Моя Божественность?

      Когда-то мне было интересно, почему жертвы крайне редко сопротивляются смерти в лице палачей, последователей епископов. К сожалению, теперь я знаю ответ. Апатия, что приходит к наблюдавшему смерть своей семьи, жителей своей деревни, не оставляет шанса воспротивится. Даже наоборот, ты ждешь смерти чуть ли не с радостью.       Сейчас, хоть я и иду по узкой лесной тропе, освещенной факелами… можно сказать, меня нет. Есть лишь тело, почти не связанное с больным, угасающим сознанием. Меня никто не ведет насильно, я иду сама. Две тени позади — не более чем формальное приглашение на алтарь. Я заметила краем глаза череду скованных фигур. Для начала жертвоприношения все ждут лишь меня. Первая жертва — белокурая, если такие есть. Одна из теней за спиной подтолкнула меня вперед, на начерченную на камне пентаграмму. Из темноты за границей света от свечей, выступили четыре величественные фигуры. Епископы. Культист заставил меня встать на колени и склонить голову перед его богами. Я не хотела быть здесь. Не хотела слушать их речи. Но у меня не было выбора.       — Много лет ушло на то, чтобы выследить и предать топору всех белокурых в наших землях — произнесла Хекат, живущая на болотах, насылающая на непокорных голод. Неужели они не могут просто закончить это?       — Настал час последнего жертвоприношения, после которого уже никто не сможет исполнить пророчество — сказал Калламар, повелитель чумы. Зачем глумиться над мной?       — Еретик, заключенный в небытии, навечно останется в плену — Прошептал Леший, младший из богов, коротко взглянув на Хекат.       — Древняя вера будет сохранена — прошипел Шамура, глядя сквозь присутствующих пустыми глазами. Какое мне дело до вашей веры? Тишину, повисшую над поляной, нарушил шелест одежды палача, заносящего надо мной топор.       И за долю секунды до того, как моей шеи коснулось лезвие, я ощутила нечто иное, нежели уже привычная отстраненность от происходящего. Ненависть. Ненависть к тем, кто убивает всех белокурых, лишь из-за смутного, нелепого пророчества. К тем, кто лишил меня семьи. Ненавидеть богов нелепо. Их можно лишь принять, такими, какими они хотят быть. Ты никто перед их силой. Но что до того и так обреченной на гибель? И последним движением в моей прошлой жизни стала попытка приподнять голову. Взглянуть им в глаза. Но даже в этой малости мне было отказано. Я — погибла. Не успев даже ощутить боль, я ушла во тьму.