Сегодня. Инерция. Дым?

Я знаю тех, кто дождется, и тех, кто, не дождавшись, умрет. Но и с теми и с другими одинаково скучно идти. Я люблю тебя за то, что твое ожидание ждет Того, что никогда не сможет произойти Кингсли Бруствер был человек педантичный. Аккуратность была важна в политике, и по этому пребывание в его кабинете Гермиону радовало: ничего не отвлекает, все документы в полном порядке, чисто и красиво. Она тоже была точной и аккуратной, правда скорее в знаниях и делах, чем в устройстве своего стола, и по этому каждое посещение кабинета министра Магии она воспринимала с удовольствием. Чётко, по делу, с хорошими новостями. Гермиона сидела в приёмной министра Магии и думала. Через шторы тускло светило солнце ноября, впервые за долгие пару недель. В нарезанных прямоугольниках света с движением воздуха медленно плыли пылинки. Утро сегодня было обычное: в меру промозглое, в меру сырое, в меру солнечное. Последнее время Грейнджер очень любила чтобы всё было «в меру»: вода в ванной, количество работы, посиделки с друзьями, книги. Всё приятно спланированное, с каждым днём всё спокойнее и спокойнее. Она бы дорого отдала за ощущение такого спокойствия и умиротворения пять лет назад, но сейчас всё медленно, но верно налаживалось. Оставались ещё кошмары по ночам, но о них она старалась забыть ровно в тот момент как поднимала голову с подушки. Это был её своеобразный залог спокойствия: то, что происходило с ней годы назад и то, что она каждую ночь видит во сне, она изо всех сил старается забыть. Конечно же это не получается. Со всех сторон до неё доносятся отголоски её прошлого, что бы она не делала. Гарри говорит что стараться забыть то что с ними случилось это не выход. Ей не удастся сбежать от самой себя, ведь война это часть её самой. Самый лучший выход — принять. Но Гермионе слово «принятие» кажется жутким: как можно принять войну? А смерть? А зло? На это Гарри отвечает что она принимает не смерть, а себя, и своё прошлое. Для Гермионы это всё равно звучит дико. Она ещё давно поняла, почему люди называют её идеалисткой, борцом за справедливость. Ведь на справедливости и добре строилась её картина мира: есть герои, есть хорошие поступки, старание, прилежность, интерес к науке, смелость, честь. Добро побеждает зло. Это был большой список, который был для неё если не смыслом жизни, то хотя бы тем, ради чего стоило пожертвовать юностью. Ведь Гермиона очень маленькая по сравнению с большим миром, и она будет делать всё, чтобы нести этот мир на своих плечах. Так Грейнджер решила, и отступаться от своего мнения не собиралась ни раньше, ни сейчас, и хотя порой эта концепция пошатывалась и слегка кренилась в бок, её собственная идеальная Гермиона напоминала ей заповеди, и всё вставало на круги своя. Как же хорошо. Очнулась от размышлений Грейнджер после того, как в руки ей всунули большой бумажный стаканчик. В стаканчике был кофе с пенкой, и так сильно вонял бананом, что хотелось вылить это пойло в окно: Гермиона сиропы не любила. Совсем совсем, но секретарша у Кингсли этого не знала. Стройная женщина в деловой мантии ослепительно улыбнулась и звонким голосом оповестила девушку что утро сегодня доброе, и мистер Кингсли вместе с мистером Поттером ждут её, Гермиону, в кабинете. Грейнджер постаралась улыбнуться в ответ также ослепительно и зашла в кабинет министра Магии со стаканчиком в руках. Помещение было просторное, с контрастными солнечными лучами из высоких окон. Её лучший друг и Министр Магии сидели за журнальным столиком в пухлых креслах с красной оббивкой, листая толстую папку и напряжённо переговариваясь. Усевшись в пустое кресло и поставив стакан на журнальный столик, она вглядывалась в лица. Во время установки стаканчика на позицию содержимое немного выплеснулось, и по комнате разлился синтетический запах бананов. Неловкое ощущение дешёвой политической комедии. Поттер повернулся к ней, убрал папку в сторону и начал говорить. Гермиона обратилась во внимание, но с первых слов понять цель разговора не смогла. Это было вновинку: обычно её мозги фильтровали и сортировали слова мгновенно, но на этом процессе сейчас сказалось медленное утро и её хроническая усталость. Постукивая пальцами по тёплому дереву журнального столика, она всё пыталась сформировать из информации логические цепочки: один момент, один удар — одно предложение, вместе складываются в ровный ритмический узор. Но почему-то привычная схема не работала. То, что ей сейчас говорил Гарри, понять было сложно. Да, она знает что последнее время в министерстве было затишье. Да, она знает что несмотря на это появились данные о новой группировке так называемых «пост-пожирателей», сумасшедшей молодёжи, которые на прошлой неделе провели довольно разрушительную сходку на окраинах Лондона. Да, она знает что сейчас у неё свободный график и минимум обязанностей. Она уже не радовалась визиту в аккуратный кабинет