🎧 🎙️ 🎧
Интервьюеры могут идти в задницу. Стид выпустил новый эпизод этим утром, и Эд ждал весь день, чтобы вернуться домой и послушать его, но вместо этого он обливается потом в душной каморке, обсуждая с кем-то, блять, новый альбом «Королевы Анны». Он пропускает все вопросы мимо ушей, пока один из них не выделяется в речи журналиста: он не похож на прочие, которые Эд часто слышит на подобных встречах. — Отлично, хочу спросить, — мужчина хихикает, он явно работал над голосом, — ты выглядишь немного рассеянным. Где ты витаешь, Чёрная Борода? Эд боится солгать, но за пару лет это оказывается самым интересным вопросом, который ему задавали. — Честно, приятель, — говорит Эд, вновь надевая на себя маску того крутого парня, которого так любят его поклонники и которую он каждый раз так хочет снять и выбросить в ближайший мусорный контейнер. Это его вторая кожа. — Я думаю о подкасте, который собираюсь послушать, как только мы здесь закончим. Резко? Может быть. Искренне? Ага. У Фэнга, который сидит рядом, загораются глаза. — Значит ты нашёл тот, который тебе понравился? Эд ухмыляется. — Да, называется «Спи со мной». Парень, который его записывает, Стид Боннет, чертовски дикий малый. — Звучит как что-то сексуальное, — добавляет Айван откуда-то слева от Фэнга. — Правда? — Эд показывает ему жестами что-то, означающее «этот парень в теме», и никто вокруг не может их понять. — Мы можем, пожалуйста, закончить это грёбанное интервью? — ворчит Иззи. — Я устал, и это уже начинает мне надоедать. — Тебе надо послушать этот подкаст, Из, — смеётся Эд. Иззи закатывает глаза, и Эд понимает, что он сделает это, но только из желания пожаловаться после. Интервьюер задаёт ещё пару вопросов о «Спи со мной», а после переключается на «Королеву Анну» и прочую херню, с ней связанную, и Эд снова уходит в себя.🎧 🎙️ 🎧
Эд думает, что это похоже на посиделки с большой компанией друзей, пока пьёт пиво, сидя на полу своего патио и слушая, как Стид спорит с Баттонсом о фазах луны и рассуждает, под какой из них лучше всего танцевать голышом. — Я никогда не испытывал большого желания выплясывать нагим под лунным светом, — вежливо, но напряжённо говорит Стид. — Эт потому чт луна не благоволит вам, капитан, — загадочно отвечает Баттонс. Эд убирает бутылку в сторону и смотрит на земной спутник под их болтовню, лениво размышляя о том, что у него нет настоящих ебучих друзей. Они были, до популярности; давно, когда он, Иззи, Айван и Фэнг зависали у Хорниголда и жутко напивались, пока играли в дартс и болтали ни о чём. Тогда они были чем-то большим, чем могло уместить в себе даже понятие семьи: просто четверо парней, пытающихся пробиться наверх, сделать себе имя. Они прикрывали друг другу спины, и не было ничего, чего они не могли бы разделить между собой. Сейчас все их разговоры ограничиваются группой. И с ней всё хорошо. Точнее, теперь они всемирно известны, имеют множество наград и поклонников, и для них уже отведено место в Зале Славы, так что это даже лучше, чем хорошо. Это важно. Возможно, теперь это единственная важная вещь, стоящая того, чтобы о ней говорили. Но Эд всё равно возвращается домой после тура, стоит в своём огромном грёбанном доме и не может, блять, думать вообще ни о чём, кроме того, как ему скучно, какая холодная у него постель и как он даже не может пожаловаться на это Иззи, потому что в его понимании Эдвард может выбрать себе любого любовника, которого он только захочет. Случайные, блять, связи — не то, чего он хочет. Для них он слишком гордый. А ещё есть Стид. Сидит с ним за столом, пока он пьёт кофе, болтает о каких-то бабочках, едет в машине по дороге на репетицию, объясняя концепцию своего идеального судна и гору непрактичного дерьма, которую он хотел бы видеть на корабле своей мечты. А ночью, лёжа с ним в постели, рассказывает ему сказку. Эд старается не