Напиваясь и слушая

"Я лежал, кутаясь в свой краешек одеяла, и мне было хорошо." Для начала, кто бы мог подумать, что несмотря на, мягко говоря, напряженные отношения старосты и его заместителя, они могли бы не то чтобы пойти на вечеринку колледжа вместе, а из принципа находиться рядом друг с другом. Вайпера все-таки иногда удивляет настолько детская невинность и доброта Калима. С момента оверблота Джамиля прошли месяца, уже был апрель, и в колледже намечалась вечеринка. Разумеется, Калим предлагает пойти туда вместе, ведь он так их любит: смотрит щенячьими глазами, нетерпеливо дергает слугу за рукав его родной толстовки, пока Вайпер молчит. Ах, всего лишь одна, да? А затем ещё, и ещё. Слуга взвешивает все за и против. Всё-таки после зимних каникул появляться на людях вместе будет той ещё задачей, пусть и далеко не все знают печальных зимних событий. «Пожалуйста, я не буду снова создавать тебе проблем, Джамиль!» — Наблюдая за молчанием Вайпера, умоляет Калим. Джамиль поворачивает голову, смотрит сверху вниз, кратко выдыхает. Улыбка на личике мальчика поменьше появляется и всё больше расширяется, как бы умоляя. «Разумеется, ты создашь.» Аль-Асим быстро-быстро мотает головой, все еще вцепившийся в красно-черную толстовку Вайпера. «Великая семерка, ты ведь не отстанешь?» — вопрос являлся риторическим. Естественно, не отстанет. Джамиль слишком долго знает своего хозяина. И правда, мальчик, подняв голову настолько резко, что аж золотые сережки покачнулись, произносит: «Не отстану!» В Джамиле с каждой секундой сгорали нервные клетки. Он закатывает глаза и жалобно цокает: «Ладно.» Беловолосый мальчик отпускает Вайпера и, продолжая улыбаться, победоносно поднимает руки, мгновенно возвращается к руке другого мальчика, но уже обнимая, то и делая, что радостно посмеиваясь. *** На вечеринке с огромным количеством людей, через них пробирались два мальчика из Скарабии, пытаясь найти свободный кусочек места. Джамиль, тянущий своего безответственного хозяина, и Калим, старающийся не отставать за другом, пока здоровается со всеми знакомыми: вон стоит Азул, спереди которого близнецы Лич, вечно строгий Риддл Роузхартс, который вообще не знает, что забыл на вечеринке, ведь его пригласили подчиненные из Хартслабьюля, одноклассник Сильвер уже, кажется, во всю дремлющий. «Привет, Кейтер! Лилия! Оу!» — запнулся староста, чуть ли не врезаясь в какого-то ученика из Диасомнии. Джамиль останавливается, немного закатив глаза, ждя, пока Аль-Асим наговорится с одноклубниками. «Здравствуй, мы догадывались, что вы придёте.» — здоровается Лилия, заботливо прикрывая глаза, держа в руке стаканчик с, видимо, соком или типа того. «Приветик!» — отвечает после слов Лилии рыжий мальчик Кейтер. «Я так рад вас видеть! Я увидел уже так много знакомых лиц, тут что, весь колледж?» — расплываясь в теплейшей улыбке, сказал Калим. «Ха-ха, всем хочется как следует повеселиться перед летом» — после этих слов Кейтер достает свой телефон, открывая камеру. «Улыбочку!» Беловолосый, быстро беря за руку Вайпера, подводит для совместной фотографии. Слуга хотел возразить, но в конечном итоге просто странно посмотрел в камеру. «Отлично! Ладно, пойдем, Лилия. Удачи, ребят!» — Даймонд уходит с другом, тихо бормоча хештеги. Пока Аль-Асим активно махает вслед обеими руками, чуть ли не ударяя ими каждого студента, Джамиль слабо берет того за запястье и доводит до стены. «И зачем мы тут?» — Джамиль нервно переводит взгляд на огромные тучи людей, затем обратно на мальчика. «Повеселиться, разумеется! Я правда про-» — Не успев договорить, к ним подбегает Эйс с непонятной бутылкой, с Ю, а за ними еле поспевает Дьюс. «О, привет!» Сразу после этих слов Траппола протягивает бутылку с непонятным содержимым в руки черноволосому. Оба мальчика из