёт вверх. Стайлз вдыхает приятный запах и осторожно касается пальцами ручки. Горячая. Куда он, блядь, ехал? Тео, мудила. Почему ночью? Никто не назначает точных по времени встреч по ночам. А если и назначает, то пафосно говорит «полночь». Нельзя опоздать к полуночи: она драматично растягивается в никуда. Стайлз дует в кружку и делает глоток кофе, поглядывая из кухни в гостиную: каждый из грузчиков берёт по паре коробок, складывая их друг на друга. Им понадобилось всего две ходки. — Подождите! Давайте я расплачусь! — выкрикивает Стайлз им в спины и резко шагает вперёд. Часть кофе выливается ему на футболку. — Не надо, с нами расплатились перед выездом, — сипло отвечает один из грузчиков, но Стайлз не может понять какой, потому что его голос долетает до Стайлза уже из коридора. Стилински опускает взгляд на свою футболку, по которой расползается кофейное пятно. И почему каждое утро проходит в безумной спешке, когда он один? В смысле Стайлз всегда один утром. Лидия встаёт позже него. Малия… ей никогда не было дела до совместных завтраков, она просто обращалась на самом рассвете и неслась в заповедник, чтобы побегать. Зачем ей кофе, когда пробежка бодрит гораздо сильнее? Стайлз усмехается, вспоминая, как Тео уснул полусидя, завалившись на Стайлза. Стилински снился дурацкий сон про то, что его придавило. Он едва смог передвинуть Тео, когда проснулся и отошёл от шока. Вообще-то Стайлз решил, что у Тео сердечный приступ, к которому привёл какой-нибудь отсроченный научный косяк Врачевателей, и Тео умер в момент, когда зловеще завис над Стайлзом, продумывая коварный план. Но нет, Тео просто уснул. А перед этим он купил для Стайлза лекарства в аптеке — и всё это было пугающе милым. Рейкен такое умеет. Стайлз смотрит на время на экране блокировки и вздрагивает. Он быстро заливает в себя кофе и делает тост с джемом, который съедает за пару укусов. Ему удаётся надеть белую рубашку и брюки всего за три с половиной минуты. Стайлз обувается, поправляет галстук перед зеркалом и хватается за пиджак. — Сумка… — в последний момент вспоминает Стайлз и смотрит на свои ботинки. Грузчики всё равно наследили. Стайлз проходит обутым в гостиную и берёт свою сумку. Окидывает взглядом бежевые пустые стены. Эта квартира никогда не была уютной. Сюда даже не хочется возвращаться, и Стайлз вечно уходит из университета едва ли не самым последним из студентов. Стилински выходит в коридор, закрывает двери и ловит запах сигаретного дыма. — Да сука… — шепчет Стайлз и морщится. Соседу обязательно надо дымить в окно перед лифом именно тогда, когда выходит Стайлз. — Здравствуйте, мистер Крейцер, — говорит Стайлз, стараясь поубавить в голосе яда, и нажимает на кнопку вызова лифта. Старик искривляет толстые губы. Седая щетина пробивается через пористую красноватую кожу. Словно Крейцер постоянно обгорает под солнцем. Стилински бросает взгляд на мятую грязную майку, обтянувшую пузо Крейцера. Да, Стайлзу никогда не везло с соседями. Взять хоть мистера Грейси, живущего напротив его дома в Бикон-Хиллс. Отец, кстати, позавчера говорил, что мистер Грейси жаловался на какого-то психованного парня, который угрожал отрезать ему усы. И шериф даже догадывается, что это был за парень. Стайлз улыбается. Отрезать усы… больше Тео ничего не придумал? — Видел тут грузчиков. Ушла твоя рыжая? — с ухмылкой спрашивает Крейцер и затягивается сигаретой. — С концами? Дым вылетает из его рта и тянется пеленой прямо к лицу Стилински. — Ушла, — соглашается Стайлз и машет рукой перед носом, отгоняя запах. — С концами. Крейцер издаёт какой-то булькающий звук. Стайлз не сразу понимает, что это смех. — Ну и к лучшему, — заявляет Крейцер и снова затягивается сигаретой. — Такие девчонки не для таких парней. В хорошем смысле, — добавляет он, и Стайлз впервые смотрит ему в глаза: бледно-голубые, словно выцветшие от какого-то горя. — Ты на моего сына похож. — Крейцер тушит бычок в пепельнице на подоконнике. — Тоже добрый парень был. Старик вздыхает и уходит в свою квартиру, оставляя ошарашенного Стайлза стоять в коридоре. Хлопает дверь. Стилински смотрит на номер квартиры Крейцера и нервно дёргает плечом, когда звякает лифт. Стайлз поправляет лямку сумки и заходит внутрь. Ни один велосипедист не попадается на пути Стайлза. Какая редкость! Стилински успевает запрыгнуть в отъезжающий автобус. И даже на долбаное собрание он успевает аккурат полдесятого. Стайлз не чувствует ничего, когда видит Хэнка — одного из самых молодых доцентов, который прежде вызывал у Стайлза лишь одно желание: вмазать ему. Небрежная укладка, тяжёлый взгляд и раздражающая полуулыбка, прилипшая к тонким губам. Верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, галстук ослаблен. Ткань чёрного пиджака обтянула бицепсы. «Эй-эй, приятель, она сама клеилась, не психуй». Хэнк полный придурок. Стайлз до сих пор не может понять, на что Лидия повелась. Хотя… Стайлз повёлся на Тео Рейкена. Не ему её судить. В кабинете душно. Стайлз безразлично пожимает плечами, когда Хэнк посылает ему очередной