Отель

Холли нервничала. Расхаживала безостановочно по комнате, разминая тонкие пальцы рук, и выглядела при этом так, будто не предоставь охранник ей нужные записи — она собственноручно прикончит его без тени жалости на лице. Но записям попросту неоткуда было взяться. Камеры по-прежнему не работали. Вернее, работали, и запись шла, но изображения не было — темный экран. Николс же, в отличие от Холли, была спокойна, как удав. Однако пропесочить этого крохотного мужичка ей все равно хотелось. Обойдя его, женщина встала ровно напротив и расположила руки на краю стола. — И что же Вы, за все три прошедших дня даже не почесались разобраться с этой проблемой? Холли тоже посмотрела на мужчину строго, точно на провинившегося школьника. Хотя, он мало чем от него отличался. Разве что одет был не в выглаженные брючки, лакированные ботинки и белую рубашку с галстучком. — Я просил Дастина доложить об этом ещё два дня назад. А он уволился. — Он уволился, но ты-то все ещё здесь сидишь! Так какого черта? — вспыхнула брюнетка, — На кого ты надеялся? Мужчина стушевался и едва сдержал себя, чтобы не вжать голову в плечи. Тогда бы он точно встал наравне с десятилетним мальчишкой. — Изображение должно появиться в ближайшие дни. Мы уже сталкивались с такой проблемой. — Ты уволен. Слышишь меня? Джефферсон, ты, мать твою, уволен! Девушка хлопнула своей ладошкой по холодной поверхности стола и развернулась к выходу, кажется, совсем позабыв о Николс. Как выяснилось, Джефферсон, вновь перевел свой щенячий взгляд на женщину и пожал плечами. Та лишь вздохнула, понимая, что практически сорок минут потратила впустую. — Разбирайтесь. Как можно быстрее. Мужчина кивнул. Было отлично различимо, что он буквально мечтал, когда же Бренда покинет-таки его каморку. На микроволновке стоял нетронутый обед, и нетронутым он продолжал оставаться по причине нахождения женщины здесь. Николс и сама надолго задерживаться там не собиралась. Первый раз за всю свою практику она понятия не имела, что делать, а пока шагала к лифту, в голове ее вдруг непрошено промелькнул образ Айлиш и один единственный вопрос «Почему же она не таскается следом?». Странно. Куда она вообще делась? Уехала, может? Да куда там! Вот она, легка на помине. Вытаращив свои огромные глазищи, девушка летела по коридору со скоростью света, и если бы не притормозила, то благополучно врезалась бы в женщину и, что вполне вероятно, снесла ее с ног к чертовой матери. Вопрос прозвучал ещё издалека: — Холли управляющая? Бренда сперва быстро пробежалась по ней ошарашенным взглядом и только после коротко кивнула. — Какого черта? Я думала она в Чикаго… — Ты ее знаешь? — нахмурилась женщина. — Даже не представляете насколько… Айлиш ничерта не понимала. Холли же сама зареклась не оставаться здесь! Идиотка. Как была нестабильной, так и осталась. Тем не менее, внутри у нее как-то неприлично сильно трепетало. Всё-таки полтора года не виделись. Интересно, как она сейчас? Одна? Или нашла себе кого-то? Может, снова спуталась с Рэйчел? Боже упаси. — Эй, — Николс щёлкнула пальцами перед лицом девушки и нервно хмыкнула, — все нормально? Айлиш рассеянно поморгала глазами, но вопрос все равно пропустила мимо ушей, поэтому просто кивнула, в надежде не показаться ненормальной. Ей ни разу не понравились ощущения, накрывшие ее при мысли о Холли. Если быть уж очень откровенной, она каким-то чудным образом совсем о ней не вспоминала за это время. Ладно, откровением это не являлось. Вспоминала. Как тут не вспомнишь, когда все тело исполосано шрамами? Когда Фин периодически напоминал, когда в контактах на телефоне время от времени мелькало ее имя? Она так и не удалила ее номер, но и не звонила. В чувства девушку привел звук закрытия дверей лифта. И за секунду до полного их соединения, она увидела в нем Бренду. Даже позвать не удосужилась. Невыносимая. Мягкий голос за спиной разлетелся тысячами осколков в голове Айлиш, и тут же осколки эти огромной гурьбой пронизали ее сердце, заставив продрогнуть. — Билли? — Холли? Нет, блин, не Холли. Вивьен собственной персоной. Пора бы научиться различать. Идиотизм. Брюнетка, кажется, была удивлена не меньше и смотрела на девушку так, словно увидела впервые. Айлиш тоже не спешила разглагольствовать и предпочла заняться тем же. Изменилась. Сильно. Но в лучшую сторону. Вытянулась? Да куда больше-то? Ещё и на каблуках. Отрастила волосы. Непривычно. Сменила духи. Взгляд потускнел. Заметно. Билли могла бы рассматривать ее так целую вечность, выискивая новые детали, но, как и тогда, при первой их встрече, ее взгляд остановился на щеке. На шраме. Брюнетка нарушила молчание первой: — Что ты здесь делаешь? Айлиш замялась. Действительно, что она вообще здесь делает? Захотелось подшутить, сказав, что она снова смоталась из дома и засела в отеле. Но это