Драконье Логово провоняло серой и горелой плотью, когда Алисия спустилась в главную камеру, где в ряд стояли пять маленьких каркасов, ожидая, пока дракона-подростка выведут из черных, как смоль, пещер, скрытых под основным полом ямы. Она надела свои кожаные штаны для верховой езды, хотя ее дракон Каннибал не был в этой яме.
Нет, ее милый мальчик в настоящее время бродил по Королевскому Лесу, где он много лет назад свил гнездо, свободный от цепей, вместе с детенышем Джоселин, Железным Рокотом, который, к удивлению, пришелся по душе черному зверю и не был съеден. На самом деле, он, казалось, души не чаял в красном детеныше, защищая его и обучая летать над Королевским Лесом и охотиться на оленей, которые жили в нем.
Из-за свободы, предоставленной детенышу, несмотря на то, что он был моложе Вермакса, дракона Эйдана, Железный Рокот намного превосходил его по размерам и способностям. Но, к большому огорчению старшего мальчика, только одобрение Каннибала дало красному детенышу свободу. Любой из маленьких драконов был бы съеден, если бы его оставили в дикой местности в пределах досягаемости Каннибала.
Хотя старшим драконам, таким как Сиракс, Морской Дым и Вермитор, было предоставлено гораздо больше свободы из-за их размера и способности отбивать любые атаки ее черного дракона. Даже сейчас Сиракс и Вермитор парили вместе, в последний раз их видели направляющимися к Драконьему Камню, чтобы встретиться с Среброкрылой, парой Вермитора. Морской дым, как правило, держался поближе к дому, охотясь за морскими обитателями в более чистой воде за пределами залива Блэкуотер.
Вместо того, чтобы подойти к детям, Алисия кивнула ближайшему драконоблюстителю, чтобы молча сказать ему не раскрывать ее местонахождение. Она наблюдала, как Эйдан изо всех сил пытался обуздать буйного детеныша. Потребовалось несколько попыток, чтобы дракон подчинился, заставив других детей, за исключением сурового на вид Эймонда, хихикать над неудачей своего товарища по играм.
У Эймонда, как и у многих других детей Таргариенов, драконье яйцо не вылупилось. Но, в отличие от его королевских кузенов, королева держала его на слишком коротком поводке, чтобы позволить ему лететь с другим родственником на Драконий Камень за драконом, оставляя мальчика чувствовать себя обделенным и завидовать своим товарищам детства, сплоченными с драконами.
Но это не означало, что принц был лишен искупительных качеств. Он был на много лиг впереди даже своего старшего брата, когда дело доходило до боя на мечах и запоминания истории Таргариенов. Его и Джоселин часто можно было застать в библиотеке за изучением драконьих знаний и историй, готовясь к тому, что в следующем году они отправятся на Драконий Камень за своими драконами, как и обещал король Визерис, несмотря на протесты его жены.
К счастью, взрослым удалось предотвратить худшие издевательства со стороны главаря Эйгона, за которым младшие мальчики охотно следовали и дразнили. Однако Джоселин всегда защищала своего двоюродного брата, сочувствуя его бедственному положению и заставляя младших мальчиков повиноваться.
После еще одной попытки, когда Эйдан выпрямился во весь рост и заговорил глубоко от груди, детеныш остановился, вытянувшись по стойке смирно перед своим будущим наездником. Только тогда драконоблюстители дали свое разрешение Эйдану отдать команду.
—
Dracarys, Вермакс! — позвал седовласый мальчик, ухмыляясь от уха до уха, когда детеныш выпустил мощную струю пламени, поджарив козленка за пару секунд. Драконоблюститель одобрительно кивнул и увел своих помощников продолжать свои обязанности в другом месте, пока Вермакс поглощал свою трапезу.
Алисия нахмурилась, когда увидела, как хихикающий Бейлор убежал поглубже в яму, но осталась в укрытии, любопытствуя, что задумали мальчики. Ее дочь и Эймонд стояли в стороне, с хмурым выражением на лице золотой девочки, пока она слушала, какую чушь плел ухмыляющийся Эйгон.
Алисия была слишком далеко, чтобы расслышать, о чем шла речь, но вскоре получила представление, когда комнату наполнил звук хрюканья, за которым последовало появление свиньи с прикрепленными к ней крыльями. Нахмурившись, Алисия покинула свое укрытие, направляясь к группе, где мальчики хихикали, в то время как сердитая Джоселин визжала на Эйгона.
