Исцеление

Чем дальше, тем становилось тяжелее. Ферит впадал в ещё большую депрессию, всё реже появлялся за столом и чаще просил еду к себе в комнату. Я боялась за него. Что если даже семья не сможет остановить его от крайнего шага и в один день он пойдёт и подстроит ДТП с летальным исходом? Зная Ферита, можно предположить, что он не потащит за собой других людей, но все-таки. Нельзя допустить, чтобы он ушёл. Госпожа Азаде сойдёт с ума от потери сына. И признаться честно – я тоже. Ферит Каждый день без неё стал пустым, прожитым напрасно. Санджагзаде вял на глазах у всех. Ситуацию усугубляла эта Алина со своим Олегом из России. Что ему нужно? Зачем приехал и почему несмотря на то, что неделя уже прошла, не уходит? В отсутствие этого Олега Ферит видел в Алине Айше. Однако когда Олег приехал, наваждение пропало. И Фериту стало ещё хуже. Алина.. Я держала в руках лист бумаги, исписанный почерком Ферита и с каждой прочитанной строчкой мне становилось всё страшнее. «Вы знаете, где меня искать».- так кончилось письмо. Господи, надеюсь, суицида не будет. Но на всякий случай нужно перестраховаться. Я позвала маму с папой и Олега. И мы поехали в горы. - Алин, ну зачем тебе это? – ныл Игнатов. Даже не ожидала от него такого. - Олег, ему нужна помощь! Может быть, уместно отправить его к психотерапевту! - А я тут причём? - Ты можешь удержать его, если он задумает сброситься с обрыва. - Ты меня рядом с ним видела? Это он меня увлечет за собой! - Не обесценивай себя. - Всё, всё, молчу! – сдался Олег. Наконец-то мы приехали. Я молилась всем святым, чтобы Ферит по крайней мере был ещё жив! Фух, слава Богу, живой. Сидит в плетеном кресле, что-то рассматривает. - Ферит, Господи! - Я не спрашиваю – как вы меня нашли. Но мне интересно, зачем вы здесь? - Э-э-э – неловкая ситуация, конечно. – я нашла твое послание, прочитала и испугалась. - Чего? А, Алина Фетисова? Чего ты испугалась? - Ну, что ты.. - Что я с обрыва сброшусь? Хотел. Но передумал. Потому как семья моя не должна страдать из-за меня. Я буду ради них жить. - Заставлять себя? Мучиться? Мне кажется, что твоя семья эгоистична – выдал Олег. - Ты идиот? – а я ещё хотела попробовать построить с ним отношения. Ага, как же. - А че? Не так? Я взяла Олега за руку и отвела в машину. - Потом поговорим. Вернулась к Фериту и семье. Ферит продолжал восседать в кресле. Надеюсь, слова Олега ему не навредили. - Ферит, забей на его слова, он перегрелся на солнышке. - Алина! – раздался тревожный голос мамы. Я обернулась. Папа, который ранее стоял, по неизвестной причине осел на землю, держась за сердце. Нет, Господи. Только не он! - Мам, я сейчас вызову скорую! – я достала телефон. Очнулся от апатии и Ферит. - Нет смысла звонить. Нужно взять его и перевезти, чтобы не тратить время, а по дороге позвонить! - А если не довезем? – пока говорили – переносили папу в машину. Не умирай, папуль, не надо! Я села на заднем сидении вместе с папой. Мама разместилась на переднем, а Ферит за рулём. Папа лежал – голова на моих коленях, я перебирала рукой его волосы. Господи, только бы не ушла из жизни! Не допусти этого, Боже. Ферит привез нас в первую самую ближнюю больницу, кого-то позвал, и вот к нам уже вынесли носилки и прибежала бригада врачей. Они увезли папу в реанимацию, запретив нам проходить вместе с ними. Я от волнения чуть не свихнулась, но не оставляла надежду на турецкую медицину. Всё же по моему мнению она была почти на одном уровне с Израильской. Уже одно то, что нас на входе в больницу встречала бригада