─── ･ ｡ﾟ☆: *.☽ .* :☆ﾟ. ───
Саша буквально вылетел из школы искусств, несясь по мокрым улицам Петербурга к назначенному месту встречи. Он незапланированно задержался из-за своих коллег, и теперь опаздывал к Мише. Конечно, он понимал, что Московский будет ждать его сколько угодно, однако Романов не хотел оттягивать и так мучительный момент встречи. Он шлёпал по лужам, оббегая неторопливых прохожих, что наслаждались хорошей погодой, для которой не нужен был зонт. Волосы его растрепались, теряя прежнюю опрятность, однако из-за влажности тонкие пряди завились, придавая Саше некое очарование и милоту. Романов увидел знакомый силуэт, стоявший рядом с авто. Александр на ходу снял круглые очки с носа, быстро убирая их в сумку. — Привет, — поздоровался Саша. Он тяжело дышал, немного сутуля плечи. — Привет, — Московский убрал телефон в карман пиджака. — Зачем бежал? Мы, вроде, никуда не торопимся и не опаздываем, — он кинул тлеющую сигарету на асфальт, потушил её носком ботинка. — Не хотел, чтобы ты меня ждал. Это некультурно, — пояснил Романов с уже более ровным дыханием. — Я ждал бы тебя всю ночь и даже больше, до тех пор, пока бы ты не пришёл, — его слова звучали так легко, потому что Миша сказал их от чистого сердца. Щёки Саши и так были розовыми после бега, однако от фразы Московского они сделались красными, как будто он — спелая помидорка. — Выглядишь великолепно, — обращая внимание на кудри. — Высокая влажность превращает меня в кучерявого барана, — он накрутил один локон на палец. — Ты прекрасен, Звёздочка, — рука легла на талию. Саша вновь услышал шум бушующей крови в ушах. Она, гонимая сердцем, циркулировала по телу, ударяла в голову, заставляла терять рассудок рядом с Мишей. И как такого человека не полюбить? — Спасибо, — в голубые, как бесконечное небо, глаза. — Нам, наверное, пора? — Да, ты прав, — Московский открыл пассажирскую дверь для Саши. Романов вновь тихо поблагодарил, усаживаясь в салон. Михаил обошёл машину, садясь на место водителя. — Миша, — мягко позвал. — Да? — Московский повернул голову вбок, мгновенно встречаясь с теплыми губами. Саша мягко целовал, чувственно. Его рука медленно коснулась чужой ладони, накрывая её. Миша в ответ сплёл их пальцы, углубляя поцелуй, проходясь по кромке зубов. — Спасибо за приглашение, — прошептал Романов в самые губы. Лишь ухмылка расползлась в ответ. — Не стоит лишних слов, — Миша заглянул в этот манящий туман глаз, теряясь там в очередной раз. Безусловно, он заплутал в этом человеке и не желал находить дорогу обратно. Он перевёл взгляд на широкий проспект, возвращаясь в реальность. Мерседес отъехал от тротуара, выезжая на свободные полосы. Романов делился прошедшими днями, что у него случилось интересного и необычного, а Миша внимательно слушал и ощущал уже родное тепло другого человека в своей ладони. Огромный зал выставки встретил их ярким светом и большим количеством людей. Посетители перетекали от экспоната к экспонату. Кто-то бурно делился мыслями и впечатлениями, кто-то молчаливо рассматривал картины, размышляя над их глубоким смыслом. Саша влюблённо смотрел на сюрреалистичное искусство, иногда комментируя его. Московский смотрел в полглаза и слушал вполуха. Его внимание приковал к себе стальными цепями сам Романов — его личное неповторимое и недосягаемое искусство. В голове всплывали картинки обнажённого тела. Он видел под веками россыпь мелких родинок на молочной коже, которые он целовал и целовал; помнил копну каштановых прядей на накрахмаленных подушках, тонкие губы, что мягко улыбались ему и глаза; серые радужки, похожие на месяц, который висел в чернильном небе над ними. Во рту появилась вязкая слюна, неприятно липнувшая к языку и стенкам горла. Московский едва проглотил её, понимая, что пора бы ему выкинуть навязчивые мысли прочь или хотя бы отложить их до того момента, когда они будут наедине, иначе, не испытывая чувств сожаления и угрызений совести, он повалит Сашу прямо здесь. Искусство среди искусства. — Как много в этой картине заложено, — бубнил себе под нос Александр, однако Миша его услышал. — Что именно тебя зацепило? — наконец-то