Судьба Кукловода

       — И когда Вы вернулись в деревню, то сразу были приняты в Кугетсу Бутай — подразделение элитных кукловодов Суны? — удивленно спросил Шинки, когда Канкуро закончил свой рассказ. Они вдруг остановились посреди Главной площади Сунакагуре, почти что напротив резиденции Казекаге, и мальчик начал загибать пальцы, а потом важно вымолвил:        — Вам всего восемь лет было?!       Канкуро, уже запечатавший «конфискованное» у недобросовестного торгаша имущество в свиток, согласно кивнул и дополнил:        — Меня приняли как подмастерье Корпуса в ученики. Через несколько лет я уже стал кукловодом-асом, и произошло это незадолго до экзамена на чуунина, на котором я, Казекаге и наша сестра, принцесса Темари, которая теперь живет в Конохагуре, познакомились с Наруто, героем мира шиноби, оказавшим самое сильное влияние на Гаару. Казекаге ведь уже рассказывал тебе о нем? Нет?! Ну, значит, еще расскажет! Однако получению звания аса-марионеточника в моей жизни предшествовали печальные и даже трагические события. Ведь я потерял своих сенсеев, пацан.       Шинки, который до этого игрался своим железным песком с деловито спешившим куда-то сухим шаром перекати-поля, забросил это занятие и удивленно и непонимающе посмотрел на Канкуро.        — Я думал, Канкуро-но-доно, что вашим учителем тоже был почтенный Баки-сама.       Услышав это, Канкуро хмыкнул, отвернулся, а потом, достав из поясной сумы, в которой он обычно хранил запасные детали для кукол, отвертки, гаечные ключи и мелкий крепеж, небольшой флакончик с кроваво-красной жидкостью, немного потряс его и показал Шинки.        — Моим настоящим сенсеем была женщина. Но я так и не смог определиться, — тут он достал другой флакончик, уже с жидкостью белого цвета, — какую из двух этих женщин я по-настоящему могу назвать сенсеем.        — Женщина?! — вскинул тонкие брови Шинки. — Неужели были еще талантливые женщины-кукловоды, кроме знаменитой старейшины Чиё-баа-сама, которая сначала запечатала однохвостого биджу Шукаку в Казекаге-сама еще до его рождения, а потом — воскресила его после его изъятия хвостатого зверя?!        — Воскресила! — хохотнул Канкуро, а потом подошел к Шинки и провел рукой перед его глазами. — Очнись и перестань верить в сказки, парень! Я видел на своем веку много трупов, и могу достоверно сказать тебе, что на теле Гаары после извлечения из него Шукаку, которое видели своими глазами не один и не два человека, не было и намека на трупные пятна, вздутие и прочие прелести начинающегося разложения, хотя он и должен был умереть пару дней назад. Так что… Нет, ну можешь верить в это, тебе никто не запрещает, но я — человек материальный и верю только в факты, ну и еще в физику и химию. Однако дальше я тебя разочарую. Не одна Чиё по праву могла называться Мистрисс. Были и другие. Самых знаменитых из них называли Сестры-королевы ядов. Красная и Белая. Мне выпала честь обучаться у них обеих одновременно. Но…       Здесь Канкуро замолк и, сняв с головы темный капюшон, повернулся в сторону ползущего к горизонту солнца.       — А где сейчас эти сестры? — буквально трясясь от предвкушения тайны, спросил Шинки и даже дернул Канкуро за рукав в нетерпении. — Верно, занимают почетное место в Совете деревни?!       В ответ Канкуро едва слышно, но глубоко вдохнул так, что вздыбилась грудь и, набрав в легкие побольше воздуха и задержав дыхание, видимо, чтобы успокоиться, с силой выдохнул и продолжил:        — Я думаю, мы можем посетить их обеих даже прямо сейчас, тем более, что я давно не был у них. Пойдешь со мной?       Шинки радостно закивал кувыркающимся фарфоровым болванчиком и поплелся вслед за Канкуро.       Они пошли узкими улочками Старой Суны, потом свернули в какие-то развалины, в которых Шинки быстро потерял ориентацию, а Канкуро вдруг неожиданно ускорил шаг и, в конце концов, почти побежал. Мальчик едва поспевал за ним, спотыкался о выпавшие из стен под влиянием времени и точившего их песка камни, чуть не падал, плутал, а потом взбирался на стены по выступавшим камням, чтобы найти мелькавший впереди темный комбинезон кукловода, чтобы, быстро соображая, куда тот свернул, стирая ноги, попытаться поспеть за ним. Наконец, они вышли на широкую дорогу, которая довела их до западных ворот Сунакагуре. Патруль пропустил их, не сказав ни слова и, как показалось Шинки, даже проводив их сочувственными взглядами. И мальчик вскоре понял, почему.       