Сладкое горе

Не дать себя сломать. Не отчаиваться и не сдаваться. С самого первого дня обучения в Хогвартсе эти слова стали девизом Гермионы. Вот и сейчас она повторяла их про себя. Потому что именно теперь ей страшно, как никогда. Даже в лагере повстанцев она ничего подобного не испытывала. Их с Родериком вели по каким-то коридорам. Гермиона ничего не видела из-за заклятия временной слепоты. И это оказалось самым жутким. Она же привыкла бороться и всегда смотреть правде в глаза. Так или иначе, держать ситуацию под контролем. А сейчас, когда не видела ничего, ощущала животный ужас. Ей помогало держаться только присутствие рядом друга, которого она должна спасти. И осознание того, что слепота пройдет гораздо раньше, чем думают их похитители. Все время, находясь во враждебном окружении, Гермиона знала, что должна уметь на порядок больше остальных, иначе не выжить. С этим всегда было сложно – кто станет всерьез заниматься обучением грязнокровки… Но она изыскивала способы, и может похвастаться знаниями, гораздо более глубокими, чем у основной массы. До лордов далеко, конечно, их же учат усиленно и всему… Зато ее преимущество состоит в том, что она не ждет от жизни ничего хорошего, и всегда готова противостоять трудностям. Это, в частности, проявляется в мгновенной реакции, благодаря которой Гермиона сумела вовремя применить контрзаклятие. Подействует не сразу, зато и на нее, и на Родерика. И правда, подействовало. Но сильно легче от этого не стало – они лишь увидели, в каком мрачном, темном месте находятся. Держались за руки. Казалось, что, если отпустят друг друга, случится нечто страшное. Казалось, они так и будут вечно идти по этим мрачным местам… Но, как и все на свете, их путь имел конец – друзей втолкнули в мрачную комнату, похожую на залу. Родерик в свое время пытался узнать побольше об отце, он в курсе, кем Вольдеморт был во времена кровавой молодости… И может с уверенностью сказать, что тот, кто обернулся им навстречу, до ужаса похож на Того, кого нельзя было называть. Этот демонический смех, эти речи о том, что чистокровные будут властвовать… Уверенность в правоте… И эта ужасающая черная энергетика… Но было и то, что различало их похитителя и отца Рода. Как бы кто ни говорил о Вольдеморте, справедливости ради надо заметить, что он не хотел истребить вообще всех, кто с ним не согласен. У него были и мотивы, и определенные убеждения. К примеру, никто не поспорит с тем, что Вольдеморт противник убийства чистокровных. Он считает, что только те, чья кровь чиста, или хотя бы максимально к этому приближена, имеют право на достойную жизнь. Остальные просто волшебники второго сорта. А о не волшебниках и говорить нечего. Но этот Крауч совсем зверь. Он считает, что прав только он сам, что любой, кто с ним не согласен, не достоин жизни. Он готов истребить любого ради своих интересов, не зависимо от чистоты крови, будь то Род Риддл, или же Бьянка Забини. Поэтому министр так беспокоится, слишком хорошо изучил этого безумца. И знал, что, даже если это и ловушка, существует большая вероятность, что дети уже мертвы… Или полуживые от пыток. В юности он и сам частенько применял пытки, изучал их различные виды. Он никогда не был правильным. Когда-то ему даже нравилось мучить людей. Но он повзрослел, делает это изредка и только по необходимости. А сейчас сердце сжимается при мысли, что кто-то может причинить боль Роду и Бьянке. А им, и правда, приходилось не сладко. Гермиона не помнила, сколько продолжалась вакханалия боли. Не знала, для чего похитителям их мучить. Они же и так могут убить их в любой момент, зачем издеваться? Для того чтобы показать, что они сильнее? Но ведь это ясно и без того. Гермиона размышляла об этом, потому что отчаянно пыталась думать. Боль была настолько сильна, что девушка боялась сойти с ума. А и раньше, после жестокости лордов, после перенесенных унижений, только мысли спасали ее. Вот и сейчас она пыталась найти опору, чтобы не оказаться в пучине безнадежности и безумия. Родерик думал исключительно о Гермионе. Он не пытался специально, так уж выходило. Думал не как