Посмотри на меня

После тренировки частенько хотелось выпить кофе, как будто загнанного физическими упражнениями сердца Когами было мало, но вечер был поздний, а потому больше хотелось рамен. Он предпочёл бы рамен из столовой, с толстенькой лапшой и хорошими кусками мяса, но столовая на кампусе уже не работала. Ну ничего, в комнате, как у любого студента, у Когами была припасена пара упаковок лапши быстрого приготовления, после выколачивания духа из тренировочного дрона и такая кому угодно показалась бы верхом кулинарного искусства. Когами торопливо принял душ, переоделся и включил чайник, раздумывая, стоит ли сразу завалиться спать после ужина или можно позволить себе почитать перед сном. Взгляд его упал на небольшой рабочий стол, заваленный учебниками и конспектами, и Когами чуть не взвыл. Как он мог забыть?! Назавтра нужно было сдать домашку по праву, и вообще-то стоило даже в спортзал не соваться, а заняться именно этим, тем более, что лекции на прошлой неделе он пропустил из-за болезни. Теперь придётся самостоятельно навёрстывать пропущенный материал, искать дополнительный и писать работу до глубокой ночи, а завтра первой парой стояла аналитика, которую и, выспавшись, сложно было любить и почитать в восемь часов утра. Когами сел на стул и тоскливо опустил голову на сложенные руки, следя за бурлящими голубыми пузырьками вскипающего чайника. Он рассматривал разбросанные по столу листы и тетради, вяло соображая, откуда лучше начать поиск информации для работы, попутно раздумывая о том, что не мешало бы навести порядок на рабочем столе. Гино часто говорил ему, что рабочий стол человека отражает то, что у него творится в голове, и если у Когами в голове такая же каша, то это нешуточная угроза его цветовому оттенку. Когами скользнул взглядом на доску, прикрепленную над столом, где висело расписание занятий, заклеенное в круг цветными стикерами, и несколько фотографий, пришпиленных к доске кнопками. Фотка с бабушкой с прошлых каникул, одна с одногруппниками после вступительных экзаменов в Академии, остальные с Гино. Внезапное озарение пронзило разум Когами, и он радостно встрепенулся. Гино, вот кто мог помочь с домашкой! Гино выбрал уголовное право основным направлением, лекции по юриспруденции у него были более углублённые, чем у Когами с его психологическим профилем. То, что было на прошлой неделе, в классе Гино наверняка изучалось подробнее, а тот всегда всё записывал до последней закорючки, и даже если этого не хватит, можно будет одолжить у него учебник. Когами вскочил со стула и, выключив чайник, выскочил в коридор. Гиноза жил на том же этаже, через пару дверей, и через минуту Когами уже стучал в его дверь. Но на стук тот не ответил. Когами глянул на часы. Гино всегда просыпался очень рано, потому и спать ложился раньше Когами, чем вечно обламывал тому полуночные совместные прогулки и походы в кино — вытащить Гинозу на такое мероприятие было квестом почище забытой домашки по праву. Но время всё равно было ещё ранним, если и лёг, Гино вряд ли спал. Когами постучал ещё раз, но тот так же не ответил, и тогда Когами решился на отчаянный шаг: оглянулся по сторонам, и вошёл в комнату Гино без приглашения. Вообще-то было невежливо вламываться в чужую комнату, если тебе не открывали, Гино мог быть занят или не хотел никого видеть, но у Когами был доступ к биометрическому замку, открывающему комнату Гино, как и у того был такой же доступ к комнате Когами, да и Гиноза никогда особо не жаловался, если днём Когами приходил к нему без стука и приглашения. Обычно они, правда, об этом договаривались, но теперь уж было поздно обдумывать рамки приличий, когда задницу пекла не сделанная домашка. Если Когами не сдаст её завтра, будет не очень хорошо. В комнате было темно и уютно, шторы опущены, верхний свет выключен, только ночник у кровати горел, освещая стопку книг на тумбочке. Когами подошёл и глянул названия. Судебная патанатомия, господи, да кто ж читает такое на ночь? В ванной комнате шумела вода, наверное, поэтому Гино и не слышал стук. Может, он вообще собирался сразу лечь после душа, а Когами тут вломился со своей головной болью, стало стыдно. Было не по себе дожидаться Гино из ванной, когда тот даже не догадывался о присутствии незапланированного гостя, что, если Гино