☙ I’ve gotta run backstage ❧

Дженна проснулась первой, потому что что-то давило ей на грудь. Уткнувшись носом ей в шею, мерно дыша, спала Эмма. Ее рука лежала на, оголившемся от сползшей за ночь футболки, животе и создавала приятное давление. Горячая ладонь просто обжигала голую кожу. До звонка будильника было еще довольно много времени и брюнетка, задумавшись, посмотрела в темноту за окном. «Она такая милая и непосредственная и, явно, наше влечение взаимно. Но я не знаю как себя с ней вести, и стоит ли вообще пытаться что-то начинать. Это будет мешать работе, а если что-то пойдет не так, то это очень усложнит нам сосуществование на съемочной площадке и вне ее. Господи, что же нам с тобой делать? Иногда я готова сама сделать первый шаг, потому что Эмма только и может, что попадать в нелепые ситуации, которые заканчиваются ее руками у меня на груди» — Ортега усмехнулась и Майерс у нее под боком заворочалась, сильнее прижимая брюнетку к себе. «Ладно, нужно выбираться из этих приятных оков и собираться, сегодня первый съемочный день, а моя голова забита этой милахой, надеюсь, я не разочарую Тима своей игрой… о, черт, сегодня же еще и игра на виолончели» — вздохнула брюнетка. Уже было собираясь убрать руку шатенки со своей талии, Дженна задержалась на умиротворенном лице Эммы и ее лицо озарила улыбка влюбленного человека, под ее взглядом девушка потерлась носом о шею брюнетки и громко вздохнула. Поцеловав Майерс в макушку и выбравшись из цепких объятий, Ортега нежно провела по её волосам и побежала в душ. Эмма же все это время не спала, а просто наслаждалась контактом с теплым телом Дженны. Она не слышала, какие диалоги вела Ортега в своей голове, но их мысли были схожи, обе боялись испортить то, чего еще не было. Пока они еще не были даже близкими подругами, не говоря уж о возлюбленных. Так и не придя к какому-то решению и не став больше забивать себе голову вопросами, на которые у нее не было ответов, Майерс уснула, обнимая пахнувшую соседкой по номеру, подушку. «Я подумаю об этом позже». На улице по-сентябрьски моросило. Съёжившись от прохладного, дотошного ветерка, Ортега думала о засушливой Коачелле, спелом манго и семье, с которой пришлось расстаться на время работы над сериалом. Интересно, как бы отнеслись сёстры к такому повороту в её увлечениях милейшей шатенкой?.. Из глубокой задумчивости Дженну вырвал стилист, уже три часа, как корпящий над идеально заплетёнными чёрными косами. Первые несколько дублей у бассейна и в коридоре «предыдущей школы» Уэнсдэй отсняли будто бы на одном дыхании. Брюнетка даже не смогла бы описать словами, насколько она была напряжена с того момента, как только вошла на съёмочную площадку и увидела Бёртона. Расслабиться, всего на некоторый промежуток времени, ей помог переезд из одного места в другое, но, оказавшись снова под прицелом камеры, напряжение вернулось с удвоенной силой. Съёмки первого дня проводили в нескольких локациях, одной из которых был исторический дом-памятник Каса Монтеору в центре Бухареста, где находился кабинет директрисы Академии Невермора и сам Невермор частично, а точнее, грандиозная мраморная лестница и красиво украшенные помещения, для антуража и внутренней атмосферы школы для изгоев. Кэтрин и Луис были необычайно весёлыми людьми. Все время съёмок они пытались расслабить напряжённость Ортеги своими шутками, тепло поддерживая девушку советами от старших, комплиментами и дружеской атмосферой. Но даже это не спасло Дженну от сильнейшего страха перепутать реплику или не справиться с поставленной задачей, настолько она была погружена сейчас в мысли и самокопание, что даже забывала периодически моргать, как положено любому живому человеку. «Ты истинна. Именно такую Аддамс я и ожидал увидеть. Стоп.