exhaustion

      Постучав пальцами по стеклянной поверхности стола, Джухён набрала больше воздуха в грудь и перевела взгляд на часы над дверью. Стрелка перевалила за отметку в шесть, сотрудники уже начали собираться по домам, даже Тэён уже пару раз заглядывала в кабинет, чтобы спросить, не собираются ли они закончить работу. Бэ хотела бы её отпустить, но ей всё ещё нужен был свидетель. Ну, или вернее тот, кто мог бы остановить её в случае, если она всё-таки не выдержит.       – Мисс Бэ, – раздался из динамика знакомый голос. Джухён не нужно было слушать дальше, чтобы знать, кто пришёл. – Ваша мать здесь.       – Впусти её.       Пальцы привычно затряслись, но она сжала их в кулак, успокаиваясь. Ей давно следовало закончить с этим. Нужно было оборвать все связи с матерью её в тот момент, когда Джухён увидела, как та сжимает пальцами тонкое горло Джимин, бьёт её голову об пол. То, кем Джимин стала, – её жестокость, – по вине Джухён.       Разве нельзя заметить раньше?       Разве нельзя понять, почувствовать, что самому дорогому в твоей жизни человеку плохо настолько, что он готов сделать всё, чтобы почувствовать себя лучше? Джухён не спасла её от матери, не спасла от Боа, а после первых же проблем уехала. Да, так ведь и поступают старшие сёстры. Бросают в самые важные моменты.       «Отличная работа», – подумала Бэ, наблюдая, как мать уверенно занимает стол напротив. – «Постарайся хотя бы в этот раз не облажаться».       – Так и знала, что позовёшь, – ухмыльнулась так, что тошнота подступила к горлу.       – Хотела сказать лично. Ты больше не сможешь получать мои доходы от акций, я вычеркнула тебя из списка.       – Что?!       Джухён усмехнулась, глядя, как набухает от злости венка на виске.       – Ты не можешь так со мной поступать!       – Могу, – ответила Джухён. – Это мои акции, я единственный владелец и сама решаю, кто может получать с них доход. Ты уже получила от меня достаточно. Если бы вложила куда-то, то не нуждалась в деньгах, так что это твоя ошибка.       – Ты не… что случилось, Джухён? Если дело в Джимин…       – Дело всегда в Джимин, мама. В том, что ты с ней делала!       – Тебя там не было!       Злость накатывала волнами, но Джухён усилиями воли подавляла её. Нет, она уже сделала достаточно, чтобы отомстить. Зная мать, легко понять, что за эти три года она не накопила ни вона и теперь останется лишь с кучей неоплаченных счетов и новыми долгами. Так и надо.       – И что же мог делать ребёнок, чтобы заслужить то, чтобы его душили?! Просто признай, что ты её ненавидела. Конечно… милая маленькая Джимин, которой достанется всё состояния господина Ю. Я помню, как ты жаловалась, что он ничего не делает для нас, хотя мы жили на его деньги в квартире, которую оплачивал он. Ты всегда просто была неблагодарной завистливой тварью.       – Не говори так со своей матерью!       – Я говорю с человеком, который причинил боль моей сестре! – Джухён вскочила. – Ты начала это!       – Она просто нестабильная психопатка!       – Из вас двоих единственная психопатка – ты. Всё, достаточно, – она снова села за стол, потирая пальцами переносицу. – Убирайся. Документы уже подписаны, больше ты не получишь никаких денег. И не смей приближаться к Джимин или этому зданию, я уже внесла тебя в список тех, кого нельзя пускать.       – Ты…       – Убирайся, – холодно отрезала она. – Я не хочу больше тебя терпеть.

