Личная война

«Дорогая Дейнис! Каждое моё письмо начинается одинаково, и это не станет исключением: без тебя в Красном Замке мне совсем грустно. За этот месяц, что я тебе не писала, произошло не много событий, но и они выводят меня из здравого ума. Эймонд и Эйгон, кажется, и вовсе перестали говорить друг с другом, но, быть может, это только к лучшему, ведь каждый раз, когда их беседа длится дольше минуты, эти двое готовы порвать друг друга на куски. Мой младший брат изменился, как я уже и говорила ранее, но с каждым днём, как я смотрю на него, меня пробирают мурашки. Он столь холоден ко всем, что я едва могу узнать в нём того милого мальчика, каким когда-то Эймонд был. Эйгон же ничуть не изменился, но его поведение лишь усугубилось. Он стал всё чаще пропадать из замка по ночам, и лишь Богам известно, где он проводит всё своё время. Матушка всё больше злится на него, но я вижу, как ей от этого больно. Но это не самое ужасное. От этой новости, я уверена, ты лишишься чувств: теперь я помолвлена с Эйгоном, и совсем скоро состоится наша свадьба. Если быть откровенной, меня это вводит в ужас, и я ничего не могу с этим поделать. Но я искренне надеюсь, что эта свадьба станет поводом твоего приезда в Королевскую Гавань. Целых два года мы не виделись, и я очень скучаю по нашим беседам в Богороще. Я буду с нетерпением ждать твоего ответного письма. С любовью, Хелейна» Чем дальше глаза Дейнис перемещались вниз по письму, принесённому мейстером этим утром, тем больше её густые тёмные брови ползли вверх от удивления. Девушка нисколько не была удивлена изменениями в Эймонде, ведь его сестра почему-то рассказывала ей почти всё, что с ним происходит. Но предстоящая свадьба Хелейны с Эйгоном? Таргариен ещё раз пробежалась глазами по аккуратному почерку подруги, проверяя, правильно ли она поняла её слова. Рука с небольшим клочком пергамента опустилась на колени, а глаза устремились в не разожжённый камин, теряя фокусировку. Ей понадобилось несколько минут, чтобы осознать новости, принесённые вороном из столицы. Хелейна и Эйгон. Принцессе это казалось катастрофой, и если так думала даже она, абсолютно лояльно относящаяся к старшему сыну короля, то ей даже не представлялось, как чувствует себя бедная Хелейна. Она всегда была милой и доброй, видящей мир куда более беззаботным, чем он на самом деле являлся. Она была светлым лучиком не только для Дейнис, но и для Красного Замка в целом. Не искушённая пороками и грехом, не испорченная столичными интригами и заговорами, она была почти что настоящим ангелом во плоти. И Дейнис была уверена, что мужем принцессы должен стать добрый, благородный лорд, что будет любить и лелеять её, словно она — самое ценное сокровище мира. Едва ли Эйгон, которого Дейнис помнила разгильдяем и бабником, мог подарить своей сестре, а теперь уже и почти жене, счастье, которого она на самом деле заслуживает. Девушке было действительно грустно от одной мысли, что её милая подруга может быть несчастна. Тем более, в такой… долгосрочной перспективе. Таргариен встала со своего мягкого кресла, ставшего её любимым уголочком в покоях. Она подошла к письменному столу, расположенному в дальнем углу комнаты между двумя деревянными полками, богато обставленными любимыми книгами принцессы. Ещё раз взглянув на строки, она поднесла бумагу к небольшой свече, подставляя под пламя. Она так делала с каждым письмом Хелейны, не желая, чтобы её сокровенные секреты попали в чужие руки. Когда письмо превратилось в пепел, девушка покинула свою комнату, направляясь туда, где бывала чаще всего. Отвечать на послание подруги прямо сейчас не было никакого желания, а потому, Дейнис решила отложить это дело до вечера, когда сможет отреагировать на новости более спокойно, не обрушивая на Хелейну поток негодования, что тугим узлом завязался в груди. Драконий Остров снова окутался хмурыми