строя диалог, Миша слегка наклонил голову вбок, чтобы среди шума посетителей выставки слышать только один нужный голос. — Он, — указывая на парня с картины. — Несчастлив. Он ярко улыбается, изображая истинное счастье. Однако посмотри на размытые силуэты за спиной, — палец переместился на области, где было множество тёмных хаотичных линий. — В них кроются его страхи. Где-то паника, где-то боль, где-то страх. Он прячет за самой стандартной маской все свои необузданные эмоции. В его жизни явно есть что-то светлое. На это указывает светлые области в самом верху, и нет, это не просто фон. Надежда, до которой он хочет дотянуться, но его прошлое тянет назад. — Прошлое? Какое прошлое? — Миша удивлённо смотрел на Сашу, пытаясь понять, откуда пришли такие мысли. — Посмотри, в самом низу мелкие красные брызги. Это кровь прошлого. Что-то сломало его прежнего, появились тени страхов, которые теперь тянут в бездну, не дают стать по-настоящему счастливым. И всё это скрывается за маской светлой улыбки, за которой никогда ничего не видно, потому что только эта маска нечитабельна для других людей, — Романов закончил мысль. — Невероятные рассуждения. Сколько деталей ты заметил, я бы так в жизни не смог, — Московский действительно был поражён его рассказом. — Будто с реальности считал. — Я просто очень сильно люблю искусство, — коротко улыбаясь. — Ничего не могу с собой поделать. — Пойдём в другой зал? — Да, — Миша ушёл первым. Улыбка быстро стёрлась с губ Романова, он склонил голову, поднимая ладонь и рассматривая тонкое кольцо из розового золота. Он сжал руку в кулак, чувствуя, будто металл начал жечь кожу. Саша сильно зажмурил глаза, отгоняя удушающие мысли прочь. Глубоко выдохнув, Романов открыл глаза, последний раз окинул взглядом картину и двинулся за Московским вслед.За его спиной осталась картина, в которой он видел нечто большее, чем другие.
Он видел самого себя.
─── ･ ｡ﾟ☆: *.☽ .* :☆ﾟ. ───
Несколько часов выставки не могли не вызвать голод. Приехав на квартиру Московского, Миша и Саша сели за стол, продолжая наслаждаться вечером. Вино и прекрасный ужин остались позади. Обычный голод был удовлетворён, однако физический всё ещё зудел под кожей, напоминая о себе. Миша крепко прижал к себе худую фигуру, словно боялся потерять того, кого в руках держал. Спокойствие, которое царило до этого, сменилось на страсть, в момент вспыхнувшую между ними, обдавая сильным жаром. Саша с каждым касанием пьянел всё больше, теряя последние крупицы контроля над собой. Мягкие подушечки пальцев оглаживали сильные мышцы плеч, переходя на спину. Московский разорвал поцелуй, разворачивая Романова к себе спиной и усыпая его шею поцелуями бабочками. Романов закинул голову вбок, открывая больше пространства для действий. Руки Миши бродили по чужому телу, вызывая волны мурашек. У самого уха, Московский остановился, выдыхая горячий воздух. — Подожди буквально секунду, — короткий поцелуй. Московский отошёл куда-то в сторону, доставая что-то из шкафа. Романов обернулся через плечо, наблюдая за ним. Миша вернулся к нему, держа в руках нечто красное. — Позволь взять твою руку, — Саша поднял руку. Атласная лента легла на кожу, принося мимолётную прохладу. Московский повязал ленту на тонком запястье. — Что ты задумал? — хрипло выдал Саша. — Только наслаждение, — Московский улыбнулся, завязывая ленту на втором запястье. Саша поднял руки, рассматривая красный атлас. — Мне нравится. — Дальше — больше, — мужчина подхватил Сашу под бёдра, неся его к кровати. Романов резко выдохнул, улыбаясь на его действия. Холодные простыни промялись под их телами. Миша целовал страстно, сильно прикусывая губу и удерживая связанные запястья над головой. Романов прогибался в пояснице, чувствуя дикую тяжесть на уровне паха. — Не опускай руки, — приказ. Миша смотрел в серые глаза с поволокой. Припухшие красные губы блестели в слабом тёплом свете ламп, на щеках выступил румянец. Московский готов был душу продать, лишь бы каждый чёртов день видеть Сашу таким. — Как скажешь, Папочка, — откровенно дразнил. Романов принял правила игры, входя в полной мере в амплуа вебкам-модели. Миша