Объект привязанности

Темно и пусто на душе несчастной болванки. Концы плавников маски уныло склонились к земле, будто бы олицетворяя внутреннее состояние. Приобняв колени, он сидел около дерева, облокотившись спиной об твёрдую кору. Руки периодически поглаживали ноги, будто бы пытаясь как-то приободрить или успокоить. Очередной новый, солнечный день, такой очаровательный и прекрасный… Звонкие песенки птиц, ленивое шуршание земных существ и ароматный запах душистой травы… Но сейчас, эти ощущения как-то приглушились. Он мог предположить, что утерял эмоции, но к сожалению, это далеко не так. В нём будто бы был острый шип, из-за которого легко расплакаться в любой момент. Невидимое, острое орудие, что вонзалось сильнее от осознания никчёмности своего бытия и бесполезности. Опечалено, имитировано вздохнув, белое личико уткнулось в ноги. С момента появления эмоций, робот осознал для себя нечто новое. Ранее, его система всегда могла что-то сгенерировать у себя в голове, воссоздать на основе чего-то или кого-то. Но сейчас, что-то изменилось. Это не назвать простой генерацией: множество вещей он мог представить буквально у себя в голове. И что самое главное — получить от этого эмоции. Фантазия. Как бы ему ни хотелось представить себе что-то хорошее, светлое и позитивное, ничего не выходило. Абсолютно. Его бросало в дрожь от того, что он предполагал множество различных пыток, которые мог учинить поехавший создатель, в очередной раз решивший отыграться на своей болванке. Мысль о том, что ему снова и снова придётся чувствовать боль разрывало несуществующее сердце в клочья. До боли знакомые шаги заставили болванку выйти из раздумий, едва сдержав свои слезы. Он готов умолять о пощаде, лишь бы не снова, лишь бы не опять… Медленно выпрямив ноги, взгляд поднимается, с огорченностью смотря на пришедшего по его душу. Что от него ожидать в этот раз?.. — Нечем заняться? Это прозвучало скорее не как упрёк, а как чистое любопытство и очевидное желание что-то предложить. От такого доверие падало ещё ниже, мало ли, что в этот раз ему взбрело в голову! Губы робота нервно подрагивали, несколько секунд он смотрел ему прямо в единственный глаз, после чего отрицательно покачал головой. — В таком случае, мы могли бы поиграть. Непринуждённые, лёгкие слова поразили слушателя. Непонимающе моргая, тот медленно поднимается на ноги. Может, ему послышалось? Или придумал эту фразу у себя в голове? Разве такой садист как Кирими может что-то подобное предложить? А может… Может он осознал, как плохо поступал со своим творением? И теперь решил измениться в лучшую сторону? — …поиграть?.. Всё ещё хлопая глазами, болванка выглядела как маленький ребёнок, который услышал своё любимое слово. — Да, поиграть! — на лице выступает улыбка. — А то работа да опыты… Да ну, время порезвиться, как дети малые! Согласен? — Ха… — клона буквально вырвали из мрачного состояния, и ему трудно прийти в себя и здраво осознать происходящее. Неужели в его жалкой жизни может произойти… Что-то хорошее? Замешательство. — Я никогда не играл… Большая растерянность и незнание, что делать в таких ситуациях. На нервной почве он перебирает ногами, потирая свои руки, готовясь к чему-то неизведанному. В теории есть понимание, что такое игра, но каково это на практике? Столько игр, и все они разные… А в них ещё нужно уметь играть! — Сейчас самое время узнать, что такое игра! — радостно отвечает учёный, выглядевший очень решительным в данном вопросе. — Наверное, интересно узнать, во что мы будем играть? Уверенность Кирими постепенно передавалась и болванке: потухший взгляд постепенно загорался ярким пламенем, воодушевляясь данной идеей. Гоу не такой уж и глупый, и зная, как он любит продумывать всё до мелочей, явно предложит подходящую игру для неопытного игрока. Тем более… Такой шанс выпадает! Нужно этим воспользоваться и показать себя с лучшей