тучами. Оказавшись на прохладном воздухе, принцесса повыше подняла воротник закрытого платья, пытаясь скрыться от пронзительного ветра. Находиться больше положенного времени вне стен замка совсем не хотелось, а потому она быстрым шагом направилась в нужном направлении. Путь по заученному наизусть маршруту проходил через небольшой пляж, где часто тренировались сводные братья, а потому увидев их и сейчас, Дейнис не слишком удивилась. — Даже в такую отвратительную погоду наша сестра не отходит от ежедневного плана, — перекрикивая ветер, произнёс Джейс, опуская меч. — Даже в такую отвратительную погоду мои братья не отходят от ежедневного плана, — с усмешкой парировала девушка, подходя ближе к принцам, — ваше рвение к тренировкам достойно восхищения. — Жаль только, что это не делает Люка лучшим воином, — старший сын Рейниры с невинным лицом глянул на брата, скрывая смешок, — впрочем, быть может, настанет день… Застенчивый от природы Люцерис, до этого недовольно хмурящийся от реплик Джейса, сделал неожиданный выпад, выбивая тренировочный меч из рук насмехающегося брата, чем вызвал смех принцессы и возмущённый вскрик принца. Стоит признать, что за прошедшие два года Дейнис вполне привыкла к сыновьям мачехи, больше не раздражаясь от одного их присутствия. Девушка списывала это на пройденный этап взросления, что подразумевает под собой терпимость к окружающим и снисходительность к тем, кто ранее вызывал не самые приятные эмоции. Их отношения не стали теплее, но ни она, ни принцы к этому и не стремились, довольствуясь наступившими временами перемирия, что, по крайней мере, не сопровождались постоянными ссорами и недовольными взглядами друг на друга. Их вполне устраивали сложившиеся если не тёплые, то хотя бы нейтральные отношения, позволяя им изредка перекидываться безобидными фразами и смешками. Вот и на этот раз Дейнис ненадолго задержалась в компании принцев Джекейриса и Люцериса, со снисходительной улыбкой наблюдая за их нескладным боем. Она не надеялась, что эти двое могут стать великими воинами вроде её отца, но считала, что если бы он уделял им больше внимания, то тренировки мальчиков вполне бы могли хоть отдалённо напоминать то, что она видела между сиром Кристоном и Эймондом, что хоть и ненамного старше их самих, но был куда более умелым. Но Джейс был прав: ни неприятная погода, ни даже они сами не могли отвлечь принцессу от почти ежедневного ритуала, что она взяла себе за привычку. Встречи с Вермитором казались ей чем-то особенным, столь необходимым для душевного покоя, что бывали они всё чаще, и проходили всё дольше. Им было не обязательно летать, достаточно просто находиться в обществе друг друга. Порой, когда девушке не спалось ранний утром, она тепло одевалась и отправлялась в излюбленное место, на которое наткнулась несколько лет назад, где редко можно было встретить человека. Там же Дейнис можно было найти и в жаркие дни, прячущуюся с книгой под тенью выступающих скал и с драконом под боком. Впрочем, их совместные полёты так же были частым явлением, особенно, когда погода была ясной, тёплой и безветренной. Вместе дракон и наездница облетели все земли неподалёку Драконьего Острова, каждый раз находя наиболее приятные сердцу места, на которых можно было ненадолго скрыться от посторонних глаз, наслаждаясь спокойствием и одиночеством, что так ценила принцесса. Дейнис замедлила шаг, стоило ей увидеть между скалами Караксеса, рядом с которым маленькой фигурой стоял её отец. Несколько раз они уже встречались в этом месте, но стоило одному из них появиться, как другой незамедлительно уходил. Было то нежелание находиться в обществе друг друга, или понимание необходимости всадника быть в уединении со своим драконом — неизвестно, но и разбираться принцессе в этом не хотелось. Кровавый Змей незамедлительно поднял голову, учуяв приближение постороннего, чем