— Это не смешно! Гребаный придурок! — ее дочь плюнула, толкнув старшего мальчика и рыча на Эйдана, Алиссу и Бейлона, пока они не перестали хихикать.
— Ты права, дочь, — сказала Алисия, радуясь, когда проказница ахнула и развернулась на каблуках, чтобы посмотреть на нее, побледнев, когда они увидели ее скрещенные руки и неодобрительно нахмуренный взгляд. Младший быстро встал в очередь перед ней, переминаясь с ноги на ногу и смущенно опустив голову. — Это было
совсем не смешно.
Эйгон побледнел, но попытался выпрямиться.
— Это была всего лишь шутка, леди Ланнистер, — пробормотал он.
— Шутка подразумевает, что все смеются. Я не вижу, чтобы моя дочь или твой брат смеялись, а ты? — сказала Алисия и ее голос был холодным и строгим.
— Мы не хотели его расстраивать, — сказал Эйдан, его глаза наполнились слезами. — Эйгон сказал, что сочтет это забавным.
— Тогда, очевидно, Эйгон ввел тебя в заблуждение, племянник. Итак, что мы скажем Эймонду? — Сказала Алисия, не позволяя себе растаять перед виноватыми лицами Эйдана, Алиссы и Бейлона.
Алисса заговорила первой, ее голос был слабым от сдерживаемых слез.
— Прости, Эймонд, я не хотела тебя расстраивать, — нижняя губа восьмилетней девочки задрожала от непролитых слез, когда ее двоюродный брат натянуто кивнул, но не ответил на ее искренние извинения.
Один за другим остальные извинялись, пока не остался только упрямый Эйгон. Когда он отказался говорить, Алисия прищурила глаза, повернулась к самым младшим нарушителям.
— Вы четверо идите на тренировочный двор и расскажите сиру Харвину, что произошло. Скажите ему, что вы должны пробежать несколько кругов, пока он не сочтет, что вы правильно усвоили свой урок. Идите сейчас же.
Дети тихо заскулили, но подчинились. Алисса и Эйдан увели надутого Бейлона прочь, оставив только Эймонда, Джоселин и Эйгона с Алисией. Затем, повернувшись к своей дочери и Эймонду, Алисия начала говорить.
— Вы двое можете свободно идти в библиотеку или на тренировочную площадку. Никаких кругов для вас. Идите.
Пара кивнула один раз, прежде чем угрюмый Эймонд последовал за Джоселин, позволив девушке взять его за руку, когда они уходили, оставив позади только хмурого Эйгона, который делал вид, что его не трогает дисциплина своей кузины, но не смотрел ей в глаза.
Когда дети уже давно ушли, Алисия наконец заговорила.
— Почему? — это было все, о чем она спросила.
— Что ”почему"? — пробормотал Эйгон, глядя поверх ее плеча остекленевшими глазами.
— Почему тебе нравится причинять боль людям, которые слабее тебя? Я видела тебя на тренировочном дворе, Эйгон. Ты груб со своим мечом и словами, особенно с Эймондом. Ты снисходителен к своим племянникам и племяннице, но ужасен по отношению к Эймонду и Тайсону. Почему?
Лицо мальчика порозовело то ли от гнева, то ли от смущения, но он не ответил, его глаза все еще были прикованы к чему-то вдалеке. Наконец, когда молчание затянулось слишком надолго, Алисия рявкнула.
— Посмотри на меня, Эйгон!
Глаза мальчика мгновенно метнулись к ней.
— Я подумал, что это было забавно, — слабо произнес он.
Алисия вздохнула и попыталась взять себя в руки. Эйгон был всего лишь мальчиком, простым, дерьмовым мальчишкой, но тем не менее ребенком. Заставив себя смягчиться, она осторожно взяла мальчика за плечо, нахмурившись, когда он отпрянул от прикосновения.
— Я знаю, что все тяжело, Эйгон, что люди суровы к тебе, — пробормотала она, более чем осознавая, что имена людей, которые были суровы к молодому принцу, были очевидны. Алисента и ее Зеленые вот уже десять лет неустанно пытались выдвинуть неохотного Эйгона в качестве наследника, хотя бедный мальчик этого не хотел.
