О пустоте

      Остроконечный камень в центре и шестнадцать кресел вокруг. Заняты из них только пять, и перед процессом камера должна запечатлеть каждого по отдельности для записи.       Магистр Зез-Кай Эл, спокойно ждущий начала процесса и о чём-то сосредоточенно думающий. На этом отрывке он будто что-то бормотал, подрагивая нижней губой из-под пышных усов.       Магистр Кавар, сидящий грозно и холодно, словно монумент. Сходства также добавляли волевого подбородок, грубые черты лица и хмурое выражение, но вовсе не озлобленное, а строгое и даже расстроенное.       Магистр Вэш — ясная и улыбчивая, хотя за этим внешним проявлением улыбки таилось нечто противоположное. Её приподнятые брови придавали лицу слегка удивлённый и в то же время дружелюбный вид, хотя Вэш наверняка была погружена в те же раздумья, что и первые двое.       Магистр Врук, угрюмый, с глубокими поперечными морщинами на лбу и переносице и двумя морщинами разочарования — от носа к губам. Его взгляд, в отличие от других, не выражал задумчивости, а лишь готовность — готовность говорить.       И, наконец, магистр Эйтрис, нетерпеливо сминающая пальцами края своей новенькой робы джедая-историка.       Митра вошла в зал заседания. Она посещала его не в первый раз, но отчего-то сейчас высокий стеклянный свод над головой вызывал головокружение, а окружность лампы под ним, креплёная к своду изящно изогнутыми балками, слепила глаза, а также укладывала мрачные тени на лица её судей.       — Ты знаешь, зачем мы вызвали тебя? — произнёс Врук хрипло.       — Я здесь по собственному выбору, а не потому, что вы призвали меня, — ответила Митра холодно.       Она повернулась в сторону Эйтрис. По прибытию на Корусант Митра почему-то надеялась, что свою старую подругу она встретит первой. Вместо этого в порту перед кораблём её встретил конвой, а просьба связаться с Эйтрис отвергнули, так как «магистр Эйтрис в нынешнее время слишком занята, чтобы удостоить задержанного аудиенцией». Не навестила она Митру и в маленькой комнате заключения, что была слишком уютной для своего названия. Наверное, в Корусантском храме иных комнат и не имелось.       Месяцы молчания. Никаких передач, никаких сообщений, никакого головидения и голонета. Из развлечений — только перешёптывание двух рыцарей-джедаев у входа, которых поставили охранять бывшего генерала республиканской армии. Настоящего заключённого. Будущего никого.       «Магистр Эйтрис», — произнесла Митра про себя. Ей даже хотелось выдавить подобие поздравления с занятием такого высокого поста… до тех пор пока занявшая его не стиснула зубы и не отвела взгляд в сторону.       Остальные заметили их короткое и холодное приветствие и, понимая всю ситуацию, не решались что-либо сказать.       — Как Реван призвал тебя однажды, — вступил наконец Кавар, отвлекая внимание на себя. — Так что теперь ты прошла полный круг и вновь вернулась к джедаям.       — Вернулась? — переспросила Митра, обратившись к нему. — По-вашему, вставая на защиту жителей Внешнего кольца, я покинула Орден, мастер?       Припомнив то, что она была когда-то его ученицей, Митра надеялась смутить его, однако Кавар оставался непоколебим.       — Орденом Джедаев заведует Совет, — ответил он сухо. — А ты ослушалась его решения.       — Зачем тебе нужно было перечить нам? — спросил Зез-Кай Эл. — Джедаи являются хранителями мира, и так было столетиями. Этот призыв на войну подрывает всё, над чем мы трудились!       — Теперь Реван — твой учитель? — подала голос Эйтрис, отчего Митре вновь пришлось развернуться к ней. — Или же тот ужас, учинённый тобой на Малакоре, заставил тебя увидеть истину?       В этот раз она избавилась от всей неловкости, что демонстрировала вначале. Расправила плечи, выпрямила спину. Эйтрис выдавали руки — спрятанные в полах её рукавов. Ткань на них слегка подёргивалась. Пыталась ли она успокоить свой трепет или же мяла кожу на тонких бледных пальцах, как делала это обычно, нервничая?       — Истина в том, что мандалорцев нужно было остановить, иначе последовали бы новые бесчисленные смерти, — ответила Митра, и взглядом она будто спрашивала: «Неужели ты не понимаешь?»       — Ты отказываешься нас услышать, — покачал головой Зез-Кай Эл. — Ты оградилась от нас и тем самым оградилась от Галактики.       — Мы чувствуем, что истинное понимание произошедшего на Малакоре V придёт к тебе лишь со временем, — произнёс Кавар вслед за ним, а затем решительно добавил. — И этому не дано случиться здесь — у полей битвы, пройденных тобой.       — Что вы имеете в виду? — спросила Митра ошеломлённо.       — Ты изгнана, — ответила ей магистр Вэш. — И ты больше не являешься джедаем.       Митра оторопела. Она по очереди смотрела то на одного, то на другого, тщетно пытаясь без слов просить о помощи. Посмотрела на Эйтрис — та, наконец, высвободила руки из рукавов и расположила их по подлокотникам с такими спокойствием, грацией и плавностью, будто её синевато-бледным ладоням только там и следовало быть. Взгляд её выражал безразличие.       — Значит… — произнесла Митра, опуская голову.       Голос не посмел повыситься, слово обозначилось шёпотом, а конец фразы и вовсе растворился в воздухе. Повисло молчание. Никто не отважился добавить что-либо ещё. Даже Митра. Раньше она бы обязательно ответила бы гневной, обличающей речью, но сейчас это казалось бессмысленным. Это заседание не являлось процессом. Оно с самого начала планировалось как короткий и чёткий приговор. Митра чувствовала это, как чувствовала нежелание всех присутствующих слушать её, что бы она ни сказала.       Тихо развернувшись на пятках, она побрела в сторону выхода.       — Есть ещё одна… — окликнул её Врук. — Последняя вещь.       — Какая вещь? — холодно бросила Митра, не оборачиваясь.       — Твой световой меч. Ты должна оставить его нам.       Митра сняла меч с пояса и задержала взгляд на рукояти. Пальцы, держащие меч, подрагивали, пока мёртвой хваткой в него не вцепились. На зеленовато-серой записи меч казался бесцветным, но в воспоминании он горел кроваво-красным. Митра развернулась к своим судьям и ещё раз яростно их оглядела. Некоторые из них вздрогнули, думая, что она собирается их атаковать.       