стороны. Вдруг удастся возвать к совести? — Конечно интересно! — Мне нравится твой настрой! А играть мы будем… В прятки! Правила предельно просты: твоя задача, до тех пор, пока будет идти отсчёт, суметь скрыться подальше от моих глаз. Когда время закончится, я буду старательно искать тебя. Понятненько? — О… Д-да! Теперь ей и вправду не терпелось поскорее начать. Звучало очень интересно и безопасно. Особенно для такой невинной болванки, как она. Улыбка сияла так ярко, как солнце, он был в таком предвкушении, что трудно описать словами! Взмахи руками и так говорили сами за себя. — Тогда, можно начинать! Беги прятаться. Кратко кивая, учёный отворачивается от своего творения, приложив свои ладони к лицу. С его уст пошёл медленный счёт, начиная с единицы. У робота есть время на то, чтобы спрятаться, и желательно поторопиться, если он не хочет, чтобы его тут же нашли! Пятясь назад, машина ещё некоторое время раздумывала, после чего разворачивается и убегает прочь. Он и глазом моргнуть не успел, как очутился возле заброшенного дома. Это поломанное здание отличалось от их убежища, в котором они временно устроились. Со стороны выглядело более целостно и менее повреждённо, да и зарасти могучими зарослями не успело. Полуразваленное небольшое здание являлся отличным вариантом для пряток. С одной стороны, слишком очевидно спрятаться именно здесь, но с другой, это была его первая игра, и вероятно, пробная, поэтому почему бы и нет? К тому же, очень любопытно заглянуть в неизвестность. Большее количество времени он проводил будто бы на «привязи», без возможности уйти куда-то дальше, чем обычно. Скучные, однотипные виды день за днём, ничего нового и интересного, а тут… Целое приключение, целая игра! Ступив за порог, пол громко скрипнул, чуть ли не мгновенно выдавая местоположение игрока. Что ж, внутри довольно пыльно и мрачновато, в углах комнат уже давно завелись пауки, а по комодам весело бегали жуки. Если сравнивать с их временным убежищем, то у них более прибрано и менее пыльно. Дышать пылью никогда не было полезно для организма, и ещё до второго опыта с ванитасом болванка это поняла, «беспокоясь» за состоянием своего создателя. В то время она сама, без каких-либо указаний прибралась в комнатушки, избавляясь от различных раздражителей. По крайне мере, Кирими удалось уговорить проводить больше времени на свежем воздухе, в том числе и проводить опыты прямо на улице. Не ясно, что таит в себе то заброшенное здания со всякими приблудами… Погружаясь в мысли, клон и сам не заметил, как очутился в какой-то комнате, стоя прямо напротив старого деревянного шкафа. Стоило коснуться дверцы, как та противно скрипнула, медленно открываясь до самого упора. Немного боязливый взгляд скользнул по мебели, а рука одëрнулась, будто бы побаиваясь, что сейчас кто-то нападёт. Нерешительно шагнув во внутрь, каблуки заставили дерево немного потрескаться, а сам шкаф угрожающе покачнулся. Конструкция не выглядела надёжной, оставалось надеятся, что она не рухнет и не переломает все механизмы робота к чертям… Дотянувшись до дверцы, он прикрывает её, при этом оставляя небольшую щель, чтобы не оказаться в почти абсолютной тьме. Благодаря трещинам на потолке солнечные лучи попадали во внутрь, и всё же немного некомфортно остаться «без света». *** Прошло не так много времени, как ожидалось. В примерном счёте где-то минут пять. За это короткое время можно немного подустать сидеть в этом чëртовом шкафу. Прежде чем болванка успела психануть, пол протяжно заскрипел под чьими-то тяжëлыми шагами. Так грубо и громко, что ходящий явно не щадил несчастный домик. — Туки-туки, здесь есть кто-нибудь? Высокий, но такой же тяжёлый голос как сами шаги слишком угрожающе прозвучало, создавалось впечатление что тот что-то задумал. Из небольшой щели робот словил взглядом силуэт Кирими, что так упорно искал спрятавшегося. Он