министра. Гарри к чему-то вёл. Именно сегодня у самой выдающейся ведьмы столетия голова работала медленнее обычного, и собственное бессилие злило. Раздражало. Нет, она не знала что сегодня ночью в лондонском сабвее на станции Уайтчепел произошёл терракт. Нет, она не знала что терракт был организован пост-пожирателями с помощью сильного коллективного заклинания, данные про которое есть только в двух библиотеках Англии: Магического отделения Британской Государственной Библиотеки и в Уилтшире, в библиотеке Малфой-менора. И либо последователи слуг Волан-де-Морта вскрыли сейфы Министерства, либо печально известное семейство Малфоев возобновляет свои функции. Гермиона подняла бровь и вопросительно посмотрела на Гарри. -Стой стой стой, Поттер, повтори, что ты только что сказал? Если память мне не изменяет, сейчас в семейство только один участник, и если тот выпуск Пророка который я читала пару месяцев назад не врёт, Малфой сидит во Франции. Но всё равно, какое это отношение имеет ко мне и к моему рабочему графику? Подсознательно Грейнджер понимала к чему он клонит. Заняться этим эпизодом, в котором ещё и Малфой замешан, могло считанное количество человек. Видимо Гарри очень хочет подпортить ей жизнь. Откинувшись на спинку кресла, она мысленно хоронила свой спокойный распорядок дня и стабильный отдых, которые появились у неё всего три недели назад. Что ж такое то… Почему вселенная всё никак не отстанет от неё, от всех них? Почему Гарри Поттер, Мальчик Который Выжил, сидит сейчас напротив неё с той самой морщинкой между бровей, которую она видела последний раз пять лет назад? Почти подсознательно она перевела взгляд на шрам. Может ей показалось, но то ли он стал ярче, то ли освещение кабинета хотело свести её с ума. Разве с них не хватило этого всего? Да, она всё ещё частенько выезжает на задания по устранению последствий боевых действий: в качестве волонтёров работники Аврората постоянно нейтрализуют старые проклятия, которые продолжают и продолжают вылезать будто из-под земли в районах битв и разрушенных жилых домах, разгоняют сборища псевдо- сторонников Волан-де-Морта. Но этого уже очень мало, и в остальное время она занята теми делами, о которых мечтала в Хогвартсе: просиживает часы за новыми рецептами зелий, ездит на переговоры с службами безопасности Франции и Германии, тренирует стажёров раз в неделю, организует фонд защиты домовиков. Она даже издала маленькую книгу совместно с Гарри и Роном (но это было скорее под давлением общественности, кто же не хотел услышать ещё историй и деталей из их страшного детства) Книгу она писала нехотя, но вот особые законы по стандартам магической защиты общественных заведений она делала с радостью. Таких как школ, больниц, или допустим банков… Хотя и для этого пришлось перерыть детали, местами погрузиться в воспоминания. Гарри начал объяснять подробности. Оказывается, память Гермионе не врала, а вот Пророк да. Нарцисса Малфой и правда переехала во Францию сразу после окончания судебного разбирательства над сторонниками Волан-де-Морта. Час спустя выноса вердикта матери и сыну Визенгамотом её не было в стране, и на политической сцене она с тех пор не появлялась. Но вот сын Нарциссы Англию тогда не покинул. К тому времени давно завершился год дополнительного обучения учеников Хогвартса, пострадавших во время войны, и Малфой обосновался в меноре. Гарри шлепнул перед ней здоровенную серую папку, на которую они с Кингсли сурово пялились начале разговора как горгульи на башне Когтеврана. Личное дело было размером с хороший фолиант, и Поттер открыл его в самой середине. -Почти всю первую половину составляет судебный процесс. — перелистнув ещё страниц двадцать, он держал их руками — А вот это работы, на которых Малфой работал пару лет. Примерно четыре, включая пол года в Министерстве и дальнейший заработок от компаний отца. Гермионе стало неуютно. Было ощущение, будто она роется в грязном белье. Ей совершенно не хотелось знать, кем работал Малфой до того момента, как новости о нём перестали появляться на полосах газет. Обычно она радовалась узнавать новости о бывших одноклассниках, да и против именно него давно почти ничего не имела, но что-то в этом присутствовало. Не её это было дело. — Но вот 13 ноября. Помнишь, пару лет назад, тот год когда ты начала снимать квартиру? Это справка из Мунго. Гарри ткнул пальцем в бумажку из папки. У Гермионы упоминание о квартире вкупе с письмами из больницы вызывало тревожность: в этот момент её жизнь налаживалась во всю, и в тоже время началась история второй половины увесистой папки. — Драко Малфой появляется в приёмном покое в полумертвом состоянии в чуть ли не на руках Блейза Забини. Судя по всему отравление большим количеством зелья «Сна без сновидений». Диагностирована клиническая депрессия, две недели в Мунго. Гарри уверенным движением листает по страницы как фантики, мелькают истории