врачей, говорило о многом. Через час, показавшийся вечностью, вышел кардиолог с посеревшим лицом. Мама окаменела, а я всё ещё надеялась. - Доктор! - Фетисова Галина? - Я её дочь – Алина. Мама здесь. - Тогда и вы обязаны знать. К сожалению, господин Фетисов Борис Андреевич покинул нас и ушёл в лучший мир. Почему бы не сказать, что папа просто умер? Зачем эти эвфемизмы? - То есть, он умер, - уточнила я, ставя себя перед реальностью. - К сожалению, - ответил доктор. Теперь я поняла всю гамму чувств, которые переполняли на данный момент Ферита. Узнала, что означает – в душу словно вонзаются тысячи ножей и столько же осколков битого стекла. Стало так больно, что я разрыдалась. - Крепитесь, - попытался подбодрить доктор. Я покачала головой. Несмотря на переполняющую меня боль я обязана была быть рядом с мамой, ей было хуже, чем мне. По крайней мере мне так казалось. Подойдя к маме, я обняла её, и она ответила на объятия. Почему-то у неё совершенно не было никаких эмоций. Просто лицо побледнело. Она сильная женщина, но подавлять свои чувства плохо. Наверное, ей было бы легче, если бы она кричала, ругалась со врачом, плакала навзрыд. Но она держала всё в себе. - Мам, не надо держать в себе. – срывающимся голосом обратилась я к ней – если ты хочешь поплакать – это нормально. Мама тоже покачала головой и поднялась с места. - Поехали. Ферит! - позвала она. Санджагзаде подорвался с места, открыл нам дверь и пошёл вместе с нами до машины. - Может, вам помочь нужно? Я могу организовать похороны по русскому обычаю. - Не по русскому, а по христианскому. Разница есть, - поправила его мама. – Боря всё же был крещенным. Ферит кивнул. По дороге домой он сказал: - Наверное, нет более смысла скрывать от семьи. Про Айше. Я должен рассказать. - Как хочешь, - ответила я. - Теперь мы с тобой коллеги по несчастью, - невесело усмехнулся он. Я криво улыбнулась. Кажется, теперь Ферит единственный, с кем я могу разговаривать, без риска нарваться на непонимание и ложные утешения. - А Олег где? – вспомнила мама. Меня сейчас этот вопрос меньше всего волновал. - Наверное, поехал на моей машине. Не маленький мальчик уже, взрослый человек. - А мы на чьей машине? - На машине Ферита. Мам, это сейчас так принципиально важно? - Нет, просто спросила. Прости, дочь. - Да ладно. Дома уже были все. Азаде на своем месте, остальные на своих. Ферит вошёл первый. - Ферит! Ферит! – раздались голоса, однако Санджагзаде поднял руку, призывая к молчанию. - Ничего не говорите, я и так горю. - Горишь? – встревожилась Азаде, - сынок, о чем ты? - Об Айше. - Ты всё ещё хочешь её вернуть? Сынок, она тебя обманула.. - Она умерла, мама! Умерла! И я вместе с ней. - Но ты же сейчас стоишь перед нами! - Я не в физическом смысле умер. А в душевном. Сегодня произошла ещё одна трагедия. - У меня папа умер, - сообщила я. Азаде вскрикнула от ужаса. Она не знала, к кому первому бежать – к сыну, чтобы он нашёл успокоение в её объятиях, или к нам? Материнский долг заставил её поначалу обнять Ферита. Однако он мягко отстранился. - Мама, я не нуждаюсь в объятиях, прости. Я хочу, чтобы в ближайшее время меня никто не тревожил. То есть, побыть один. - Понимаю, сынок. - Поэтому не бегайте ко мне каждые пять минут, не надо. - А с едой как? - Оставляйте для меня внизу, я буду спускаться и кушать. - Сынок, я просто думала, что тебе будет легче рядом с семьёй. - Ты ошиблась. Мне рядом с семьёй ни разу не легче, а наоборот, только хуже. Поверь мне. – сказав это, Ферит пошёл к себе. Я тоже не хотела ни объятий, ни