усмехается, единственный глаз ехидно блеснул. К тому же, ищущий буквально в нескольких шагов от победы… — …это…это нож?.. Робот сказал это про себя максимально тихо, чтобы не привлекать внимание. Крепко сжатый нож в руке Гоу сильно напрягло. Появляются смутные сомнения насчёт этой игры, и из обычной скуки это медленно перетекает в какой-то фильм ужасов. К сожалению, трудно представить хороший исход событий в такой ситуации, поскольку хорошо знает своего пришибленного создателя. Он замер, боясь пошевелиться. Каждый скрип, каждый шаг устрашающий, заставляет замереть на месте. Всё, что он делал сейчас — так это просто надеялся и умолял о том, чтобы это было не взаправду. Только не снова… –…пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… Доски под острыми каблуками болванки считали иначе: хрупкая опора проломилась под ногами, создав противный и привлекающий шум. Уже через пару секунд, за стенкой дверца он чувствует чужое присутствие. Недолго же пробыл в одиночестве… Болванка затаилась, как собственно, и «тень». Они оба чего-то ждали. Аура страха была настолько сильной, что Кирими вероятно мог это почувствовать даже за чертовой тонкой стенкой. Черт-черт… Ещё и бежать некуда. Может, напасть? Нет, плохая идея… Может, всё обойдётся?.. Тут дверьце шкафа резко распахнулась, яркий свет ударил в глаз клона. Зрительный объектив старался мгновенно перестроится под освещение, но прежде чем он что-то увидел, его хватают за предплечье, грубо потянув из укрытия так, что он чуть не упал, споткнувшись об деревяшки. Что же будет, что же будет… — Ку-ку, я тебя нашёл! — недавняя ехидность Гоу сменилась на простодушность. — Ну как, понравилось? Сейчас машина чувствовала себя слепым беспомощным котёнком, которого выдернули из комфортного места. Из-за этого он не мог оценить эмоции своего собеседника, понять, что от него хотят и каковы его намерения. Это и бесило, и пугало одновременно. Болванка пускай и выглядела нервной, но всё же кивнула в знак согласия. — А дальше… Внезапная острая, холодная боль пронзает спину, тем самым оглушая несчастную болванку и вводя её в шоковое состояние. Она не могла пошевелиться. Слишком больно. И страшно. Ярко ощущалось, как внутренние провода разрезаны в клочья, что уж говорить про металлический корпус… А ещё, орудие задело не менее важную деталь для робота. Через несколько секунд мелкими струйками из раны медленно вытекало машинное масло, окрашивая уже дырявый халат в золотистый цвет. Настолько больно, что пошевелиться невозможно… И в таком ужасном, противном состоянии ему хватает сил медленно повернуть голову и взглянуть на нападавшего. Выразить свой испуг, недопонимание и немного разочарованности с беспомощностью. Уголки губ нервно подрагивали. — Т… Т-ты… — Ах, точно, я забыл сказать некоторые детали игры! — знакомая издёвка звучала с его рта. — Если проигрываешь — то умираешь. Круто, правда? На этом свои садистские действия не завершились. Гоу грубо выдергивает нож и наносит ещё один точный глубокий удар чуть выше свежей раны, прорезая ещё букет разноцветных проводов. Ноги предательски прогнулись, жертва падает на колени, с хлопком ставя на пол руки, чтобы окончательно не свалиться. Окончательно до чего? Никто не знает. Очевидно, что в данном случае исход только один… — Т… Т-ты… Зачем?.. З-зачем ты так со мною поступаешь?.. Клон готов был расплакаться, скорее не из-за боли, а из-за очередного осознания того, что Кирими не изменился. Неужели ему настолько трудно сделать хоть что-то приятное? Без убийств и опытов? Очередной обман… В попытках всхлипнуть, тело жалко свалилось набок, а масло постепенно заливало деревянный пол. Что самое страшное — он ещё не умер. Мог чувствовать нож у себя в спине, каждый проводок ощущался как нервное окончание, из-за которого сдавливало горло. — Ты слишком легкомысленный, неопределённый. — равнодушно отвечает Кирими, спокойно