оскалился. Кровь в жилах кипела, подкидывая воображению все варианты того, как он будет трахать Сашу. Поддевая резинку трусов, он потянул одежду вниз, освобождая член, на кончике которого выделился предэякулят. Московский спустился поцелуями от груди к самому паху, совсем рядом с органом проводя носом, шумно выдыхая горячий воздух. Романов, словно оголённый нерв, ярко чувствовал каждое движение, касание. Миша на пробу облизнул головку, собирая языком крупную прозрачную каплю. Саша резко выгнулся в груди, до крови закусывая губу. — Боже, — протянул Романов. — Напомню, просто Миша, — пошутил он. Однако Саше стало не до шуток, когда Московский взял в рот половину органа, начиная плавно подниматься и опускаться, с периодичностью играя языком на головке. У Саши фейерверки перед глазами. Он пальцы на ногах поджимал, сгорая в невиданном удовольствие. Из его груди вырывались протяжные стоны, которые эхом от стен отражались. Он хотел опустить руки, да зарыться в волосы золотистые, однако ничего не получилось — его действия заметил Миша, который сразу выпустил член изо рта. — Плохо, Звёздочка, не выполняешь мои приказы. — Прости, Папочка, я больше так не буду, — хныкал он. — Только не останавливайся, — мольба. И Московский послушно выполнил просьбу. Дотягиваясь до смазки, он щедро выдавил лубрикант на пальцах, поднося их к сжатому колечку мышц. Холодная субстанция льдом стекала по раскалённой коже. Саша вновь гнулся в груди до хруста костей. Первые два пальца проникли в горячее нутро, мягко растягивая. Миша целовал Сашу, не давал неприятным ощущениям, хоть на минуту затмить удовольствие. Третий палец он добавил практически сразу же. С таким режимом Романов был растянут, можно сказать, на постоянной основе. Тихий звук хлюпанья вперемешку со стонами заполнил комнату. Напряжение в паху становилось уже невыносимым, поэтому вытаскивая пальцы, Московский подтянул за бедра Сашу к себе, пристраиваясь и плавно входя в него. Романов сладко простонал. Приятное ощущение наполненности, давление изнутри голову ему сносили. Миша сделал первый пробный толчок, наблюдая за эмоциями Романова. — Ещё, больше, — изнывал он. И кто такой Московский, когда Его Недосягаемый просит трахнуть его? Миша улыбнулся, начиная толкаться в худое тело. Смазка хлюпала меж бедрами, но ему было не до этого. Под ним Саша сгорал, постанывая, закусывая губу. Он хотел опустить руки, желая на чужие плечи закинуть их, однако каждый раз одёргивал себя, помня приказ. А Миша ни капли не жалел его, сильнее вгонял член, резче, жёстче, выбивая воздух из грудной клетки. Рука плавно ползла по Сашиному бедру, к возбуждённому органу. Пара быстрых движений и Романов чувствовал, что он уже стоял на грани. Кончить хотелось до боли в яйцах, до ярких пятен перед глазами, однако Московский убрал руку, подсовывая её под поясницу. Саша только слегка выгнулся, как градус толчков поменялся, попадая прямиком по комочку нервов. — Миша, прошу, — слёзно. — Нет, Звёздочка, — понимая желаемое. — Без рук, — ускоряя движения бедрами. Московский уже бесцеремонно трахал его, не давая и минуты передышки. Бешеный ритм сердца один на двоих, громкие стоны по всей комнате. Плевать на возможных соседей. В этот момент были только они. Московский сделал ещё несколько максимально быстрых толчков, а после, попадая по простате, замер и бурно кончил в него. Тёплое семя разлилось внутри Романова, заполняя. До дрожи приятно, крышесносяще. Саша кончил следом, закатывая глаза и последний раз громко, протяжно застонав. Миша упал рядом на подушки, так же загнано дыша. Лениво дотягиваясь до рук, что все еще были связаны, он потянул за край. Алая лента пала с запястий, возвращая полноту действий и свободу, которой Романов не спешил пользоваться, продолжая лежать в одном положении. Он ещё жмурил глаза, отходя от оргазма. — Ты как? — начал Миша. — Слишком хорошо, чтобы быть правдой, — поворачивая голову к Московскому, хрипло ответил он. Возможно, у кого-то завтра будут проблемы с голосом. Они тихо посмеялись, смотря в глаза друг друга. Тёплые губы Московского накрыли липкую кожу Сашиного лба, передавая