***

      Минджон открыла глаза от ощущения прохлады на животе. Тонкие длинные пальцы осторожно скользили по коже, лаская, царапая, пока губы Джимин нежно изучали ярко-розовые следы на шее. Язык чертил между ними линии, будто соединяя точки.       – Я знаю, что ты не спишь, – прошептала Ю, когда Ким снова попыталась закрыть глаза. – С добрым утром, пёсик.       Она подняла голову, взгляд опустился ниже, и Минджон вдруг подумала, что есть в её лице что-то особенное, не человеческое, а скорее мистическое, как у суккуба из сериала, который она смотрела, когда пыталась понять, кто именно её привлекает. Её взгляд... в тёмной радужке плясали оранжеватые искры, будто Джимин что-то задумала. Губы кривились в соблазнительной улыбке демоницы.       – С добрым утром, – повторила Ю, целуя снова.       Плечи Минджон задрожали, когда она скользнула на шею, оставляя на ней лёгкие поцелуи. Губы прижимались к пылающей коже, посылая по ней потоки мурашек, пока в животе пульсировал и разливался по венам сводящий с ума жар. Хотелось не просто лёгких поцелуев, а укусов. Так, чтобы не искать прикосновений, а чувствовать её каждой клеточкой своего тела, цепляться и не отпускать.       В лёгких всё ещё жил аромат их ночи: древесно-цитрусовый запах тела Джимин, смешанный с её собственным, и тёплые нотки чего-то, что Ким не могла разобрать. Ю, будто поняв, чем Минджон хочет, прикусила кожу на ключице. Внезапный стон вырывался из её рта, когда она сжала левую грудь Ким, продолжив исследовать правую губами. Колено прижалось к промежности.       – Джимин…       – Позже, любимая, – прошептала Ю. – Сейчас ты нужна мне.       Её руки были заняты грудью Минджон, пока губы бродили по низу живота, оставляя розоватые следы. Язык прошёлся вниз от пупка к клитору, затем Джимин обхватила его губами, начиная осторожно посасывать, обводить языком. Ким дёрнулась.       – Бля…       Минджон старалась покачивать бёдрами в такт, но Джимин с каждой секундой увеличивала темп. Стоны наполнили просторную комнату, и Ким попыталась свободной рукой схватиться за изголовье кровати, чтобы немного расслабиться, но Ю на секунду приподняла голову.       – Нет, не надо, – прошептала Джимин. – Мне нравится тебя слышать.       Минджон не отвела взгляд, когда Ю снова обхватила губами клитор, возвращаясь к прежнему темпу. Бёдра двигались в идеальном ритме, пока пальцы Джимин сжимали их почти до синяков, а по груди и шее стекали ручейки пота. Минджон запустила руку в длинные тёмные волосы.       Оргазм накрыл волной, и Ким откинулась на простыни, пытаясь восстановить дыхание.       – О, Боже…       – Можно просто Джимин, – рассмеялась Ю, прежде чем снова провести дорожку из поцелуев от живота к груди. – Ты такая вкусная, детка.       – Пожалуйста, не говори так.       – Почему нет? – Усмехнулась Джимин, перекатывая между пальцами набухший сосок.       – Это звучит как в дешёвом порно.       – Это звучит так, будто мне нравится заниматься с тобой сексом, любимая. И мне действительно нравится. Ты потрясающая.       Руки Минджон легли ей на лицо, притягивая к себе. Губы прижались к губам. Её припухшие и влажные, но всё ещё нежные, и в голове Ким проскальзывает мысль, что она никогда не устанет их целовать.       – Обожаю тебя, – шепнула Джимин между поцелуями. – Как насчёт того, чтобы остаться здесь навсегда?       – Я хотела бы посмотреть Токио.       – Хм… тогда я покажу тебе Токио, но сначала… может, совместный душ?       – Мы же только что закончили.       – Не моя вина, что ты такая горячая, – шёпот обжёг кожу. – Что думаешь?       – Хорошо. Совместный душ.