Несмотря на его жестокие шалости и уколы в адрес своих братьев и сестер и других кровных родственников, Эйгон всегда был милым, замкнутым ребенком, прежде чем Алисента вонзила в него свои когти, разжигая его страхи и заставляя его пить и набрасываться в попытке отговорить кого-либо от мысли, что он представляет угрозу наследству его старшей сестре...
Рейнира, несмотря на ее многочисленные попытки преодолеть пропасть между собой и своими братьями и сестрами, давно оставила попытки, когда все, что было сделано, лишь вызвало у ее братьев и сестры внутреннее смятение и беспокойство о том, какой будет реакция Алисенты на их разговор с врагом. Вместо этого наследник оставил починку Алисии, Аэликсу и детям. Им и...
Мысли Алисии были прерваны, когда она услышала знакомый визг, эхом разнесшийся по массивному помещению снаружи. Неосознанно на ее лице расплылась широкая улыбка. Ее родители были дома. Даже обычно скучающее лицо Эйгона просветлело, когда он услышал уникальный рев Караксеса. Вместе пара направилась туда, где находилась внешняя посадочная площадка, поскольку Каракссес был слишком велик, чтобы пролезть через главный вход для людей и драконов поменьше.
Когда они вышли на теплый полуденный воздух, Алисия подняла глаза и рассмеялась, наблюдая, как массивное темно-красное змееподобное тело пролетело по воздуху, прежде чем начать спуск в яму. Старый дракон ударился о землю с глухим стуком, сотрясающим землю, и издал громкий свистящий рев, прежде чем успокоился настолько, что троица на его спине смогла безопасно спешиться.
Ее отец выглядел так же, как всегда, в своей черно-красной кожаной куртке, брюках и сапогах. У его бедра висела Темная Сестра. Ее мать была одета точно так же в костюм для верховой езды на драконе, состоящий из черного кожаного пальто с красной отделкой, кожаных брюк и сапог до колен на небольшом каблуке, одновременно стильных и практичных. На бедре у нее висел кинжал из валирийской стали, который отец подарил ей на пятую годовщину их свадьбы.
Младшая сестра Алисии, Далия, стояла между парой, лучезарно улыбаясь, когда она остановилась, чтобы погладить и поцеловать малинового зверя на прощание, прежде чем последовать за своими родителями. Она была точной копией своей матери, с ее худощавой фигурой и каштановыми кудрями, которые каскадом ниспадали по спине растрепанными ветром локонами. Единственное, что связывало ее с отцом - это глаза цвета индиго и рельефные скулы.
Далия родилась в Рунном Камне через семь месяцев после того, как Диана стала его регентшей, и проводила там большую часть своего времени, за исключением нескольких недель каждый год, которые семья проводила вместе в Красном Замке.
Как и у всех младенцев Таргариенов, в ее колыбель положили яйцо, из которого вылупился великолепный пурпурно-черный детеныш, которого Деймон назвал Синдориан. Фигура поменьше, парящая в воздухе над головой, несомненно, была фиолетовым зверем.
Взглянув налево, Алисия подавила смешок, увидев, как Эйгон широко раскрытыми глазами посмотрел в сторону троицы. Его взгляд метался между массивным драконом, который давал драконоблюстителям побегать за их деньгами, и парой, которая шла к ним рука об руку, выглядя одновременно смертельно опасной и глубоко влюбленной.
Она не могла не заметить, как его взгляд задержался на девятилетней Далии, которая некоторое время не навещала ее и его глаза были полны любопытства.
— Дочь! Племянник! — позвала ее мать, ее растрепанные ветром каштановые кудри пытались вырваться из косичек, в которые они были заплетены. Ее карие глаза заискрились, когда она с волнением посмотрела на них. Как только она оказалась достаточно близко, Диана заключила Алисию в крепкие объятия, поцеловав ее в щеку, прежде чем отстранилась и переключила свое внимание на охваченного благоговейным страхом Эйгона.
— А как поживает мой старший племянник? — спросила она, обхватывая ладонями его щеку и убирая растрепанную прядь сальных серебристых волос ему за ухо. Эйгон покраснел от ее ухаживаний, но, что удивительно, не отстранился. Мальчик всегда любил свою тетю Диану, несмотря на шипение его матери и дедушки по поводу слухов о ее порочности. Нет, мальчик всегда блистал под присмотром своей тети Ди, открывал подарки и ел сладости, которые она привозила из Эссоса и Долины специально для него.