ныне не пылающую страсть, а нежность и заботу. Не в силах остановиться, он навис над ним мягко, ненапористо целуя красные губы. Рука сама собой легла на шею, а большой палец невесомо поглаживал щёку. Саша веки прикрыл от наслаждения, закинул руки на плечи, притягивая Московского ещё ближе, не позволяя ничему разделить их. Буря эмоций захватила их в свой плен, из которого, конечно, они и не планировали выбираться. Разрывая поцелуй, Миша смотрел в серебро любимых глаз, не отрываясь. Саша смотрел в ответ, голубизной океана в чужих радужках любовался. Взгляд его был с яркой, но такой снисходящей любовью. Как бы он хотел громко говорить, кричать об этом. — Отнесёшь меня в душ? Я боюсь, что не встану прямо сейчас, а вымыться надо, — чувствуя, как семя на животе начало подсыхать, тем самым стягивать кожу и приносить дискомфорт. — Конечно, — моментальное согласие. Московский лениво встал с кровати. Он подхватил лёгкое тело на руки, бережно прижимая. Спустя несколько минут они уже стояли в душе в обнимку, отмывали следы ночи. Пушистая пена стекала по ним, растворяясь в потоках воды. Саша игнорировал факт того, как по ноге стекала ещё теплая сперма Московского. Он был занят губами Миши, что так нежно его целовали. Дарили то самое невероятное чувство трепета в груди и душе.Чувство любви.
─── ･ ｡ﾟ☆: *.☽ .* :☆ﾟ. ───
Всё вокруг почернело. В небе разразился настоящий, неподдельный ужас. Он полз меж облаков с белыми убивающими молниями. Всё везде гремело, невозможно сильно шумело, нагнетало. Саша сидел на земле, встать сил не было, да и он боялся подняться, будто в полный рост мог бы коснуться того ада, что творился наверху. Он склонил голову, не видя надежду нигде. Пальцы его скребли по земле. Под ногти забивалась грязная влажная почва. Романов губы до крови кусал, чувствовал металлический привкус на языке. Казалось, небо упало на землю. Колосья, что раньше шептались между собой, тысячами неразборчивых голосов говорили Романову о страшном горе, которое можно было когда-то предотвратить, теперь молчали. И сейчас слишком поздно, он слишком далеко зашёл, теряясь лабиринтах своих страхов. Они давили, поглощали. Саша сдался.─── ･ ｡ﾟ☆: *.☽ .* :☆ﾟ. ───
Саша резко вынырнул из очередного кошмара. Дышал он часто, загнано, словно многокилометровый марафон пробежал. Страх медленно рассеивался в конечностях, снова делая их подвижными. На лбу выступил холодный пот, неприятно скатываясь по коже. За спиной раздался тихий шорох. — Саша? Всё хорошо? — сонный Миша приподнялся, пытаясь заглянуть в его лицо. — Да, всё нормально, — он слегка повернулся к Московскому. — Просто сон неприятный приснился. Ничего страшного, — Саша бегло улыбнулся. Он старательно скрывал страх. — Отдыхай, Звёздочка, — Миша мягко поцеловал его в висок и лёг обратно на подушку. Кольцо из сильных и тёплых рук сильнее сжалось на талии Романова, притягивая ближе, создавая безопасность вокруг. Саша положил одну ладонь поверх чужих. Его не мог не радовать этот жест, но, с другой стороны, некое неизвестное существо острыми когтями скреблось по его душе, оставляя там ужасные полосы, которые ныли и болели на постоянной основе. Прошло уже чуть больше двух недель с момента их первой встречи. Романов уже много раз пытался поговорить с Мишей, пытался оборвать серебряные нити, количество которых увеличивалось с каждым новым свиданием, но раз за разом не справлялся с собой. Язык немел, и он не мог сказать слова, что горели в душе. Спустя несколько часов наступило следующее пробуждение, которое было уже более спокойным. Миши в кровати не было, но с кухни тянулся лёгкий аромат еды, следовательно, он там. Саша лениво вылез из постели, надевая широкие штаны и футболку, которая невзначай была на размера полтора больше, чем он сам. Саша не так часто бывал у Миши в гостях, поэтому его вещей в этой квартире было минимум. Топая на кухню, он широко зевал, и трепал слегка запутанные волосы. — Доброе утро, — обратился к нему Миша, как только он ступил на порог кухни. — Доброе, — тихо в ответ. Саша подошёл к Московскому вплотную, укладывая голову на его плечо. — Соня, завтрак и кофе