слов, поэтому отправилась в свою комнату. Мама осталась. - Молодёжь странная такая, недотроги. Ни обнять их, ни утешить! Можно подумать, они сами справятся с болью. - Не надо, Азаде. Продолжения разговора я не услышала. Вечером в доме было тихо. Все понимали, что троим людям нужно побыть наедине с собой, и не шумели. Я сидела на кровати, листала фотоальбом с фотографиями отца, маму напоили валерьянкой и она легла спать. Чем занимался Ферит, я не знала. Наверное, скучал по Айше. Ферит. Ферит сидел у себя в комнате и пытался переварить огромное количество информации, полученной им за последние две недели. Сначала Айше его предала, затем он убедился в этом окончательно, после этого она покончила с собой, оставив его в этом мире. Потом эти наваждения, из-за которых он видел Айше в Алине, а потом потеря для Алины – смерть её папы. С одной стороны его эта смерть не касалась, но с другой.. Борис Андреевич был его собеседником в некоторые моменты жизни. Алина Я уснула на коленях у мамы, которая пела мне колыбельные. Благодаря им моя боль чуть чуть притупилась. Однако несмотря на это, мне было жаль Ферита из-за того, что его мать не может снять его боль таким же образом. Проснулась я посреди ночи из-за звенящей тишины. Встав, пошла на улицу, чтобы подышать чистым воздухом. В небе, усеянном бесчисленными звездами, светила луна. Посреди двора стоял Ферит Санджагзаде. Стоял, подняв глаза к небу. - Ферит! - Иди в дом – замерзнешь иначе. - Я разберусь сама, что мне делать. Тебе не холодно? - Мне без разницы. – вот такой обмен любезностями. - Черт возьми! Я сама не знаю, что несу! – прорвало меня внезапно. – твоя любимая женщина ушла из жизни, мать давит на тебя, ты переживаешь не самое лучшее время, а я, которая тоже потеряла близкого человека, вместо того, чтобы поддержать, несу полную хрень и подкалываю тебя! Ферит, раз уж мы оба несем это бремя потери, мы должны, должны.. Мы должны поддерживать друг друга, держаться за руки! Ну, не в прямом смысле, в переносном. Но все-таки! - Всё сказала? – Ферит не захотел, как я, открываться. – иди в дом, на улице холодно. Я закатила глаза и пошла к себе. Что он за человек такой, а? Вместо того, чтобы поделиться своими чувствами, облегчить боль, он держит всё в себе! Неужели он не понимает, что это убивает? Серьёзно? Нет, конечно же, никуда я не ушла. Как же, буду я слушаться его. Я просто отошла подальше и стала наблюдать за происходящим. Ферит не сдвинулся с места, продолжая смотреть в небо. Становилось холоднее, потому как время близилось к рассвету. Санджагзаде перестал, казалось, пребывать мыслями здесь, во дворе своего дома. Наконец он очнулся, и, обхватив себя руками, пошёл к себе. Мне показалось, что он так и не смог облегчить свою боль. И не сможет. - Подожди! Не беги так, Ферит! - Что тебе нужно, русская девчонка? - Чтобы ты наконец остановился и перестал избегать поддержки! - Поддержка оказывается тому, кто в ней нуждается. Я не нуждаюсь. - Враньё! Ты очень даже нуждаешься в помощи, потому что.. - Почему? - Потому что ты потерял близкого человека! Любимую женщину, смысл всех твоей жизни. И тебе сейчас очень тяжело. - А если нет? - И опять враньё. Только зачем, Ферит Санджагзаде? Зачем ты не только мне, но и себе врешь? Нафига? Скажи мне. - Алина Фетисова! Отстань от меня! Иначе будет только хуже! - Ты меня изобьешь? Ничего страшного. Я всё понимаю. Потом как хуже быть уже не может. Ферит замолчал. И посмотрел на меня своими глазами, цвета шоколада. Господи. Глаза, цвета шоколада – Алина допрыгалась.