Взору Шинки открылось кладбище. Он сразу понял это по огромным мемориальным камням в виде знака деревни Песка.        — Надгробия в виде песочных часов как символа быстротечности и неотвратимости времени, — обернувшись, пояснил немного запыхавшийся Канкуро, а потом добавил:        — Вон там, у широкой резной каменной арки покоятся шиноби клана Казекаге, чуть поотдаль — герои и иная знать Суны. Но эти две могилы, — тут Канкуро остановился около двух надгробий, стоявших особняков от всех остальных, но неестественно близко друг к другу, — всегда будут предметом моего особого почтения. Вот это и есть та, которая научила меня всему, что я знаю как кукловод, следопыт и просто шиноби Скрытого Песка. Та, с которой я стал настоящим мужчиной.       При последних словах у Шинки открылся рот, потому что он недопонял, о чем шла речь, но, еще раз взглянув на могилы и на господина Канкуро, мальчик постеснялся спросить уточнений по данному вопросу.        — Вот только, — и тут Канкуро еще раз снял свой капюшон и почесал в своей лохматой шевелюре. — Я не знаю, которую из этих двоих мне следует называть «моя Мистрисс»        — Что значит «Мистрисс»? — спросил любопытный Шинки. — Я знаю только о звании Мастера марионеток.        — Это — обращение к женщине, являющейся мастером-кукловодом. В Корпусе Кугетсу мы говорим о подмастерье, технике и асе-кукловоде как в мужском, так и в женском роде. Но сказать о женщине, достигшей наивысшего уровня кукольного искусства «Мастер» неэтично. Женщины, — тут Канкуро важно поднял палец, — крайне редко достигают таких высот.        — Это потому, что они сами не могут создавать и чинить марионетки?! — фыркнул Шинки, все еще с удивлением смотря на два одинаковых надгробия.        Канкуро снова отрицательно покачал головой и тоже посмотрел на две могилы. Примечательно, но если в пустыне, да и в самой деревне сегодня вовсю хозяйничал пришедший из центральных областей горячий ветер, на кладбище было на удивление тихо, без порывов. И даже вечно пребывавший в движении железный песок Шинки успокоился и ровной тучкой стоял над ним.        — У женщин при корпусе была, есть и будет другая специализация, — и тут Канкуро напрягся и посмотрел на небо, как будто бы спрашивая разрешения, чтобы продолжить, но потом заговорил:        — Яды. Все острия, кунаи, сенбоны и сюрикены, которыми снаряжены марионетки, смазаны ядовитыми жидкостями, а внутри кукол находятся отсеки для бомб и дымовых шашек с ядовитым газом разного спектра действия. Вообще, пацан, конек Суны — это не песок и не марионетки. И уж тем более не такие стихийные техники как ветер. Все это есть и в некоторых других скрытых деревнях, хотя распространено куда меньше. Запомни на будущее, если хочешь освоиться тут всерьез и надолго…        И тут Канкуро приблизился к Шинки и, внимательно взглянув в не по годам умные и ясные зеленые глаза, уточнил:        — Фишка Сунакагуре — это яды. Я ничего не могу сказать по поводу мужчин Суны, но вот каждая женщина деревни хотя бы раз в жизни так или иначе поваривала что-то подобное. Когда просто мышей потравить, а когда и разобраться с мешающимися недругами. Поэтому и есть в деревне негласное правило — коли убил кукловода, то жди, что кто-то из его недовольных подруг попытается отравить тебя. И, чаще всего, женщины успешно справляются со своей местью и не попадают под пяту закона, потому как делают это столь искусно, что даже судья не всегда сможет точно сказать, отравился человек некачественной пищей случайно или кто-то специально подал ему такое блюдо. Так что, пацан, никогда не ешь, не пей, не бери одежду и даже не спи в сомнительных местах. Ты даже не представляешь себе, сколько существует типов ядов и способов для отравления!        — Ох, — нервно вздохнул Шинки, и его сатецу свернулось и закрутилось в большом круге, — вот тут Вы меня совсем напугали.        — И да, это тоже на будущее — не знайся с сомнительными женщинами. И дело тут не только в ядах, — со знанием дела вздохнул Канкуро.        — А если они красивые, хотя и незнакомые?!        — Тогда тем более!        — Так, значит, кто-то из двух сестер научил Вас секретам создания ядов? — вернулся к разговору Шинки. — И ещё: я заметил, что дни смерти обеих женщин отличаются всего на один день. В чем же дело?        — У, это длинная история, — махнул рукой Канкуро, присев на корточки и снятой с одной руки перчаткой счищая налипший и нанесенный ветром песок с одного из надгробий, — я постараюсь рассказать тебе ее покороче. Итак, начнем с того, что обе из них были подмастерьями и ученицами знаменитого Мастера Сасори…       Когда спустя два года пребывания под опекой деда, Канкуро снова вернулся в деревню Скрытого Песка по вызову отца, посчитавшего, что тот уже довольно взрослый, чтобы обучаться управлению боевой марионеткой, прямо у ворот Сунакагуре его встретила старуха Чиё вместе с двумя странными женщинами.       Чиё, по мнению Канкуро, совершенно не изменилась — была такой же занудной старой коброй, так и норовившей кого-нибудь укусить. А вот двух других Канкуро вообще видел впервые. Первой была невысокая полноватая молодая женщина с огненно-рыжими, видимо, крашенными волосами и с разлинованным татуировками лицом. Вторая же являла собой почти что одно лицо с первой, но была высокая, худая как палка, и носила белые одежды ирьенина. На первой же одежды было не так много — стандартный жилет Суны на почти что голое тело да юбка до колен с наколенниками. Болтавшийся позади вещевой мешок для свитков покачивался на ветру, намекая, что там находится запечатанная марионетка.        — Это твоя Мистрисс, — расплывчато произнесла Чиё, указав рукой куда-то между этими двумя. — Будешь у нее в подмастерьях ходить и делать то, что скажут.       Канкуро кивнул в знак согласия и далее поплелся по раскаленному песку за этими двумя странными дамами. Уже в тот момент он определился для себя с выбором формата одежды: черный комбинезон с капюшоном и такие же штаны. В таком наряде Канкуро сильно напоминал летучую лисицу — дедушкин талисман. Одежду его также украшал знак мастерской его деда — фиолетовое с золотом в круге, а фиолетовые полосы разукрасили его лицо.       Поначалу женщины казались Канкуро достаточно молодыми, но вскоре, приглядевшись, он заметил на лицах обеих такие же мимические морщины, как и у его отца. Значит, им было более тридцати, а то и тридцати пяти лет. В пустыне взрослеют и стареют быстро от постоянного воздействия на кожу солнца, ветра и песка. Однако, несмотря на это обе из них были все еще по-своему привлекательны.        — Госпожи, — Канкуро обогнал их и поклонился обеим, все еще не понимая, к чьей заботе он сейчас приписан.        — Как тебя зовут, мальчик, — буднично спросила рыжая, названная «Красной госпожой».        — Я — Канкуро…        — Сын Четвертого Казекаге, что ли? Хмык, скукота! Раса вообще скучный замороченный мужик, то ли дело был наш Третий! — и тут женщина взъерошила прическу и подмигнула вздрогнувшей сестре, выглядящей так, как будто бы она проглотила тесовую доску. — Эх, если б Мастер Сасори был бы сейчас в Скрытом Песке, как знать, как знать, где бы сейчас была ты и кто бы сейчас был Казекаге!       Вторая сестра, «Белая госпожа», неодобрительно посмотрела на нее и ответила:        — Нет смысла рассуждать, если бы да кабы. Мастер Сасори давно покинул деревню и официально объявлен нукенином. Это все, что нам сейчас надо знать. Не нужно ворошить прошлое, которое давно ушло.       Услышав эти слова, «Красная госпожа» разразилась приступом истерического смеха, а потом, успокоившись, похлопала по плечу ошарашенного Канкуро, который честно не понимал, о чем они. Да, он знал, что был некогда такой легендарный ниндзя-кукловод Сасори но Акасуна, приходившийся то ли внуком, то ли кем старой Чиё, чтобы ее покусали шакалы! А потом он покинул деревню, и ходили слухи, что именно он и убил Третьего Казекаге, однако тело того так и не нашли, хотя даже запрашивали об этом другие Великие страны. И еще Канкуро знал, что кукла Карасу, отданная в его пользование дедом, была сделана этим самым Сасори. Вот и всё!        — А Сасори, он?..        — Он некогда был нашим сенсеем, — еще раз похлопала его по плечу «Красная госпожа». — И даже передал свои знания о самых смертельных ядах моей старшей сестре. Верно, не только за то, что она была искусна в ирьениндзюдцу, правда, милая?!       Та, о которой шла речь, вдруг выпрямилась так, что в ее позвоночнике что-то хрустнуло и неодобрительно посмотрела на сестренку:        — Если кто и обладает секретом самого гнусного яда, то это ты, сестра. Я не желаю обсуждать господина Сасори при этом ребенке, — и, подойдя к Канкуро, жестом поманила его, — Пойдем, мальчик. Чиё-баа-сама доверила твое дальнейшее обучение нам обеим…       Так Канкуро стал подмастерьем самых известных после старухи Чиё женщин Кугетсу Бутай. Его обязанностями теперь было содержать в порядке и снаряжать не только Карасу, в котором он уже более-менее разобрался, но и две других марионетки — Куроари и Сеншу. Обе эти марионетки были некогда созданы великим Сасори и немало поспособствовали получению его прозвища Акасуна. Использование же всех трех марионеток вместе создавало знаменитый «Кровавый театр» или «Кровавое представление» Сасори. И если раньше Канкуро наивно думал, что для кукловода достаточно научиться управлять только одной марионеткой, то теперь он узнал от своих Мистрисс, что чем большим количеством кукол ты можешь управлять одновременно, тем больше твое мастерство как кукловода. Самой искусной тут считалась сама Чиё-баа-сама, по слухам, владевшая «Секретной белой техникой» Скрытого Песка — призывом знаменитого «Отряда десяти» самых мощных и экипированных кукол, сотворенных самим луноподобным Чикамацу. Однако «Красная госпожа», ставшая главным сенсеем Канкуро, часто любила повторять, что вот-де у самого Мастера Сасори есть целая армия из более чем сотни марионеток.       «Красная» Мистрисс сначала обучала Канкуро искусству управления Карасу, изготовлению простых ядов и техникам маскировки и выслеживания противника. Канкуро сам изъявил желание стать шиноби-разведчиком, и эта идея дико понравилась «Красной Госпоже».       В дальнейшем она не жалела ни своих, ни его сил для того, чтобы достичь этой цели: вытаскивала уже двенадцатилетнего мальчика за час до рассвета в пустыню и там они тренировались до самого полудня, пока песок не раскалялся до почти пятидесяти градусов и жар не начинал обжигать пятки даже через толстые подошвы специальной обуви, которую носили разведчики пустыни. Разведотряд Суны считался элитой сил специального назначения шиноби не только в стране Ветра, но и среди других великих стран. Это были поистине сверхлюди, которые могли выдержать без потери сил и темпа без еды три дня, пить стакан воды один раз в сутки, а также бежать по раскаленному песку со скоростью бегущего верблюда. А уж марионеточники разведотряда, к которым принадлежал и сам приснопамятный Сасори-сама, быстрее остальных становились мастерами-кукловодами и их слово имело особый вес в деревне. Поэтому «Красной госпоже» было за что бороться: каждый день скрепя сердцем и терпя скребущий кости ночной холод, утренний влажный туман, от которого разбухала и становилась тяжелой одежда и портились суставы кукол, а также дневной палящий зной и горячий секущий и сдирающий кожу ветер, женщина с каким-то злобным удовольствием гоняла своего ученика по всей пустыне, норовя поймать его в Куроари и, взяв контроль над Карасу, всадить ему отравленную иглу, выдвигающуюся из его головы, прямо в бок, между ребер. Но то ли она все-таки жалела его, то ли вечно нахваливающая себя «Красная Госпожа» на самом деле была профаном в ядах, но Канкуро почти всегда отделывался невысокой температурой, рвотой, слабостью и головокружением. Кое-как добирался он до здания, где дислоцировался Корпус Кукловодов с его мастерскими на западной окраине Сунакагуре. И там буквально падал… в заботливые руки «Белой Госпожи», специализировавшейся на противоядиях.       