Мать Алисии всегда была добра к детям королевы Алисенты, никогда не оставляла их в стороне, когда дарила подарки своим внукам или детям, и всегда находила время, чтобы навестить и узнать об интересах Хайтауэров. Алисия не сомневалась, что доброта имела скрытые преимущества для леди-регентши Долины, но ее мать всегда отличалась мягкостью по отношению к детям и другим невинным существам.
— Дочь,
какой красавицей ты выросла, — ее отец выглядел таким же красивым, каким был, когда она была ребенком, только пара новых морщинок в уголках его глаз выдавала его более преклонный возраст.
—
Ты не сильно изменился с тех пор, как я видела тебя в последний раз, отец. Мама все еще не разрешает тебе отращивать волосы? — перейти на высокий валирийский было так же легко, как дышать, когда Алисия ответила отцу.
Деймон ухмыльнулся, протягивая руку, чтобы взъерошить короткие, ниспадающие серебристые пряди волос на своей голове.
—
То, что делает счастливой твою мать, делает меня очень счастливым, — сказал он в ответ.
Алисия сморщила нос от подтекста в его словах, но приняла его теплые объятия.
— Отвратительно,
Kepa, — пробормотала она.
— Ты замужняя женщина, у тебя есть собственные дети. Я знаю, ты знаешь, как брак остается крепким, — ответил отец, целуя ее в щеку и танцуя вне ее досягаемости, когда она замахнулась на него, все так же проворно и грациозно, как всегда.
Его взгляд, наконец, упал на встревоженного Эйгона, который, казалось, хотел спрятаться за худощавой фигурой своей тети, когда он уставился на печально известного Порочного Принца, кровного родственника или нет. Но, вместо этого, мальчик стоял неподвижно, словно застыв от страха, когда Деймон Таргариен подкрался ближе. Его глаза оценивали, когда он рассматривал юного принца.
— Привет, д-дядя, — заикаясь, пробормотал мальчик, его взгляд метался по сторонам, чтобы не встречаться с ним глазами и он нервно переминался с ноги на ногу.
— Мальчик, — спокойно ответил Деймон, — дай мне взглянуть на тебя. — Затем, быстро нанеся удар, он взял принца за подбородок рукой, наклоняя его голову назад и вперед, прежде чем отпустить и потянуть за его зеленую куртку, проверяя мышцы под ней.
— Ты тощий. Разве мастер по оружию еще не ознакомил вас с вашими обязанностями? Тебе нужно немного мышц на костях, если ты собираешься стать хотя бы наполовину приличным бойцом.
Эйгон покраснел от резких слов Деймона, но сохранил самообладание.
— Сир Кристон заставляет нас проводить тренировки каждый день, — выплюнул он в ответ.
— Сир Криспин - это тот, кто учит тебя? Да спасут нас боги от неумелости моего брата. Дай угадаю, он заставляет тебя целыми днями бить манекены, почти не проводя спаррингов, — ответил Деймон, рассмеявшись над его словами.
Мальчик не потрудился ответить. Вместо этого он один раз дернул головой в знак согласия. Деймон кивнул и продолжил.
— Ну, мальчик, это скоро изменится. Мы с твоей тетей планируем оставить Красный Замок нашим домом. Тогда я приведу всех вас, юных принцев, в форму.
— Мы можем поиграть! — сказала Далия, хихикая, когда Эйгон бросил панический взгляд в ее сторону, побледнев, когда увидел свирепый взгляд Деймона как предупреждение держаться подальше от его младшего ребенка.
Посмеиваясь, Диана потянулась вперед и взяла Эйгона за плечо, поворачивая его лицом к ней.
— Не обращай на него внимания, Эйгон. Пойдем, сестра, я скучала по тебе. Расскажи мне все о своей жизни в Долине.
***
Диана едва могла сдержать свое ликование, когда делала все, что угодно, но только не вприпрыжку направлялась в детскую. Единственное, что мешало ее движениям, была рука ее дочери, скрепленная с ее рукой. Несмотря на то, что Диана не была в Красном Замке почти год, она знала дорогу с закрытыми глазами.