привлёк внимание и принца Деймона, заставив того обернуться в сторону нарушительницы спокойствия. В небе, застеленном мрачными дождевыми тучами, послышался грозный рёв Вермитора. Дейнис неторопливо подошла к дракону и наезднику, останавливаясь на безопасном расстоянии и приветствуя отца. Всего через несколько мгновений за её спиной приземлился Бронзовый Гнев, что тут же обвил шею вокруг принцессы, подставляя свою морду и заключая её своеобразное кольцо. Караксес, завидев сородича, никак не отреагировал, помня того ещё со времён Старого Короля. Когда-то, когда наездником Кровавого Змея был принц Эймон, а на Вермиторе летал его отец, король Джейхейрис, они вместе палили дорнийский флот, подавляя мятеж. Сейчас же драконов снова оседлали отец и его дитя, правда, в другом порядке. Отец и дочь стояли всего в нескольких метрах друг от друга, а за их спинами расположились их драконы, будто зажимая наездников в небольшую арену. От такого сравнения девушке захотелось хмыкнуть, ведь слишком часто их с отцом беседы заканчивались словесным боем, чтобы каждые помещение можно было назвать ареной. Но, кажется, не сегодня. На губах Порочного Принца играла лёгкая улыбка, а взгляд казался слегка отстранённым, будто Деймон размышлял о своём. В груди брата короля едва уловимым пламенем вспыхнула гордость, когда глаза цвета лаванды наткнулись на миниатюрную дочь и огромного, устрашающего дракона, грозной стеной расположившегося позади неё. — Когда-то Караксес и Вермитор сражались вместе, подавляя мятеж Мириона Мартелла, — мужчина стал вполоборота, поглаживая длинную шею своего дракона, — вот почему они всегда так спокойно относятся друг к другу. Дейнис заинтересованно глянула на отца. — С ними была и Вхагар. Забавно, — хмыкнув, добавила девушка, чем привлекла внимание отца, — ты оседлал дракона своего дяди, а я — твоего деда, и вот, они снова вместе. — А дракона, на котором летал мой отец, оседлал смелый мальчишка, — Деймон усмехнулся, глядя на дочь, что при упоминании Эймонда опустила взгляд, — и снова эти три дракона на пороге войны. Брови принцессы нахмурились, а теперь беспокойный взгляд вновь поднялся на мужчину, что, в отличии от девушки, остался так же спокоен, как и прежде. Она и раньше слышала от отца подобные речи о надвигающейся войне, но никогда он не говорил об этом лично ей. Заметив беспокойство на лице дочери, принц Блошиного Конца заинтересованно склонил голову на бок. «Пока не готова», — пронеслось в голове мужчины, так что он продолжил беседу, уводя её в другое русло: — И каково тебе быть наездницей дракона самого Джейхейриса? Взгляд Дейнис потеплел. — Будто для него я и была рождена, — девушка пожала плечами, нежно оглядывая грубую кожу дракона, что спокойно лежал, опустив голову возле её ног. — Связь дракона и наездника до сих пор восхищает меня. — Невероятное ощущение, не так ли? — принц повернулся к дочери, складывая руки за спиной, — Знать, что твой разум связан с мощным зверем, приводящем людей в ужас? — мужчина подошёл к ней ближе, хищно глядя сверху вниз. — Ты — Таргариен, Дейнис, а Таргариены ближе к Богам, чем к людям благодаря своим драконам. Речь отца заставила девушку снова нахмуриться, удивляясь. Никогда прежде он не говорил ей ничего подобного, тем более в тоне, полном гордости. Дейнис молчала несколько секунд, выдерживая зрительный контакт с отцом, прежде, чем задать вопрос, мучивший её, кажется, всю жизнь: — Почему же ближе к Богам я стала всего два года назад, а не раньше? Лицо мужчины потеряло прежнюю расслабленность, сменяясь серьёзностью. — Мой брат настаивал, чтобы в твою колыбель положили яйцо, как и полагается Таргариену, — Деймон повернул голову в сторону, потупив взгляд, будто погружаясь в давно забытые воспоминания, — но я запретил. — Почему? — девушка не была удивлена, а потому вопрос сорвался с её губ просто, словно речь