Лагерь

— ЧЕГО?! ДАЗАЙ, МЫ НА ТАКОЕ НЕ ДОГОВАРИВАЛИСЬ! — Начал кричать Коля, позабыв, что другие вожатые и подростки не должны знать о том, что они не спят и устраивают посиделки в комнате у вожатого. — Кусок дебила, не ори, а то ещё придут проверять, есть тут кто-то или нет — будто бы прорычал рыжий. Бывали уже случаи, когда их палили, и приходилось за пару секунд успевать прятаться кроватями, которых и так было всего две. — Коляяя~ — пропев это, шатен с насмешкой продолжил говорить, — во-первых, в правилах это не обговаривалось, а во-вторых, вы еще не поцеловались, а ты уже красный как помидор! — он пытался сдерживать смех и не смотреть на физиономию друга, но тот всё-таки раскрасом сейчас слишком уж смахивал на рака, и Дазай залился громким смехом, наплевав на то, что Фукудзава либо Мори могут зайти. Беловолосый смотрел то на вожатого, то на Достоевского и от этого невозмутимого выражения лица становилось еще хуже. Он что, ничего не предпримет даже? Глубокий вдох, выдох. Гоголь решил просто и быстро чмокнуть в щёку Федю, но вдруг послышался голос. — Ой! Чуть не забыл тебе напомнить! Целовать нужно не в щёчку, как ты собирался это сделать, а в губы~ — подмигнув Николаю, шатен опять посмеялся. Еще один глубокий вдох, выдох и стук в дверь. Это был Фукудзава, только он может так угрожающе стучать. Без лишних слов, не теряя времени, ребята бесшумно попрятались. Ацуши и Акутагава юркнули под кровать, которая находилась напротив Дазая, Чуя на кровать, под которой были ранее упомянутые. Гоголь и Достоевский же предпочли "посидеть" под кроватью темноволосого. Ребят скрывал только плед, который тянулся до самого пола. Убедившись, что все спрятались, через несколько секунд вожатый выдал короткое «входите». — Дазай. Что я тебе говорил в прошлый раз? Вроде как было сказано, чтоб после отбоя не было никаких посторонних людей у тебя в комнате. — Юкичи понимал, что Осаму там не только с рыжиком, но с этим всё равно ничего не поделать. — Тут же только я и Чуя. Чиби спит, а пришел он ко мне только потому, что ему кошмары снятся. Разрешите, пожалуйста, поспать ему у меня. — Скорчив щенячью мордашку, начал он смотреть на старшего. — Радуйся, что пришёл не Мори, а я. Иначе все те, кто попрятались у вас, — он быстро бросил взгляд на стоящие кровати, будто прожёг их взглядом и уже обнаружил там ребят, — полетели бы вон по своим комнатам, так ещё и наказание получили. — Хорошо, Фукудзава-сан, я всё понял, — подождав, пока старший уйдет, Дазай ликовал в душе потому, что навестил их действительно не суровый Мори. Когда шатен полностью убедился, что потревоживший их уже ушёл далеко, сказал вылезать другим. — Как он понял, что тут ещё кто-то есть? — Спросил у Гоголя черноволосый. Ответ последовал сразу. — Да никто этого не знает. Он будто бы сквозь предметы видит. А вот Мори тут бы каждый шкафчик обыскал, если бы почувствовал, что Дазай тут не один. Минута молчания. Будто кто-то умер. И все таки шатен подал голос. — Николааай~, ты так и не выполнил действие. Давай, давай~, либо же будет наказание... Хм. Дай-ка подумать.. Кинуть сырое яйцо в Мори! — с ехидной улыбкой сказал старший. Кажется, сегодня действительно кто-то умрёт. — Да боже, поцелуй его хотя бы в щеку, не затягивай игру — сказал раздражённый Чуя — Тебе так трудно, что ли?! Ладно. Хоть не в губы, а то Дазай бы над Колей до конца жизни стебался за то, что его первый поцелуй забрал какой-то парень, с которым он знаком меньше 3 дней. Гоголь, начиная приближаться к Достоевскому, не заметил, как тот повернул голову в его сторону, чтобы посмотреть на беловолосого. Пара секунд. Раздался смех Дазая. Всё-таки Федя и Коля поцеловались в губы. Сначала не поняв, что произошло, Гоголь завис. Осознание. Парень отстранился. — ДАЗАЙ ЧЁРТОВ! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! — Начал кричать парень с косой, завалившись на пол и закрыв лицо руками. Дальше уже шли нормальные действия и вопросы, по типу: «отожмись 20 раз», «крикни слово ...», «кого ты первый раз поцеловал?», «самая неловкая ситуация?», «кого ты любишь?». Кого ты любишь? Этот вопрос Ацуши задает Дазаю, который без раздумий выбрал правду. — Дазай, кого вы любите? — На первый взгляд, ответ был очевиден: «двойное самоубийство с какой нибудь красоткой», но ради интереса мальчик решил спросить именно про человека. Всё-таки, суицид – мечта, а не любовь. — Ха-ха~. Тебе правда это интересно? Ну ладно, это Чу-Чу — сказав это, вожатый мило улыбнулся и глянул на рыжего.

***

Спустя ещё час игр, все решили разойтись по своим комнатам. Федя уснул сразу же, как лег, Николай же не мог уснуть. Вдруг он вспомнил, что где-то потерял свою сережку, а так как всё равно не спится, блондин решил её поискать. Он был настолько увлечён поиском, что даже не заметил, как появились уши и хвосты. Уши и хвосты? Да. Он был ёкаем. Об этом знали только 7 человек: такие же, как он. И пока Гоголь даже не подозревал, что находится в обличье ёкая, проснулся и Достоевский. В комнате было не настолько темно, чтобы ничего не разобрать. Были хорошо видны силуэты. Открыв глаза, Федя увидел Николая с лисьими ушами. Стоп. Чего? Ушами? — Коля? У тебя ободок с лисьими ушами, или мне кажется? — потерев глаза, спросил черноволосый. — А? Чего? — и только сейчас блондин обратил внимание на свой вид. 9 хвостов, которых почти не было видно, так как они были у пола, лисьи уши и светящиеся глаза. — ДА, ФЕДЬ, ЭТО ОБОДОК! СЛУЧАЙНО, ВИДИМО, НАДЕЛ! — Начал громко тараторить Коля, пытаясь спрятать уши — Ну ладно, чего так кричать-то было? Кстати, ты потерял что ли что-то? — сонным голосом спросил брюнет. — Если нет, я дальше спать — Ничего не потерял, так что спи!