Но этого она не сделала. Собрав всю последнюю ярость, что, пульсируя, мчалась по венам, Митра двумя быстрыми шагами приблизилась к камню и вонзила меч в него. Мелкие брызги и искры прыснули в разные стороны. Пронзить его оказалось так легко, будто бы это был и не камень вовсе, а кусок серого, грязного масла, покрытый содержанием Кодекса. Зло усмехнувшись этой иронии, Митра глянула на Эйтрис, что в страхе вскочила с места и суматошно искала меч в полах своего одеяния. Остальных Митра вниманием не удостоила и, не задерживаясь, быстро покинула зал заседания, заполняемый теперь только звуками жужжания воткнутого в камень клинка.       — Ух ты… — протянул Аттон, с одобрением кивая. — Потрясный удар! И на каком году обучения вам такое преподают?       Митра, не обратив на него внимания, глядела сквозь экран, на котором проецировалась запись суда над ней. Видимо, как напоминание Эйтрис решила сохранить не только меч, но и задокументированный процесс его приобретения. Митра даже могла представить, как при каждом просмотре этого суда у Эйтрис в глазах прыгали искорки самолюбования.       — Можешь выключать… — бросила она Т3-М4 и развернулась, чтобы уйти.       — Ты был прав, Кавар, — вдруг донёсся после долгой паузы голос Зез-Кай Эла.       Услышав, что запись не закончена, Митра быстро приблизилась к экрану.       — Пока она была здесь, я чувствовал это, — продолжал Зез-Кай Эл. — Как будто бы она отсутствовала. Почти как эхо…       — Нам следовало сказать ей, — покачала Вэш головой. — Даже учитывая всю надобность подобного, такое обращение с ней слишком жестоко.       — Как бы то ни было, у нас, к сожалению, не оставалось иного выбора, — произнёс Кавар обеспокоенно. — На сегодняшний момент влияние Ревана слишком сильно возросло среди младших членов Ордена. Войне не удалось обойти их стороной, к тому же он обращается к их страсти, а не их рассудку.       — Этого я и боялась, — разделила Вэш его негодование. — И я опасаюсь, что прямо сейчас мы сыграли на руку нашему врагу.       — Мы не потеряли джедая в этот день, — возразила ей Эйтрис. — Она перестала им быть уже давным-давно. Вы ведь ощутили это? Она просто утратила саму себя! Она пошла тропой Ревана, но оказалась не так сильна, как понадеялась.       — Я опасаюсь, что именно наши учения могли привести Ревана к избранной им тропе, Эйтрис, — старался успокоить её Зез-Кай Эл.       — Это не мы были его учителями, — ответила ему Эйтрис, сморщив нос.       — Мы принимаем ответственность, Эйтрис, — поддержала Зез-Кай Эла Вэш. — А не возлагаем вину.       — Учитель Ревана не имела намерения причинить вреда, — добавил Кавар. — И у Ревана с тех пор было много учителей.       — Вот только всё исходит из одного начала, — продолжила спорить Эйтрис. — Её учения нарушали Кодекс Джедаев и привели всех, кто её слушал, на Тёмную сторону. Как это было и с Изгнанницей.       — Ты не права, — ответила ей Вэш, задумавшись. — Не Тёмную сторону я ощутила в Изгнаннице. Полагаю, — обратилась она к остальным магистрам, — вы тоже это ощутили. Эта пустота, которую мы почувствовали… Митра изменилась.       — Чем бы эта… рана ни была, её источник — Тёмная сторона, — настаивала Эйтрис. — Нам не стоило давать ей уйти! Она ведь может попросту примкнуть к Ревану… а то и хуже.       — И как бы ты поступила с ней, Эйтрис? — спросил Зез-Кай Эл. — Будь внимательна к своим чувствам! Это не Реван стоял сейчас перед тобой. Изгнанница следует иной дорогой.       — Не согласен, — сказал ему Кавар. — Хотя всему своё время, — он обратился к Эйтрис. — Мы отпустили её, потому что должны были. Куда бы она сейчас не направилась — она отведёт угрозу за собой.       — Малакору следовало стать её могилой! — повысила Эйтрис голос. — Вы же видели это? В её шаге, в её Силе? Она и так словно уже мертва!       — Нет, я не ощутил в ней смерти, — ответил Зез-Кай Эл спокойно. — Её ожидают ещё многие битвы, если то, что мы видели — правда. Но будущее переменчиво, а она проходит сквозь него, будто лезвие.       — Нам следовало сказать ей, — сказала Вэш, нацелившись на Кавара пальцем. — Джедай имеет право знать правду. Она ведь твоя ученица, ты знаешь, что она бы не сделала ничего плохого!       — Нет, Вэш, — покачал Кавар головой. — Мы этого не знаем.       — Ничего хорошего из этого не вышло бы, — вступил в полемику Врук. — Даже если то, во что вы с Каваром верите, имеет место быть. Пока что нас беспокоит ситуация с Реваном, и такие откровения могут сделать нас уязвимыми на два фронта.       — Возможно, спустя много лет мы вызовем её вновь и объясним, что с ней произошло и как она может быть исцелена, — сказал Кавар. — До той поры — увы, она должна принять своё изгнание.       — Но она может так и не узнать правды самостоятельно, — заметила Вэш. — Может исчезнуть навсегда, и уже никогда не узнает, почему мы изгнали её.       — Тогда это будущее, которое мы вынуждены принять, — ответил ей Врук.       После его слов экран потемнел. Запись закончилась. Команда, собравшаяся в кают-компании для этого увлекательного просмотра, обратила взгляды к Митре и ждала её вердикта.       — Эти джедаи явно любят свои тайны, не так ли? — нервно посмеялся Аттон, не выдержав напряжённого молчания.       — И это всё, что есть? — спросила Митра у Т3-М4. — На этом всё закончилось?       — Команда: подтверждение!       Митра вновь замолчала. То, что магистры говорили после приговора полностью противоречило сказанному перед ним. Значит, не мандалорские войны были причиной? Тогда что же? Что они почувствовали в ней? Что она должна исцелить? Неужели это та самая рана, которую упоминал Чодо Хабат?       — Там есть что-нибудь ещё? — спросила Митра. — Может, какие-нибудь другие файлы ты нашёл, пока взламывал систему Эйтрис?       Т3-М4 утвердительно пиликнул и вывел на экран список.       Магистр Врук: Дантуин       Магистр Зез-Кай Эл: Нар-Шаддаа       Магистр Кавар: Ондерон       Магистр Вэш: Коррибан       Магистр Эйтрис: Телос       — И только? — поморщился Аттон, глянув на находку. — Ни тебе секретных кредитных счетов, ни карт с сокровищами, только это? Что это вообще значит?       — Магистр Эйтрис: Телос, — прочитала Крея. — Возможно это список планет, где находятся эти джедаи. Это ведь именно те джедаи, — обратилась она к Митре, — что осудили тебя на изгнание, верно?       — Странное совпадение, — произнёс Бао-Дур задумчиво.       — Это не совпадение, — сказала ему Крея. — Это нечто большее, чей-то замысел. И сейчас мы движемся точно в его направлении, — она повернулась к Митре. — Слишком удобно, чтобы быть ничем иным, как ловушкой.       Митра опустила взгляд. После пары минут раздумий она сменила смятение в своём взгляде на безразличие и обратилась к Аттону.       — Держи курс на Внешнее кольцо, — произнесла она холодно. — Желательно подальше отсюда. Татуин, Слехейрон, Дагоба… — она вздохнула. — Мне плевать.       С этими словами она отвернулась, и принялась ликвидировать беспорядок, который здесь устроили во время обыска. Интересно, после чьего именно обыска он остался — ТСБ или прихвостней Эйтрис? Все остальные, на каком-то уровне понимая, что её лучше оставить наедине с собой, удалились кто куда. Все, кроме Креи.       — Найдём тихое место и заляжем на дно, — бросила ей Митра, догадываясь, какой разговор та хотела завести. — Аттон предложил свои услуги до тех пор, пока всё не образуется, так что…       — Как благородно с его стороны, — заметила Крея с ноткой отвращения. — Хотя сомневаюсь, что дело там только лишь в благородстве.       — Возможно, в трусости, да, — опередила Митра её рассуждения. — Он полагает, что с нами он будет в большей безопасности, чем без нас. По мне так глупо, но, пока он так считает, мне это даже на руку. Я не в состоянии сейчас заводить знакомства с кем-то другим и не знаю, смогу ли себе позволить кого-либо нанять. А на Внешнем кольце мне привычнее — могу найти работу. По крайней мере себе. Позднее можем начать поиски информации о нашей… проблеме. До тех пор нам лучше не ввязываться в неприятности.       Рассказывая о планах, Митра старалась охватить как можно больше аспектов, чтобы Крея задавала меньше вопросов и как можно быстрее покинула её. Хотя бы на несколько минут.       — С твоей стороны мудро так распоряжаться ресурсами, — похвалила та. — Однако позволь спросить в очередной раз — как долго ты будешь стараться убежать от самой себя?       — В данный момент я пытаюсь убежать от ситхов, — огрызнулась Митра. — Или от кого бы то ни было. Это называется — оказаться в безопасности.       — И ты полагаешь, что вернувшись к своей прежней жизни наёмницы, ты будешь в безопасности? — усмехнулась Крея.       — Разве не ты сказала, что всё это может быть ловушкой? — Митра указала ладонью на проектор, на котором проигрывалась запись.       — Но только для того, чтобы быть готовой и не угодить в расставленные для тебя сети, — произнесла Крея так, будто просила двухлетнего ребёнка жевать с закрытым ртом. — Ты думаешь, что проявляешь огромное мужество, не давая себе удовлетворить своё же любопытство, но это не так. Сила не в том, чтобы отвернуться от своих страхов или искушений, она — в их принятии. К тому же, куда бы ты ни старалась убежать, тот, кто устроил эту ловушку, будет ещё яростнее пытаться затянуть силки.       — А я решила выйти из зоны охоты, если тебя устроит ответная аллегория, — сказала Митра твёрдо, а затем с той же твёрдостью повторила. — Мы найдём тихое место и заляжем на дно. Это моё решение.       Крея умолкла и смяла губы в мину пренебрежения. Она словно прокручивала в мыслях варианты развития их разговора и вскоре, к счастью, поняла, что это будет лишь длительным столкновением одного упрямства с другим.       — Если у тебя будут какие-либо вопросы ко мне — я буду там же, где и всегда.       И ушла. Наконец.       Закончив с кают-компанией, Митра открыла отсек — пристанище ржавой НК-единицы. В мгновение дроид Бао-Дура, занятый сканированием всего подряд неподалёку, заинтересовался этой рыжей махиной и просканировал ещё и его. После этого она подлетела ближе к Митре и подала ещё несколько сигналов — насколько Митра могла разобрать, та просила её вытянуть руку. Сфера раскрыла корпус, и на ладонь упало нечто, похожее на кластер.       — Ты нашёл это в тех деталях на Телосе? — спросила его Митра.       Дроид лишь молча развернулся и продолжил работу, будто говорил, мол, неужели сама не поняла? Митра слегка улыбнулась его поведению и принялась пристраивать кластер внутрь НК-единицы. За этим занятием её застал Т3-М4, который с интересом принялся наблюдать за действиями Митры.       — Что? — спросила его Митра, улыбаясь. — Волнуешься за своего приятеля?       — Запрос: джедай=ремонт НК-47? — осведомился Т3, подъехав к ней.       — Поймал меня, — рассмеялась Митра.       — Т3-М4=попытка ремонта. Состояние=неудачно.       — Ты собирался его починить? — спросила Митра удивлённо. — Но зачем?       — НК-47=отличные параметры защиты. Цепь: НК-47=защита джедая.       — О чём ты говоришь? Какая защита? — возмутилась Митра. — Дроиды этой модели охотятся на джедаев, а не защищают их! Если бы мне нужна была помощь от дроида, то я лучше бы заручилась твоей.       — Т3-М4=польщён комментарием джедая! Возражение: Т3-М4≠боевая единица! Т4-М4=вспомогательная единица!       — Я знаю, что ты не боевая единица, но…       — НК-47=отличные параметры защиты! — настаивал Т3-М4. — НК-47≠НК-50! НК-47=защита джедая!       — Ладно, ладно, — сдалась Митра. — Но где ты его достал? Это ведь более старая модель, нежели те, что были на Перагусе и Телосе?       — НК-47=находка, — отчитался Т3-М4 коротко.       — Находка? — усмехнулась Митра. — А что насчёт этого корабля? Он тоже — находка?       — Джедай=хозяин Эбенового Ястреба.       — Но прежний хозяин? Кто был хозяином корабля до меня?       Т3-М4 замолчал, словно проводил какие-то вычисления.       — Прежний хозяин Эбенового Ястреба=старый друг, — ответил дроид.       — И кто этот старый друг? — Митра изогнула бровь. — Это он заблокировал астронавигационную систему?       — Отрицательно. Т3-М4=блокировка астронавигационной системы.       — Ты её заблокировал? Но зачем?       — Блокировка астронавигационной системы=необходимый параметр для защиты. Блокировка=выполнение приказа.       — Но ведь это всего лишь контрабандисткое судно, каким образом ты обеспечишь кому-то защиту?       — Блокировка системы=невозможность отслеживания предыдущего местоположения для Республики. Предыдущее местоположение=опасность!       Митра взялась ладонью за голову, а затем вдруг до неё дошло.       — Не это ли пыталась выудить из тебя Эйтрис на Телосе?       — Подтверждение, — ответил дроид гордо. — Т3-М4=блокировка данных. Блокировка данных=невозможность просмотра данных для мастера джедая Эйтрис!       — Я благодарна, что ты не дал ей этого просмотреть, но я всё еще ничего не понимаю, — Митра покачала головой. — Зачем Эйтрис знать, где находился Эбеновый Ястреб? И… где он вообще наодился? Ты можешь сказать это мне?       — Отрицательно. Сторонняя блокировка данных.       — Ты сказал «сторонняя», — уточнила Митра. — Их заблокировала Эйтрис или кто-либо ещё?       Т3-М4 в ответ на это молча отъехал, активировал проектор и вывел перед Митрой голограмму.       — Т3, ты был с нами с самого Тариса, — заговорила девушка на голограмме. — Без тебя мы никогда не сбежали бы из того места и… за это я благодарна тебе.       Ростом она была немногим ниже Митры, и в альтернативных одеждах джедая-стража — комбинезоне из тонкой, подбитой под фигуру ткани, а поверх — комплект из прочной и гибкой кожи, с тугим поясом на талии, от которого вдоль ног спускались широкие полосы юбки, а верх дополнялся высоким воротом на шнурке и крупными наплечниками. Прошло много лет, но Митра узнала старую знакомую по тонким чертам лица, светлым глазам и копне тёмных волос, пряди которых со всех сторон выбивались из двух коротких кос на затылке — на голограмме перед ней говорила Бастила Шан.       — Я оставляю это сообщение внутри тебя, потому что я видела проблески будущего, — продолжала Бастила. — И узы, которые мы с ним делим, не позволяют ему скрыть от меня всё… Как бы он ни старался это сделать. К нему вернулись новые воспоминания, и они тревожат его. Он вспомнил о чём-то — том, что на краю Галактики. Он считает, что должен пойти туда и покончить с этим. Но я боюсь за него… боюсь, что он может не вернуться, — она склонилась, глядя прямо в камеру и обращаясь к дроиду. — Мне нужно, чтобы был путеводителем, Т3. Если он потеряется там, на краю Галактики, если он отыщет тот ужас, который видел, тогда он может не выжить… Если он не вернётся, тогда мне нужно, чтобы ты вернулся в Республику и нашёл помощь. Если ты не сможешь найти меня, тогда найди… других джедаев. Я не могу потерять его, даже если он считает, что защищает меня.       Бастила говорила дроиду о ком-то с удивительной нежностью, но, хотя оставалась рассудительной и улыбчивой, под конец её голос всё равно дрожал и немного срывался.       — Кто это? — спросила Митра у Т3-М4, когда голограмма, мерцая, исчезла. — Еще один твой старый друг? — после того, как дроид сигналом это подтвердил, она продолжила расспросы. — А хозяин корабля — тот, о ком она говорила? — снова подтверждение. — Что случилось с тем другом? Почему ты сейчас не с ним?       — Т3-М4=поиск помощи, — ответил дроид, как показалось Митре, расстроенно.       — Но когда ты вернулся, джедаев не оказалось, — рассуждала Митра. — И тогда… ты начал искать меня?       — Отрицательно. Т3-М4=поиск любых джедаев. Старая женщина=поиск и обнаружение Т3-М4 и Эбенового Ястреба.       — Крея? — удивилась Митра. — Она нашла тебя? Но зачем ей было искать фрахтовик?       Т3-М4 гулко протянул сигнал, означающий, что ему это не известно, а затем добавил:       — Т3-М4=перехват передачи о джедае. Старая женщина=приказ о поиске джедая.       — Крея сказала тебе искать меня? — спросила Митра. — Но почему?       — Изгнанница=последняя из джедаев, — ответил дроид.       — Но я не джедай, — покачала Митра головой. — Ты ведь нашёл Крею, зачем искать меня?       — Старая женщина≠джедай.       — О чём ты…       — Изгнанница=герой Мандалорских войн, — продолжил дроид. — Изгнанница=опытный генерал. Изгнанница=последняя из джедаев.       — Ты хочешь, чтобы я помогла прошлому хозяину корабля? Но как я могу это сделать, если все твои данные заблокированы?       Т3-М4 снова издал звук, означающий, что эту проблему решить он не в силах.       — Так, знаешь что, — Митра закрыла отсек, в котором стояла НК-единица, — пойдём-ка со мной, — она вышла из кают-компании в коридор и позвала дроида за собой ещё раз — жестом. — Идём, идём!       Дроид послушался и, жужжа, проехал наконец за ней. Оглядываясь и прислушиваясь, Митра нашла Бао-Дура в одном из помещений корабля — в гараже, если быть точным. Он, видимо, решил не терять времени зря и, вооружившись сварочным аппаратом, прилаживал какие-то детали во внутреннем корпусе. Заметив Митру, он закончил это занятие и снял защитную маску с лица.       — Решил немного поработать над кораблём, — улыбнулся забрак. — Не знаю, кто приводил его в строй, но удивлён, что он вообще выходит в космос. Кто бы не делал ремонт, он явно был далёк от механики. Но не волнуйтесь, я приведу его в форму.       — Не сомневаюсь, — улыбнулась ему Митра в ответ.       Т3-М4 же после слов Бао-Дура недовольно заскрипел.       — Кажется, я задел вашего друга, — усмехнулся Бао-Дур.       — Уверена, он не имел в виду тебя, Т3, — успокоила Митра дроида, а затем вновь обратилась к забраку. — Мне неловко тебя отвлекать, но не мог бы ты посмотреть, в чём с ним дело?       — Разумеется, — ответил Бао-Дур добродушно и приблизился к астромеху.       Тот резко отъехал на метр от него и заверещал, чтобы тот держался подальше.       — Эй, что это было? — спросил его Бао-Дур строго.       — Спокойно, Т3, — утешала Митра дроида. — Бао-Дур знает толк в ремонте, он не сделает ничего плохого.       Астромех препирался ещё некоторое время, но в конце концов решил сдаться. Бао-Дур присел на стул возле верстака и направил лампу на дроида, чтобы начать осмотр. Митра же уселась на ящик рядом и наблюдала за процессом.       — Что конкретно с ним не так? — спросил забрак, откручивая крышку корпуса и аккуратно откладывая рядом.       — Он по какой-то причине очень плохо реагирует на запросы, — ответила Митра. — Не выдаёт всей информации, которую я запрашиваю, а если что-то и выдаёт, то отвечает туманно, словно что-то пытается скрыть.       — Это ненормальное поведение для дроида, — покачал головой Бао-Дур. — Так совсем не годится, — он заглянул внутрь и осмотрел схемы.       Сфера, словно догадавшись на каком-то уровне, что от неё требуется помощь, выплыла из коридора в гараж и принялась сканировать Т3-М4, пересказывая данные своему хозяину.       — Где ты подобрал своего спутника? — спросила Митра, кивнув на сферу.       — Эта старая штука? — Бао-Дур пожал плечами. — Собрал его, когда был ещё ребёнком. Годами уже за мной ходит, несмотря на все мои попытки его прогнать.       