***

      Район Акихабара выглядел так же, как Минджон помнила. Магазины на каждом квадратном метре, отаку, разглядывающие витрины, и приятный аромат чего-то жаренного в воздухе. Они проходили мимо бутиков электроники, больше похожих на барахолки, залов с игровыми автоматами, мест для фанатов с мерчем и фигурками. Взгляд цеплялся за яркие иероглифы на зданиях, одежду местных, косплееров.       – Зайдём, – Джимин потянула её к магазину, посвящённому аниме.       – О, так оно тебе всё-таки нравится? – Усмехнулась Минджон. – Я знала!       – Это для Эри. Она коллекционирует. Как будто деньги не на что тратить.       – Я раньше собирала карточки.       – И почему перестала?       – Не хотелось тратить деньги на редкие. Отец тогда… – она плотно сжала губы. – В общем, денег не хватало. Точно не на карточки.       – Ты… – Джимин крепче сжала её руку в своей. – Ты не передумала переезжать? Джухён не собирается возвращаться, так что квартира полностью в вашем распоряжении.       – Нет, извини. Нужно найти что-то своё.       – Хорошо…       Минджон переплела их пальцы, притягивая Ю к себе, чтобы осторожно поцеловать.       – Не злись.       – Я не злюсь. Ну, немного. Но я с этим справлюсь.       – Может быть, позже.       – Почему не сейчас?       – Мы меньше дня вместе, Джимин. Я не могу жить у тебя.       – Разве лесбиянки не съезжаются в первые двенадцать часов? – Усмехнулась Ю. – Расслабься, пёсик, я всё понимаю. Ты не хочешь от меня зависеть. Хотя я всё ещё не вижу в этом ничего плохого.       – Я не хочу, чтобы потом говорили, что я добилась чего-то только из-за того, что встречаюсь с тобой. Люди должны уважать мой талант, а не мою девушку. Понимаешь?       – Нет, – честно призналась Джимин. – Какая разница, какими способами ты добилась цели? Главное ведь, что добилась.       – Это влияет на репутацию.       – Когда у тебя есть деньги, никто не станет спрашивать о репутации. Люди всегда будут лить на тебя дерьмо, независимо от того, сам ли ты всего добился или через постель. Для них ты всегда останешься тем, кто этого недостоин. И снова вопрос – какая разница, как ты добиваешься цели, если все всё равно будут говорить, что ты сделал это не сам?       Минджон пожала плечами, не отрывая взгляда от неоново-красной витрины магазина перед ними.       – Главное, что я буду знать, что сделала это сама.       Когда Джимин хмыкнула, она нахмурилась.       – Считаешь, что это глупо?       – Да. Принципиально, но очень глупо. Но, если ты этого хочешь, я тебя поддержу.       – Спасибо.       – Я с тобой, пёсик. Что бы ни случилось.

***

      Минджон поёжилась, когда Джимин завела её в одно из «мейд-дрим кафе», разбросанных по всей улице. Их встретила девушка, – японка чуть старше двадцати в форме горничной с настолько короткой юбкой, что иногда было видно бельё. Официантка носила школьную форму, едва достающую до середины бедра, и с явно-фальшивым сексуальным настроением облокотилась на их стол, проводя пальцем по руке Ким.       – Чего такая прелестная девушка хочет?       Минджон перевела удивлённый взгляд на Джимин, но та лишь пожала плечами.       – Это часть программы. Наслаждайся.       – Ну, – повторила официантка. – Чего хотят эти сладкие губки?       «Прямо сейчас цианида», – подумала Ким.       – Чизкейк и кофе, пожалуйста.       – Мне то же самое, – отозвалась Джимин. Когда девушка, флиртующе подмигнув, скрылась за дверью кухни, Ким улыбнулась. – Я постоянно захожу сюда, когда бываю в Токио.       – Это странное место.       – Местным нравится.       – Это отаку, – Минджон скрестила руки на груди. – Некоторым из них нравятся такие девушки.       – Я их понимаю. Девушки в костюмах горничных великолепны.       Минджон подавилась, когда взгляд Джимин скользнул по ней.       – Что?       – Нужно купить тебе что-то такое, – заявила Ю.       – Нет.       – Тогда я куплю что-то такое для себя. Мне пойдёт.       – Я не хочу об этом думать.       – Да, конечно. Наверняка ты уже представляешь меня в этом. Мне идёт?       – Да… да, тебе идёт.       – Так и знала, – улыбнулась Джимин. – Но я всегда горяча.