было бы неуместно. — Я тут с Николс. — С Николс? — Холли откровенно удивилась, — Ты как-то связана со всем этим? — Ну, типа того. Я нашла труп. Холли, усмехнувшись, от тупой шутки не удержалась: — А не твоих ли рук это дело, случаем? Билли прыснула сквозь зубы. С ответом она нашлась моментально: — А не Вивьен ли? Брюнетка неоднозначно повела плечом и улыбнулась. Она была рада ее видеть. Более того, она скучала. Дико тосковала. И что самое интересное, даже не надеялась увидеться с ней вновь. Их последний разговор стал точкой невозврата. И они обе были не против. Но что бы там ни было, она жалела. В какой-то момент буквально возненавидела саму себя, возненавидела Вивьен, за то что та втянула ее во всю эту дрянь, Карли, за то что та согласилась в ней поучаствовать и сделала это блестяще. Первое время ей казалось, будто от нее оторвали огромный, значимый кусок, место которого кровоточило с противной болью, доводило до изнеможения, лишало всяких сил, и справиться с этим она не могла. Хотела, но не могла. Руки изо дня в день так и тянулись к телефону, глаза всякий раз судорожно искали в толпах прохожих знакомые черты, даже когда ни в одном из лиц их априори быть не могло, внутри изнывало так сильно, слово пыталось иссушить эту потребность, заставить девушку прийти в себя и жить дальше, но без нее она жить не хотела. Она и не жила вовсе. Скорее, существовала. Просто потому, что так надо. Да, она пыталась заглушить это сначала временем, но оно, чёртово дерьмо, не лечило, пыталась забыться в ком-то ещё, найти кого-то, кто восполнит эти адски ломящие грудь пустоты, искала успокоение везде и во всем, но никто, ни один человек не помог ей сточить шаркающие по грудной клетке рубцы на сердце. Она понимала, что все впустую. Все безнадежно и глупо. Свою голову с плеч не снимешь, и сердце ничерта не выдерешь — никуда не денешься. Смерив брюнетку лёгкой улыбкой, Айлиш несмело проговорила: — Не хочешь пообедать? Я как раз собиралась. На самом деле она никуда не собиралась. Хотя, нет, собиралась. Добраться до Николс и продолжать трепать ей нервы своим присутствием. Холли, глянув на часы, счастливо согласилась. Пока они неспеша направлялись в сторону кафе, между ними снова образовалось неловкое молчание. А ведь и правда, говорить им было совершенно не о чем. Все, что их связывало — страшные, абсолютно ненормальные вещи. И ещё ложь. Ею было пропитано все вдоль и поперек. Холли, скребя ногтями по ладони от напряжения, пыталась слепить в своей голове хоть какой-нибудь вопрос, хоть что-нибудь, что напомнит Айлиш, кем на самом деле они друг другу приходятся. А приходятся ли? По крайней мере, ей? Имеет ли это для нее хоть какую-то значимость? Поразмыслив, она спросила: — Как там Денни? Как Фин? — Сносно. Денни в следующем году идет в школу, три месяца назад окончательно оформили над ним опеку. Адам не сопротивлялся. А Фин скоро станет папашей. Клау на пятом месяце, девочкой беременна. — Здорово! — улыбнулась Холли и с замиранием сердца продолжила, — А ты что? Как ты вообще? — Все так же. Слушай, тебе правда интересно? Этот вопрос брюнетку почему-то задел. Ударил куда-то в грудь и отдался колючей болью в носу. Ну, ещё этого не хватало! Ничего не поменялось. Третий десяток идет, а все сопливится, как девчонка при любом удобном случае. — Интересно. А не должно быть? Айлиш в ответ на это только пожала плечами, но изнутри ее буквально распирало от осознания того, что не только она места себе не находила все это время. — Ну, а ты? Почему не улетела? — Я улетала. Меня перенаправили сюда через полгода. Распределили, проще говоря. — То есть? — Сократили нас тогда. Сильно. Мне предложили руководство другим отелем в другом городе, потому что из-за текучки меня тоже могли уволить через пару месяцев. — Вот как, — Билли растянуто кивнула, — круто. Или нет? Не круто? — Как посмотреть. С одной стороны, наверное, да. С мамой отношения последнее время совсем разладились, да и не получалось у меня вернуться в прежнее русло. Вроде домой прилетела, а все как-то не так. — А с Ви что? Вы общаетесь? — Нет, и опять же не по моей инициативе. Она отказывается. — Сейчас-то почему? — Осторожничает, наверное. Не знаю. Айлиш насупилась и открыла дверь, ведущую в кафе. Со всех сторон загалдели множество голосов — в основном детских. Верещали, как неуравновешенные, бегая по всей площади, и в какой-то момент курносый веснушчатый мальчуган влетел-таки в Холли. — Осторожнее, малыш, не бегай. Девушка очаровательно улыбнулась и бережно развернула ребенка в противоположную от них сторону. А он даже не извинился. Билли же подумала, что быстрее прихлопнула бы его прямо на месте. И всё-таки характер у Холли мягкий, как пластилин, и терпение такое же — тянущееся. Бесконечное, если хотите. Уж ей-то хватило времени, чтобы это понять.