малиновый чай с лимонными дольками

Снежинки, будто маленькие звездочки, плавно оседали на землю словно мягких пух. Внизу куда-то спешили машины и люди, мчась по белому снегу и торопясь в тепло и уют. Слабый ветерок обдувал и морозил щеки, а маленькие звездочки падали на ладонь и тут же растворялись в теплоте рук. Чонин стоял на краю крыши, вдыхая свежий морозный воздух и прижимая к груди единственную их совместную фотографию. Внутри вновь все сжималось, а по щекам струились слезы. Как же он скучает. Два бисерных браслета, с красными и черными цветочками, покорно покоятся на запястье, напоминая о самом любимом. А на израненной душе цветут цветы. Скоро они встретятся. *** 30 мая 2006 год. — Ты никуда не пойдешь, — кричала женщина, захлопнув входную дверь и не выпуская Чонина из дома. — Где ты был всю ночь, лучше скажи мне это. — Отойди, — нахмурился Ян, сжимая лямку желтого рюкзака. — Где ты был всю ночь? — повторила женщина. Чонин сжал кулаки и закричал в ответ. — Я был с Сынмином, с Сынмином! Я говорил тебе раньше, но ты меня не слушала. Он болен, и неизвестно сколько еще продержится, а ты не выпускаешь меня. Ты все делаешь против! А если с ним что-то случится, и меня не будет рядом. Я обещал... — Даже если и случится, то тебе что. Не умрет твой Сынмин сегодня, а ты останешься дома, — она толкнула его в комнату и заперла дверь. — Да как ты можешь так говорить, — злость пробирала все тело Яна, он с силой колотил по двери и продолжал кричать. — Ты ужасна, я ненавижу тебя. Ненавижу. — Закрой свой рот и забудь о своем Сынмине, иначе никогда не выйдешь из своей комнаты. — Даже если не выйду, то Сынмина никогда не забуду, — прорычал Ян. Мать ему больше ничего не ответила, лишь покачала головой и спрятала ключ. Отец, сидевший на кухне и не вмешивавшийся в разговор, лишь тяжело вздохнул. Он никогда не видел Чонина таким — живым. Чонин из прошлого и слова бы не сказал, наплевав на родителей, но этот прямо рвет и метит. Кто же такой этот Сынмин? Чонин бы ему ответит: «Тот, с кем моя душа нашла покой и обрела смысл». *** Чонин не спал всю ночь, словно что-то не давало ему покоя. Сердце бешено колотилось, а душе было неспокойно. Дождавшись утра, он позвонил Сынмину, но тот не брал. Чонин надеялся, что он спит. Но надежды окончательно рухнули, когда по всему дому раздался звон домашнего телефона. Матери не было дома, только отец, и он же ответил на звонок. Чонин ходил туда-сюда по комнате, с темными кругами под глазами и безумно уставшим видом. Дурное предчувствие не давало ему покоя, а слезы так и рылись наружу. Тут открылась дверь и на пороге показался отец. Он посмотрел на Чонина сожалеющим взглядом, опустил голову и обнял, успокаивающе похлопав по спине. Мир для Чонина потерял свой былой цвет. Он для него рухнул.  Чонин все понял. Слезы, которые до этого момента держались стойко, медленно струились по розовым щекам, а сердце разбилось в дребезги. Чонин сорвался с места, молясь, чтобы это было неправдой. Но все молитвы были пустыми. Дверь ему открыла мама Сынмина и даже не спрашивая, кто он, пустила внутрь. Чонин вбежал в комнату Сынмина и не обнаружив его там, собирался обыскать весь дом, но мама Кима покачала головой. Не было нужды искать. Ким Сынмин умер 31 мая, в последний день самой счастливой весны за всю его короткую жизнь. Чонин опустился перед кроватью на колени и заплакал еще больше, обнаружив лопнувший браслет с черными цветочками на полу его комнаты. Чонин не успел. Он не был с ним до самого конца, оставил одного в этот тяжелый момент, не пришел к нему. — Н-нет, нет, нет, — он начал безумно собирать его бусины и прижимать их к сердцу, больно плача. Они были единственным, что осталось после него. Единственным и самым дорогим. — Прости меня, прости меня, прости. Я не успел, я оставил тебя. Прости, Сынмин, пожалуйста, прости меня... Но Сынмин не мог сказать ему, что Чонин не виноват. Сынмин не хотел, чтобы Чонин видел, как он уходит. Ведь это больнее всего. Видеть, как любимый человек умирает. Мама Сынмина аккуратно подошла к Яну с бумажкой в руках и прошептала: — Это было на его столе, кажется, оно для тебя. Чонин поднял красные глаза и принял маленькую бумажку дрожащими руками. На ней, аккуратным почерком, было написано следующее: «Мы обязательно встретимся. Никогда не говори, что это конец, Чонин. Ты все еще держишь мою руку, и я надеюсь, что и в следующей жизни ты ее не отпустишь. Я люблю тебя. Твой Сынмин» Чонин всю ночь провел на кладбище, на свежей могиле, усыпанной сорванными им фиалками, и оплакивал потерю любимого человека. Прижимал к сердцу черные бусины, маленькую записку и единственную фотографию. Осознание того, что этот человек больше не улыбнется, не сможет мило есть приготовленный им картофель, не будет смеяться так ярко, как делал это все чаще и чаще, не будет рассказывать маленькие истории, и удивляться всему, что Чонин ему показывает, давалось с трудом. Этот человек больше не сможет светиться, его слабенький огонек, который держался крепко, погас. Это только кажется, что за всё платят деньгами. За всё действительно важное платят кусочками души. *** Слезы медленно струились по щекам, прямо как в тот день, когда это случилось. Чонин, стоя на крыше, с улыбкой на лице вспоминал ту злосчастную весну, которую так любил, и которую так ненавидел. Он провел рукой по черным цветочкам, коснулся губами фотографии и сунул ее в карман, снова бережно и аккуратно. Это действительно было самое дорогое в его жизни. Самое ценное, что грело душу. Прохладный ветерок стянул с него капюшон и впустил свежий воздух в легкие, которые больше не смогут дышать. А ведь у Сынмина эти легкие были усыпаны нежными фиолетовыми цветками фиалки, что цвели. Цвели именно тогда, когда Чонин находился рядом. Ян делает вдох, а вместе с ним и шаг, становясь на самый край. Еще совсем немного, и он увидит его. Больное сердце бешено колотится, а слезы и улыбка все никак не сходят с лица. Чонин так счастлив. — Как же я люблю тебя, — любит так же сильно, как и скучает. — Скоро мы будем вместе. Он закрывает глаза, делает шаг, покидая этот мир и ступая в совсем другой, где его встречают с теплой улыбкой и протянутой рукой. Чонин летит вниз, ощущая легкость и свободу, когда кто-то нежно берет его за руку и Ян видит эту теплую улыбку. Он наконец чувствует его касания, тепло. Может дотронуться до Сынмина и обнять. — Я пришел к тебе, — шепчет Чонин, счастливо улыбаясь, когда видит перед глазами любимое лицо. — А я за тобой, — слышится нежный голос совсем рядом, что сопровождается приятной дрожью по всему телу. Они наконец вместе, заточены в объятия друг друга и все еще крепко держатся за руки. Но что самое главное — теперь они счастливы. Внизу суетилась толпа, движение прекратилось, все замерло, все это было неважным. Чонин ничего не видит и не слышит, у него перед глазами лишь Сынмин, который ждал его все это время. Он крепко держит его за руку и ведет к свету. Звезды не исчезают. Однажды их снова увидят.