о девушке – как о друге, которому нужна помощь. Но он не может помочь. Но, как ни казалось, что пытки вечны, они все же закончились. Точнее, их приостановили. Ни у Гермионы, ни у Рода не было радужных иллюзий, что их решили оставить в покое. Просто надоело развлекаться, и их бродили в темницу – маленькую клетушку. Действовать надо, и быстро. Хотя чувствовали себя оба пленника полуживыми. Казалось, они до сих пор в сознании из чистого упрямства. Дико хотелось спать, но вот как раз этого делать нельзя точно. У Гермионы получилось заговорить только с третьей попытки, и то удивительно. После криков там, в кругу мучителей, девушке казалось, она никогда больше не заговорит. Но, хоть и хриплым, слабым голосом, она спросила: - Род, что нам делать? - Нам надо выбираться. - Конечно, надо. Но как? - Надо что-то придумать. - Как считаешь, нас ищут? - Да. Но мы оба знаем, что они не успеют. Действительно, было мало шансов, что их найдут вовремя. Даже если знают, где искать. Рассчитывать им пришлось только на себя. И казалось, что выхода нет совершенно. Но, как нередко случается, именно в миг абсолютного отчаяния, когда возможности спастись почти не было, Гермиону посетило озарение. У нее завалялся козырь в кармане, которым она, по счастью, еще не воспользовалась. Пару лет назад Гермиона спряталась от завхоза. Она тогда в очередной раз нагрубила Забини, ей грозило строгое наказание… Но она не чувствовала себя виноватой и не хотела, чтобы ее нашли. Она бродила по замку, в тех его уголках, куда мало кто заходит. Пожалуй, она изучила Хогвартс лучше всех… Именно тогда она и встретила хранителя школы. Призрак, оберегающий Хогвартс и учеников. Вместо того чтобы наказать за то, что не в то время находится не в том месте, он вручил Гермионе таинственный артефакт. Редкость заключается в том, что, пока владелец его не призовет, он находится в глубинах подсознания, его не возможно ни увидеть, ни почувствовать. Но стоит призвать его, и перед человеком появляется нечто, напоминающее черный круг. И через него, как через портал, в одиночку или с кем-то можно попасть в любое загаданное место. Гермионе повезло, что она о нем не вспомнила тогда, когда их с Родом нашли люди министра. Ведь они могут его использовать сейчас. Они могут оказаться там, где захочет Гермиона. Но где? В Хогвартсе? В особняке Рилла? В лагере повстанцев? Гермиона не знала, куда им надо переместиться. Ей как-то не хотелось ни в одно из этих мест. И она не знала места, куда ей захочется. Но времени остается все меньше. У них в Родериком не остается сил. Еще немного, и она даже не сможет воспользоваться артефактом… Да и за ними скоро придут. Не мешкая больше, Гермиона призвала артефакт… И подумала о родительском доме. Такого Гермиона не ожидала от себя. Она давно порвала с семьей связи. Она не простила им то, как легко они отдали ее на страшные испытания. Но в последние время все чаще о них думала. С тех пор, как она узнала тайну своего происхождения, Гермиону не оставляла мысль о том, что родители знали, что она им не родная дочь. И что именно поэтому так относились к ней. Она же всегда чувствовала себя чужой в доме Грейнджеров, даже до известия о поступлении в Хогвартс. И порой она задавалась вопросом, отчего так происходит. Но и предположить не могла, что она, и правда, не родная им. Но ведь она росла в их доме, считала их своей семьей. Неужели, для них это ничего не значило? Возможно ли, что они не огорчились бы, узнав о ее смерти? И что обрадовались, когда ее забрали из дома в Хогвартс? Гермиона хотела знать ответы на эти вопросы. Даже думала о том, чтобы им написать. Потому что, не смотря на то, что родилась Бьянкой Забини, живет он Гермионой Грейнджер, и именно с этим именем связана ее судьба. И, возможно, поэтому первым, о чем подумала Гермиона, призвав артефакт, оказался ее родной дом. Девушка и сама этого не ожидала – она понимала, что это не самое безопасное место, и что ей будут там не рады. Возможно, следовало бы загадать особняк министра Риддла, но Гермиона не смогла себя заставить. В полу появился черный круг, и время шло на