Вас приветствует Голубицкая

POV Саши – Гаджик! Гаджик! Давай просыпайся, хватить дрыхнуть! – Умм, чё надо? – недовольно ворочаюсь на сиденье… на сиденье?! Черт! Где я ?! – Чего орешь, как полоумный? Мы ехали на море в машине, и ты уснул. – Кирюшенька, а чего я тогда без штанов, да и без трусов тоже, если просто уснул? – А это ты лучше у Славы спроси или мозги напряги и сам вспомни. Ну я их и напряг, но лучше бы не вспоминал. Вот стыдобище! Как до такого только додумался? Хотя о чем это я тут страдаю? Мы же на море приехали! Быстренько одеваюсь… черт-черт-черт! Надо же было в собственных трусах запутаться. Ничего, я сейчас, сейчас… Выскакиваю из машины, и ноги сразу утопают в мелком ракушечнике. Несусь по берегу к морю, к воде. Полной грудью вдыхаю насыщенный, ни с чем несравнимый воздух. Боже, красота-то какая! Синяя гладь расстилается всюду, так что конца и края не видно. Поверхность воды гладкая, спокойная, словно зеркало, никаких тебе волн и прочих волнений. Такое ощущение, что стою перед огромнейшим озером, а никак не морем. Сильные руки заключают меня в кольцо крепких объятий, и я с удовольствием откидываюсь к Кирюше на грудь. Боже ж ты мой, как же хорошо! Я в раю, да ещё в обществе пяти охрененных ангелов. За что мне такое счастье? – Интересно, как же это чудное место называется? – Голубицкая, – завораживающий голос с легкой хрипотцой прошептал мне прямо в ухо. – Чего? Не понял? Кира… – Ты спросил, где мы находимся. Вот я и объясняю, что это станица Голубицкая. – Ааа, понятно, – хотя ничего не понятно. – А эта самая Голубицкая где находится? – На Азовском море. Посмотри, какая здесь красота. Неужели не нравится? – Нравится-нравится. Как море может не нравиться? Ладно, хватит на море любоваться. Пора и вещички разбирать, ведь там у меня плавочки в сумке где-то. Нужно же водичку опробовать. Отрываюсь от созерцания моря и осязания Кирюшиного тела и отправляюсь в… а куда, кстати, я отправляюсь? Передо мною прекрасный морской берег, золотистые осенние деревья, два джипика под ними и рядом четыре мужика. И это всё! Понимаете? Больше ничего нет. Где моя гостиница? Где мои развлечения? Где мой курорт?! Где, это всё, я спрашиваю?! Решительным шагом, утопая в колючем ракушечнике, направляюсь к ребятам. В конце концов, я желаю объяснений. Становлюсь перед ними в грозную позу - это типа руки в боки - и начинаю права качать: – А скажите, товарищи, куда это вы меня привезли? – На море, – Витёк-урод, лучше бы молчал. – Не, море я как раз и вижу. Я ничего остального не вижу. – Гаджик, говори конкретно, что тебе надо, а то ты нас отвлекаешь, – ути-пути, какой Сёмочка с утра недовольный. А вот я, например, с утра ещё и злой, но остальным же на это наплевать. – Конкретно сказать? Так я скажу! Всё скажу! А ну-ка, ответьте на такой простой вопросик: где мы жить будем? – Здесь. – Где - здесь?! Здесь ничего нет! – Гаджик, вот сейчас палатки поставим, и будет где жить, – Сёма говорит это так спокойненько- спокойненько. – Стоп! Какие нахрен палатки? Ноябрь месяц на дворе! – Гаджик, – грозный голос Славы возвращает меня на землю, – следи за своим языком. Ты ведь знаешь, что я нецензурщину не люблю. Я это точно в слух сказал? Вот черт! Слава за такие слова и урыть может. Но ведь сути это не меняет. – Ой, извините меня пожалуйста, такого глупого и невоспитанного… – Гаджик, не перегибай палку, а то нарвешься на неприятности. – Нет, ну я ведь серьезно. Как мы жить в таких условиях будем? – Так, Гаджик, ты своим нытьем достал окончательно! – ой, кажись, лимит Сёминого терпения подошел к концу. – Сейчас ты пойдешь и сядешь в машину, и пока мы не разобьем лагерь – не отсвечиваешь. Не нравится в машине - иди, посиди на бережку. Ах так, значит?! Меня сейчас тактично послали, а я терпеть должен? Ну, ладно, раз послали, то я уйду. На бережку посижу, вот и бревнышко подходящее. Хотя, нет, не буду тут перед ними сидеть и спиной своей сверкать. Установщики обязательно прицепятся, да еще подъёбывать начнут. Лучше пойду, погуляю. Интересно, что там так блестит? Ой, наверное, маяк. Вот и цель у моей прогулки появилась! *** (три часа спустя) Черт-черт-черт! Какой же я дебил! Говорил же мне Сёмочка: «Пойди, посиди в машинке или на бережку». Спрашивается, чего я поперся к этому маяку? Я же настоящий городской житель, на большие расстояния ходить не привык. Сначала меня подогревала здоровая злость. Видите ли, они приглашают меня на море, а о нормальном жилье не позаботились. Как можно жить в палатке? Был у меня уже такой опыт. Как-то в далеком детстве мама отправила меня в лагерь – палаточный. Спать в палатке просто жесть. Сквозь тонкий спальник ощущается каждая кочка, каждый камушек и ветка. После пятой ночи у меня на теле живого места не осталось. А еда? Это отдельный разговор. Никакой нормальной столовой и близко не было. Готовить приходилось на костре, из-за чего всё нереально воняло дымом, а иногда, особенно в чае, сверху плавали лохмотья пепла. Бррр, как вспомню, так жутко становится. И вот сейчас они наобещали