уже готовы, пора просыпаться, — разворачиваясь и обнимая Романова, сказал он. Невесомые поцелуи упали на висок. Они стояли так некоторое время, слегка покачиваясь из стороны в сторону. — Чувствую себя прекрасно, — поднимая голову с плеча, сказал Романов. Он глупо улыбался, смотря на Мишу. Московский поцеловал его в нос. Необыкновенная нежность, чистое агапэ без тени намёка на нечто другое. Миша отправил Романова за стол, а сам стал раскладывать еду по тарелкам. Они приступили к завтраку. Находясь в уютной тишине, они наслаждались временем, которое проводили вместе. — Мне часа через два нужно будет уехать на работу. Ты останешься или тебя подбросить куда-нибудь? — Сможешь меня опять на Приморский закинуть? — делая глоток тёплого кофе, спросил Романов. — Да, конечно, — спокойно отвечая и кивая головой. — Спасибо, — мягко поблагодарил он. — Не за что. Какие планы на день? — поинтересовался Московский. — Ну, сначала я встречусь с другом, потом, наверное, домой поеду. Мне надо бы подготовить необходимые материалы для работы, — Саша смотрел куда-то в потолок, вспоминая планы на сегодня. — И хотелось бы поспать побольше. Трансляции сегодня не намечается, так что у меня ночь спокойствия, — довольно сказал Романов. — А ты? — Я допоздна сегодня на работе буду. На Южной точке возникли проблемы, нужно срочно их решать, — отвечал Михаил, не вдаваясь в излишние подробности. — Возможно, потом я заскочу ненадолго к брату. — Да, помню, ты говорил, что у тебя здесь младшенький, — Романов прекрасно понимал о ком идёт речь. — Ты достаточно занятой, да и живёшь в другом городе, он жутко тоскует по вашему общению, видимо, — Саша всеми силами делал вид, что не знал о настоящих чувствах Данилы и его невозможно крепкой привязанности к брату. — Мой мелкий брат — тот ещё подарок. Однако, буду ему признателен за то, что он единственный, кто продолжил со мной общение. — А родители? —осторожно поинтересовался Романов. — Они приехали ко мне на квартиру, чтобы вразумить меня после развода с Камалией, но дверь им открыл не я, а парень, который провёл со мной ночь, — Саша слегка поморщился на его словах, но ничего не сказал. У него не было оснований на это. Романов, как и Миша, имел своё прошлое, и им не по шестнадцать, чтобы злиться или ссориться из-за прошлых партнёров. — Они разорвали все связи со мной, отправили Данилу в Петербург на обучение, лишь бы подальше от меня. В результате, мы тайком общались, а сейчас у брата есть парень, — Миша тихо смеялся, а у Саши глаза от неожиданного сюжетного поворота жизни расширились. — Интересно вас так раскидало. — То ли карма, то ли судьба. Не знаю, однако я действительно сильно люблю мелкого, хоть в жизни практически и не показываю. — Я уверен, что он так же сильно тянется к тебе, как и ты к нему. Хорошо, что вы есть друг у друга. У меня вот нет никого, — Миша хотел сказать, что теперь у Саши есть он, однако промолчал, позволяя Романову продолжить свою речь. — Я имею в виду, что у меня нет братьев и сестёр. Мои родители благосклонно приняли меня и мою ориентацию и пожелали найти счастье в жизни, — Романов оборвал фразу на этом, недоговаривая, что он, похоже, уже нашёл своё счастье. — Действительно, повезло тебе, — это не зависть, констатация факта. Московский встал из-за стола, убирая грязную посуду в раковину. — Пойдём собираться? — Да, — Саша залпом допил кофе, поставил грязную чашку к другой и отправился за Московским в спальню. Однако вместо сборов Миша повалил Романова на кровать, нависая сверху и мягко целуя, раз за разом по новой приникая к тёплым губам. А Саша тихо смеялся в поцелуи, золотистые волосы на затылке сжимал и в привычную и крайне любимую голубизну глаз смотрел, забываясь там навсегда. Они валялись на кровати в обнимку, разделяя одно дыхание на двоих. — Ты невероятен, моё недосягаемое искусство, — шептал Миша. — Сколько бы ты меня так не называл, я всё не привыкну, — откровенно говорил Романов. Абсолютная истина. Он каждый раз заливался румянцем от таких громких для него слов. — Ты заслуживаешь все эти слова, — продолжал свою линию Московский. — Любой похвалы, награды. Всего. — Мне