представлять, как это было бы, если бы рядом с ним, опираясь на гору подушек, сидел мужчина, которого он любит, с голосом Стида и читал книгу, пока он бы дремал. Он не хочет думать о пальцах в своих волосах, скользящих между ними время от времени и случайно останавливающихся, чтобы рассеянно поправить резинку. А ещё есть Стид, сидящий с ним рядом во внутреннем дворике после самых грандиозных новостей о его карьере, говорящий с ним о лунных ваннах. Эд смеётся в сгиб руки, пока его колено отдыхает (одна нога вытянута вперёд, фиксирующие ремни расстёгнуты). Эд смеётся сквозь слёзы.🎧 🎙️ 🎧
Вот же срань. — Как ты не заметил всплеска слушателей? — говорит в замешательстве Люциус своим высоким голосом. — Я не знаю! — Стид явно раздражён. — Ты же знаешь, что я понятия не имею, как это всё работает. Вот почему у меня есть ты. — Я абсолютно уверен, что Альма объяснила тебе, как пользоваться приложением для подкастов. Стид издаёт какой-то взволнованный прерывистый звук. — Её пояснения довольно... технические. Люциус вздыхает. — Или, может быть, ты просто плох в таких вещах. — Как грубо, — отвечает Стид тем наглым тоном, который Эд любит больше всего. — В любом случае, — говорит Люциус, — у нас много новых отзывов, и я подумал, что было бы неплохо почитать их вместо сказок, хотя я их и люблю, как ты знаешь, но... — Всё в порядке, Люциус, не все голоса подходят для рассказывания историй. — Мой голос вполне подходит! Сердце Эда шумно заходится в груди на протяжении всего эпизода. Во всех отзывах упоминается он. Его интервью. Его рекомендация. Блять. Это одновременно пиздецки странно и забавно. Стид даже не подозревает о том, кто он, чёрт возьми, такой, пока Люциус не включает отрывок одной из самых популярных его песен, и Боннет загорается. — О, я её знаю! — Тогда, считай, ты знаешь и Чёрную Бороду. — Полагаю, я знаю хотя бы его песни? Никогда не был тем, кто намеренно ищет исполнителей, — добавляет Стид. — Тебе не кажется, что такие знания только отвлекают от самой музыки? Формировать свой взгляд на искусство, судя по человеку, который это искусство создаёт... Я лучше приму его условия и останусь в неведении. Эду нравятся подобные рассуждения, но эти слова точно выбили из него дух. Идея о том, что Стиду не важен человек, стоящий за музыкой, которую он слушает... — Поверь, тебе ещё захочется найти Чёрную Бороду, милый, — говорит Люциус, прерывая рассуждения Эда. — Он выглядит как бог секса, а ещё я знаю, что тебе нравятся длинные волосы. Эд щурится. Как бы он не старался остановить этот процесс, он уверен, что его щёки уже чертовски красные. Что же теперь делать? Люциус читает больше отзывов. И с каждым разом его тон становится всё более самодовольным, пока он, наконец, не говорит: — Я думаю, ты очень нравишься Чёрной Бороде. Придурок.🎧 🎙️ 🎧
Репетиция закончилась, парни пошли выпить, а Эд решил прогуляться до дома пешком. Обычно он так не делает. Не любит, когда кто-то останавливает его на улице или узнаёт. Он не знает, что заставило его не брать машину в этот раз. Это могла бы быть ёбанная судьба, если бы Эд верил в её существование. Чуть поодаль в его направлении идёт мужчина. Со светлыми волосами, красивый, воздушный и решительный, в нежно-голубом жилете, к которому Эд хочет прикоснуться ещё до того, как вообще ловит себя на этой чёртовой мысли. Эд не из тех парней, которые влюбляются с первого взгляда. Но определённо из тех, кто готов сделать первый шаг. Он только собирается остановить этого молодого человека, но сразу замечает, что тот говорит по телефону. Он тихо бормочет что-то вроде: «Я позабочусь о том, чтобы эти бумаги были у тебя на столе уже утром», — и весь грёбанный мир уходит у Эда из-под ног. Этот голос звучит печальнее и мягче, чем Эд слышал его до сих пор, но он его знает. Он мог бы узнать этот голос из миллиона других. Мог бы под него заснуть.