шла о погоде. — Я не мог поверить, что ты моя дочь, — так же просто ответил принц, переводя взгляд на Дейнис, будто ожидая бурной реакции, но её не последовало. Лицо осталось таким же непроницаемым, и лишь тень боли проскользнула в лиловых глазах, а потому он продолжил: — Мне казалось невозможным, что всего за один раз мы с Реей могли зачать дитя. Девушка молчала, повернувшись к своему дракону. Слова отца неприятным осадком поселились в сердце, и всё же этого было недостаточно, чтобы ранить её. Уже нет. — После той ночи я сразу же отправился в столицу, — неожиданно продолжил Деймон. — Она не сказала мне, что забеременела, и узнал я об этом уже когда ты родилась, — мужчина ухмыльнулся, всё ещё удивляясь характеру покойной супруги, — но даже когда наше родство стало очевидным, я всё равно не изменил своего решения. Не знаю, почему. Твоя мать и не настаивала, считая, что без дракона ты будешь обычным ребёнком, а не представительницей самого могущественного рода. Дейнис хмыкнула. — Без наших драконов мы такие же, как и все, — оглаживая жёсткую чешую, задумчиво произнесла Таргариен. — Но мы не такие как все, — принц покачал головой, становясь по правую сторону от дочери, и, вторя ей, рукой потянулся к Вермитору. — Дейнис Сновидица, в честь которой ты была названа, предсказала Рок Валирии за двенадцать лет до него. Именно благодаря её дару Таргариенам удалось спастись от гибели, — мужчина удовлетворённо улыбнулся, заметив заинтересованность принцессы. — Даже если все наши драконы исчезнут, в наших жилах всё равно будет течь драконья кровь. На некоторое время воцарилось молчание, и каждый из них был занят своими мыслями. — Ты мог бы полюбить мою мать, если бы вы жили вместе? Вопрос сорвался неожиданно даже для неё самой. Девушка ждала, что сейчас отец развернётся и уйдёт прочь, оставляя её без ответа, что вполне было в его стиле. Но, к её удивлению, спустя несколько мгновений молчания, Деймон заговорил: — Нет, не думаю, — его тон был задумчивым, будто он и сам размышлял о возможности такого расклада, — мы были молоды и упрямы. Мы лишь подчинились воле короля, но ни о каких чувствах не могло быть и речи. Брат короля, не желая больше продолжать эту тему, обошёл Вермитора, направляясь в сторону замка. Дейнис была благодарна и за это. Впервые в её жизни разговор с отцом был столь откровенным и честным, проливающим свет на тайны, терзающие сердце юной принцессы. Раньше, стоило ей только завести речь о матери, как гнев отца тут же камнем обрушивался на плечи девушки, но сегодня он дал ей больше ответов, чем за все шестнадцать лет её жизни. Деймон, неожиданно остановившись, сделал несколько шагов назад, обращаясь к дочери: — Сегодня утром из столицы прилетел ворон с приглашением на свадьбу Эйгона и Хелейны, — не увидев в глазах принцессы удивления, он продолжил: — Через две недели ты отправишься в Королевскую Гавань, чтобы представить нашу семью на торжестве, — Деймон, помедлив ещё секунду, добавил: — Я рад, что и ты обрела своего дракона, дочь. Губы Порочного Принца тронула едва заметная улыбка прежде, чем он снова развернулся, на этот раз уходя окончательно. Дейнис так и осталась стоять между двумя могучими драконами, удивлённо глядя туда, где всего некоторое время назад стоял её отец. Всего за минуту Деймону удалось дважды повергнуть дочь в неверие. Вечером того же дня принцесса сидела за письменным столом в своих покоях, освещаемых лишь несколькими свечами. В руке покоилось перо, что так и не прикоснулось к клочку бумаги, лежащем перед девушкой. Она всё думала, что написать Хелейне в ответ на её письмо, но подходящие слова никак не приходили на ум. Спустя ещё некоторое время размышлений, Дейнис написала всего несколько коротких строк, решив, что они будут куда более значимыми, чем большое письмо: «Жди меня через две недели, милая Хелейна. С любовью, Дейнис»