Когда двое сближались…

— Отставить разговоры! — бесновался Тёмный Лорд. — Вперёд и вверх! А там, убейте Дамблдора! А то по морде дам!.. Круцио! — орал безумный повелитель почти в такт. — И доставьте мне младшего Малфоя и его грязнокровку!.. — это уже он прокричал в толстые спины своих сторонников, единовременно ломанувшхся — и застрявших — в узкой двери Исчезательного шкафа. Но его уже никто не слушал. Пробившиеся в Хогвартс Упивающиеся упивались ностальгическими школьными воспоминаниями. Сколько же происходило здесь в былые времена хорошего, а пуще — плохого! Какие каверзные проделки совершались под этими величественными сводами! Квинтэссенция их неразумной, но эмоциональной, деятельности явилась в виде: разбитой мебели в Большом зале — чего давно, ещё со школы, хотелось сделать брату и сестре Кэрроу; подвешенным кверху ногами Филчем — маленькая месть Фенрира завхозу, который отлупил оборотня веником в бытность Грейбека школяром. Больше они сделать ничего не успели — ауроры подоспели вовремя, и Упивающимся пришлось бы плохо. Но Снейп был на чеку, и успел увести УпСов обратно в шкаф. Сделать это оказалось непросто, потому что оказавшиеся в школе сторонники Тёмного Лорда вели себя как первогодки, впервые попавшие в школу Магии. — Фу! Брось бяку! — кричал Снейп на Фенрира, когда тот пытался сожрать миссис Норрис. — Она меня оцарапала! Вот! — оправдывался Грейбек, в доказательство демонстрируя толстый палец собственных грязных рук, украшенных длинными, желтыми ногтями. Миссис Норрис шипела и плевалась, крайне возмущенная тем, что профессор ЗОТИ вежливо, но твёрдо отодвинул её ногой от Фенрира, которого кошка завхоза принимала за очень большую мышь. — Заткнись и пошёл в шкаф! — рычал Снейп, утрамбовывая в упомянутую мебель двух массивных представителей семейства Кэрроу. Загнав пинком последнего Упивающегося в Исчезательный шкаф, Снейп отёр пот со лба и огляделся. С дальнего конца захламлённого помещения на него смотрели Нимфадора Тонкс и несколько ауроров. И когда Нимфадора отсалютовала ему палочкой, Снейп сдержанно кивнул им, прежде чем шагнуть в шкаф. Собравшийся в срочном порядке Отряд Дамблдора активно путался под ногами у прибывших ауроров. Особенно усердствовали гриффиндорцы по сугубой своей неугомонности. Разумные представители Рейвенкло, исповедуя принцип невмешательства, отсиживались в своей башне. Хаффлпаффцы просто проспали все события. Но слизеринцы были предупреждены, а, следовательно, вооружены. Навозными бомбами. Оказавшиеся под навозным обстрелом — а это были в основном те же доблестные ауроры — очень громко ругались в коридоре. Им вторил — непечатными словами — Филч из Большого зала. Драко поморщился. Ну что это за безобразие? Нельзя ли потише! Гермиона под ним пошевелилась во сне. Ночка была беспокойная. Он практически всю ночь был вынужден отвлекать мисс Грейнджер от гриффиндорских позывов немедленно бежать спасать мир. Разумные доводы о том, что мир сам способен о себе позаботиться, разбивались об абсолютную уверенность Гермионы в обратном. Тогда Малфой пустил в ход свою неотразимую чувственность. Чувственность была настолько неотразима, что зеркала коробились и трескались, когда Драко использовал оную на полную мощность. Поэтому он старался контролировать эту свою особенность. А то ведь зеркал не напасешься, даже при всём малфоевом богатстве. Но в данном конкретном случае зеркалами пришлось пожертвовать. И теперь они тихонько охали со стен, осыпаясь на ковёр мелкими сверкающими осколками. Тихонько слезши с Гермионы, Драко бесшумно оделся, и, проверив мисс Грейнджер на наличие работающего заклятия сна, выскользнул из комнаты. Любопытство, смешанное с толикой злорадства, призывали его проверить, насколько навозными будут сейчас коридоры. Навозность оказалась на надлежащей высоте. И везде бродили перепачканные навозными бомбами ауроры. Найдя среди них свою кузину, Малфой не преминул напомнить о собственной свадьбе, зажимая нос платком, потому как Нимфадора, по привычке изгваздалась в навозе. Чувство долга, сильно развитое у Малфоя, диктовало выяснить количество пострадавших и, если возможно, характер повреждений. Но вот чего совершенно не хотелось, так это общаться с исходящими слезами членами семей пострадавших. Драко всегда нервировали