Королевская детская располагалась в глубине крепости Мейгора, рядом с покоями королевы. Когда Рейнира вышла замуж, ее покои переместили поближе к детской, чтобы она могла быть рядом с любым ребенком, который у нее был. К сожалению, это сблизило ее с защищающей Алисентой, но Рейнира была сильной и не сдвинулась с места, желая, чтобы ее дети общались с ее гораздо младшими братьями и сестрами.
Когда у Алисии родились дети, она обратилась к королю с прошением разрешить ее малышам провести младенчество в детской с их двоюродными братьями, и прошение было удовлетворено, позволив Алисии и ее мужу Тайланду переехать в крепость Мейгора, что было большой честью для второго сына Дома Ланнистеров.
Когда Диана вошла в детскую, она не потрудилась постучать или позволить охранникам, стоявшим снаружи, объявить о ней. Вместо этого она с важным видом вошла и прервала то, что выглядело как интимная беседа между ее сыном и его женой. Обе их серебристые головы повернулись в сторону хлопнувшей двери и расширились от шока, увидев все еще покрытую драконьей грязью Диану, стоящую там с широкой улыбкой и раскинутыми руками.
— Мама! — сказал Аэликс с волнением в голосе, когда он принял объятия, притягивая свою мать ближе к своему массивному, широкоплечему телу и наклоняясь, чтобы она могла поцеловать его в щеку. — Мы ждали тебя этим утром.
— Неожиданный штормовой фронт, нам нужно было лететь дальше от океана. Это нас немного задержало, — ответила Диана, прежде чем посмотреть на выглядящую измученной Рейниру. Ее одежда выглядела свежевыстиранной, а волосы были заплетены в элегантную, но простую прическу. — Как дела, моя дорогая? Меня заверили, что роды прошли быстро.
Рейнира мягко улыбнулась, вставая, позволяя пожилой женщине заключить ее в объятия.
— Это было так просто, как только может быть, принести жизнь в этот мир, добрая мама.
— Она назвала повитуху шлюхой, — хихикнув, сказал Аэликс.
У Рейниры отвисла челюсть, и она попыталась шлепнуть своего смеющегося мужа, но не смогла дотянуться до него из-за нежных объятий Дианы. Диана просто рассмеялась и протянула руку, чтобы поиграть с прямыми серебристыми локонами Рейниры и ее глаза потеплели.
— Однажды я угрожала отрезать член твоего отца во время родов Демиона. Он унаследовал массивную голову твоего отца.
Трио было прервано открывшейся дверью, за которой последовал крик новорожденного, заполнивший комнату. Вошла повитуха, держа на руках извивающийся сверток, с теплой улыбкой на лице она посмотрела на Рейниру.
— Его только что покормили, принцесса, и сменили подгузник. Я думаю, сейчас он хочет свою
Muña.
Рейнира мгновенно протянула руки, чтобы принять хнычущего младенца, и начала тихонько успокаивать его. Напевая мелодию, в которой Диана узнала валирийскую колыбельную, которую Деймон пел детям, когда они были маленькими.
— Где
Kepa, Muña? А Далия? — Спросил Аэликс и его глаза остановились на жене и новорожденном сыне, искрясь неподдельной радостью, когда он перегнулся через плечо жены и начал корчить младенцу глупые рожицы, как придворный шут, заставляя Рейниру хихикать.
— Снаружи с мальчиками на тренировочной площадке. По пути сюда мы столкнулись с Эйгоном в Драконьем Логове. Кстати, мне нужно поговорить с вами о моих внуках и их поведении по отношению к Эймонду и Тайсону.
Аэликс нахмурился и сел, выпрямившись во весь рост, когда он прищурил глаза.
— Что случилось?
Диана улыбнулась, глядя на красивого малыша с выдающимися валирийскими чертами лица. Затем, когда Рейнира увидела тоску в глазах своей доброй матери, она улыбнулась в ответ и передала младенца ей. Диана напевала мелодию, покачивая младенца взад-вперед.
— Похоже, кто-то говорил им, что для того, чтобы быть
настоящими Таргариенами, им нужно высиживать яйцо в своей колыбели. И они насмехались над Эймондом и Джоселин за то, что их яйца остыли.
Рейнира ахнула, не веря своим ушам, в то время как Аэликс насмешливо фыркнул, его голова откинулась назад в шоке от заявления его матери.
Рейнира на мгновение разинула рот, прежде чем пролепетать.
