***
Диана пыталась вести себя любезно, когда, подойдя к воротам замка, обнаружила, что Джон Белмор хвастается дорогим боевым конем, которого отец купил ему на шестнадцатилетие. Но она изо всех сил старалась сохранить самообладание, наблюдая, как Белмор борется за контроль над жеребцом, когда они рысью направлялись в лес, окружающий Рунный камень. Лошадь была красивой и массивной, ростом более шестнадцати ладоней, с черной как смоль шерстью, которая сияла в лучах раннего утреннего солнца, и длинной, сочной гривой и хвостом. — Итак, леди Диана, — позвал мальчик-мужчина с озорным видом, когда Диана сопротивлялась желанию ехать впереди. Вместо этого она наклонилась, успокаивающе похлопала свою серую кобылу Сильвию и уставилась вперед. Сделав глубокий вдох и чувствуя умоляющий взгляд Реи со своего коня слева, Диана посмотрела на наследника Белмора и нацепила дружелюбную улыбку. — Да, лорд Джон? Молодой человек самодовольно улыбнулся под ее вниманием, довольный, что получил улыбку от обычно загадочной сестры Ройс. — Я был так рад, когда Рея сказала мне, что вы попросили сопровождающего в этой небольшой поездке по тропе. И, пожалуйста, зовите меня Джоном; мы все здесь друзья. Диане пришлось подавить рычание, когда она бросила холодный взгляд в сторону Реи. Старшая девочка пристально смотрела вперед, но Диана могла видеть намек на розовый румянец на ее щеках и ушах. В чем, черт возьми, была проблема Реи? Неужели они действительно зашли так далеко, что ее собственная сестра не могла провести с ней пару часов наедине? Ее кровь закипела, Диана обратила свой гнев на ухмыляющегося ей осла, ее кровь текла слишком быстро, чтобы она могла остановить себя. — Это не "прогулка по тропе", лорд Джон, это соколиная экспедиция, чтобы посмотреть, как моя последняя группа ястребов справляется в дикой местности. Словно в подтверждение ее слов, один из ястребов с визгом сорвался со своего насеста в корзине на спине тягловой лошади сэра Викора. Меч, принесенный Дианой, как всегда, был с собой. Она не смогла скрыть легкую резкость в своем тоне, и, судя по тому, как сузились мутно-зеленые глаза идиота перед ней, он тоже заметил. Сидя прямо, Белмор хмурился, глядя на нее сверху вниз, то есть до тех пор, пока его горячий жеребец снова слегка не взбрыкнул, рвущийся вперед и раздраженный обращением своего неопытного наездника. Вместо того, чтобы откинуться назад и спокойно взять под контроль коня, Белмор слегка подпрыгнул, прежде чем выругаться себе под нос и дернуть назад удила, заставив голову жеребца откинуться назад от боли и гарцевать в сторону, ища облегчения. — Гребаный Карр, — выплюнул Белмор, согнулся пополам и полез в свою седельную сумку, чтобы вытащить хлыст для верховой езды. Увидев, что он собирался сделать, кровь Дианы застыла в жилах, и краем глаза она увидела, как Рея в ужасе смотрит на нее. — Нет! Но было слишком поздно. Резким ударом лордлинг опустил хлыст на спину жеребца, отправив коня в бешеный галоп, поднимая за собой грязь. Диана и Рея бросились в погоню через несколько секунд, но даже их породистые кобылы с трудом поспевали за разъяренным и перепуганным жеребцом. Упершись каблуками, Диана выпрямилась в седле и наклонилась вперед, давая Сильвии свободу поворачивать голову и набирать скорость, не мешая Диане и ее движениям. Белмор, конечно, дурак, едва держался на ногах, крича о кровавом убийстве, пока боролся и не мог управлять жеребцом. Впереди было поваленное дерево, преграждавшее тропу, по которой они шли; обычно Диана и Рея использовали его для прыжков, но никогда с такой скоростью и никогда с дикой лошадью. Вместо того, чтобы остановиться или замедлить ход, чтобы объехать препятствие, как надеялась Диана, жеребец поднялся и одним длинным, чрезмерно напряженным и неуклюжим прыжком перелетел через дерево без Белмора. С недостойным визгом лордлинг пролетел по воздуху и с глухим стуком ударился о землю. Он изо всех сил пытался принять сидячее положение, кашляя от пыли, которую его лошадь оставляла за собой. Он выглядел убийственно, когда прижимал руку к вздымающейся груди и смотрел вслед зверю. Девочки быстро остановились, когда увидели, что он упал, и пока Диана смотрела вслед лошади, размышляя, куда она делась и сможет ли она выследить ее до того, как кто-нибудь украдет ее или, что еще хуже, хищник доберется до нее, Рея с беспокойством смотрела на своего друга. — Ты в порядке? — спросила Рея, останавливая свою гнедую кобылу возле Белмора и озабоченно хмурясь на него сверху вниз. — Нет! — Белмор зарычал, шатаясь, поднимаясь на ноги, выглядя изможденным и очень похожим на труса, которым он и