Сфера остановила сканирование и, казалось, что-то механически проворчала.       — Я же просто шучу, — рассмеялся Бао-Дур. — Я рад, что ты у меня есть.       Услышав похвалу, сфера молча продолжила свою работу.       — Его язык несколько отличается от языка других дроидов, — заметила Митра. — Будто не двоичный, а какая-то старая его вариация.       — Да, он немного отличается, — подтвердил Бао-Дур. — Я, можно сказать, придумал его. Неинтересно, когда твоего спутника слишком хорошо понимают другие.       — У него довольно неплохой функционал для такого малыша, — похвалила Митра.       — Выручает меня с ремонтом. Я снарядил его лазерным резаком и ещё кое-какими инструментами для лазерных модификаций. Ещё он хорош для подпаливания штанов занудным техникам.       — Звучит заманчиво. Не сделаешь мне такого же?       — Но тогда я буду не единственным, кого преследует летающая сфера, — Бао-Дур, улыбаясь, внимательно осмотрел внутренности Т3-М4 и что-то даже поковырял. — Снаружи по нему не догадаться, но, похоже, этот астромех через многое прошёл. По крайней мере, в нём установлено множество модификаций… неплохих модификаций.       — Можно что-нибудь с ним сделать, чтобы был послушнее?       — Способ есть, он банален и очевиден — ему нужно стереть память, — и с этими словами Бао-Дур вытащил инструменты из кармана своего жилета, чтобы решительно и незамедлительно приступить к процедуре.       — Стой! — остановила его Митра. — А без этого никак?       — Вы ведь и сами это знаете, генерал, — Бао-Дур склонил голову, интонацией давая понять, что подобного точно не избежать. — Без стирания памяти у дроидов часто случаются подобные сбои. Тем более у вспомогательных дроидов, которые имеют тенденцию вырабатывать личностные завитки. Этот, как и почему-то многие из них, решил стать вредным и упёртым.       — Но в его памяти находятся данные, которые мне необходимы. Он не хочет их показывать и говорит, что они скрыты сторонней блокировкой. Может, их можно достать из него как-то иначе?       Бао-Дур выпрямился и вздохнул, почёсывая затылок.       — Я могу попробовать, — заключил он наконец. — Хотя работы будет много, даже для меня.       — Я была бы очень тебе признательна, — улыбнулась Митра.       — На первое время можно будет поправить его функционал, — Бао-Дур выудил из карманов другие инструменты и запчасти и выложил на верстаке. — Чтобы, разъезжая по кораблю, он чинил что нужно, а не то, что ему хочется. Затем постараюсь добраться до нужных вам данных. Его вредность, ясное дело, не даст мне это сделать быстро, — и с этими словами он приступил к работе.       — Кстати… — начала Митра неловко. — Я не спросила тебя о том, хочешь ли ты лететь со мной во Внешнее Кольцо, и…       — Ничего страшного, генерал, — поспешил успокоить Бао-Дур, не отвлекаясь от работы. — На Телосе мне уже делать нечего, а здесь я хотя бы буду полезен. К тому же при вас я чувствую себя словно на своём месте. Это даже немного странно.       — Странно? — переспросила Митра, улыбаясь.       — Я будто больше контролирую себя, чувствую спокойствие и безмятежность. Так обычно бывает, когда я что-то ремонтирую.       — Разве на Телосе ты не был занят ремонтом? — Поначалу — конечно, — Бао-Дур кивнул. — Но затем я просто был разбит, наблюдая, как Зерка помыкает иторианцами, и думал, что смогу изменить ход вещей, но это у меня отняли. Пожалуй, раз одна планета для меня была слишком хороша, то почему бы не попробовать помочь исцелить Галактику?       Митра опустила взгляд и поджала губы.       — Может, я не собираюсь чинить галактику, — произнесла она тихо.       — Может, и не собираетесь, — ответил Бао-Дур спокойно, пожав плечами. — Но это вполне может случиться само собой.       «Или всё само собой разрушится», — подумала Митра. Эйтрис хоть и была сукой, но не все её слова оставались бессмысленны. Ей и вправду пора перестать распространять разрушение везде, куда бы она ни шла.       — Думаю, на Татуине можно найти какую-нибудь работу для тебя, — Митра быстро решила сменить тему, чтобы ненароком не обнадёжить Бао-Дура в чём-то противоположном. — В последнее время все только и хотят его покинуть, так что тебя с твоими навыками механика везде встретят с распростёртыми объятиями.       — А что будете делать вы? — поинтересовался Бао-Дур.       — Не знаю. Может, отыщу какой-нибудь простенький наёмнический контракт там же. Будем смотреть по ситуации.       — Тогда вам, возможно, снова пригодится ваш световой меч, — хмыкнул Бао-Дур.       — Что, прости? — нахмурилась Митра.       — Мне показалось, так вам будет сподручнее. Я уверен, вы хорошо бы справились и с бластером или виброклинком, но вряд ли они сравнятся со световым мечом.       — Ты же видел запись — мой меч у меня отобрали на суде.       — Но тот меч больше не ваш, — продолжил спорить Бао-Дур. — Он ведь принадлежал кому-то, кто служил Ревану в войнах, а не той личности, которой вы являетесь теперь. Вы могли бы собрать другой, если захотите, но… вы и сами это знаете.       — Световой меч — оружие джедая, Бао-Дур. А я больше не джедай.       — Я знаю, что световой меч — это часть того, кто вы есть. Не важно, насколько далеко это оставлено в прошлом. Без него вы лишены цельности.       — Возможно, лишён цельности лишь образ, который ты сохранил в своей памяти ещё с тех лет. Сейчас всё намного иначе, — Митра вздохнула. — И думаю, что в нынешней ситуации будет глупо размахивать где попало световым мечом.       Бао-Дур достал из кармана ёмкость с узким горлышком, тонкой струйкой залил в Т3-М4 находящуюся в ней маслянистую жидкость. Затем сложил все инструменты на стол, на самый угол поставил небольшой механический таймер и развернулся к Митре корпусом.       — Я не хотел говорить о войне, но могу я вас кое о чём спросить?       — Не думаю, что в нашем случае мы смогли бы избежать разговоров про войну, как бы ни старались, — ответила Митра, заодно стараясь успокоить чувство робости и вины в интонации забрака. — Так что можешь спрашивать.       — Я помню, как весть о нападениях мандалорцев прибыла на Иридонию, — начал Бао-Дур издалека. — Колонии моего народа рассыпаны по всему Внешнему кольцу, поэтому столкновение с ними оказалось просто неизбежно. На войне дела были плохи до того, как Реван и джедаи, примкнувшие к нему, не оказали помощи. Многие из нас считали трусами тех, кто боялся мандалорской угрозы. И… считали героями тех, кто всё же помог.       