болезни. — Раз, два, три, четыре! Четрые гребаных попыток суицида! — Мистер Поттер! — Кингсли хмурится. — Не буду подробно, но тут около двадцати госпитализаций. Выписки, рецидивы, выписки. У Малфоя это какое-то хобби. В документах лица сообщавшие или вызывавшие колдомедиков — по большей части Блейз Забини и Теодор Нотт. Причина в основном — потеря крови. Гермиона сглотнула. В голову не кстати полезли кусочки сегодняшнего сна: она стоит на земле, не в силах произнести и слова, а вокруг тысячи лиц в масках направляют палочки наверх. Над толпой взвивается огромная черная метка в зелёном ореоле. Она разрастается, накрывает людей, проглатывает всё небо и её в самом центре толпы. Слышатся крики, нечеловеческие вопли, и тут Гермиона просыпается. Что-то похожее было в словах Гарри. Скованный страхом, в окружении врагов. Очнулась она и сейчас. Может ей показалось, но в эту секунду ей послышался звук: будто треснул момент. Характерный хруст утраченного времени, будто ты ловишь настоящее слишком поздно. «Вот, ещё кусочек твоей жизни увяз в прошлом как в болоте». Гарри увлечённо объясняет Кингсли тонкости документирования данных с помощью прытко пишущих перьев, и Грейнджер ясно понимает что эта папка для них значит очень мало. Конечно и ей самой глупо было придавать кипе бумаг такое значение, но она видела в документах две половины жизни. Вторая как следствие первой, неоспоримо и точно. И если у неё лишь минуты из целых дней трескались как хрусталь под напором воспоминаний, то вторая половина папки была треснутыми годами. Мы не можем поймать «сейчас». Это Гермиона прочитала в одной грустной книге, написанной магловской японской писательницей. Там девочка подросток говорила о слове now: пока ты успеешь его сказать, now уже исчезнет. Своеобразная ложь, которой не избежать. Будто слово делает самоубийство. По этому Гермиона предпочитала слово сегодня. Оно было шире, но при этом ловило момент. Сегодня было плавным, не резало время на кусочки, не имело очень чётких границ. Для неё сегодня было олицетворением её времени: ни много, ни мало. В меру. Ты можешь говорить сегодня без надрыва и маленькой лжи, и жизнь покажется легче. Слово избежало смерти. — Если обобщить, Герм, то поручение такого: быть ответсвенной за Малфоя пока Министерство не выяснит что произошло и как избежать повторения. В твои задачи будет входить присутствие на допросах, сертифицированный порт-ключ Малфоя в менор, охрана и контроль местоположения. Есть вероятность что выпишут его с лекарствами, и так как он не стабилен, ответственное лицо и за этим должно следить. Проживание в меноре в зависимости от обстоятельств. Есть замечания? От услышанного Гермиона закашлялась. Она злопамятной не была, но холодок по её спине прошёл: Малфой не только человеком был не очень приятным, но ещё и стоял на учёте использовавших чёрную магию с 16 лет. Участь ей грозила незавидная. Но перед глазами у неё встала серая папка, и её извечная жалость к ущербным и больным заскребла на сердце слово кошка. Синдром спасателя штука опасная, и она знала что ещё не раз пожалеет об этом выборе. Проклиная сострадание и провожая из вида последние шансы на нормальный рабочий график, Грейнджер произнесла: — Нет Гарри, боюсь замечаний нет. Поттер сиял как начищенный галеон. Было видно, что у него гора с плеч свалилась. Облегчение давно не было таким осязаемым в её руках. Похлопав подругу по плечу он достал ещё одну папку, поменьше. — Вот инструкции для начала: адрес клиники, время, дата, день первого допроса. Пара рецептов из Мунго, но зелья наверняка тебе выдадут там. Тут даже проходные заклинания в менор. Удачи тебе! Гермиона сглотнула и взяла папку с тесьмой и стаканчик со столика. Гарри встал вместе с ней, обнял её на прощание и село обратно к Брустверу, а Грейнджер вышла из кабинета. В голове бурлили мысли. Шагая по светлым коридорам она размышляла. Как она справится с этим? Изменился ли Малфой настоящего, что перестал быть таким язвительным, или это из него никогда не вывести, и ей придётся попотеть прямо как в школьные годы чтобы не дать ему по лицу? Но за ширмой из шуток у неё в голове сейчас было очень грустно. Будто чужой хруст моментов заполнил черепную коробку, и она осталась с ним надолго. Зайдя в свой кабинет она положила папку на стол и внимательно изучила содержимое. По итогу важного в ней было много: нехилый список магических и магловских медикаментов, расписание допросов и куча информации о терракте. Закрыв папку Гермиона убрала её в сумку, быстро выбросила многострадальный стаканчик с остывшим кофе и взмахнула палочкой: свет выключился, документы со стола разлетелись по стопкам, шторы плотно закрыли окна от солнца. Её рабочий день закончился так и не начавшись, ведь она твёрдо решила что после такого задания имеет право на хороший отдых дома с Джинни и Луной, и плевать что она ещё ничего не сделала. С таким подопечным завтра времени у неё не будет.