наблюдая за предсмертными муками. — Либо веришь, либо ненавидишь. Ходишь по разным планкам, а равновесия всë нет и нет… Падаешь, но встаёшь, чтобы снова упасть. А зачем — уже не важно! Главное — результат! Игра дала возможность многое понять, но дойдёт ли эта мысль до тебя? Взгляд болванки окончательно погас — система не выдержала такой поломки, и фактически, робот умер. Перед смертью успела промелькнуть такая маленькая, но злобная мысль, мечта, фантазия. Заставить бы страдать Кирими. Заставить пройти через все эти муки. То, что Гоу живое существо не даёт ему право распоряжаться так, как ему захочется. Вот бы не быть таким пустым. Ведь у болванки-то и имени даже нет. Зато может чувствовать. И терпеть идиотские выходки. Но к сожалению… Это просто мечты. Такое паршивое состояние. — Я не хочу больше играть. Клон уже давно возродился, правда со стороны выглядел немного подавленным и грустным, казалось, что он просто уже смирился со своей участью, переставая видеть смысл за что-то сражаться, на что-то надеяться… Склонив голову вниз, руки опущены по швам, а взгляд устремлëн в пустоту, будто бы он снова умер. — Я больше не буду с тобою играть… — Вау, а ты всё же учишься скрывать свои эмоции? Как-никак, Кирими ясно чувствовал ненависть и злобу своего творения, однако был поражен тем, что в отличие от прошлого раза, слуга говорит более сдержано, пускай и с дрожью в голосе. — Похвально. А теперь идём, может быть я придумаю более щадящую игру. — Никуда я не пойду. — вызывающе отвечает болванка, продолжая стоять в странном положении. В голосе всё же чувствовалось презрение и осуждение. — Ты опять меня обманешь. — Ну, если ты всегда будешь наивным, то обязательно рано или поздно обману. Время меняться в лучшую сторону. Тишина. — Ты не можешь стоять тут вечно. — Это лучше, чем умирать от твоих рук. — Какое же везение, когда ты не можешь фактически умереть! У нас КУЧА времени на различные открытия и опыты! Испробуем каждую идею, что только придёт в голову. Ах, какое блаженство! Робот резко поднимает голову, в глазу блеснула некая решительность, перемешанная с подавленностью. Обдумав всё как следует, он начинает излагать свою речь в немного быстром темпе. — Это тебе хорошо. Даже если тебя попытаются убить, то ты мгновенно восстановишься. А мне только надеяться на скорейшую, безболезненную смерть. К этому невозможно привыкнуть. Всегда перед смертью ощущаешь боль, мучение, страх и горе. И главное — ненависть. Ненависть к тебе. Ты даёшь мне ложные надежды, а потом неожиданный удар в спину. Буквально. Ты всегда всё обламываешь. Делаешь не только физически больно, но и морально. Ты знаешь, что я не могу умереть, сбежать, восстать против. Только что-то сказать, высказать своё жалкое, никчëмное, никому не нужное мнение, и повиноваться дальше твоим хотелкам. Тебе повезло, что появилась бракованная болванка, способная осознавать происходящее, благодаря этому у этой же болванки появились и чувства. Но что ты сделал? Верно, ты сделал её своей игрушкой. Как вздумается — так и повернётся к тебе. Одно дело, когда ты управляешь бездушными болванками, другое — издеваешься над почти живым существом, не проявляя ни капли жалости. Лишь лицемерие и удовольствие от своих же опытов. В этом ли твоё счастье? — Это не счастье. — учёный не растерялся, спокойно смотря на болванку, практически сразу отвечая. — Я бы даже сказал, что это удовлетворение моих садистских извращённых мечт, если уж пошла конкретика. Вроде бы немножко грустно, но вроде бы немножко похуй. Ну вот высказался ты, да, я принял твоё мнение, но планета как вращалась, так и продолжает — моё мировоззрение не изменится от того, что болванка скажет. Естественно, ты — игрушка. Живая. Физическая. Чувствительная. Но почему бы тебе просто не принять этот факт и продолжать жить с мыслями про консерватизм, если знаешь, что твоя точка зрения жалкое и