— Не мы. Напротив, мы всегда поощряли прогресс Эймонда и Джоселин с драконоблюстителями. Я пообещал отцу, что сама доставлю эту пару в Драконью Гору, чтобы забрать дракона, когда придет время, точно так же, как это сделали Аэликс, дядя Деймон и сам отец с Черным Ужасом.
Диана поджала губы, но кивнула, ее глаза были устремлены вдаль в задумчивости, когда она продолжала прижимать к груди своего младшего внука.
***
На тренировочной площадке царил хаос. Семеро детей спарринговали и размахивали затупленными деревянными мечами на соломенных манекенах. Деймон ухмыльнулся, прислонившись спиной к одному из сложенных тюков сена, его глаза цвета индиго были прикованы к своим внукам и племянникам, их формы были энергичными, но неуклюжими по сравнению с полукровками Хайтауэрами.
Алисия отправилась на поиски своего черного зверя со своим сыном Тайсоном, но пообещала встретиться со своими родителями тем вечером на приветственном пиру Деймона и Дианы. Деймон улыбнулся, подумав о своей необузданной дочери, его женской версии, но более мудрой, по словам его жены.
Сир Криспин стоял во весь рост, его внимание было сосредоточено исключительно на старших принцах, время от времени выкрикивая приказы, игнорируя остальных. Сир Харвин, один из последних любимых проектов Рейниры, согласно письмам его детей, также был там. Его глаза сузились, когда он наблюдал, как опозоренный рыцарь словесно оскорбляет королевских детей.
Когда дети стали достаточно взрослыми, чтобы тренироваться во дворе, Рейнира и Алисия боролись зубами и ногтями, чтобы позволить Алиссе и Джоселин присоединиться к их братьям, но это стоило дорого. Хелейна не проявляла интереса к тренировкам, но Деймон сомневался, что это имело бы значение, если бы странная девочка проявляла. Ее мать была в ужасе, узнав, что Рейнира и Алисия позволяли своим дочерям "
играть с мечами и заниматься мужской работой".
Король Визерис неохотно дал свое благословение, но королева заверила, что за обучение детей будет отвечать ее человек, "
чтобы помочь восстановить разорванные узы и обеспечить, чтобы принцы и принцессы тренировались вместе", сказала она, но все знали, что это была мера предосторожности, чтобы она знала, кто из ее многочисленных падчериц будет представлять угрозу для ее собственных детей, если дело дойдет до войны.
И калечить их, когда они подавали надежды, о чем свидетельствует то, насколько отстали внуки Деймона по сравнению со своими дядями.
Деймон хорошо осознавал, что его медленно разлагающийся брат смотрит на него, но, помимо необходимых приветствий, он не был заинтересован в том, чтобы развлекать Визериса. Суматоха заставила седовласого принца переключить свое внимание обратно на тренировочный двор и нахмуриться, наблюдая, как Эйгон и Эймонд борются за то, чтобы хотя бы нанести удар ухмыляющемуся сиру Криспину.
Как и следовало ожидать, оба мальчика оказались в грязи, их лица покраснели от смущения, в то время как других детей это зрелище позабавило или привело в ужас. Примечательно, что между двумя группами детей, по-видимому, не было особой враждебности, кроме обычного детского соперничества, но не было явной злобы или презрения.
Не утруждая себя тем, чтобы скрыть свое веселье по поводу явного фаворитизма сира Криспина и неумелых методов обучения, Деймон выпрямился и начал приближаться к паре кипящих от ярости мальчиков, вытирающих пыль со своих зеленых курток с подкладкой.
Эймонд первым заметил его приближение и вскочил на ноги паническим, резким движением. Затем заметил Эйгон, который стоял медленнее и нерешительнее, чем его младший брат. Решив проигнорировать неодобрительный взгляд Криспина Коля, Деймон подошел и встал перед принцами, его глаза были бесстрастны, когда он осматривал их.
Оба мальчика были худощавыми, с серебристыми волосами и водянистыми голубовато-фиолетовыми глазами Визериса, но их костная структура полностью унаследована от их матери. Они оба достигли того момента в жизни молодого человека, когда они превращаются из мальчика в мужчину, о чем свидетельствовали их неуклюжие конечности и красные пятна, усеявшие их лица.