Бао-Дур сделал паузу и поднял взгляд, как бы спрашивая, не остался ли он непонятым. Митра кивнула, давая понять, что он может продолжать.       — Когда Реван призвал — почему вы решили сражаться? — спросил забрак.       — Джедаи никому не сослужили службы своим бездействием, — ответила Митра тихо и уставилась в пол. — В отличие от них я не смогла остаться в стороне.       — Понимаю, — закивал Бао-Дур. — Я, впрочем, тоже хотел бы, чтобы мои мотивы были таковыми.       — Разве не были? — спросила Митра удивлённо.       — Я присоединился к битве не потому, что хотел защищать. Я ненавидел их. Мандалорцев. Я хотел уничтожить их — проявить к ним то милосердие, которое они проявили к завоёванным народам. Я помню тот трепет, который меня охватывал, когда мы с ними сражались. Победы были редкими, но мы праздновали смерть каждого мандалорца. Вам знакомо это чувство?       Митра задумалась, склонив голову.       — Джедаев обучают сопротивляться столь сильным эмоциям, — произнесла она. — Я старалась отдалить себя от ристалища и сохранить беспристрастность.       — И получалось?       — Не всегда.       Таймер щёлкнул. Бао-Дур взял инструменты и, ковыряясь в до сих пор послушно сидящим перед ним Т3-М4, продолжил.       — Битва тогда почти овладела мной и двигала вперёд, и после Малакора она навечно застряла в моём сознании. Порой мне даже снится Малакор. На самом деле… он снится мне почти всегда. Я помню корабли, помню последние позиции Республики… Обломки нашего флота — самого крупного, что нам удалось собрать, но повреждённого, ослабленного и уязвимого. Помню, как Мандалорцы набросились на нас, как звери, и разрывали наши корабли на куски, пока мы старались отбиться.       Рассказывая, Бао-Дур не сменял спокойной интонации и не отвлекался от работы. Вероятно, он видел эту битву во снах так часто, что это просто стало для него обыденностью.       — Помню вас, генерал. Как мы стояли вместе с вами на мостике и наблюдали разрушение Республики — смотрели, как корабли, полные солдат и джедаев, сгорают и погибают. Помню, как весь бой вы метались от рации к рации и выкрикивали команды и поручения. Реван был задержан мандалорскими разведчиками за пределами системы, поэтому подкрепления от него не ждали. Когда он наконец прибыл, было уже слишком поздно, и за пределами Малакора больше не осталось Мандалорцев, которые должны были погибнуть. Помню тот момент, когда вы замерли перед экранами после долгих терзаний. Помню тот взгляд, который вы на меня бросили. Долгий, как никогда прежде. И ничего не сказали, только кивнули.       Митра молча слушала. По мере рассказа в голове возникали беззвучные образы. На удивление, они не вызвали в ней сильных эмоций, будто всего этого и не происходило. Либо происходило, но не с ней. Странно. Она столько лет пыталась забыть о битве на Малакоре и избегать всех разговоров о ней, но теперь, когда Бао-Дур говорил об этом, воспоминания не вгрызались и не ранили, а просто… Просто ложились там, где им и нужно находиться. Возможно, дело было в установившемся между ними доверии. Возможно, только ей и Бао-Дуру было позволено об этом говорить.       — Затем события проносятся быстро, как череда мелькающих проблесков, — продолжал Бао-Дур. — Вспышки, взрывы… Вы — падающая на колени. Я чувствовал боль вокруг меня, и только её. Затем пришла память. Плавающие обломки кораблей мандалорцев, мёртвые союзники, друзья, незнакомцы. И потом эхо. Длительное. Звук, который преследует меня в кошмарах. Иногда я думаю, заслуживает ли кто-нибудь такой судьбы? Заслуживали ли её мандалорцы? Даже завоёванные ими миры оказывались в лучшем положении.       — Их нужно было остановить, — произнесла Митра тихо.       — Но это не перестаёт быть убийством, — ответил Бао-Дур. — Убийством, вызванным одним из моих творений. Вина на его создании лежит на мне.       — А я отдала приказ на убийство. Вину придётся поделить.       — Вас вынудили действовать обстоятельства, а меня — собственный гнев. Вы осознали, что если не принять меры, флот будет уничтожен а Республика падёт. Ни один из нас не представлял масштабов того, что мы развязали, — Бао-Дур взглянул на Митру и заметил, какое опустевшее у неё было выражение лица. — Впрочем, я завёл этот разговор не за тем, чтобы вызвать у вас чувство вины. Простите, если так вышло. Возможно, мне просто нужно было сбросить этот груз.       — Ничего, — успокоила Митра. — В какой-то мере мне и самой необходимо было это услышать. Ты упоминал… что-то об эхо.       — Сказал, — подтвердил Бао-Дур. — И хотел бы, чтобы оно прекратилось.       — Возможно, я тоже слышу его, — протянула Митра задумчиво. — Точнее, после тех событий я будто… оглохла. Ослепла. Словно перестала чувствовать всё разом вообще. Последнее чувство, которое я помню — это гнев, с которым воткнула световой меч в камень перед Советом. И тогда всё просто прекратилось.       — Возможно, вы сделали не совсем верный выбор, оставив всё это и скрывшись. То, что произошло на Малакоре… и то, что произошло потом, на вашем суде, — всё это может быть связано.       — Значит, по этой причине ты завёл наш разговор, — Митра склонила голову и улыбнулась. — Уговорить меня узнать, в чём же было дело.       — Вовсе нет, — Бао-Дур пожал плечами. — Я лишь хотел обменяться мыслями с давним боевым товарищем. Но я рад, что наш разговор коснулся именно того, что я в глубине души хотел вам сказать.       — Ты не понимаешь, Бао-Дур, — Митра покачала головой, а затем виновато опустила взгляд. — Я не рассказывала тебе, но на Телосе я тоже желала помочь иторианцам своими силами, когда находилась на Цитадели, и…       — И всё пошло не по плану, да? — закончил за неё Бао-Дур. — Я догадывался об этом по тому, как вы отмалчивались в шаттле.       — Просто Аттону нужно держать язык за зубами, — пробормотала Митра недовольно.       — Мы ведь вместе были с вами на Малакоре, генерал. Не знаю, кто ещё бы мог понять меня так же, как вы. И я смею предположить, что тоже понимаю вас в какой-то степени. Я согласен, что иногда нужно позволить чему-то просто быть и оставить это как можно дальше позади. Но что ещё я знаю наверняка — вам не удастся обрести покоя. Что-то случилось с вами тогда. Я не уверен, но, кажется, это чувствую. Вы уже не та, что были раньше. После стольких лет, судьба снова свела наши пути вместе — я рад этому и охотно последую за вами. Пусть даже в качестве обслуживающего техника на Татуине.       — Но это всё равно будет совсем не тот путь, который ты бы предпочёл со мной пройти, — дополнила Митра его слова.       Бао-Дур улыбнулся, но не тому, как она его подколола. По голосу Митры он догадался, что ему всё-таки удалось её переубедить.       — Сообщи мне, когда будут какие-то результаты, — вздохнула Митра, кивнув в направлении Т3-М4.       — Конечно, генерал.       Митра покинула гаражный отсек. Крея, если опустить пафосность и образность речей, сказала ей в кают-компании то же самое, что и Бао-Дур сейчас. Возможно, ей нужно было услышать это от кого-то, кто не руководствуется непонятными и скрытыми мотивами, припудренными словами о неизбежности гибели Галактики.       Крея сидела на полу возле кровати, склонив голову, словно в ожидании, пока Митра войдёт. Та молча приблизилась и села напротив, подогнув под собой колени. Пару минут обе пребывали в тишине. Между ними до сих пор ощущалось некое напряжение, какое бывает между соперникам в споре. Или даже врагами. Хотя Крея не ждала извинений, так же как и Митра не собиралась эти извинения приносить. Выбор сделан, обеим это известно, и теперь остаётся решить, каким образом двигаться дальше.       — На Перагусе я вновь почувствовала Силу, — произнесла Митра. — Тогда она казалась шёпотом на грани слуха, едва ощутимая. Если даже такого Её количества хватило, чтобы привлечь ситхов — дальше будет сложнее.       — Сила возрастает в тебе, в самом деле, — кивнула Крея. — Даже несмотря на то, как ты с упорством продолжаешь отталкивать её от себя. Если мои подозрения верны, возможно, повреждение, которое нанёс Совет джедаев, не было необратимым, как они думали. Не так-то просто лишить кого-то Силы.       — Ты думаешь, что Совет лишил меня Силы? — спросила Митра удивлённо. — Считаешь, это они имели в виду, когда скрывали от меня «правду»?       — Такое уже случалось, когда джедаи выносили приговор своим собратьям… и изгоняли их, как и тебя. За их решением наверняка крылось что-то иное. Нечто, что напугало их больше, чем угроза со стороны Ревана, — Крея озадаченно склонила голову. — Но тебя, видимо, этот ответ не устраивает.       — Разве это вообще возможно — отрезать кого-либо от Силы?       — Возможно. Это подобно тому, как лишить кого-то слуха или погрузить в сон, из которого невозможно обратиться к миру вокруг.       Митра нахмурилась тому, какое точное Крея подобрала описание происходящему с ней, но решила придержать свои подозрения. Пока что.       — Можно ли как-то вылечить её? — спросила она. — Восстановить мою связь с Силой?       — Если ты собираешься разыскать своих судей в надежде, что они вернут Силу обратно предателю — шансы крайне малы, — произнесла Крея с отвращением. — Даже если все они ещё живы. Однако в этом смысле меня интересует наша связь… — Крея взялась пальцами за подбородок. — Возможно, ты могла бы заново услышать Силу через меня. Если так — то у нас есть надежда. Я могла бы стать твоим учителем.       — Насколько я понимаю, сейчас у меня нет другого выбора, — заметила Митра с упрёком. — Мы обе стоим перед серьёзной угрозой и должны быть готовыми себя защитить. Но прежде чем я приму твое предложение, позволь мне поделиться с тобой своими наблюдениями.       — И кого же будут касаться эти наблюдения? — Крея изогнула бровь. — Дурака или иноземца? Или же хочешь обсудить свою схватку со слугами Эйтрис?       — Тебя, Крея. Они будут касаться тебя.       Старуха сморщила нос, но всё же молча выпрямилась, показывая тем самым свою готовность слушать.       — До сих пор я не задавала вопросов, ибо мы с тобой были повязаны волею судьбы, — начала Митра. — А если и пыталась до чего-то докопаться, то, наткнувшись на стену из тайн и неопределённостей, отступала. Но это не значит, что я не делала никаких выводов. Ты определённо располагаешь множеством знаний о Силе, и я уверена, что ты довольно опытна и могущественна. Однако ты не торопишься демонстрировать своё могущество, если только момент не достигает своего пика и кому-то из нас двоих не угрожает опасность. Так было на Цитадели, когда ты видела явное преимущество противников над нами. Так было на поверхности Телоса, когда моя неуклюжесть застала меня врасплох. Всё это можно было бы, конечно, списать на твоё намерение стать моим учителем и всё время держаться в стороне, чтобы проверить мои способности. Именно поэтому ты не остановила меня, когда я вызвалась на поединок с эчани — хотела посмотреть, как я буду действовать в ситуации, когда противник меня превосходит. Но твоё поведение, твои техники и тем более твои речи — не сопоставимы с тем, что я помню из своего обучения. Я понимаю это уже давно, но теперь вектор развития наших отношений изменился, игнорировать странные стечения обстоятельств я не намерена, и к тому же поведение Т3-М4, хоть и вздорное для дроида, позволило ухватиться в своих размышлениях за интересный и всё это время опускаемый мною момент.       Услышав об астромехе, Крея скривилась, но Митра не придала этому значения, торопясь получить ответ на вопрос, к которому она так долго подводила собеседницу.       — Кто ты, Крея — джедай или ситх?

***

      Плывущий в темноте открытого космоса крейсер был похож труп животного, объеденный падальщиками. Следы от огня как чёрные пятна гниения ползли по разодранной, покрытой волдырями метеллической коже, а прутья каркаса в огромных дырах, зияющих по всему корпусу, торчали в разные стороны, словно сломанные рёбра. Он мог бы показаться мёртвым — обычным послевоенным мусором, коего на просторах галактики оставалось приличное количество. Прийти к такому заключению окончательно не давали умеренно горящие двигатели и медленно виляющие орудия на турельных башнях.       Визас сидела на полу, подогнув колени. Из приоткрытых, еле шевелящихся губ выходил едва слышный шёпот, сливающийся с шумом механизмов крейсера. Возможно, корабль тоже о чём-то шептал. Возможно, он молил о том же, о чём молила Визас. Если так, то каждая медитация превращалась в хор мольбы о смерти. Крейсер стонал от коррозии. Машинный скрип был сродни скрежету зубов, стиснутых от боли. Визас держала плач при себе, зато раны и шрамы выли за неё. Корабль норовил развалиться на части, Визас — закончить то, что уже давно должно было быть закончено. Но как Опустошитель поддерживался в целости, так и Визас раз за разом была возвращена к жизни.       