бы только одного хотелось. — Чего? — Любви, — ответом послужила тишина. Не раскидываясь словами признаний, Миша просто мягко поцеловал его, передавая всю душу через действия. Часы тикали, и они стали собираться по делам. Саша оделся, как обычно, с иголочки. Московский же сегодня выбрал более неформальный образ, предпочитая джинсы, футболку и чёрный пиджак. Привычная, уже немного родная иномарка выехала на улицы Петербурга, где в угоду выходного было не так много машин. Саша держал руку Московского, иногда поглаживая большим пальцем. Московский рассказывал какие-то истории своего прошлого. А Романов наслаждался не только атмосферой и уютом этой короткой поездки, но и бархатным голосом Миши, что не мог не пленить, не завлечь его. На прощание Саша страстно поцеловал, будто вовсе уходить не хотел. — Напиши мне вечером, — Миша заправил выбившуюся прядь волос за ухо, наблюдая за искрами, которые непрерывно блестели в серых радужках. — Договорились, — он покинул машину. Романов провёл взглядом удаляющийся мерседес, а после двинулся к нужной парадной, набирая в домофоне номер квартиры, где жил друг. В груди трепетало. Саше петь хотелось от чувств, что буйствовали в его груди, словно волны могучего океана. — Привет, Кость! — Саша поздоровался с другом крайне весёлым голосом, что было не свойственно его типичному спокойствию. Уралов же, наоборот, выглядел уставшим, словно держал тяжёлый груз на плечах, который вот-вот сломит его. Впрочем, так и было. Он нахмурил брови сильнее, понимая, что в любом случае испортит Романову настроение, однако и выхода другого не было. Пора раскрывать карты, снимать эти нелепые розовые очки, открыв глаза на жестокую и объективную реальность. — Привет, Саш, — голос стальной. Ни грамма эмоций, чистый холод. И это не могло не насторожить Романова. Все его движения замедлились, действовать он стал в два раза осторожнее, плавнее, будто резко увидел угрозу в знакомом человеке. — Что-то случилось? — прощупывая почву. — Нет, но нам надо серьёзно поговорить. Пойдём на кухню, — Константин снизил обороты, пытаясь взять контроль над эмоциями, которые он очень давно держал в себе, позволяя реке жизни течь в спокойном русле. Они двинулись в нужном направлении. Уралов встал у столешницы, Саша же абсолютно бесшумно сел за стол, действительно чувствуя уколы страха в животе. — Саша, скажи честно, ты же продолжаешь встречи с Московским? — резко и сразу же в нужную цель. Тонкие брови дернулись вверх, выражая истинное удивление по поводу поднятой темы. — Да, продолжаю, — ничего постыдно. — Прости, что лезу уже не в своё дело, но ты должен знать с кем имеешь "отношения", — папка средних размеров упала на стол перед Романовым. — Что это? — Саша недоверчиво смотрел на предмет перед собой. Он подтянул папку, боязливо открывая. — Досье на Московского. Всё, что можно было откопать. Меня не интересовал его бизнес, только личная жизнь, — Саша опустил голову, окунаясь в прошлое Московского. Некоторые заметки про прошлые романы, которых, как оказалось, было немало. Фотографии из клубов и ресторанов, где тот же Миша только с другими парнями. Где-то так же счастливо улыбался, держал за руку, талию других. Романов почувствовал укол боли, которую мгновенно заглушил здравыми мыслями. — Но как это связано с реальностью? Да, это было и было, но прошло ведь, — Романов сам хотел поверить в свои слова. — Саша, посмотри внимательно и объективно на эту коллекцию. — Но… — пытался контр аргументировать. Саша хотел сказать про серьёзность отношений, но каких отношений? Они не состояли ни в каких отношения. Встречи, свидания, секс, но никаких обязательств. Ничего. Только тонкие серебряные нити, которые можно было при огромном желании и сильной воле оборвать навсегда. — Я же не экспонат в его коллекции, — совсем тухло. — С чего ты решил, что ты не следующая жертва? Он мог плести красивые истории и для других парней, а после — выкидывал их, как что-то ненужное. — Он говорил, что это ошибки, — пытаясь оправдать, вот только не себя, а Московского. — Прости, возможно, это будет грубо звучать, но, быть может, ты тоже