никчёмное, не имеющееся и грамма веса? Ты настырен, но не упёртый, поэтому я не смогу принять твоё высказывание как что-то стоящее. Самое сложное в спорах — это доказать свою точку зрения. Особенно такому мудаку, как Гоу Кирими. Ни одно живое существо не смогло бы прожить с этим ублюдком и дня. Особенно когда есть склонность к садизму. Это насколько нужно быть эгоистичным, чтобы такие вещи говорить?.. Это так отвратительно. — Потому что мне довольно трудно просто смириться с этим фактом. — на удивление, болванка продолжает глаголить, хотя сломленность видно на его тёмном личике. — Не секрет, что каждое живое существо хочет для себя лучшей жизни. Даже если не идеальной, то хотя бы немножко улучшить своё положение. И вроде бы осознаешь, что всё что ты делаешь — зря, что ничего не изменится, но в то же время продолжаешь сражаться. Правда, не понятно уже за что именно. Мне ничего не светит в этом мире. Но если верить некоторым источникам — рано или поздно я «погасну». Если быть точнее, сдамся. Смирюсь. Это вопрос времени, верно? В принципе, я и не ожидаю какого-то ответа от тебя, от садиста. Мысли в слух. Потому что мне более некому выговориться, поделиться. Можешь даже не слушать, что я говорю. … — Жизнь станет лучше тогда, когда ты начнёшь что-нибудь предприниматель. Но понимаешь, ты ничего не сможешь сделать без моего позволения, ибо Я должен делать жизнь прекрасней. Однако мне не то, чтобы лень… Нет желания идти дальше. Возможно я покажусь довольно странным, однако так и есть. Не подумай, я не недоброжелатель процесса, просто сейчас делать шаги в будущее нет смысла. Поэтому нам и стоит смириться, продолжая жить так, как жили, чуть изменив ракурс. Их диалог только чудом не перерос в крики и оры. Болванка продолжала сильнее ненавидеть Кирими стоит только взглянуть на него. Так старается вывернуться, заставить думать в другом направлении… Это бесило. Но опечаленность от частично правдивых слов слишком подавливало желание разорвать эту рыбу в мелкие кусочки. — Но ты всегда можешь выговориться мне, вылить накопившиеся эмоции, если не хватает сил их сокрыть да и просто поговорить. — тон учёного внезапно сменился на более нежный и лëгкий. — Я же не твой враг, верно? Я просто твой создатель, который ответственный за функционирование творений, вот и всё… Такой ответ то ли озадачил, то ли застал врасплох робота, который не ожидал подобное услышать от Кирими. Игры с чувствами? Очередной эксперимент? Тут определённо должен быть подвох. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, а в эту мышеловку он попадал очень много раз. Какие загадки садист ещё таит? — Разве это не проявление слабости?.. Я ведь столько унижался и… Предложение резко обрывается, когда машина замечает как в его сторону резко шагнули, приблизившись достаточно близко. Глаз испуганно заметался из стороны в сторону, пытаясь обнаружить малейшую опасность. О, нет-нет, создатель снова пырнет ножом? Стоило промолчать… Теперь он сделал ещё хуже, и теперь можно ожидать абсолютно любой атаки. Болванка испуганно замерла, ожидая своей участи. Такое ощущение, что лицо Кирими никогда не меняется. Постоянно улыбается, постоянно доволен и вероятно, попросту скрывает таким образом иные эмоции. Тёплая рука коснулась железного плеча, а после сильно похлопала по нему, заставляя сделать пару шагов навстречу. И внезапно Гоу прижимает к себе болванку, смыкая руки на ее спине. Он что… Обнял её?.. Впервые клон находился настолько близко к учёному. Впервые почувствовал тепло, исходящий из живого икенумовца, обогревая холодное тело растерянной болванки. Чувства перемешались: первые секунды паника, которая постепенно сменялась с умиротворением и спокойствием. Сердцебиение Кирими и вправду успокаивало душевное состояние, поэтому через некоторое время робот нерешительно приобнимает в ответ, положив голову на плечо учёного. — …спасибо.