Снято!» — услышав о себе мнение режиссера, девушка наконец выдохнула и осознала, что все делает правильно. Следующая сцена предполагала собой по сюжету знакомство с Академией, директрисой и, само собой, Инид. Дженна на протяжении всего дня, так или иначе, возвращалась мыслями к милейшей шатенке, которая сегодня так непосредственно сгребла её под себя во сне поутру. На лице проступила лёгкая улыбка, а в сердце зародился маленький вихрь по имени Эмма Майерс. К Каса Монтеору подъехал чёрно-синий минивен, откуда показалась высокая женская, светловолосая фигура. Это означало, что съёмки активным образом перемещаются в кабинет директрисы, которую как раз именно сейчас, так галантно решили представить нашей новоиспечённой Уэнсдэй Аддамс. И, если Дженна итак весь день была на пределе из-за нервозных мыслей, то сейчас девушка готова была просто упасть в обморок, прямо там, сидя на стуле, вместе со стулом, на первый этаж, а ещё лучше прямиком в подвал, потому что роль директрисы играла никто иная как роскошная Гвендолин, мать её, Кристи. Дженна всегда восхищалась этой женщиной. Ещё со времен появления Гвендолин в «Игре Престолов», она была для брюнетки иконой. Ортега была уверена, что, если бы кто-нибудь действительно изобразил эту женщину в облике Святой Девы, она бы совершенно точно молилась на неё перед сном. Дженна и мечтать не могла о том, что сможет когда-нибудь работать с Гвендолин Кристи на одной съемочной площадке, а уж то, что эта работа будет ещё и под руководством Тима Бёртона, казалось вообще чем-то нереальным, происходящим не с ней. Поднявшись по ступеням, блондинка сняла солнечные очки с глаз и тепло улыбнулась, протягивая брюнетке руку. От волнения, Дженна на секунду заколебалась, не понимая, что ей сейчас нужно сделать: пожать протянутую руку или галантно поцеловать ладонь. И всё же, её собственная рука, инстинктивно потянувшись к чужой, не дала попасть девушке в неловкую ситуацию. — Ты Дженна Ортега, верно? — спросила женщина, в приветственном жесте сжимая её ладонь. Когда девушка кивнула, она тоже поспешила представиться: — Меня зовут Гвендолин Кристи. — Очень приятно с Вами познакомиться! — с восхищением произнесла Ортега, все ещё не веря, что действительно стоит рядом с этой невероятной женщиной. — Я Ваша фанатка! — Ой, брось, — расхохоталась Кристи, пряча смущённую улыбку в волосах. — Пойдем скорее внутрь, мне уже не терпится приступить к съемкам! Работать с Гвендолин было чем-то невероятным. Такая весёлая и открытая в гримëрке, она была совершенно иной на съемках — собранная и внимательная. Дженна могла бы наблюдать за её игрой целую вечность. Но, вот последний дубль был отснят и съемочный день подошёл к концу. Девушка знала, что это только лишь начало её новой, удивительной жизни под названием «Уэнсдей», но всё равно немного расстроилась, когда пришла пора уходить с площадки. Она медленно собирала свои вещи и морально готовилась к вечерней игре на виолончели, когда к ней подошла Гвендолин, всё ещё находившаяся в образе Лариссы Уимс. — Дженна, дорогая, мы так и не успели толком поговорить и познакомиться перед съемками, как смотришь на то, чтобы вечером выпить кофе у меня в номере? — С удовольствием! — воскликнула девушка, не веря своим ушам. Сама Гвендолин Кристи пригласила её пить кофе, надо же! Расскажи кому — не поверят! — Я сейчас еду на занятия, а после обязательно зайду к Вам! — Хорошо, черкани мне в WhatsApp, когда освободишься. Они обменялись пожеланиями хорошего вечера, и счастливая Дженна поспешила на виолончель. *** Эмма лежала на кровати и листала тик-ток, когда в комнату ураганом ворвалась её соседка. Девушка на ходу поздоровалась, кинула свой рюкзак возле кровати и, подхватив полотенце, ретировалась в ванную комнату. Выйдя оттуда через пятнадцать минут, Ортега начала мельтешить по комнате в поиске фена. — Дженна, ты как будто опаздываешь на чёртов автобус, угомонись! — не выдержала шатенка, наблюдая за девушкой. — Куда ты, собственно, собираешься? — Гвендолин позвала меня к себе в номер выпить кофе и поболтать! — радостно выпалила Ортега, находя наконец свой фен и начиная быстро распутывать провод. — Гвендолин? — Майерс удивлённо вскинула брови. — Гвендолин Кристи позвала тебя к себе в номер? — Она самая! — громко подтвердила брюнетка, перекрикивая жужжащий фен. — Ого, здорово! — Эмма была рада познакомиться с такой замечательной женщиной, но реакция Дженны на старшую актрису действительно удивила её. В карих глазах горело такое восхищение, что Майерс стало даже завидно. — И во сколько ты вернёшься? Дженна бросила взгляд на часы, которые показывали без десяти девять. — Я думаю, около одиннадцати. Эмма кивнула, пожелала ей хорошего вечера и уткнулась в телефон. Конечно, она была рада за