вопросительный взгляд. Стилински не в курсе, закончится ли когда-нибудь это бесконечное собрание Сэма. Следующая пара — криминалистика. Это уже интересно! Стайлз надеется на лучшее, но новый профессор оказывается воплощением всех стандартов занудства. Стайлз подпирает щёку рукой и скучающим взглядом обводит лицо пожилого лысеющего мужчины в огромных очках. Он зачитывает с листа имена студентов, отмечая присутствующих. — Линда Эшби? — Здесь! За окном ветер. Стекло царапают ветви деревьев, посаженных слишком близко к фасаду. Осенью это казалось красивым, словно яркие листья заглядывали в окна специально для Стайлза, чтобы развеять лекционную тоску. Но сейчас сухие ветки напоминают тонкие пальцы с острыми когтями, что тянутся перерезать кому-нибудь горло. — Родни Палмер? — Здесь! Стайлз смотрит на интерактивную доску. Заголовок первого слайда выделен жирным: «Криминалистические алгоритмы в расследовании преступлений». Внизу фотография какой-то преступной личности. Удивительно, что это не Дерек… Стайлз бы уже не удивился, как в прошлый раз. Хорошо, что расследование продвинулось и ФБР вышло на другого подозреваемого, а на Дерека забило. Надолго ли? Стилински щурится, замечая опечатку в подзаголовке слайда. Она режет глаза и словно мерцает, исчезая и пропадая. Будто буквы готовы опять развалиться в сознании Стайлза, когда оно было захвачено Ногицунэ. — Профессор Кеннан, — Стайлз поднимает руку, — у вас там кошмарная… эм… небольшая опечатка. Профессор озадаченно на него смотрит и опять утыкается в свой листок. Явно ищет его имя в списке. — А вы… — начинает профессор и ожидаемо запинается, вглядываясь в бумаги. Стайлз зачем-то продолжает держать руку поднятой. Вообще-то ему надоело сидеть на месте в одном и том же положении, это так утомительно. — Да, это читается как Мечис… — начинает Стайлз, но профессор перебивает его: — Тедди Стилински? Очки съезжают на кончик носа профессора, а Стайлз замирает с поднятой рукой. — Что? — спрашивает он одними губами, потому что звука не получается. — Ваше имя «Тедди Стилински»? — недоумевающе повторяет профессор, и одногруппники поворачиваются к Стайлзу, словно он заорал на весь кабинет или вдруг материализовался здесь с громким хлопком. — Да… в смысле нет, — произносит Стайлз. Из коридора доносится чей-то знакомый-знакомый смех. Стайлз резко поворачивается в сторону двери. Что за… — Вас записали неправильно? У меня новый помощник… — Профессор тянется к ручке. Очевидно, чтобы исправить ошибку. Стайлз подскакивает на ноги — учебник падает со стола. — Мне нужно… мне нужно выйти, — выпаливает Стилински. Бумаги профессора взлетают, когда Стайлз проносится мимо, выбегая из кабинета. Никого нет. Только Хэнк проникновенно болтает с одной из студенток возле деканата. У девушки рыжие волосы. Возможно, у Хэнка есть фетиш, о котором он и не знает. Взволнованный профессор Кеннан выглядывает из кабинета, словно ему важно знать, куда же именно пойдёт Тедди Стилински. Стайлз поворачивается в другой конец коридора и судорожно выдыхает. Рейкен стоит, прижавшись спиной к стене, и смотрит в пол. На нём белая футболка и джинсы. Кожаная куртка расстёгнута. Он поднимает взгляд, и его губы раскрывает улыбка. Тео отталкивается от стены и делает пару широких шагов вперёд, прежде чем Стайлз бросается ему навстречу. — Что ты… как ты сюда попал? — восклицает Стайлз, вцепляясь в его ладони. Кожа Рейкена больше не кажется горячей. Просто приятно тёплой. Тео подхватывает его под поясницу, притягивая ближе к себе. — Возможно, мне пришлось заглянуть в архив Врачевателей, чтобы научиться перемещаться сквозь пространство на радиоволне, — серьёзно говорит Тео, но уголки его губ ползут вверх. — Или я просто купил билет на ночной рейс и убил охранника, чтобы пройти. Стайлз понимает, что соскучился по его запаху только сейчас, когда вдыхает его. Стилински снова не может его разобрать, но ловит привычные ассоциации: горькая зелень и сладкие древесные соки, холодный воздух после дождя. — Не пизди. — Стайлз пытается сдержать улыбку, но не может. — Не надо никого убивать, чтобы пройти. У нас тут всё просто под запись и… Стайлз не успевает закончить фразу, потому что Тео целует его. Не внезапно и откровенно, как делает это обычно. Рейкен осторожно прикасается губами к щеке Стайлза и проходится поцелуями до его рта. Тео прижимается к его губам и мягко проводит кончиком языка вдоль — от уголка к уголку. И теперь уже Стайлзу хочется целоваться как сумасшедший, потому что Тео определённо над ним издевается. — Завязывай, — выдыхает Стайлз и первый вталкивает язык в его рот. Тео смеётся и отвечает на поцелуй. За спиной Стайлз слышит глухой звук. Словно кто-то роняет на пол портфель или папку. Стайлз надеется, что это челюсть Хэнка. Пусть он вывихнет её и больше никогда не сможет подойти к Стилински со своими тупыми беседами. — Только не говори, что приехал потому, что Дерек снова пропал, — шепчет Стайлз в губы Тео. — Я уже нашёл его однажды, с меня хватит, — улыбается Рейкен. — Теперь я приехал к тебе.