выйдет оттуда голым? Будет неловко, хотя в раздевалках спортзала они уже видели друг друга без одежды. Когами стоило бы уйти прямо сейчас, но перспектива рыться полночи в справочниках и статьях об уголовном праве убивала, и он остался. Когами тихонько бродил по небольшой площади студенческого жилища, рассматривая идеальный порядок. Он был в этой комнате тысячу раз и знал, наверное, каждую деталь на полках, потому что педантичная аккуратность Гино не меняла этот порядок из года в год. Книги, выставленные на полках в определённом порядке, небольшая коллекция старых монет за стеклом, кактус на окне. В кухонном закутке, где размещались лишь мини-холодильник, чайник и раковина, не было ничего лишнего, а рабочий стол был не в пример организованней стола Когами, даже между кнопок клавиатуры пыли не было. Тетрадки с конспектами лежали ровными стопками, очки венчали их сверху, а рядом валялся маленький незнакомый предмет. Именно что валялся, потому что по его положению в пространстве сразу угадывалось, что специально отведённого места на рабочем столе для него не было. Когами не удержался и взял его в руки. Это был маленький пульт управления с одной единственной кнопкой, и Когами понятия не имел, чем тот мог управлять. У карниза для штор была панель управления на стене, к тому же их можно было регулировать со смартфона, телевизор и освещение управлялись голосовыми командами, ну не чайник же этот маленький пультик включал? Он внимательно оглядел комнату. Можно было спросить у Гино, тем более, что Когами заметил, что вода в ванной стихла и оттуда не доносилось больше ни звука, а значит Гиноза скоро выйдет, но дух хулиганской любознательности заставил его нажать на кнопку. Лампочка на пульте коротко мигнула, но ничего не произошло, Когами оглядел комнату, убеждаясь в этом, и нажал кнопку ещё раз. В ванной что-то упало и раздался приглушённый стон Гино. Когами вздрогнул, он никогда не слышал у Гино такого голоса, пускай его и глушила дверь в ванную комнату. Секунду спустя эта дверь распахнулась, и Гиноза вывалился из ванной, держать за полотенце. Глаза его изумлённо распахнулись, когда он увидел Когами, а Когами настолько не привык видеть его без очков, что тоже уставился в ответ. Но внимание захватили не столько сами глаза, сколько весь Гино целиком. Он был абсолютно голый и прижимал прихваченное полотенце к паху, пытаясь хоть как-то прикрыть свою наготу, мокрые кончики волос липли к не вытертой шее и плечам. — Ко…Когами? — удивлённо выдохнул он каким-то осипшим голосом и щёки его мгновенно вспыхнули. — Что ты?.. Гино выглядел по-странному непривычным, его влажное тело, освещённое светом из ванной, казалось волшебно красивым, как рисуют в сёдзе манге — бледная кожа с капельками воды, от которой нельзя было отвести взгляда, красивые стройные ноги, подтянутый живот, открытый взгляду чуть больше, чем обычно открывает пояс брюк, изящные пальцы, нервно вцепившиеся в полотенце, и трогательно растерянное лицо. Гино нравился Когами, наверное, ещё со школы, но таким оформившимся ощущение притяжения Когами, должно быть, ощутил впервые. Гиноза смотрел на него, неспокойно дыша через рот, и Когами наблюдал за движением его грудной клетки и сжавшимися от холода сосками. Гино его присутствие явно смущало и вовсе не в той мере, как могло смутить неожиданное явление приятеля за конспектом ближе к ночи, когда ты вышел из ванной без трусов, здесь было что-то ещё — лицо его наливалось румянцем неспроста, а уши у Гино просто пылали, и это вызывало смутное волнение в груди. Гино легко было смутить, шуточкой, комплиментом или даже просто честной откровенностью, и собственная нагота в присутствии неожиданного гостя, конечно, его бы смутила тоже, но в этом было что-то большее. В том, как блестели его глаза и как отчаянно он сжимал несчастное полотенце. Почему он выскочил из ванной так поспешно? Когами подозрительно прищурился. Он услышал тихий звук вибрации. Сумасшедшая догадка ослепила его, будто внезапно наступило утро и солнце врезалось в окно. Когами глянул на пульт в своей ладони и вновь перевёл взгляд на Гино, внутри что-то натянулось. Он сделал шаг навстречу. — Стой, — велел Гино, но больше это походило на мольбу. — Когами, уйди, прошу. Последнее слово утонуло в сорвавшемся с губ бессильном