секунды. Гермиона знала, что, если артефактом не воспользоваться сразу же он просто исчезнет. И не могла этого позволить. Поэтому схватила Родерика за руку, и уже через мгновение они исчезли из темницы. Они оказались прямо посреди комнаты Гермионы. Точнее, уже очевидно, что бывшей комнаты. Помещение, где провела Гермиона детство, теперь переоборудовано под кабинет. Гермионе стало тоскливо – очевидно, родители ее уже давно не ждут. И, вероятно, не хотят ее появления. Впрочем, об этом не время думать – их с Родериком наверняка уже ищут. Что делать? Остаться в этом доме или немедленно сбежать? Если бежать, то куда? И как? Оглянувшись, Род сел на стул у рабочего стола и спросил: - Дом твоих родителей, да? - Приемных, как выяснилось, - Гермиона присела на диван. - Что делать будем? - Отсюда надо уходить. - Думаешь, они тебя сдадут? - Я уже ни в чем не уверена. Гермионе тяжело далась эта фраза. Ей так хотелось сказать, что она абсолютно уверена в своей семье, что они скорее умрут, чем ее сдадут! Ей так хотелось, но сейчас не время врать ни себе, ни кому бы то ни было. Они решили, что выйдут из этого дома, а потом решат, что делать дальше. Возможно, вернутся в школу. Может, стоит воспользоваться услугами Ночного рыцаря – автобуса для волшебников, попавших в беду. Но стоило им выйти из кабинета, как ребята нос к носу столкнулись с миссис Грейнджер и Амандой. Если бы у Рода и Гермионы были волшебные палочки, уйти не составило бы труда. Но, конечно, их не было. И пришлось вкратце объяснять, как они оказались тут. Рода Гермиона по привычке представила, как своего парня. Она думала, мама будет злиться. Ведь, как сейчас ясно, отдавая ее в Хогвартс, родители рассчитывали больше ее не видеть никогда. А она свалилась почти что на голову. Да еще не одна, а с другом. Но мама повела себя радушно – пригласила в гостиную, попросила Аманду чай приготовить. Мол, они все равно одна семья и должны помогать друг другу. Гермиона согласилась на чай, надо же силы восстанавливать. Но ее не покидало ощущение, что что-то не так в этой семейной идиллии. Но первым разоблачил миссис Грейнджер Род. Не удивительно – он не был частью этой семьи никогда, так что смотрел на вещи трезво. К тому же, не смотря на ум и талант Гермионы, у него-то учителя были частные, знает и умеет он больше. Он заметил, что с чаем что-то не то. И это не обычное маггловское средство – на волшебников оно не подействует. Это зелье сна. И вывод напрашивается однозначный – родня его подруги в сговоре с волшебниками. Что делать? Силы не равны, и почти не вызывает сомнения, что они скоро окажутся в том же аду, откуда с таки трудом выбрались. Но надо бороться, иначе никак. Увидев, что Гермиона почти отпила из кружки, Род ударил ее по руке, чашка разбилась, нетронутый чай с сюрпризом растекся по полу. Род понимал, что это почти конец. Но лучше принять его в сознании. Дальнейшее происходило, словно в замедленной съемке. Вот Род вскакивает с дивана и увлекает подругу за собой. Вот миссис Грейнджер преграждает выход. Ей даже не нужно никакого оружия – двое уставших и измученных волшебников-подростков ничего не смогут сделать сильной и здоровой маггле. Но вот прямо в дом Грейнджеров аппарируют те, в чьем плену ребята недавно находились… И приемная мать Гермионы раболепно целует подол мантии одного из них, кланяется чуть ли не до земли. Да, конечно, среди магглов есть те, кто продался волшебникам и выполняет любые их приказы. В этом нет ничего удивительного – человек слаб по своей природе, жить хочется почти что всем. Удивительно, что маги, гордящиеся своей чистокровностью, порой пользуются услугами таких вот почти что добровольных рабов. Презирают их, морщатся брезгливо, но все равно пользуются… Это все не ново, и Род, как сын своего отца, обязан знать такие вещи. Странно другое – что именно мать Гермионы стала одной из них. Правда, подруга рассказывала, как родители, ни секунды не сомневаясь, отдали ее в Хогвартс, прекрасно зная, что ее ждет там. И все же Род полагал, что они не знают всего. Видимо, Гермиона тоже. Подруга казалась по-настоящему