девушку. Заводить новые, дружеские отношения на съемочной площадке было просто необходимо, особенно, если предстояла многомесячная работа. Она искренне понимала увлеченность Ортеги Гвендолин, ведь, кто не фанател от шикарной, уверенной в себе женщины из сериала? Но, несмотря на все это, Майерс не могла отделаться от мысли, что в какой-то степени этот интерес брюнетки был ей неприятен. Она никогда не могла назвать себя собственницей, потому что сама являлась интровертом. Ее общение с близкими людьми было довольно открытым, и любую непонятную ситуацию она всегда могла обсудить, открыто выражая свои эмоции. Но здесь она испытывала двоякое чувство. И именно сейчас, лежа в своей кровати, она вспоминала прошедший съемочный день. Сцена знакомства их героинь была исполнена великолепно. Именно потому, что девушки не были «чужими», им было довольно просто взаимодействовать в кадре. Но не все было гладко. Снимая экскурсию по школе, которую для Уэнсдей проводила ее героиня, Инид, Эмма все чаще отвлекалась на девушку, заглядываясь и очаровываясь ее профессионализму. Казалось, после слов режиссера «Мотор, начали!» темноволосая девушка по имени Дженна исчезала, являя взору съемочной группы самую настоящую Уэнсдей Аддамс. Ее эмоции, а точнее их отсутствие, поначалу испугали шатенку, как если бы перед ней стояла настоящий медиум. Но, как только звучала команда «Стоп, снято!», невозмутимо возвращалась милая Дженна, подмигивая Эмме. Это было удивительно, она была чертовски талантлива. Стоит ли вспоминать ту самую, потрясающую, превосходную игру Ортеги на виолончели, на балконе их «комнаты»? Здесь для Майерс было труднее всего. Она запарывала дубли несколько раз просто потому, что застывала у окна, засматривалась на ее невообразимо красивую игру, забывая свою реплику? У нее никак не укладывалось в голове, что такому можно научиться за жалкие месяцы репетиций. Она тренировалась всего лишь два месяца? Серьезно? Если бы Эмма не знала этого наверняка, она никогда бы в это не поверила. Игра брюнетки была настолько шикарной, что казалось, она держит этот инструмент в руках с глубокой юности. Зависнув, Эмма стояла, наблюдая за парящим смычком, пока тонкие пальцы, с накрашенными черным лаком ногтями, производили отточенные движения вдоль грифа в обоих направлениях. Так Майерс лежала, предаваясь воспоминаниям прошедшего дня и с трепетом осознавая, что чувства, испытываемые к девушке, усиливались с каждым их взаимодействием. А ревность, что незаметно к ней подкралась, стала мучить шатенку еще сильнее. И только тогда, когда она почувствовала, как глаза уставшие от телефона начинают слезиться и закрываться, а организм, всё ещё не привыкший к ранним подъемам буквально закричал о необходимости лечь спать, Эмма посмотрела на часы. Без трёх минут двенадцать. — О чём там, чёрт возьми, можно столько болтать? — фыркнула девушка, заходя в социальные сети и проверяя, когда Дженна была в последний раз онлайн. Десять ровно — последний визит в соц. сеть. — Чёрт! Волнение охватило шатенку с головой. Может быть, стоит позвонить? Нет, это будет слишком навязчиво. Чувство ревности хоть и распирало ее, но она не могла позволить себе подобным глупым образом испортить отношения с Ортегой. Она попыталась вспомнить, говорила ли Дженна, на каком этаже находится номер Гвендолин, но так и не смогла воспроизвести это в памяти. Ревность жгучим пламенем обожгла грудную клетку с новой силой. Поворочавшись в кровати, Эмма с трудом провалилась в беспокойный сон. Её разбудил скрип входной двери и тихие шаги. Подскочив, Майерс взглянула сначала на брюнетку, а потом на часы. — Дженна, четыре утра, какого чёрта?! — начала возмущаться она, наблюдая, как девушка в полной темноте пытается отыскать, а затем и напялить на себя пижаму. — Чем вы там занимались? — Мы просто разговаривали, — ответила Дженна и зевнула. — Извини, что разбудила! Давай спать! Эмма не успела ничего возразить, когда Ортега забралась на кровать, укуталась в одеяло, а через несколько минут сбоку раздалось мирное сопение. Майерс, постояв некоторое время возле кровати, решила, что поговорит с брюнеткой об этом завтра и, немного расслабившись, прилегла на свою часть кровати, чуть ближе подвинувшись к девушке и обнимая ее своей рукой.