Скарабии непонятливо поглядывают то на Эйса, то на Ю, и только затем на бутылку. «Что?» — Вайпер, являясь телохранителем Калима, недоверчиво косится на Трапполу. «Держи, быстрее!» — теперь рыжий буквально впихивает в руки сероглазого чертову бутылку. — «Подарок, кто-то из Саванаклав умудрился пронести ящик этого пойла, девать некуда.» Калим, немного странно смотря на ребят и параллельно благодаря, подошел к Джамилю. Последний явно косится на беловолосого своим строгим взглядом, так и говоря: «Ты не будешь это пить.» «Я снова потерял Эпеля!» — наконец-то, подбежав к компании, устало молвит Дьюс. Ветхий префект взволнованно смотрит на подбежавшего, а Эйс, восклицая «Блин!» снова и снова, убегает куда-то прочь. За ним убегает Ю, и только потом, предварительно набирая грудью воздух, стартует Спейд. Между двумя повисло неловкое молчание. Джамиль стоял с тяжелым бутылем в руках, переваривая все то, что произошло секунды назад. «Джами-иль» О, этот тон не предвещает ничего хорошего. «Нет.» — Джамиль поворачивает голову, а затем все тело к собеседнику: «А если ты и попробуешь это, то только после меня и немного.» «Да брось! Они бы ни за что не захотели отравить нас!» — немного жалобно отвечает Калим, но кажется, его устроил вариант Джамиля. В конце концов, он был уверен в том, что содержимое не было отравлено. О, беспечный поступок в его духе. Аль-Асим ловко берет два пластиковых стакана со стола, и, ставя их туда же, ждет действий черноволосого. Вайпер, уже привычно вздыхая, только произносит: «Ведешь себя как ребенок.» — неозвученное согласие. Бутылка уже оказалась открыта. Разлив немного жидкости в свой стакан, Джамиль поставил бутылку и поднес к губам стаканчик. Распознать яд в пище было несложно, даже если его эффект начинает действовать не сразу. Всегда имеется привкус, указывающий на отравление. Содержимое было обычным алкоголем, видимо, шампанское. «Неплохо.» — единственное слово, сорвавшееся с губ слуги. Джамиль, взяв бутылку и поставив стакан, разлил по обоим стаканчикам напиток. Оба чуть ли не залпом выпили. *** Оба не помнили, как оказались в комнате Калима, как ушли с вечеринки. Оба не помнили, как и когда успели выпить чуть ли не пол бутыля. За то оба беззаботно смеялись, сбрасывая подушки с кровати старосты. Даже Джамиль Вайпер — человек, известный в колледже как безумно закрытый и безэмоциональный вице-домохозяин, а по последним событиям ещё и опасный, сейчас залитый красным румянцем, подобный своему хозяину и такой радостный, каким не был никогда за 17 лет жизни, это просто невероятно. Оба лежали под одним одеялом, на одной кровати, опираясь об одну стену, смеясь одним искренним смехом и, кажется, живя одну жизнь. Будто бы и не было 17 лет рабства и ненависти к человеку рядом. Не было сгустков ненависти, перерастающих в чернила и кляксы, не было ничего, помимо счастья. *** "Я стал частью чего-то большого, многоногого и многорукого, теплого и болтливого." В одной руке Вайпер держал больше чем наполовину пустую бутылку шампанского, другую распластал по единственной подушке, находящейся на мягкой кровати. Было настолько спокойно и уютно. Впервые за несколько последних лет Джамиль испытывал такое облегчение, пусть и под неплохим количеством алкоголя. В комнате царила темнота, и лишь настольная лампа, стоящая на тумбе прямо впритык к кровати Калима, освещала их "уголок". "Я стал хвостом или рукой, а может быть, даже костью." Этот же Калим сейчас то и дело, что запинаясь на каждом слове и произнося их иногда на непонятном Вайперу языке, читал любимую сказку Горячих Песков и его о принцессе и воре. "При каждом движении кружилась голова, и все равно давно уже мне не было так уютно." Джамиль слышал эту цитирую: "сопливую ересь" настолько часто, что от одного упоминания об этой