ошарашенной. Она не смотрела на мучителей, только на мать, и слезы текли по ее лицу. Дрожащим голосом спросила: - Мама, за что? - За что? Ты прекрасно знаешь ответ, - злобно прошипела миссис Грейнджер, - За то, что нам пришлось тебя воспитывать, притворяться, что ты наша дочь! Да ты на нас совершенно не похожа! - Оно и к лучшему, - Гермиона быстро справилась с собой, теперь она говорила громко и смотрела в глаза врагам бесстрашно, как подобает истинной леди. Род видел, как хочется миссис Грейнджер влепить дочери пощечину. Но в присутствии страшных волшебников она не решилась. Зато, вжавшись в стену, с наслаждением смотрела на то, как они подняли палочки. Конечно, это будет «Круцио». И Род сомневался, что они с Гермионой после всего переживут еще одно. Заклинание так и не было произнесено – прямо к Грейнджерам аппарировали волшебники, прибывшие спасать пленников. Сам Вольдеморт сумел-таки разбить защиту и определить, где конкретно находятся злодеи и дети. Ему казалось, что на этом самое сложное заканчивается. Ведь кто похитители? Сумасшедшие фанатики, желающие немедленно захватить мир. У них нет опыта. А в спасательной операции участвует сам Риддл, стоящий минимум дюжины, непревзойденный знаток темной магии Северус Снейп, ну и остальные опытные борцы. Неожиданно выяснилось, что силы равны. Врагов тоже много, и обучены они великолепно. То, что должно было быть короткой спасательной операцией, переросло в жестокую бойню. Вивиан давно не применяла знания боевой магии, она же была аврором в прошлой жизни, которую практически забыла. И тогда многое умела, была достойной соперницей. Сейчас она пожалела, что вызвалась участвовать в спасательной операции. Нет, помочь очень хотелось, просто миссис Снейп отдавала себе отчет в том, что он нее мало толку. Она многое забыла за то время, когда занималась исключительно воспитанием юных лордов и леди. Куда уж отражать боевые заклинания. И тем более, нападать самой. И все равно она старалась. И именно она вовремя заметила, что миссис Грейнджер целится в приемную дочь из обычного маггловского револьвера! Ситуацией воспользоваться решила! Еще немного, и Гермионе конец, действовать надо очень быстро. Вивиан даже не подумала, направив палочку на приемную мать Гермионы, какое заклинание сейчас произнесет. Это оказалась Авада Кедавра – заклинание, до пришествия к власти Риддла, бывшее непростительным запрещенным для всех. Смертельное проклятие. Все дальнейшее произошло слишком быстро – вот Гермиона, увидев смерть той, которую считала матерью, бросается к ней. Родерик пытается удержать подругу, она его отталкивает, и парень оказывается в руках мистера Малфоя, который, стремясь защитить сына своего босса, аппарирует с ним в особняк Риддла. Это заметил один из врагов и, будучи в ярости, что младший Риддл вне досягаемости, решил избавиться хоть от Бьянки. Вот Гермиона опускается на колени рядом с телом предавшей ее женщины, забывая, что все еще находится на поле боя. И враг поднимает волшебную палочку. Вивиан очень хочет помочь, но уже знает, что не успеет. И тут Северус, которого она во время всей операции старательно не замечала, закрывает девочку собой! Вивиан стало по-настоящему страшно. Наверное, она так же боялась, будучи еще Лили, когда ее сына шел убивать Вольдеморт… Сейчас она думала только о том, что смертельное проклятие попало в ее мужа. И было плевать, что она на поле боя, что и ее могут убить. Бросившись к Северусу, Вивиан не видела, что она сама на прицеле. И что Гермиона сначала, не веря глазам, посмотрела на упавшее прямо на ее приемную мать тело профессора, потом дрожащей рукой нащупала его палочку. Вивиан оказалась совсем рядом. Но Гермиона понимала ее состояние и знала, что супруга директора сейчас ничем не поможет. Именно она должна защитить и себя, и миссис Снейп. Гермиона не применила Аваду, она использовала Окаменей, но и этого хватило. Тем временем битва подошла к концу. Почти у всех были ранения различных степеней тяжести, противники, оставив три трупа, бежали с поля боя. Люди министра аппарировали к нему в особняк, где их ждал Родерик.