пари

гвендолин прикладывает к губам зелёное яблоко, глядя на шарлотту исподтишка. по чистой, будто бы насильно выбеленной коже струится розовый шелк платья, как клубничный сироп по творожному сыру, а пожар длинных, вьющихся волос уменьшается с каждой секундой до размеров аккуратной, прилизанной, прилепленной к затылку греческой улитки. — сахарную пудру не подать? — пожалуй, откажусь. не думаю, что белый порошок в кармане эмо-фанатки — это сахарная пудра. за окном во всю царствует полуденное солнце, строит блистательную, непобедимую империю, что разгоряченными львами изгоняет из каждого паба, каждого злачного закутка варварские порядки, не достойные столь величественной державы. лондон в такую погоду кажется совершенным механизмом, бережно пронесенным сквозь века: сверкающая серебром гладь темзы, соборы и башни, переливающиеся оттенками меди, витрины бесчисленных сувенирных лавок, напоминающие платиновые слитки. шарлотта, придирчиво рассматривающая себя в отражении зеркала, безусловно является ликом такого скрытого туманного альбиона. отдельного мирка с лазурным небом, летней резиденцией и луговыми цветами, слизанного с туристических открыток. их бабушка любит коллекционировать подобные, отыскивая на барахолках редчайшие экземпляры, однако она всегда с долей сочувствия поглядывает на внучку, завтракающую йогуртом в безупречно выглаженной форме. «леди должна питаться сытно, чтобы её носили на руках мужчины, а не ветер» — фраза, которая молниеносно провоцирует перепалки за общим столом. только гвендолин никогда не протискивается в бесполезные споры о чьем-то здоровье, понимая, что шарлотту этим шумом и гамом не возьмёшь. она знает другой, более действенный способ. им двоим было, наверное, лет по восемь, когда они заключили первое пари. на дворе догорал август, ребята, с кем гвен могла пойти на игровую площадку, возвращались с семейных поездок впритык к первому сентября, читать в жару совсем не хотелось, а по телевизору не крутили ничего интересного — одним словом, скука одолела её экскалибуром*. ладонь знаменитого короля не заставила себя долго ждать, хотя нависла над головой, признаться, крайне неожиданно. шарлотта, демонстративно поправив подол лимонного сарафана, предложила маленькое соревнование: кто назовет больше стран, тот загадывает любое желание. гвендолин, не размышляя, сразу же отказала ей, но в последний момент изменила решение. да, ещё утром она выслушивала тетушкины нотации по поводу черных ногтей и побитых коленок, но вынужденное безделье давило сильнее, чем привычные обиды. усевшись вместе на деревянной ступени крыльца, с выходом на задний двор, они начали игру. на тот момент их разговоры сводились к сухими приветствиями и бытовыми вопросами, но, учась в одной школе, будучи осведомленными о местах друг друга в рейтинге успеваемости, никто даже не заикался об оскорблениях по умственным способностям. гвендолин помнит, что почувствовала даже некое подобие гордости от того, что шарлотта не стала звать своих подружек и с увлечением конкурировала именно с ней. победа спустя час ожесточенной борьбы была не так важна, как растерянное выражение лица заносчивой кузины, когда перед её аккуратным носом возникли стакан с апельсиновым соком и тарелка с поджарыми тостами в сливочном сыре. через тридцать минут неохотного жевания еды в посуде не осталось. шарлотта умеет принимать поражения, вымещая в безапелляционных приказах злость из-за утерянных «баллов». однако с возрастом гвендолин всё же предпочтительней стало поддаваться: полосатый галстук, затягивающийся на шее удавкой, теперь вызывает лишь страх ослабления узла. она несомненно в курсе, что пухлые губы родственницы касаются оголённых ключиц только во имя праздного веселья, а тонкие, красивые пальцы находят особенные участки тела не столько для удовольствия, сколько для того, чтобы выпотрошить мечущуюся душу неподвластной сестрицы. всё же в шарлотте сплошной спортивный интерес и бесконечная погоня за одобрением, а не инфантильное желание быть любимой. тем более такой дурной девчонкой, как гвендолин. но лежать в хоромах принцессы, закинув ноги на изголовье кровати, чудится, по крайне мере, чем-то предназначенным специально и только для неё. — решила с кем пойдешь? — спрашивает шарлотта, наконец поворачиваясь к кузине. — куда? — не притворяйся отсталой, гвенни. на выпускной, конечно же. прикрытые глаза и тотальное игнорирование — пока что лучшее оружие гвендолин от великолепного кошмара наяву. «с намерением врезать твоему парню.» — так и остаётся на языке кислотной горечью.