Мой Бог

После происшествия с Ниа, жизнь людей превратилась в ничто иное, как в рай: не было никаких ограблений, изнасилований. Весь мир склонился перед Кирой, пока он, в свою очередь, поклонялся своим личным идеалам и планам. Миками Тэру с самого детства был поглощён чувством справедливости, он был первым, кто поддерживал, поддерживает и будет поддерживать идеи Киры. Когда он впервые услышал его прекрасный, божественный голосок, он почти сразу упал в своё личное небытие. Он до чёртиков испугался. Тэру даже не знал, что сказать, чтобы не показаться глупым в глазах Бога. И после того общения с ним… его мысли были заполнены только Кирой. — Рюк, — прошептал Миками, разглядывая только что проделанную работу: лист Тетради смерти был полностью исписан именами преступников. — как выглядит Кира? — Что за вопрос? — выплюнул в ответ Рюк, отворачиваясь от Тэру: в его доме было намного скучнее, чем у Лайта. Тут вообще ничего не происходило. — Ты пытаешься узнать его личность? — Никак нет. — быстро выпалил Тэру, закрыв тетрадь. — Я просто хочу представить его внешность. Или… расскажи о его характере. — Ну… — Бог смерти в спешке осмотрел стол в поисках яблока, но не нашёл: кроме тетради и ручки там ничего не было. — Он умный, но иногда бывает слишком занудным. Хотя это и понятно: у него под ногами уже лежит весь мир. Ну, буквально весь. — А ещё? — Миками, в надежде узнать что-то большее от Бога смерти, скрестил руки на груди. — Он хорош в девушках, хе-хе. — Рюк, захихикав, посмотрел на Тэру. — То он с одной, то потом с другой. А пальчики, хех, какие. Такие умелые и тонкие. Видимо из-за этого и девчонки за ним бегают. — Бог смерти посмотрел куда-то в потолок, чуть зажмурившись. — В общем, он занимает большую популярность. — подытожив, Рюк наконец поплёлся в кухню за яблоками. Умелые и тонкие пальчики? И в ту же ночь, Миками снова мастурбировал, представляя своего Бога. Как он умело обхватывает его твердую из-за возбуждения плоть, как мягко проводит по ней от головки до самых яиц… Как шепчет самые пошлые и грязные фразы, но с уст Бога они слышатся не так развратно. Кира для него как наркотик, и Миками готов принимать его до конца своих дней, постоянно увеличивая дозу. Хоть до отказа, ему плевать. И после момента с Ния, Миками и Лайт жили вместе… что, конечно, порадовало Тэру. Наркотик будет с ним изо дня в день. Как можно упустить такое удовольствие? Ягами решил, что так будет безопаснее для них обоих: тот заброшенный склад поджёг Миками по просьбе Бога. Трупы, конечно, вряд ли найдут, но следы крови уж точно. Полиция могла бы сказать, что очередные бомжи решили погреться и подожгли мусор, и правда мусор, но следы крови нельзя будет представить как вишневый сок. Но жизнь Миками была такая, как и раньше: он вставал рано утром, плёлся на работу, а потом снова шёл домой. Присутствие Бога не повлияло на жизнь Тэру: она осталась такой же монотонной и скучной. По крайней мере, он часто замечал, как Кира сидел ночью и что-то усердно записывал. Работал. Отношения Лайта и Тэру были слишком… своеобразными. Миками нравилось, когда Кира обращал на него внимание: даже обычное «привет» он принимал как нечто бо́льшее, но вскоре, Ягами и это перестал делать. Он не обращал внимание на своего подчинённого, пока тот, в свою очередь, пытался как можно больше заработать его интерес. Тэру каждый раз кидал ему фразы: «Чем-то помочь?» или «Вам принести что-нибудь?», когда Лайт сидел поздно ночью у тетради, но Ягами просто молчал. Он был слишком занят, отвечать на скудные и примитивные вопросы было ненужной тратой времени. Но вот кое-что привлекло внимание Лайта. И это «кое-что» было и правда интересным и занятным делом. Миками ведь даже и не догадывался, что в квартире довольно тонкие стены. — Б-бог… Тэру снова принялся за своё обычное дело. — Б-бог, блять… — невнятно повторил мужчина, прикусывая нижнюю губу. Его рука медленно водила по стволу, от головки до яиц, отчего Миками снова громко застонал. Его ноги невероятно тряслись как и всё тело: он был ещё не на пике своего возбуждения, но уже чувствовал, как подходит к этому. Кровь всё больше приливала вниз, но мужчина на это только больше сжал свой член, буквально задыхаясь в своих стонах. Б-бог. Это его р-руки… О Боже, я схожу с ума… Бо-ог, мой любимый. Самый лучший… Миками в мыслях ворковал над своим поведением: как можно делать такое, и ещё на своего Бога? Это не слишком религиозно и правильно с одной стороны, но с другой… что делать, если ты уже зависим от человека? Если Кира узнает о такой стороне Миками, то он может с лёгкостью заявить, что он поступает неправильно, и будет непосредственно прав. Простит ли Кира грехи своего ученика? А если простит, то как именно? Тэру нервно шептал невнятные фразы, продолжая массировать головку своего члена, но после принялся водить рукой по стволу, разгоняя темп. Он уже буквально кричал имя своего Бога, делая чёткие, быстрые движения. Тело Тэру пронизал электрический ток, и он с готовностью излился на свои простыни, пачкая всё вокруг. Сперма медленно стекала с члена, на что мужчина шустро взял салфетку, вытирая капли. Он чуть зажмурился, а потом с грохотом свалился на кровать спиной, расправив плечи и спину. Небрежно убрав прилипшие локоны волос с лица, Миками громко вздохнул, пытаясь нормализировать своё дыхание. Мечты о Кире заполнили разум мужчины по самые края: каждый день Тэру лихорадочно фантазировал о нём. Он представлял, как Кира трогал его за те самые места, как гладил его по голове, шепча на ухо «Умница, Миками», как спокойно трахал его на столе, на том, где Кира вершит правосудие. Все эти мысли были хорошим развлечением для мужчины, он просыпался утром с неким чувством долга и одновременно пренебрежения к себе. Ему было стыдно. Стыдно за то, что думал так о Кире. Он ведь даже не заслужил такую репутацию, не заслужил сидеть рядом с Кирой. Он даже не смог спасти своего Бога, помочь ему, заступиться. Он просто ничтожен. Кира — Бог, а не человек, играющий его. И кто бы не сказал Миками обратное, он никогда бы не поверил. И сейчас, лежа на мокрой от спермы кровати, мужчина думает, как бы правильнее подойти к Кире, чтобы тот наконец-то обратил на него внимание. Одеться пораскованнее? Выйти в трусах тоже не дело. Может, изменить характер? Со скучного и тихого мужчины измениться на грубого и крутого? Кира не примет такой исход, он ему будет точно не по душе. А Лайт в это время продолжал стоять за дверью Миками, глядя на свои наручные часы. — Он мастурбировал на две минуты больше, чем обычно. — Ягами тихо отошёл от спальни своего подчинённого, заправив рукав. — И был чуть громче.