—
Если бы вы работали вместе, один из вас мог бы нанести удар, — перейдя на высокий валирийский, сказал Деймон.
Он нахмурился, когда все, что он получил в ответ, были две нахмуренные брови, ни один из мальчиков, казалось, не понял его слов.
—
Разве мой брат не учит вас родному языку? — спросил он, глаза сузились в щелочки при мысли о том, что принцы Таргариенов их возраста и социального положения не могли понимать язык своих предков.
Через мгновение Эймонд ответил высокопарным голосом с сильным акцентом.
—
Мы. Учимся. Медленно. Дядя.
Деймон поморщился от того, насколько резкими были слова, слетевшие с губ мальчика, но он воздержался. Вместо этого он перешел на общий язык.
— Встаньте прямо, ноги расставьте, — выплюнул он.
Принцы подскочили, чтобы повиноваться. Их глаза были настороженными, когда Деймон начал осматривать Эймонда точно так же, как он осматривал Эйгона в Драконьем Логове. Мальчик подавал надежды своими замахами и работой ног, но ему не хватало уверенности, чтобы довести дело до конца, вместо этого он надеялся, что более слабый, более нерешительный Эйгон возьмет инициативу на себя.
— Покажите мне свои позы, — сказал Деймон, кивая, когда оба мальчика начали выполнять свои позы, их руки дрожали, но в правильных положениях. Затем, через пару минут, он молча поднял руку, останавливая пару на середине перехода. — Вольно. Ваши руки слабы, но основа есть. Идите, присоединяйтесь к остальным.
— Вы подвергаете сомнению мой метод преподавания,
мой принц? — Холодный, презрительный тон раздался сзади, заставив Деймона закатить глаза, прежде чем развернуться на каблуках лицом к хмурому сиру Кристону.
— Да.
Это было все, что он сказал, прежде чем с важным видом направиться туда, где стояли его племянники и внуки, наблюдая за противостоянием широко раскрытыми, полными страха глазами. Удивительно, но Джоселин была единственной, кто не выглядел напуганной словесной перепалкой, с ее золотистыми кудрями, заплетенными сзади в тугую косу, и острыми глазами цвета индиго, которые с любопытством перебегали с Деймона на Кристона.
Она действительно была его дочерью, пришедшей снова, несмотря на трагедию того, кем был ее отец.
— Тогда, возможно, спарринг для демонстрации.
Вызов и неприкрытая язвительность заставили Деймона остановиться и обернуться с довольной улыбкой.
— Ты хочешь спарринговать со мной? Ты? Кто провел последнее десятилетие, прячась за юбками жены моего брата, подальше от настоящих боев?
— Для меня большая
честь служить ее светлости. Королева Алисента более милосердна и добра, чем вы можете себе представить.
— Ха! Вы правы, сир Кристон. В конце концов, кто еще принял бы опозоренного и снявшего плащ бывшего члена Королевской гвардии? Поистине всепрощающая.
Лицо придурка покраснело от ярости, когда он потянулся, чтобы вытащить свой клинок. Только хриплый крик сверху заставил его остановить руку.
— Хватит, сир Кристон! Ты же знаешь, как мой брат любит подколоть тебя. Почему вы
каждый раз должны быть на высоте положения? — спросил Визерис, в его голосе звучало веселье, когда он улыбнулся со своего места наверху, полностью обнажив гнилые зубы.
— Тысяча извинений, ваша светлость. Это больше не повторится, — пробормотал Кристон. Его голос был капризным, как у ребенка, когда он повернулся и поклонился своему королю.
Визерис кивнул, снисходительный, как всегда, прежде чем его лицо вытянулось, и он хмуро посмотрел на Деймона сверху вниз.
— Брат, со мной, пожалуйста. Дети, я действительно верю, что вам нужно успеть на уроки. Я увижу вас всех за ужином.
Дети пробормотали слова прощания и, когда стая ушла, бросая украдкой любопытные взгляды через плечо, растворились в море красного, черного, золотого и зеленого. Деймон подмигнул надутому Бейлору, который хихикнул над своим дедушкой, прежде чем взять предложенную Алиссой руку и убежать с ней вприпрыжку.
Как только двор был расчищен, Деймон вздохнул и встал во весь рост посередине. Затем, повернувшись лицом к Визерису, сцепив руки за спиной, он крикнул.
— Привет, брат. Ты скучал по мне?