Холодно. Пар из прохудившихся труб отопления устилал пол и обращался в мелкие капли на стенах и колоннах. Также на колоннах горели письмена, в свете которых пар казался кровавым. Для Визас не было цвета. Письмена горели и тихо рычали прямо в уши. Хрипом того, кто их начертал. Всякий раз пересекая порог этой комнаты, Визас чувствовала их, а в сознании мелькало воспоминание — как холодный жар светового меча оставляет ощутимые следы, создавая нечто из ничего.       В этом ли дело? В попытке придать смысл? Временами Визас думала, что её хозяин в глубине его души, если та ещё осталась, всё же старается оставить что-то после себя — наследие. Будто бы считал, что только отмеченные увечьями и их пережившие смогут понять его, и как обычные разумные, что ищут похожести друг в друге, скитался в поисках похожестей вокруг. В конце концов Визас всегда приходила к выводу, что он просто любит окружать себя сломанными вещами, как бы те не жаждали своего скорейшего конца. Их боль питает его. Её боль.       Различив зов своего хозяина, Визас встала. Она знала причину и сама была намерена нанести ему визит, но он первым посчитал это дело срочным.       Служащие на мостике, как и всегда не обращая внимания ни на что вокруг, уткнулись взглядами в дисплеи. Их лица не оттеняли эмоции, а если они что-то и чувствовали, то либо тщательно старались это скрыть, либо давно уже перестали придавать своим чувствам значение. Еле двигаясь и стуча пальцами по клавишам, все они были похожи на шестерёнки медленного и тихого механизма. Найти, рассчитать, найти, рассчитать… Курс, траекторию, место пополнения топлива, запасы — всё, что необходимо для того, чтобы крейсер оставался в тени. Задача столь монотонная, что для Визас их жизненные импульсы просто-напросто сливались с лампочками, датчиками и сигналами компьютеров, за которыми они сидели. Истощены ли они влиянием своего повелителя или это вынужденная, бессознательна маскировка, дабы не привлечь к себе его внимания?       — Я тоже это ощутила, мой владыка… Волнение в Силе.       Нихилус не обернулся. Пламя гнева тихо разгоралось в нём, и по мере того, как оно возрастало, всё больше становился страх Визас. Невозможно было сказать, оттого ли подкосились её ноги, либо преклоняться перед ним было делом привычки. Речь повелителя давно перестала быть похожей на речь разумных. То был рык, перемешанный с болезненным хрипом. Каждый раз, когда он начинал говорить, Визас вздрагивала, словно его голос передавал плач и крики всех тех, кого коснулось его могущество.       — Его было трудно различить, мой владыка, — Визас виновато склонила голову, пытаясь сохранять спокойствие в норовящем сорваться голосе, а пальцы её рук, сцепленных в замок на коленях, вжались друг в друга до окоченения. — Сначала оно было таким тихим, что я не заметила… Но теперь я задумалась, не было ли оно там всегда, а я просто не была в силах его расслышать? Звук нарастал очень медленно, но если вслушаться в него, то можно различить его тона, даже на фоне жизни во вселенной…       Яростный рык прервал её речь. Мощная тёмная фигура развернулась так резко, что складки длинного чёрного плаща схлопнулись. Нихилус хрипел, извергая проклятия из вздымающейся в злобе груди, отчего Визас боязливо корчилась, всё ниже и ниже склоняясь к полу.       — Вы думаете, что он вам угр… — начала она, но хватка перекрыла горло. Нихилус медленно поднимал её вверх, выпрямив сжатую в кулак руку. Визас потянулась ладонями к шее, рефлекторно, будто бы могла сопротивляться удушению, но все попытки оставляли лишь следы от её собственных ногтей, впивающихся в кожу.       — Вы… — давила она из себя, используя те жалкие глотки воздуха, которые удавалось черпать. — Вы есть тьма, в которой умирает всё живое, мой владыка…       Нихилус лишь поднял её выше, заставляя ощутить его, заставляя заглянуть в то, от чего Визас старалась прятать своё восприятие. Маска. Бледное пятно в виде беззубой пластины черепа, не так страшна, как нечто, скрывающееся за ней. Каким бы цветом не назвали зрячие разумные его силуэт, для Визас он всегда останется цветом смерти, и ужаснее всего он сгущался там, в неизвестности, которую скрывала маска. За пустыми глазницами миралуки всегда была плоть, за его же — кошмар. Страх исчезновения всякого, кто однажды туда заглянет.       Воздуха в лёгких становилось всё меньше и меньше. Неужели это он? Конец? Гнев за её провинность настолько его поглотил, что он сейчас убьёт её? Визас удалось извернуться и устремиться взглядом в космос. На тёмном, пустом полотне зрение миралуки различало тепло звёзд, рассыпанных точно бусы. Ей никогда не удавалось обратить свой взор сюда, ведь все визиты на мостик свой взгляд она старательно прятала. Не самый худший вид, что открывается перед тобой в самый последний раз. Может, там, среди всех этих звёзд, Визас, наконец, удастся обрести покой… Словно почувствовав готовность своей ученицы сдаться и уйти, Нихилус разжал Силовые тиски. Снова. Визас рухнула на пол и закашлялась, жадно глотая вновь обретённый воздух.       — Всё живое… существует, чтобы питать вашу власть, о владыка… — простонала Визас. — Моя жизнь… моя жизнь ваша. Я молю вас… пожалуйста… дайте мне умереть!       Нихилус проигнорировал её слёзную просьбу, как игнорировал сотни подобных просьб до этого. Его гневный пыл пропал, дальше он говорил спокойно и холодно.       — Да, мой владыка, — подтвердила Визас его предположения. — От этого волнения… в Силе бродит эхо. Я могу выследить его источник… и привести его к вам.       Нихилус коротко прорычал, соглашаясь. Уже не в первый раз Визас покидала его, отправляясь куда-то по поручению, и он знал, что она вернётся. Иначе быть не могло.       — Я отправляюсь немедленно, мой владыка, — произнесла Визас и, развернувшись, поспешила удалиться.       Никому не избежать его вмешательства. Никому не спастись. Кем бы ни был источник этого волнения, лучшее, на что ему следует надеяться — то, что всё произойдёт безболезненно и быстро.       Возможно, в конце концов он сжалится и удостоит Визас той же участи.