ошибка? — Саша ничего не ответил. Ему просто нечего было сказать. Слова Уралова звучали крайне правдоподобно, а фотографии, что лежали перед ним, окончательно убеждали. — Подумай, Саша, — Костя подошёл к другу, укладывая руку ему на плечо в качестве жеста поддержки. — Совсем скоро он вернётся в Москву, у него там работа, возможно, другие парни. А про тебя он забудет. Он ведь достигнул желанного. С тобой переспал, коллекцию пополнил, а теперь будет искать новую цель, записывая тебя в "мелкие ошибки." — Я… — он глубоко выдохнул, не находя больше сил бороться. Слова друга звучали правдоподобно, но слишком больно. Пазл медленно складывался в голове, утяжеляя мысли. — Наверное, ты прав, Костя, — Романов сглотнул горький ком, стоявший посреди глотки. Неосознанно подступили слезы, вызывая неприятное жжение. — Пора заканчивать это всё. Эта игра не стоит свеч. В результате, ты вернёшься к тому, что когда-то тяготило тебя. — Верно, он ведь уедет, погружаясь в свои привычные будни, в которых мне не место, — Романов активно закивал головой. — Нужно будет с ним встретиться в последний раз. Я воспользуюсь ванной? — резко меняя тему. — Конечно, — Саша спешно ушёл с кухни. В ванной он умывал лицо ледяной водой, смывая прозрачные слёзы. Когда руки уже онемели, он закрыл кран, смотря на себя в зеркало — лицо было бледнее первого снега, а серые глаза жутко покраснели, выдавая его. Он вернулся к Уралову, который всё ещё ждал на кухне. — Ты прости, но я, наверное, поеду домой, — подавлено. — Мне бы всё хорошо обдумать и просто побыть наедине с собой. — Звони, если что, — утешительно говорил Костя. Ему не сложно было догадаться о таком исходе событий. Он даже не пытался удержать друга у себя, понимая его эмоциональное состояние. Саша — взрослый человек, и он сможет справиться с собой, приняв в итоге верное решение. Константин же, в любом случае, поддержит его, как Романов поддерживал его в сложные моменты жизни. Уралов ценил и помнил каждый жест доброты со стороны Александра. Его отец в детстве постоянного твердил о ценности подлинной, бескорыстной дружбы, и Уралов был безмерно рад тому, что вкусил её в реальности. Дверь в квартиру закрылась за Сашей. Он медленно спустился по лестнице, не обращая внимания на людей и окружающий шум. Романов погрузился в прострацию, теряясь в сотне тысяч мыслей, которые даже не планировали задерживаться в голове. Отвратительная погода осени не мешала ему идти по застеленным увядшей листвой улицам, взвешивая в голове все плюсы и минусы сложившейся ситуации. Романов честно пытался защитить то, что трепетало в душе, пытался оправдать стремительно угасающую надежду, но ничего не выходило. С каждой минутой Саша склонялся всё к одному и тому же исходу. Пора порвать все связи, оставляя эту часть жизни в прошлом. В метро он не слышал стука колес у поездов, не замечал течения времени. Романов добрёл до дома, так и не приходя в себя. Сев на пол в прихожей, он бесцельно смотрел на паркет, едва дыша. Обеспокоенный кот подкрался к хозяину, потёрся мордочкой о ногу, но реакции не было. Прошло неопределённое количество времени прежде, чем Саша встал и направился в спальню. Сил в нем не осталось, будто он не спал многие месяцы, а только работал, не покладая рук. Телефон в очередной раз жалобно пропищал, привлекая внимание. Трясущейся рукой Саша взял смартфон, устремляя взгляд на экран. Он кое-как прочитал строки, расплывавшиеся и скакавшие в глазах. Романов закусил губу, не зная, что ему отвечать. Он медленно набрал текст, будучи неуверенным в каждом слове. Его большой палец дрожал над кнопкой "отправить". Если он решится сейчас, то буквально закроет себе путь назад. Он зажмурил глаза, касаясь экрана и отправляя сообщение. Саша не собирался ждать ответа — он знал его заранее. Он кинул телефон на кровать, уходя в душ, где снова будет сидеть на холодном кафеле и обдумывать свои дальнейшие действия. Трещали нити серебряные, трещало его сердце. Совсем скоро оно не выдержит, лопнет, разлетаясь на мелкие осколки, причиняя невероятно яркую боль. Привет, Саша. Ты в порядке? Не могу до тебя дозвониться.Прости, был в душе.