выдохе. Уйти после такого? Да Гино, наверное, пошутил! Нет, разумеется, если тот и правда захочет остаться один, а не станет выставлять Когами за дверь только потому, что сгорает от стыда, Когами уйдёт, но что-то во взгляде Гинозы подсказывало, что он мучился противоречиями не меньше самого Когами. Не только во взгляде в этот самый момент, а в других его взглядах — тех, что он бросал на Когами, когда они сидели молча на набережной или в уединённом уголке парка, в тех, которыми Гино следил за его тренировками, иногда заглядывая в зал. В такие моменты он выглядел потерявшимся в своих мыслях и пространстве, выглядел так, будто изнывал от летнего зноя, даже если за окнами была зима. — Гино, — тихо выдохнул Когами, и весь летний зной будто вытек из его лёгких, моментально бросая в жар. Гиноза вскинул на него взгляд, растерянный, изумлённый. Когами сделал ещё один неуверенный шаг, он боялся оступиться и повести себя неправильно, но и уйти боялся, уйти и больше никогда не увидеть ничего подобного. В висках стучала кровь, отгораживая весь мир вокруг, оставляя перед взором только Гино и его непривычно яркие губы. Что-то подобное Когами представлял в своих фантазиях, там они оба были смелее, но сейчас именно ему надо было взять себя в руки, пускай они и дрожали, как после восьми чашек кофе залпом, и что-то сделать. Он нажал на кнопку пульта ещё раз. Звук изменился, вибрация стала чаще и громче, Гино охнул, сжимая губы, чтобы не выпустить наружу очередной стон, и его колени подогнулись, он отчаянно вцепился в дверной косяк. Когами в два шага оказался рядом, придержал, и Гино резко дёрнулся, стыдливо пряча лицо. Вблизи Когами наконец заметил, что Гиноза был возбуждён, что мокрое полотенце едва ли маскировало крепко стоявший член. Когами скользнул по его руке, мягко перехватывая запястье. Он протянул ему маленький пульт на раскрытой ладони. — Если ты сейчас скажешь мне уйти, твёрдо и серьёзно, — прошептал Когами ему в ухо, — я уйду. Но если ты вдруг хочешь… — он запнулся. — Я хочу. Гиноза молчал, почти утыкаясь носом в собственное плечо и зажмурив глаза, но ничего не делал, его тело било крупной дрожью. Когами провёл губами по его уху, едва касаясь, скользнул на шею и там прижался ощутимей. — Нет, Когами, — пробормотал Гино. Он упёрся в его плечо свободной рукой, но не попытался оттолкнуть или увернуться. Кожа под губами просто горела. Когами потянул его руку, пытаясь отобрать полотенце и продолжая ласкать его шею губами. — Что ты делаешь? — выдавил из себя Гиноза. — Хочу посмотреть, — признался Когами, всё-таки побеждая полотенце. — Хочу увидеть тебя таким. Гиноза беспомощно застонал, когда Когами коснулся его члена, сжимая его несильно и поглаживая большим пальцем головку. Потеряв надёжную защиту полотенца, тот нуждался в новой поддержке и отчаянно вцепился в плечи Когами, не то собираясь оттолкнуть, не то повиснуть так навечно. Когами, не переставая ласкать его в паху, сунул пульт в карман и обнял Гино, притянул его к себе, прошёлся ладонью вдоль позвоночника, собирая влагу, очертил лопатки, погладил шею, забираясь в волосы, и вновь спустился вниз, скользнул пальцами между ягодиц. Как он и думал — внутри Гино был вибратор, Когами почувствовал тёплую бархатистую поверхность внешнего ограничителя. Он обвел её по кругу и мягко надавил, погружая глубже. Гино вздрогнул и весь сжался, захлёбываясь воздухом. — Нет, не трогай там, — взмолился он почти жалобно. — Но ты становишься твёрже, когда я трогаю, — возразил Когами. — Прекрати! — Гино беспомощно уткнулся лицом в его плечо. — Часто ты играешь так с собой? — Когами! — О ком ты думаешь, когда ласкаешь себя? Ты хоть раз представлял меня, когда делал это? Когами не заметил, как от этих слов ему самому стало жарко, как он начал двигать рукой на члене Гино всё быстрее. Собственное дыхание рвало глотку и жгло губы, будто он касался ими не тонких ключиц Гино, а раскалённых песков Сахары. Гиноза рвано дышал и едва сдерживал сладкое мычание. Его тело так напряглось в объятиях Когами, что тот вдруг понял, что Гино вот-вот кончит, и остановился. — Пойдём в кровать, — позвал он мягко. — Зачем? — испуганно спросил Гино. — Я хочу видеть больше. — Перестань говорить такое! — Эй, — Когами обхватил его пылающее лицо руками. — Расслабься, а