О слухах и к чему они приводят

      Вэй Усянь расстался с адептами Гусу Лань примерно в полу миле от Ступней Будды, договорившись встретиться на ночной на горе Дафань.        Маленькие Лани должны были встретиться с Ханьгуань-цзюнем, с которым помолодевший заклинатель не хотел пересекаться в ближайшее время. Демоническая рука, о происхождении которой говорили всю дорогу не переставая, (изрядно портя настроение Вэй Усяню, потому что на каждый его аргумент Лань Цзиньи находил несколько противоположных и начинал осуждающе смотреть. Ближе к концу путешествия Вэй Ин и сам бы почти поверил, что рука принадлежала ему) осталась на его поясе, так как ни один из юных адептов так и не решился взять её себе. Одна из причин встречи была именно передача этой злобной твари в руки ордена Лань (читать как Ханьгуань-цзюню), чему сам демонический заклинатель был очень даже рад, не смотря на то, что его раздражал излишний страх молодых адептов пред этой рукой. (Он сыграл руке Покой, по крайней мере три раза и плотно её замотал вервием бессмертных и талисманами. Он мог поклясться, что рука не шелохнулась бы, по крайней мере, ещё часов семь без его приказа!) Но как бы ему не хотелось сейчас встречать старых знакомых, он вполне мог поизображать из себя пять минут тихого прилежного адепта перед Лань Чжанем и разойтись наконец с Ланями как в море корабли.       Попав в знакомые место Вэй Усянь уже чувствовал себя спокойней с четким планом и маршрутом. Он был примерно в дне пути от Ланьлина, а от туда ещё два часа на мече до Илина и его миссия будет закончена. На обратном пути после совета, наверное, он отправит весточку Цзян Чэну и Шидзе, что он жив, здоров и счастлив. По крайней мере он теперь «не портит репутацию Ордена Цзян», как любила говорить мадам Юй. Может даже стоить отправить пару новых талисманов?       Вэй Усянь брызнул себе в лицо чистой воды из колодца, пытаясь хоть немного освежиться, после чего вернул маску обратно. Повернувшись в сторону, куда ушли его спутники некоторое время назад, Вэй Ин, покачав головой, направился к деревне, о которой говорили проходящие мимо деревенские заклинатели. Не часто он имел дела с монстрами, которые похищают души.

***

— Я не понимаю, почему Шэнь-сюн вообще сомневался, что это рука Вэй Усяня? Ну я имею ввиду он даже никогда его не видел. Как он может утверждать, что его тело не было настолько пропитанно темной энергией при жизни?       Глава клана Цзян тут же развернулся и направился к делегации Лань. Это будет явно долгий разговор. И как бы ему не был неприятен Ханьгуань-цзюнь он собирается увидеть и забрать эту пресловутую руку, чего бы это ему не стоило. Его брат уж точно был достоин нормальных похорон.       За последние годы между ним с Лань Ванцзы сформировались не самые теплые отношения. От публичного объявления холодной войны их отделяли только рамки приличий и выгодные торговые отношения между кланами.       Мир полнился слухами и Цзян Чэна ужасно раздражало, что некий светоносный господин денно и нощно разыскивал цитата: «прекрасного заклинателя в черном, с флейтой за поясом». За все эти годы это историю повторялась снова и снова со всех уголков Китая, приписывая к благородному Ханьгуань-цзюню помимо титула «безутешного вдовца» ещё и титул «того где творится хаос», очевидно.       Весь клан Цзян в той или иной области перенял эту неприязнь у своего главы, особенно после того как стало известно, что Лань Ванцзы был в принципе последним человеком, кто видел Вэй Усяня живым, на этой гребаной тропе! Эта ледышка явно знала что-то, но отказывалась говорить, при этом смотря так будто Цзян Чэн стоит ниже его. Да как он смеет!       Вся это ситуация с Вэй Усянем с годами его только все больше и больше раздражала. Его брат пропал в неизвестности и он больше года не мог даже попасть в место, где его видели последний раз, Цзини лебезили и говорили всякие гадости за спиной, а обычные крестьяне все больше распускали слухи, а с каждым годом во секты приходило все меньше новых учеников. Он знал, что должен быть сильным, но это давление уничтожало его. Приближающаяся свадьба А-цзе не помогала, он буквально чувствовал как его семья утекает от него. В такие моменты ему особенно не хватало брата, на которого можно опереться. Он потратил ресурсы и учеников на расследование и поиски, но прошла неделя, месяц, потом год, а ничего не изменилось. Секта Цзян все ещё восстанавливалась, а расследование вело в тупик. Он сдался, он признал своего брата мертвым, под внешним давлением нынешнего Главного культиватора, как бы трудно это не было. В зале предков появилась табличка с именем «Вэй Усянь», а весь орден начал официально носить траур по любимому главному ученику.       А потом появился этот Гусуланьский светоносец, о котором только и говорили все молодые девушки. По тем описаниям его «возлюбленной», что знали кажется в каждой харчевне очевидно угадывался его брат, что бесило Цзян Чэна ещё сильнее. Где был этот Лань Ванцзы во время пресловутого банкета?! Какое право он вообще имеет! Это его брат, член ЕГО семьи! Откуда он знает, может именно из-за этой ледышки Вэй Усянь и исчез, все знали как Второй нефрит его недолюбливал, если ни ненавидел, во время войны, а теперь видите ли щелкнула в нем что-то!       В любом случае, он бы смог смириться с присутствием этого человека рядом с собой на ночной охоте, а по приезду обратно на Пристань Лотоса забыть об этом как о страшном сне. Но к сожалению или к счастью, он услышал отчет адептов Лань о их последней ночной охоте.       Цзян Ваньинь находился в скверном расположении духа, попивая чай в одной из гостиниц Ступней Будды вместе с не самым приятным для него собеседником.        Впервые за последние пару месяцев ему наконец-то удалось выехать вместе с любимым племянником на ночную охоту, но к сожалению помимо огромного количества бесполезных заклинателей из других кланов он встретил чертового Ханьгуань-цзюня вместе со своим выводком «белых ангелочков». — Ханьгуань-цзюнь, я бы хотел услышать подробности о последней ночной охоте ваших адептов. Если то, что я слышал от ваших учеников правда, то я хочу предъявить права на добычу. — Какое именно право имеет в виду Глава Цзян? — Второй господин клана Лань обратил свой холодный взгляд на Цзян Ваньиня. — Клан Лань поймал существо без вашей помощи. Единственный, кто может получить часть добычи, ученик, который помог нашим адептам в трудную минуту. — По крайней мере могу ли я её увидеть? Если эта рука и вправду принадлежит моему брату, я имею право забрать её, как член семьи. Вэй Усянь заслужил по крайней мере достойные похороны спустя столько лет. — Цзян Ваньинь крепче сжал чашку, Цзыдянь искрил на его пальце показывая степень сдерживаемого внутри него гнева. — К сожалению, рука осталась у другого ученика. Мои адепты не решились взять столь опасное создание. Мы должны встретиться с ним позже. — Если бы это сказал, кто-либо кроме Лань Ванцзы, то Цзян Чэн бы посчитал, что над ним издеваются или врут. Но Второй нефрит клана Лань никогда не опустился бы настолько низко, что бы нарушить свои чертовы правила. В какой-то момент ему даже показалось, что он увидел в глазах Лань Ванцзы насмешку, но он спустил это на игру света. — Что ж… В таком случае, надеюсь вы не будете против моего присутствия на встрече, не так ли?