Я что-то устал, спать пойду.
Давай завтра вечером, часов в семь, встретимся у нашей любимой кофейни?
Хорошо. Спокойной ночи, Звёздочка.─── ･ ｡ﾟ☆: *.☽ .* :☆ﾟ. ───
Миша стоял на месте встречи, ожидая Романова. Время слегка перевалило за семь часов, однако это не сильно его волновало. Он покорно ждал Сашу. Погода стояла нелётная, однако, для Московского это были пустяки. Встречу с Сашей ничего не могло затмить. В воздухе чувствовался кофейный аромат. Этот запах напрямую ассоциировался теперь с Романовым, как и нежная ваниль, что всегда ощущалась на молочной коже под его губами. Московский пока рылся в телефоне, проверяя мессенджеры на предмет важных сообщений. Саша стоял в сумраке деревьев, скрываясь от Московского. Он смотрел на него с дикой тоской в глазах. Он смотрел на него, понимая, что буквально сейчас счастье рухнет на дно, заменяясь только острой болью. Он смотрел на него, запоминая малейшие детали, чтобы они навсегда остались в памяти. Саша оттягивал момент столько, сколько мог, однако время пришло, и Романову нужно было поставить точку в этой истории. Он набрал нужный номер, едва сдерживая слёзы. Сколько бы он не пролил их до этого, они снова появились на глазах. Первые тихие гудки раздались в динамике. Миша явно был немного удивлён, но практически мгновенно ответил на звонок. — Да, Саша? — голос его звучал спокойно, расслабленно. Московский ещё не знал, что совсем скоро последуют последние слова от Саши. — Привет, Мишенька, — совсем увядшим, слабым тоном. — Ты уж прости меня, духа у меня не хватает сказать тебе это вживую, в лицо, — начал крайне неуверенно Романов. — Если я тебя увижу, то замкнусь и слова тебе не скажу. Однако пора сделать этот шаг. Спасибо тебе за эти невероятные дни, я словно вновь стал живым. Нам было хорошо, но пора это закончить, — и так дрожащий голос, стал ещё более шатким. — У всего бывает свой конец, и мы с тобой подошли к завершению этой истории. Прощай, Миша, — телефонный звонок сразу же оборвался. Кое-как он убрал телефон в карман пальто. Сквозь плотную пелену слёз Саша смотрел, как метался Московский по улице, ища взглядом нужного человека. Волосы на сильном ветру растрепались, шарф взлетал к самой голове, едва не улетая с шеи. Он вновь приложил телефон к уху, ожидая ответа, однако его не последовало. Романов игнорировал лёгкую вибрацию в кармане. Саша развернулся спиной к стволу дерева, устремляя свой взгляд к чёрным голым ветвям, меж которых было видно то самое грузное свинцовое небо из кошмара. Он ощутил на лице капли лёгкой мороси, что стекали вместе с горькими слезами. Сердце билось слишком быстро, слишком больно. Оно готово было разорваться внутри от чувств. Романов самолично разрубил тонкие серебряные нити, крепко державшие его рядом с Мишей. Тихо всхлипывая, словно боясь, что его могли услышать, он ушёл в глубь сада. Теряясь между широких вековых стволов, он вышел на просторную набережную Невы. Тёмная вода медленно текла среди гранитных стен, забирая вместе с хрустальными слезами, дождём падавшими с щёк, всю боль и печаль его души.Так будет лучше для всех.
Верно?