то твой оттенок станет цветом, как твоё лицо. — Да ты!.. — возмущённо вскрикнул Гино. Когами поцеловал его, торопливо и совсем не нежно, забираясь языком в рот и толкаясь в нём так, будто хотел вылизать там всё. Такими не должны быть первые поцелуи, но стоило ли рассчитывать на нежность, когда в руках уже был чужой член, а собственный немилосердно оттягивал штаны. Поначалу Гиноза даже замер под таким напором, но быстро сдался и ответил, прижался ближе, сжимая футболку Когами в кулаках. Во рту был свежий вкус зубной пасты, горячая война языками, и не хотелось останавливаться никогда. Когами утянул Гино к кровати, уложил на аккуратно заправленную постель, не переставая целовать, и только тогда оторвался. Он устроился между его ног, вынуждая развести колени шире. Гино в панике закрыл лицо руками. — Не закрывайся, — попросил Когами. — Хочу видеть твоё лицо. Когами взял его запястья, отводя руки от лица и прижимая их к постели над головой. Гино зажмурился и отвернулся. В свете прикроватного ночника лицо Гинозы уже не казалось таким красным, как в ярком освещении ванной, но было не менее притягательным. Трепещущие ресницы, приоткрытые губы, всё ещё влажные от поцелуев, — хотелось смотреть, смотреть и целовать вечно. — Посмотри на меня, — велел Когами, но Гиноза не послушался. — Посмотри на меня, Гино. Когами отпустил его и чуть отстранился, сел между его ног, рассматривая жадно. — Если ты не откроешь глаза, ты знаешь, куда я буду смотреть. Гино беспомощно замычал, и пальцы его дрогнули, будто он собирался прикрыться руками, но ничего не сделал. Вид его, такой откровенный и возбуждённый, залитый смущением, сводил с ума. Когами взялся за вибратор и потянул его наружу, вытаскивая наполовину и чуть проворачивая. Гиноза коротко застонал и распахнул глаза, мышцы его непроизвольно сжались вокруг игрушки, а бёдра приподнялись. — Не делай так! — выдохнул он. — Почему? Кажется, тебе очень нравится. Когами ввёл вибратор назад до конца и тут же вновь потянул наружу, вытаскивая наполовину. Быстро повторил ещё раз, и ещё. Гино не смог сдержать стона, он прокатился по коже оглушающе ярко, и у Когами не получилось удержать тяжёлого шумного выдоха в ответ. Он смотрел на Гино, содрогающегося от вибраций, на его покрытый испариной напряжённый живот и дрожащие колени, которые тот отчаянно хотел свести вместе, но Когами не позволял, мягко давил, вынуждая открываться всё откровеннее. Внизу Гино был весь скользкий и блестящий от смазки, и Когами ужасно хотелось оказаться внутри вместо этого маленького вибратора или даже одновременно с ним. Он нашарил брошенный пульт управления и вновь нажал кнопку. Вибрация изменилась, теперь она была не монотонно гудящей, а походила на беспокойный океан, с высокой волной прилива, заставляющей Гино выгибаться и стонать, сжимаясь вокруг вибратора и хватаясь за простыню, с плавным затуханием, не позволяющим расслабиться, а манящим новой волной. Гинозу всего трясло на этих затуханиях, слёзы выступали под зажмуренными веками, он кусал губы и отчаянно дышал. А потом выгибался вновь и распахивал рот в безмолвном крике. Ему нужна была разрядка, но для Гино одинаково невыносимо было бы ласкать себя на глазах Когами или попросить об этом его, потому Когами не стал его вынуждать делать это — он навис над ним низко, ловя губами жаркое дыхание, и обхватил его член. — Когами! — этот сладкий стон благодарности и отчаяния вызывал дрожь и головокружение. Когами двигал рукой не в такт с вибрацией, размеренно и настойчиво, не останавливаясь, когда та затухала. Гино подбрасывало и тянуло к нему, он упёрся напряжёнными ногами в бёдра Когами, подаваясь навстречу ласкам всё бесстыдней, шептал и стонал чужое имя, держась за плечи Когами, запрокидывая голову назад и подставляя шею жадным поцелуям. — Нет, Когами, стой, — забормотал Гиноза вдруг, хватая его за руку и пытаясь остановить. — Я сейчас… не надо! Когами чуть отстранился, заглядывая в его блестящие глаза с огромными зрачками. — Я… — хрипло выдавил Гино, заливаясь краской от того, как с упрямой серьёзностью заставлял себя не отводить взгляд. — Я хочу… вместе с тобой, — он уцепился пальцами за резинку штанов Когами и слабо потянул её. Когами шало улыбнулся и торопливо спустил штаны, освобождая наконец пульсирующий от напряжения