был. — С какой стати мне быть "в порядке"?! — последние слова были почти воем, когда он уставился на них убийственным взглядом и начал расхаживать по тропе. Закатив глаза, Диана оглянулась и увидела сэра Виктора, изо всех сил пытающегося догнать свою массивную тягловую лошадь и груз на буксире. — Несмотря ни на что, — фыркнула она, устав наблюдать, как Белмор гарцует вокруг, как идиот, — Нам нужно выследить эту лошадь. — Да, — прорычал дурак, — и убей зверя. Это заставило Диану обернуться к лордлингу с огнем в глазах. — Если ты тронешь хоть один волосок на голове этого бедного животного, он не будет один лежать мертвым в грязи. — Диана! — Ты маленький...! — Моя госпожа! Диана проигнорировала все крики, которые раздавались ей вслед, и побежала вперед, огибая дерево и спускаясь по тропе. К черту Белмора и к черту эту охоту. Это была пустая трата ее времени.***
Это заняло некоторое время; Диане пришлось несколько раз слезать с Сильвии, пытаясь найти жеребца, проверяя следы и другие признаки жизни, пока она шла. Затем, после почти часа поисков, она услышала знакомый звук ржания неподалеку и глубокое, затрудненное дыхание. Уже чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза, она завернула за поворот и тихонько всхлипнула. Она нашла лошадь, но не собиралась ее спасать. Великолепный жеребец был сбит с ног, тяжело дыша от боли в грязь, когда он боролся и не мог встать из-за явно сломанной передней ноги. Диана предположила, что жеребец в панике слишком быстро свернул за угол и поскользнулся на еще покрытой утренней росой траве и грязи, сломав ногу при падении. Она вспомнила, что однажды сказал ей отец, когда она впервые узнала, что он убил одну из своих хромых лошадей. Это был один из немногих случаев, когда она бушевала, как Рея, колотя его кулаками в грудь и визжа от горя, как баньши. Вместо того, чтобы разозлиться на ее неуважение, Йолден Ройс просто притянул ее к себе в медвежьих объятиях, пока она не устала настолько, чтобы слушать. Затем он сказал то, что она никогда не забудет. — В бою я привык видеть, как умирают люди, но я никогда не привыкну видеть, как умирают лошади. Они умирают плохо, потому что не понимают, что им никогда не станет лучше. Вот почему иногда мы должны выбирать за них, чтобы они не умерли, сражаясь и страдая. Диана угрюмо кивнула, заставляя себя понять. Но в тот момент, глядя на лошадь, борющуюся за выживание, несмотря на все, что говорило, что это невозможно, она пожалела, что сделала это. Затем, глубоко вздохнув, она поплелась обратно к Сильвии и трясущимися руками сняла лук с седла. Четырнадцатилетняя девочка сделала глубокий, дрожащий вдох, когда подняла лук, наложила стрелу и прицелилась. Она почувствовала, как слеза скатилась по ее щеке, когда она посмотрела вниз на великолепное животное, поверженное глупостью его всадника. — Прости, — выдохнула она и собравшись с духом, подняла лук и выпустила стрелу. Лошадь заржала, прежде чем в лесу воцарилась мертвая тишина, когда ее голова ударилась о землю, и с последним ударом ноги она замерла. Стрела торчала из своего места, застряв в глазу животного; ее бронзовое оперение насмехалось над Дианой, блестя от крови и теплого утреннего солнца. — Моя госпожа… Ана, — низкий, сочувствующий голос заставил Диану слегка подпрыгнуть, но не повернуться, чтобы посмотреть на говорившего. Она знала, кто это был, кто всегда был. Сапоги сира Виктора глухо стучали, когда он спешился со своей лошади и поплелся в своих простых кожаных доспехах, чтобы присоединиться к ней, с тоской глядя на мертвое животное перед ними. Несколько долгих мгновений Диана тупо смотрела на него, прежде чем снова собралась с духом и двинулась вперед. Затем, взяв стрелу за древко, она сильно дернула и вырвала ее из головы лошади. Она с ужасом и отвращением посмотрела вниз на месиво из глазного яблока и крови, которое сопровождало стрелу, пачкая ее брюки, когда она разбрызгивалась вокруг. Она попыталась сдержаться, но с приглушенным восклицанием бросила стрелу на землю и упала на колени, изрыгая содержимое своего желудка. Нежные руки гладили ее по спине и откидывали назад волосы, пока она кашляла, пытаясь избавиться от остатков рвоты, все еще застрявшей у нее во рту и носу. Задыхаясь, она присела на корточки и приняла флягу, которую протянул ей сир Виктор. Сделав глоток, она выплюнула жидкость обратно, подавившись вкусом. — Эль? — Она зашипела, вытирая рот рукавом. Сир Виктор пожал плечами, его глаза были печальны, когда он ответил. — Это все, что у меня было с собой. Протянув руку, он поднял ее на ноги, протягивая ей теперь уже чистую стрелу. Диана секунду поколебалась, прежде чем взять ее. Затем, на нетвердых ногах, она, спотыкаясь, подошла к Сильвии и положила стрелу и лук обратно на их правильные места. Сиру Виктору пришлось помочь ей сесть в седло, но как только она села, Диана успокоилась, ее дыхание замедлилось, чтобы соответствовать спокойным, глубоким вдохам Сильвии под ее бедрами. Выпрямившись, она посмотрела на сира Виктора и, решительно кивнув, потрусила обратно по тропе к Рунному камню.***
