Сегодня. Инерция. Дым?

Частное психиатрическое отделение больницы святого Мунго имеет свои плюсы и минусы. Она находится на окраине Лондона - это небольшой комплекс зданий с маленьким садом и бассейном, тут тихо и по большей части спокойно. Здесь сносно кормят, палаты большие и светлые, кремовая плитка в ванных комнатах без сколов и выглядит довольно по божески. Колдосестры дружелюбно относятся к пациентам, пациенты хорошо относятся к колдосестрам, в палатах и коридорах не орут буйные больные. Особенно ночью, или на рассвете, во всëм здании царит полнейший покой и умиротворение, до того момента как через динамагики прозвучит мелодия на фортепьяно и добрый голос, оповещающий больницу о начале нового дня. Каждое утро начинается с ритмичного поскрипывания тележки с зельями, пожилой, дружелюбной колдосестры и запаха овсянки с тостами. Казалось бы, настоящий рай, если ты как раз намереваешься бороться с болезнью или смиряться с симптомами, но всë таки существовал очень жирный минус: в психиатрическом отделении больницы святого Мунго нельзя было курить. Даже в саду. Даже маггловские сигареты. Ещё здесь нельзя было самоубиться, что было тоже огроменным минусом для Драко Люциуса Малфоя, но по сравнению с тем что здесь нельзя было курить, это были цветочки. Последнее время это были его любимые занятия: самоубиваться и курить. Курить и самоубиваться. Он выкуривал сигарету глухой ночью, забравшись в каморку для вёдер и швабр, выкручивая и методично разбивая каблуком маггловскую лампочку на кружевные осколки, которые пускал в ход ещё до того как аккуратно тушил окурок о предплечье. Отличное занятие, но в нескольких последних визитов он обнаружил что лампочка заменена на свечу. Тогда он себя жёг. Или использовал вместо стекла ножницы, или любой подходящий предмет из подсобного мусора. У него было около пары минут до того как противопожарные пикси учуют дым и заорут, и эти пару минут он с расстановкой и смаком курил и резал синеватую кожу на запястьях. Этого было чудовищно мало для таких целей, буквально бессмысленно: скоро прибежит колдомедик, рядом с ним парочка сестёр с носилками: они схватят его, колдомедик взмахнет палочкой, и вот он уже вырван из чулана для вёдер, из сигаретного дыма. Позорно привязан к носилкам, как десятки раз до этого. Кровь остановлена: жгут, зелье, бинт. Вот он уже в палате, лежит пару дней, недель, месяцев без движения, до горла заполненный зельями, и добрый колдомедик подписывает пергамент. Из бумаги следует, что пациент Драко Люциус Малфой стабилен, в ремиссии, и другие хорошие слова про того самого Драко. Добрый колдомедик отпускает Драко домой, ему молча выдают свёрток с вещами и его палочку, запечатанную в хрустящий пакет. (Таких уже накопилось с пару десятков) За ним приходит Блейз, или Тео, или, в последнее время всё чаще, работник магической социальной службы, чтобы проводить его в менор. Чтобы он не сбежал, ведь мало ли что может натворить бывший пожиратель смерти с паническими атаками: он вроде никому и не нужен, но пристрелить псину жалко. Положение не позволяет. Он бы рад, да вселенной всегда выгодно, чтобы был такой вот персонаж: пустое место. Уничтожен войной. Уничтожен семьёй, правительством, самим собой. Уже вне общества. Мир оттолкнул его, как отталкивает всех отбросов, использованные фигуры из чужих рук, тех, кто уже сделал всё по сценарию. Они истратили свою удачу, выкурили все сигареты и совершили чудовищные ошибки в нужном количестве. Они убили тех, кого предписано, выстрадали необходимый объём горя и почувствовали боль, что выпала на их долю. Эти люди проговорили свой текст и погрузились в молчание на остаток жизни. Мир движется, но они застряли в прошлом, без будущего и всего остального. Малфой курить продолжал. Правда дело это не меняло. Движение по инерции злая штука: неведомая сила всё тащит и тащит тебя сквозь дни, а сзади к твоей ноге прикован вечный груз: то, что ты сделал. То, чего никогда не сделаешь. Смерть, боль, огонь, ужас, кровь. Кафель, овсянка, вёдра, сигареты, кровь. Одно и то же, можно сказать, но при этом до боли разное.