мне супер-отдых, а на деле - настоящий ужас из детства. Вот же уроды! Так психуя и возмущаясь, я протопал где-то около часа или чуть больше, а потом стал чувствовать, что устаю. Самое обидное, что маяк как был далеко, так далеко и остался. Ничего из моей затеи не получилось. И тогда я решил идти назад, а когда развернулся, то просто обалдел: место нашей стоянки просматривалось как какое-то мелкое пятно. Это сколько же мне назад топать? Ужас! Ну я и пошел… думал, за час дойду, но где там! Вы когда-нибудь ходили по ракушечнику, омываемому волнами? Нет? Тогда вам крупно повезло! Вроде бы ровная твердая поверхность, но стоит лишь на неё наступить, как пятка тут же проваливается в эту влажную субстанцию, а набегающие волны ещё из-под стопы вымывают крупинки, затягивая ногу ещё глубже. Поэтому каждый раз нужно прикладывать усилие, чтобы вытащить ногу, а следующий шаг приносит такое же мучение. И почему я этого не замечал, когда как лось мчался к маяку? Хотел пойти по сухому, но это же не песок, а ракушечник. Он колется. Пришлось опять подставлять свои измученные ноги под напор накатывающих волн. Постепенно наша стоянка или лагерь, даже не знаю, как назвать, становилась всё ближе и ближе. Я уже хорошо мог разглядеть две серые палатки, по форме «черепахи», но такие высокие, что даже Кирилл мог бы стоять в них в полный рост. Еще там было что-то типа беседки или тента, под которым и разместилась вся компания. Значит, я шляюсь непонятно где, страдаю, а им пофиг? Сидят себе и обо мне даже не беспокоятся! В общем, накручивая себя по полной программе, я решительно волочил ноги в сторону этих бессердечных мужланов, мысленно мечтая разодрать их на кусочки или хотя бы хорошенечко проораться, когда до меня долетел он - самый божественный из известных человечеству запахов: запах жаренного мяса. Сразу же желудок громким урчанием напомнил, что со вчерашнего раннего ужина в нем ничего не было, а времени уже одиннадцать. Поэтому прибавив ускорения, я на всех парах ломанулся вперед. И откуда силы только взялись? – Ребята, а поесть есть? – сразу же выпалил. А то вдруг они начнут возмущаться, что я надолго сам свалил, и покормить забудут? – Конечно, присаживайся. Сейчас принесу, – я всегда знал, что Сёмочка самый добрый человек на свете. Только… – Сема, что это? – указываю на миску с какой-то парующей хренью. – Супчик. – Супчик? А где мясо? Сами сожрали? – Гаджик, не истери, – влез Тумин, – шашлык ещё не готов. Поэтому ешь, что дают, а если не устраивает, то в ближайшие пять дней тебя ждет должность старшего по кухне. Вот же урод! Приходится давиться этой гадостью. Хотя нет, супчик очень даже ничего, и желудок ему радуется, до неприличия громко. Стоп, я не понял, надо срочно уточнить: – Кирилл, а почему он не воняет? – Кто не воняет? – Суп, – неужели непонятно, о чём я говорю? – Гаджик, почему он должен вонять, он же свежий, – Кирилл отложил газету и уставился на меня не совсем добрым взглядом. – Ты явно напрашиваешься на готовку. – Не-не-не, я не умею готовить. А вонять должно дымом. От костра всегда воняет. – Какой костер? На дворе двадцать первый век, – чё-то я не понял его. – Гаджик, существуют специальные переносные плитки, которые работают от маленьких газовых балончиков. – Да ладно… – Челюсть с песка подбери и пойди, посмотри. Слава как раз там кофе варит. Ну я и пошел, посмотрел. Вид Славиной задницы, обтянутой джинсовыми шортами был великолепен, особенно в тот момент, когда он наклонялся к… плитке, наверное. Умм, никогда не замечал, что у него такие волосатые ноги, но мне это нравится. Так и хочется провести по его ногам рукой, ощутить ладонью шелковистость волосков. А с чего я взял, что они шелковистые? Может быть, они будут упругие, словно пружинки? Или жесткие, как… – Гаджик! Приём! Земля вызывает! – Ааа! Слава, чего так орать? Я даже испугался. – А чего ходишь и спишь. Я зову, зову тебя, а ты не слышишь. – Задумался я. Может же человек задуматься! – Ага, может. Но судя по тому, как ты покраснел, то думал явно о чьём-нибудь члене. – Неправда! Не думал я ни о каком члене! Честное слово, – я о его волосатых ногах в обалденных шортах думал, но Славе этого знать не положено. – Ладно, возьми чашки и мужикам кофе отнеси, а то у меня рук не хватит. Вот так я опять оказался под тентом возле столов, а плитку так и не посмотрел. Может, еще разок сходить? Вдруг увижу? Но голос Руиджи меня остановил: – Слав, мясо уже всё. Нести? Вот что у наших установщиков за манера такая – постоянно задавать идиотские вопросы? Конечно же нести! – Ой, а знаете, есть такая песня: «Шашлычок под коньячок - вкусно очень…» – А тебе, Гаджик, никакого коньяка, только пиво, – вот так всегда. Я им про искусство, а Сема мне про суровые будни. – Да? И где я его возьму? – В машине в багажнике в холодильной камере. Вперед! Вот же буржуи! И холодильник с собой взяли, и печку, и мебель всякую раскладную, а коньяка для маленького мальчика пожалели! Ничего! Я еще отыграюсь на них. Будут знать, как Александра Сергеевича Гаджика обижать!