В обеденном зале воцарилась тишина, пока семья сидела за ужином. Холодную тишину нарушал только звук столовых приборов, скребущих по бронзовым тарелкам. Обе девочки были угрюмы, поскольку избегали зрительного контакта со своими обеспокоенными родителями. Гера выглядела близкой к слезам, когда переводила взгляд с одной из девочек на другую. Замок взорвался безумием, когда наследник Белмора въехал верхом на лошади своей старшей дочери, а младшей нигде не было видно. Молодой человек был в ярости, изрыгал проклятия и оскорбления, причитая о своем сломанном запястье. Леди Ройс была вся в слезах, когда допрашивала свою старшую дочь. Испуганная Диана была потеряна из-за множества ужасов, которые, как она воображала, обитали в лесах. Лорд Ройс собирал своих людей для поисковой группы, когда Диана рысцой вошла в ворота, вся в крови, с холодными и пустыми глазами. С тех пор в замке словно погас свет, оставив ее семью во тьме и холоде. Ее дочери больше не бегали по коридорам, хихикая, а их отец не гонялся с улыбкой за ними, притворяясь драконом. Нет, вместо этого они проводили время порознь, Рея следовала за своим отцом, учась править, а Диана делила свое время между лесом и библиотекой одна, за исключением двух своих спутников. Вместо того чтобы улыбнуться, девушки уставились друг на друга. Глаза Дианы были холодны и полны предательства, в то время как в глазах Реи читались неодобрение и гордость. Диана и Рея рассказали одну и ту же историю о том, как сын Лорда упал с лошади, и Диана отправилась за ней, в то время как Рея отвезла Джона обратно в Рунный камень. Но то, как они рассказывали об этом, было совершенно другим. По словам Реи, падение Джона было простым несчастным случаем, а Диана была бесчувственной гарпией, когда решила пойти за лошадью вместо того, чтобы помогать ее всаднику. И, по словам Дианы, Джон Белмор был высокомерным говнюком, который сам получил травму, а его лошадь погибла. Между девушками не было компромисса и середины, они верили в то, что делали, и никто не мог убедить их в обратном. Прошел месяц с тех пор, как Белморы отправились домой на следующий день с глазами, полными негодования из-за "плохого обращения" с их наследником, и с тех пор в замке шла холодная война. Девочки отказались проводить вместе какое-либо время, которое не было предписано их родителями, и их мать и отец не могли наказать их, потому что технически они не делали ничего плохого. На самом деле, они были образцовыми дочерьми, ходили на все занятия, были вежливы и уделяли время учебе по крайней мере час в день, прежде чем появлялось свободное время. Это было так, будто они пытались превзойти друг друга в совершенстве. Диана в окружении своих гончих и ястребов, Рея со своими дамами и юными лордами. — Как продвигается твоя учеба, дочь? В последнее время мы не проводили так много времени вместе. Я скучаю по этому, — спросил Йолден, неловко откашлявшись и повернувшись к Диане. Диана слегка улыбнулась и собралась ответить, но прежде чем она успела, легкое фырканье с другого конца стола заставило ее нахмуриться. Затем, поняв, что ее поймали, Рея уставилась в свою тарелку, как будто находила это увлекательным, избегая взгляда, который бросила на нее Диана. Прочистив горло, Йолден продолжил, явно испытывая неловкость, — Что ты скажешь, Ана? Мы с тобой завтра поедем кататься верхом, только вдвоем. Диана оторвала взгляд от своей угрюмой старшей сестры и грустно улыбнулась отцу. — Я бы хотела этого, отец. Спасибо тебе, — сказала она. Йолден улыбнулся ей и вернулся к своей еде, готовый продолжить есть, когда голос Реи прорезался по комнате, холодный и расчетливый. — Но разве у Дианы завтра не уроки рукоделия с Септой Хиллоу? — Да, — нахмурился Йолден, — у нее уроки, но я лорд этого замка, и если я скажу, что хочу взять свою дочь покататься верхом, так оно и будет. Я понятно выразился, Рея? Под обвиняющим взглядом отца спина Реи выпрямилась, и, раздраженно фыркнув, она вскочила со стула, выбегая из столовой. Ее тяжелые шаги отмечали ее отступление. Она никогда не могла хорошо справиться с поражением… будь то дома или в поле. Диана мрачно задумалась. Это добром не кончится.