чужие слёзы. Постояв у двери в Больничное крыло под защитой заклятия Незначительности, он узнал из разговоров, что Фенрир укусил кого-то из Уизли. Заглянув в Больничное крыло, Драко нашел там всё семейство Уизли в полном составе. И вездесущего Поттера. Слизеринец скривился. Решил уйти, и чуть не был ушиблен распахнувшейся дверью: Хагрид, рыдая и сморкаясь в огромный грязный носовой платок, шагнул в Больничное крыло. То, что сообщил Хагрид, не заинтересовало Драко, и он собрался уходить, но вот ответ МакГонагалл шокировал юношу. — …Слизерин может пока представлять Слагхорн, — сказала она. Драко остановился на полпути к двери и замер. Он не любил Слагхорна (потому что Слагхорн не любил Драко). И — вот так сюрприз — теперь, когда выпускные экзамены на носу, на факультете Слизерин меняют декана! Они что, с ума посходили?! Вернувшись, дабы послушать остальное, Малфой был шокирован известием о бегстве Снейпа — как же он теперь Зельеварение сдаст?! Ах да, ещё Дамблдор упал с Астрономической башни… Драко нашел его тело в одной из комнат Больничного крыла. Должно же оно было где-то хранится. Малфой ранее никогда не видел мёртвого тела, и его интересовало несколько теоретических вопросов, разрешить которые можно было только на практике. Метод, который Драко предпочитал всем остальным. Визуально тело Дамблдора выглядело как… тело. Мёртвое тело. Даже при всём буйстве воображения Драко не мог представить, что одеревеневшее… тело перед ним, спящий человек. В исследовательских целях, и преодолевая подступившую к горлу тошноту, Малфой наклонился над трупом директора, но запах, который он ощутил, был всего лишь запахом старика, знакомый Драко по присной памяти усопшего деда Абраксаса. С трудом сглотнув, Малфой протянул руку, чтобы коснуться мертвеца… и не смог заставить себя сделать это. Появление мадам Памфри заставила Драко отказаться от дальнейшего исследования. Видя, как люди толпятся у тела Дамблдора, Малфой отступил к двери. Умом он понимал их чувства, и даже мог назвать их: скорбь, страх, печаль, но сам чувствовал лишь некоторое отвращение от созерцания мёртвого и раздражение от суеты вокруг. Особенно его бесил Поттер. Но в этом-то, как раз, не было ничего необычного. Возвращаясь к Гермионе, мирно спавшей в их личных апартаментах, Драко думал об этом. Почему-то смерть Дамблдора не особо опечалила Малфоя. Но признаться в этом Гермионе он не решился. Пошмыгав носом, в неубедительной попытке вызвать у себя надлежаще скорбное выражение, Драко не мог, в то же время отделаться от впечатления: «всё равно Дамблдор всем надоел». И, следующего: «эту мысль надо воспроизвести при Тёмном Лорде». Вид безмятежно спящей Гермионы вызвал улыбку нежности у Малфоя и разгладил морщинку на его переносице. Драко снял заклятие, и Гермиона пошевелилась, просыпаясь. Она зевнула и улыбнулась ему: — Где ты был? — потянулась. — Где мой завтрак? — протянула к юноше руки. — И я хочу секса. Жизнь — для живых. Орхидея — олицетворяет печаль. Но всё равно это был самый любимый цветок Драко Мафлоя, потому что походил на наружные половые органы женщины. Лёжа после секса на кровати в обнимку с мисс Грейнджер, юноша водил кончиками пальцев по обнаженному телу гриффиндорской заучки. — К тому времени, когда ты окончишь школу, Гермиона, — издевательски-нежно сообщил ей Малфой, — одну твою грудь будет сосать годовалый, — Драко медленно обвёл пальцем мгновенно затвердевший сосок, — а другую новорождённый Малфой. А вот тут, — слизеринец положил на живот девушки свою руку и слегка сжал, — будет дожидаться своей очереди мой третий ребёнок. Как тебе такие перспективы, грязнокровка? — Грязнокровка? — спокойно переспросила Гермиона. — С каких это пор аристократ вроде тебя свяжется с грязнокровкой? — Вот именно, что грязнокровкой. Вы сейчас высоко котируетесь. А Малфои — запомни, детка — всегда держат нос по ветру. Мир взорвётся ко всем чертям, но Малфои всегда были, есть и будут оставаться в шоколаде! — Малфой, ты придурок, каких мало, — заявила Грейнджер. — И считать не умеешь, — ехидно добавила она. — Беременность, в норме, длится девять месяцев… Драко с удовольствием заткнул ей рот поцелуем.

……………………... Есть у меня — не всё перескажешь! — Для мальчиков — радость, для девочек — тяжесть… ……………………...