сказке он готов был самоубиться (иронично напоминает о его хозяине), но сейчас мальчик с неподдельным интересом, с такой же улыбкой и закрытыми глазами лежал, горячо дыша. Аль-Асим, уже в полутрансе, продолжал читать отрывок за отрывком из сказки, перелистывая страницу и начиная весь процесс заново. Затем аккуратно берет из руки возлюбленного бутылку и начинает пить прям из горла. Наверное, будь он сейчас в адеквате, вылетел бы из Скарабии от счастья и стыда от ситуации, в которую они сейчас поставлены. И правда, так спокойно сидеть и читать сказку, с любовью и нежностью поглядывая на человека, которого так любит и любил с детства. От одной лишь мысли о подобной ситуации в глазах Калима созревали теплые капли и грозились пролиться прямо на бронзовые щеки, а улыбка никак не хотела уходить с лица мальчика. Размякшее тело Джамиля продолжало лежать на мягкой поверхности, и лишь изредка можно было с его стороны услышать невнятное бормотание. Видимо, комментирует события в строках, которые зачитывает Калим. Казалось, когда закончится сказка, планета перестанет крутиться, солнце уже никогда не взойдет и, что еще хуже, он больше никогда не ощутит столько счастья от компании его глупого беловолосого друга. Оказывается, дни могут быть наполнены не только работой, тонной школьной информации и усталостью, но кто бы сказал об этом Джамилю раньше? "Если бы утром кто-то сказал, что я проведу эту ночь вот так, разомлевший и счастливый, напиваясь и слушая сказки, смог бы я в это поверить? Пожалуй, нет" Оба хотели выжать из вечера столько наслаждения, счастья и любви, сколько могли. Оставить столько боли и слез, сколько пережили за всю жизнь позади. Калим дочитал очередную страницу, что было невероятно сложно, ведь мир вокруг будто бы закружился, в глазах периодически темнело из-за невольно закрывавшихся век. Мальчик отложил книгу и уставился на свою любовь глазами, в которых, кажется, отражаются тысячи, миллионы фейерверков и огоньков в теплом свете лампы. Счет времени давным-давно был утерян, и вообще, кого обманываю, никто за ним не следил. Вайпер сонно открывает глаза и смотрит в ответ. Сейчас это место, эта комната - самое лучшее место во всем мире с двумя лучшими друг для друга людьми. "Сказки. При выключенном свете, с нестрашными драконами и василисками, с дурацкими снеговиками…" Калим Аль-Асим придвигается к телу рядом, а затем медленно кладет голову на подушку. Приподнимает одеяло и залазит, продолжая смотреть на оппонента. Некоторые пряди из шелковых распущенных волос Джамиля Вайпера тонким фонтаном свисают на лицо, смотрящее серыми очами на другое лицо, но уже с гранатовыми глазами. Калим с полузакрытыми глазами приулыбнулся, забираясь руками под подушку для собственного удобства. Джамиль улыбается в ответ. "Я чуть не заплакал от наплыва нежности к своей любви, но вовремя спохватился, что это будут пошлые, пьяные слезы." Оба лежат лицом к лицу. Владелец серых глубинных глаз кладет руку на щеку владельцу красных, и тот не сопротивляется. Наоборот, с той же улыбкой закрывает глаза. Джамиль делает абсолютно также, и тишина охватывает всю комнату, а по их мнению, весь мир в свои объятия. Лишь свет, исходящий от напольного солнца, никак не мешающий моменту, существует помимо старосты и его заместителя. Вся эта обстановка сама по себе для них, безусловно, необычна. Последний раз подобное было, когда маленький Калим лежал и слушал спокойный и утешающий голос маленького Джамиля, читающего какую-то очередную сказку на ночь своему солнышку. Что они будут испытывать, когда проснутся и окажутся в такой безумно странной, даже интимной обстановке, все это будет их завтрашними проблемами. А пока что, оба окунаются в свои сны, уже полностью отключая разум и отдавая друг другу каждую частичку себя.