член. Гино осторожно коснулся его, провёл пальцами почти невесомо и неуверенно обхватил. — Ох, Гино, — выдохнул Когами ему в ухо, закрывая глаза и стискивая собственную ладонь сильнее. Он едва не кончил сразу же, но первая волна покалывающей дрожи отступила, и он прижался к Гино сильнее, возвращая прежний темп. Гиноза сорвался вслед за ним, уже уверенней лаская Когами, он делал это быстрее и жёстче, их пальцы ударялись друг о друга, сталкиваясь в несовпадающем ритме, футболка липла к мокрой груди Гинозы, а его колени сжимали Когами так сильно, что пространства для движений почти не оставалось. Гино вдруг коротко вскрикнул, прижался порывисто губами к шее Когами и больно укусил. Когами прошило острой молнией от плеча до паха, и он кончил тут же, выплескиваясь Гино на живот, смешивая их семя. Он свалился сверху, как подстреленный, немного скатываясь в бок, чтоб не раздавить Гино, и уткнулся в его волосы носом, тяжело дыша и пережидая ритуальные пляски звёзд под веками. Гино молчал, спрятав лицо у Когами под подбородком, и всё ещё вздрагивал всем телом. Через минуту звон в ушах схлынул, и вокруг всё затихло, разбавляемое только звуком приглушённой вибрации. — Как его выключить? — спросил Когами, нашаривая пульт. Гино забрал его и зажал кнопку, через мгновение всё замолкло окончательно. Поджаренный мозг потихоньку остывал, прислушиваясь к дыханию Гинозы, и Когами стало неловко. Теперь он не был уверен, что поступил правильно и что не заставил Гино делать то, что тот не хотел. Им обоим понравилось, и теперь Гино не сбегал в истерике, а лежать с ним рядом было до жути хорошо, но всё-таки существовали границы, которые не стоило опрометчиво переступать. Ещё неделю назад Когами не был уверен, стоит ли поцеловать Гино, когда они лениво растянулись на полу его комнаты за просмотром фильма, и из-за позднего времени Гиноза уже клевал носом, устало навалившись на крепкое плечо Когами. Тогда Когами не стал ничего делать, только поправил его мешающуюся чёлку и улыбнулся. Но сегодня у него будто предохранитель выдернули, когда он увидел Гино таким — обнажённым и возбуждённым. И пускай Когами был уверен, что часть возбуждения Гинозы была от того, что Когами смотрел на него, но наверное, такие вещи стоило бы начинать по-другому. Поток его рассеянных мыслей прервал неловкий голос Гино, такой охрипший и горячий, что у Когами мурашки по спине побежали. — Зачем ты пришёл? — У меня домашка по праву, — ответил Когами. — Хотел одолжить твой конспект с прошлой недели. — Ладно, — сказал Гино и зашевелился. Когами тут же подорвался, натянул штаны и, подхватив с пола мокрое полотенце, хотел помочь Гино вытереть сперму с живота, но тот отобрал его. — Я сам, — пробубнил он, пряча взгляд. Он прижал полотенце к себе, собирая вязкие капли и прикрывая пах, член его всё ещё стоял. Когами не мог не смотреть на него, пока обзор не преградила измочаленная тряпка, у него самого до сих пор жар разливался пульсирующими толчкам между ног. Никогда прежде Когами не испытывал такого сильного возбуждения. Он так и остался сидеть на коленях у кровати, глядя на живот Гинозы. — Знаешь, наверное, уже поздно для домашки, — Когами неловким движением взлохматил волосы. — И мне, наверное, лучше уйти. Гино вскинул на него горящий взгляд. — Ничего не поздно! Когами чуть не рассмеялся. Для домашки никогда не поздно, не вовремя сданное задание — пятно на репутации Гино, пускай задание это было не его. — Я на минутку в душ, — сказал тот, вновь наливаясь смущённым румянцем, — и помогу. Он встал и, воровато прихватив с собой молчаливый вибратор, пошёл в ванную. Когами глянул на свою перепачканную в сперме футболку и решил, что ему тоже не мешало бы переодеться. — У меня есть две упаковки рамена, — сообщил он, поднимаясь на ноги. — Будешь? А то я не ужинал. — Давай, — ответил Гиноза, замирая в дверях в ванную. У самого выхода из комнаты Когами замер на секунду тоже. Он закусил губу, задумался, а потом решительно развернулся и посмотрел на Гино, пускай тот его прямой взгляд упорно игнорировал. — Не уверен, нужно ли после всего это спрашивать, но… — Когами запнулся, для него самого всё было очевидно, но Гиноза ведь совсем другая история. — Будешь со мной встречаться, Гино? — Угум, — кивнул тот и быстро закрыл за собой дверь.