Канкуро не был большим знатоком ни лекарств, ни отравы, но минимальные знания и умения от обеих Мистрисс он, все же, сумел получить.        — Нужно суметь в кратчайшие сроки сосредоточить всю чакру в пальцах, — вещала «Красная Госпожа», атакуя Канкуро с помощью Куроари. — А потом атаковать быстро. Как змея. Посмотри на кобру, которая внезапно возникает перед мышью, парализует ее одним своим видом и, пока жертва не успела опомниться, наносит свой смертоносный… ядовитый укус! — продолжала, запыхавшись, рассказывать она, пытаясь поймать в Куроари уворачивающегося в разные стороны и прыгающего с бархана на бархан, с песчаной скалы на острые камни Канкуро, осыпающего ее кунаями изо рта Карасу        — Конечно, мышь тоже будет уворачиваться. Пытаться сбежать. Обмануть. Но, скорее всего… она просто отыщет ближайшую нору и затаится, — продолжала пытаться захватить Канкуро «Красная» Мистрисс. — Но змея должна быть достаточно умна, чтобы найти укрытие жертвы и своим злобным шипением морально раздавить ее. Вот так! Ха-ха!       Светло-карие, сильно подведенные сурьмой глаза «Красной Госпожи» расширились от предвкушения скорой победы, а губы сложились в жесткой хищной ухмылке ядовитой змеи. Тогда ей быстро удалось выйти в выгодную позицию по отношению к Канкуро, зажав его между двумя барханами.        — Канкуро, ты чё, совсем тупой?! — выругалась она. — А еще сын Казекаге! Не мог заранее рассчитать, что все мои, на первый взгляд, хаотичные действия были на самом деле продуманным планом загнать тебя в ловушку. Слабак! — она со злостью плюнула на песок. — Ты не стоишь даже мизинца Мастера Сасори и недостоин…       И тут Карасу выпустил бомбу с ядовитым газом. Канкуро усмехнулся, когда услышал надрывный кашель Мистрисс. Теперь уж она познает, что почем. Сама же учила его оставлять все лучшие фокусы напоследок представления! Теперь уж пусть эта шлюха ползет на карачках в Суну, пуская кровавую слюну!        — Тупой придурок! — надрывно заорал прямо над ухом визгливый женский голос. — Ты нахера ее убил, чепушила?! Где мне теперь искать новую служанку, которая согласиться на изменение внешности и работу двойником?!       Тут уже настал черед Канкуро удивляться. Он помедлил мгновение, всего лишь время между вдохом и выдохом, и тут же получил такой удар с ноги по голове, что плашмя рухнул на раскаленный песок.        — Еще и легковерный вдобавок! — оглушенный, Канкуро почувствовал плевок на своей шее и тяжелую ногу на спине. Потом его перевернули и грубо отхлестали по щекам.        — Вставай, студень! Неужели тебя свалил такой слабый удар, как у меня?!        — Госпожа… я не могу, госпожа, — в отупении бормотал Канкуро, который уже пришел в себя, но жутко не хотел продолжать бой.        — Хорош прикидываться, — пятки «Красной Госпожи» продолжили с силой избивать его по бокам. — Тогда нахера я с тобой вожусь, если толку нет?! Мы же с тобой договорились, что через два месяца ты снова выступишь на экзамене на чуунина. Хорошо, что ты унес жопу целой с прошлого экзамена, — сверкали над Канкуро ее подведенные глаза, — Но в этот раз ты должен выложиться по полной и постараться не просрать святое имя Мастера Сасори!        — Но Мастер Сасори объявлен нукенином и его имя запрещено упоминать…        — Да? — буднично заметила «Красная Госпожа», снова ощутимо пихнув Канкуро в живот, от чего тот взвыл, — А не потому ли, что когда любой шиноби из любой скрытой деревни слышит его имя, то не может ночью глаз сомкнуть от страха?! Не потому ли, что мой господин некогда нашел секрет настоящего бессмертия и, вместо того, чтобы передать его той, которая бы распорядилась им для усиления деревни и возвращения ее былого величия, рассказал его моей дурехе сестре!       Канкуро же потихоньку начал подниматься с песка.        — Тебе никогда не стать настоящим Мастером! — все еще продолжала орать на него его наставница. — Тот, кто не умеет просчитывать все свои действия, соотнося их с действиями противника… кто виртуозно не владеет техникой управления марионеткой и кто в нужный момент не может нанести смертельный ядовитый удар — ОБРЕЧЕН!        — Но… — попытался было возразить Канкуро, — у меня есть свои уникальные умения, которыми редко пользовался сам Сасори. Я делаю ставку на то, что каждая часть тела куклы может быть отдельным оружием. Что марионетка — это конструктор, в котором можно скомбинировать множество вариаций оружия для защиты и нападения. Я немного усовершенствовал Карасу, и теперь каждая его часть может управляться отдельно и функционировать независимо от единого целого!        Но наградой ему стал презрительный и недоверчивый взгляд, а также последовавший за ним плевок, но теперь уже в сторону куклы.        — Это оскорбление всей концепции кугетсу! — взвыла «Красная Госпожа». — Марионетка на то и марионетка, что все ее части работали слаженно и выполняли общую задачу! А ты предлагаешь пользоваться ее частями! Ну не противно ли?!..       В тот вечер Канкуро не был отравлен, но возвращался в совершенно паршивом настроении. «Красная Госпожа» даже не смотрела на него. И именно тогда он решился и сказал сам себе: «хватит быть слабаком, Канкуро! Бери пример с неё. С прославленной ученицы самого Мастера Сасори!»       Однако именно эту, уже раз ставшую для него проигрышной, стратегию и применил Канкуро во время нападения Скрытого Песка на Коноху в бою против Шино Абураме, парня из клана, управляющего жуками, пожирающими чакру. Почему?! Да потому что не смог больше ничего другого придумать, не стал учиться на своих ошибках. Но, скорее всего, еще и потому, что в глубине души Канкуро свято верил, что его стратегия, в конце концов, определит дальнейшее развитие марионеточного искусства Скрытого Песка.       Когда же он, Темари и пришибленный своим откровением Гаара вернулись в Скрытый Песок после экзамена, то, в суете, вызванной изменениями, произошедшими с его младшим братом, никто и не вспомнил о Канкуро.       Так прошло еще время. После смерти отца в деревне возникла смута. Гааре пришлось скрываться в регулярной армии, у Темари были свои заботы, заключавшиеся в охране дальних рубежей страны Ветра да наметилась мутка с неким Шикамару из Конохи. Только один Канкуро, которому уже минуло шестнадцать, так и таскался со своими Мистрисс, но теперь уже в качестве полноправного члена Корпуса. И даже свободные в нравах кукловоды с каким-то нескрываемым омерзением поглядывали на это трио. И, как верно предполагала людская молва, ничем хорошим совместная работа молодого парня и двух почти что сорокалетних незамужних женщин, не закончилась.       В один из вечеров «Красная Госпожа», уже порядком постаревшая и закрашивающая рыжим не черные пряди, а начинающую пробиваться седину, попросила Канкуро задержаться у нее подольше.       Не подозревающий подвоха и после смерти отца крепко привязавшийся к обеим наставницам Канкуро честно подумал, что Мистрисс нужна дополнительная помощь, но вместо того, чтобы, как водиться, нагрузить его работой над Куроари, женщина, оставив в комнате гореть всего одну свечу, сбросила с себя одежду и поманила Канкуро за собой. На кровать с высокими ножками.        — …Ты даже не представляешь, как сильно я любила Мастера Сасори, — рассказала она, ероша волосы Канкуро, когда все закончилось. — Но он отдал предпочтение моей тупоголовой сестре, представляешь?! Никогда не понимала, почему.        — Наверное, потому, госпожа, что Ваша сестра казалась ему добрым духом по сравнению с Вами, — честно ответил Канкуро, который и сам искренне так считал, потому что если бы не забота и лечение «Белой Госпожи», он уже давно бы был в могиле.       Услышав последние слова, «Красная Госпожа» буквально взвилась и, потрясая ссохшимися грудями, указала на дверь со словами:        — Ну так и ты тогда тоже иди к ней, если осмелишься!       Канкуро же всегда не любил, когда кто-либо бросал ему вызов, но от боя никогда не отказывался. Принял он его и сейчас. Он встал с футона, натянул штаны, накинул на плечи бессменную черную толстовку и двинулся прочь. И вошел в дверь напротив, которая, к его крайнему удивлению, оказалась открытой.       «Белая Госпожа» сидела на своей высокой кровати и читала. Казалось, что она полностью отрешена от происходящего и поглощена только содержимым лежащей перед ней книги. Светло-русые, с проседью волосы ее были, против обыкновения, распущены, а на ней самой была длинная ночная рубашка. Видно, она уже готовилась ко сну и не ждала никаких гостей.       Канкуро предполагал, что она приятно удивится, обнаружив своего ученика таким умелым и пылким любовником, каким он сейчас сам себе казался под впечатлением от первой в жизни ночи, да еще и с опытной женщиной. Он подкрался к «Белой Госпоже» и, не разбираясь, обнял ее со спины, обнял так, что хрустнул ее слабый позвоночник. Он осыпал ее шею и плечи поцелуями, не разбирая, куда утыкается — в кожу или в ткань… Но, вместо приятного и ожидаемого продолжения Канкуро почувствовал как его развернули, и «Белая Госпожа» гневно посмотрела на него. Такого взгляда у нее парень еще не видел.        — Где ты этому научился — лезть к посторонней женщине, которая тебе в матери годится?! Отвечай! — голос Мистрисс отрезвил Канкуро, словно ушат ледяной воды.        — Госпожа… «Красная Госпожа», — только и смог пролепетать Канкуро, и сразу был отброшен прочь сильной рукой.       «Белая Госпожа», взяв с собой свиток с Сеншу и гневно прошептав, что сама разберется с сестрой и что давно надо было пресечь ее безнаказанность, направилась прямиком к ее двери, но… не дойдя всего полметра, упала замертво. Ошарашенный Канкуро подбежал было к ней, чтобы помочь, но было уже слишком поздно — дротик, выпущенный из недр Куроари, помог «Кровавой Госпоже» сделать первый ход. Вскоре в дверном проеме возникла и сама последняя Мистрис, в глазах которой при виде тела поначалу отобразился нескрываемый страх и ужас от содеянного, но потом, довольная, она, перешагнув через труп, вошла в комнату сестры со словами:        — Ну вот теперь-то я смогу заполучить все секреты, что передал тебе Сасори-сама! Но для начала…       И рука ее потянулась к книге, которую читала «Светлая Госпожа». Потянулась, чтобы… и застыла. Губы Мистрисс зашевелились, читая… А потом, потом она вдруг громко зарыдала и бросилась прочь из комнаты, будто бы забыв обо всем на свете. Канкуро же все еще стоял над телом, не в силах ни принять, ни переварить еще одну утрату. Он так и провел ночь рядом с трупом наставницы, сжимая в своих руках ее к утру уже окоченевшую руку.       А наутро, когда он все-таки нашел в себе силы пойти и сообщить о произошедшем, при выходе из здания Корпуса Кугетсу перед ним возникла душераздирающая картина. У порога лежало тело «Красной Госпожи», а в своих мертвых руках она сжимала флакон со своим самым сильнодействующим ядом…       Канкуро рассказал Шинки эту историю, умолчав лишь о подробностях своих отношений с обеими наставницами. Он объяснил мальчику это просто тем, что два сенсея не поделили своего перспективного ученика, однако Шинки недоверчиво взглянул на него, но потом согласно кивнул, а сам задумался о чем-то своем.        — Так что же в итоге такого прочитала «Красная Госпожа»? — сформулировал глодавший его вопрос Шинки.       Канкуро пожал плечами и предположил:        — Думаю, что что-то вроде, что все рано или поздно получат по заслугам.       Шинки нахмурился и еще раз посмотрел на две могилы, а потом спросил еще:        — Канкуро-но-доно, а кто-нибудь в итоге смог разгадать секрет всех уникальных ядов этого Мастера Сасори?!       Канкуро в ответ улыбнулся и мечтательно потянул слова:        — Нууу, это позже сделала прославленная ученица легендарной Пятой Хокаге, Сакура Харуно. Она ведь и мне тоже жизнь спасла!        — Да? О, господин, а расскажете, как это было? И… Казекаге как-то упоминал, что Вы были первым из Сунакагуре, кто, после его похищения, бросился ему на выручку и встретились с самим отступником Сасори?       И тут Канкуро снова насупился, сильно сжал губы и сурово посмотрел на Шинки.       — Сейчас Сасори уже не считают отступником. Нукенином и нарушителем закона — да, но не отступником. Но об этом чуть позже, малец. А сейчас пойдем, вымоемся у общественного колодца да перекусим чего-нибудь по дороге в корпус.