Больше всего на свете!

14:29, суббота.       Скарамучча, спотыкаясь, буквально летел, пробираясь сквозь толпу людей на улице. Он единственный идет против потока, с его ростом это делать еще сложнее.       Но Скарамучча никогда не сдавался. И никогда не сдастся вне зависимости от ситуации. Как бы ему жизнь не обрывала крылья, как бы не тянула на ступень назад, длинными когтями с могильной землей впиваясь в горло, он продолжал идти вперед и пытаться уворачиваться от ударов судьбы.       Пару лет назад, он уверен, в этот же день сидел на полу своей комнаты со слезами на глазах.       — Ты не достаточно стараешься, всегда есть кто-то лучше, — шептали ему противные голоса в голове. Глухие, полные разочарования — такими он себе их представлял.       — Фу, ты низкий, какое некрасивое тело!       — Тебя никто не любит, на тебя все смотрят и думают, какой ты неуверенный неудачник.       — Посмотри на себя! Ты никому не нужен!       — Тебя бросят. Тебе будут изменять. Ты не достоин большего. Ты никто…       Скарамучча как сейчас помнит: сразу после школы, приходя домой, с наполовину развязанным галстуком смотрел в зеркало и шипел в отражение: «Ты ничтожество!» Постоянные панические атаки, нервные срывы — он столько натерпелся в детстве. Разум затуманил воспоминания, но усвоил в качестве фундамента его личности.       Но он бы остался в своем прошлом, если бы не начал активно работать над собой, своими личными границами и странными загонами, перекраивал себя, как личность. Скар любит маленького себя и ему искренне жаль.       Скарамучча боялся не осуждения от других, а того, что другие подумают то, что он думал о себе. Все наболевшее сидело в голове, как в закрытой банке. Мысли превратились в клубок, нити которого оказались до бесконечности длинными.       Райден тоже осталась в том же прошлом. Ему обидно? Немного, но тогда он сделал первый шаг в будущее. Она была замечательной матерью, давала все, но лишь материальное. А сама морально ломала сына — язык любви у всех разный. С одной стороны, маленький Скарамучча жил отлично, не нуждался ни в еде, ни в одежде, даже больше: вещи все новые, огромный дом и избыток карманных денег, но с другой…       У него никогда не было надежного близкого человека, на которого можно было положиться. Он не мог назвать место, где жил домом, а женщину, что его родила — матерью. Он искал в окружающих хоть долю тепла, заботы, поддержки, но, как оказалось, этого он хотел совсем не от них.       Ему было стыдно за свою «неблагодарность» Райден.       Но впредь он всегда шел дальше. Вперед. Даже сейчас, когда незнакомцы чуть-ли не сбивали его с ног.       Мужчина направлялся в цветочный магазинчик своего старого друга. С ним они познакомились, когда оказались за одной партой в школе. Он всегда был отдан своему делу, даже сейчас, когда Скарамучча заметил его за стеклом, собирающего букет фиолетовых роз. Когда колокольчик на двери зазвенел, оповестив, что пришел новый гость, мужчина за стойкой резко вскинул голову и затем мягко улыбнулся:       — Какие люди! Какой у нас заказ на сегодня?       — Тигнари, у тебя есть что-нибудь необычное? Мне на особый случай.       — Букеты из колбасы прямо по улице и налево в мясном, — весело усмехнулся тот.       Скарамучча подхватил сарказм Тигнари:       — На тебя плохо влияет Сайно.       — Меня кто-то звал? — из-за пышной листвы ряда фикусов выглянул светловолосый мужчина в черной майке и фирменном коричневом фартуком. Он приветственно кивнул Скарамучче, перетаскивая на стойку один из кустов.       Затем Сайно ненароком подошел сбоку к Тигнари и прижал последнего к себе за талию, почти невесомо поглаживая по пояснице, — Конфеты вкуснее цветов. Колбаса дешевле. А деньги не вянут, — и тут же получил несильный удар в грудь от своего ненаглядного. Великолепное попадание! 1:1!       — У меня есть белые нарциссы для тебя.       Тигнари показал рукой на витрину, где действительно в ведре красовались белые букеты с пышными соцветиями, изящные сердцевины-солнышки контрастировали с общей массой. Он определенно цеплял взгляд, а Итэр любил такое. Мужчина удовлетворенно кивнул:       — Звучит, как лёгкий подъеб.       — Это он и был, к слову. Шутка плохая, но ты просто посмотри на него! Собрал сегодня утром, — Брюнет хмыкнул, полностью облокотившись на деревянную стойку и поглядывая на те самые нарциссы.       — Отлично, сколько я тебе должен?       — Нисколько, — от такого ответа одна бровь Скарамуччи дернулась в немом подозрении.Однако, учитель отлично знал Тигнари. Он мысленно посчитал до трёх, ожидая услышать то самое заветное: «Но…»       Так и случилось, ведь ровно через несколько секунд Тигнари обернулся на Сайно и в задумчивости закусил губу:       — Но… Ты не мог бы позаниматься с моей подругой? Я у нее был вожатым в лагере летом и узнал, что для сдачи экзаменов на выбранную ей специальность нужна химия. Она в растерянности, я обещал ей помочь, — выпалил на одном дыхании флорист. Вот незадача: Скарамучча никогда и ни за что не соглашался на репетиторство. Но тогда, даже не зная что его сподвигло на это, сказал:       — Я могу провести несколько занятий. Смотря насколько у нее критичная ситуация. Это же та Коллеи, да?       — Да! Замечательная девочка. Спасибочки, — Если бы у Тигнари был хвост, он бы вилял им из стороны в сторону как самый послушный мальчик. Затем мужчина аккуратно подошёл к витрине и аккуратно отдал букет Скару, — Не ставь на солнце и на подоконник под открытым окном. Он нагреется из-за жара батареи под ним и параллельно будет охлаждаться, а это вредно для цветов, проще говоря. Хорошего дня, заглядывай.       На это учитель лишь пожал руку друзьям и удалился.

***

      Через полчаса Скарамучча был в своем кабинете школы и поставил букет в невесть где откопанную вазу. Ещё через три часа провел все дополнительные занятия, лишь тогда позволил себе выдохнуть.       У школьников только недавно закончились каникулы, школа снова наполнилась сотнями голосов. А у Итэра они только начались, ведь недавно он сдал зимнюю сессию и взял себе недельный отпуск, попросив Сахарозу подменить себя. Поэтому, когда Скар работал, он был на тысячу процентов уверен, что блондин отсыпался дома. Благо, Итэр обещал прийти ближе к шести часам, чтобы составить компанию своему избраннику, так как он собирался остаться на субботнюю школьную дискотеку.        Нет, это не в его духе, увлекаться детскими вечеринками — удел учителей физической культуры, таких, как Итто, но не Скарамуччи. Если Итэр и может потоптаться полчаса в духоте, то брюнет это просто ненавидит.       Никто из педсостава не успел заметить, когда их обязанности начала входить проверка коридоров с лестницами на подобных ежемесячных мероприятиях. С одной стороны школьники могут сделать все, что угодно вплоть до пожара. Но с другой… Какого хера? Он, однако, не совсем был против.       Пока дети веселятся в спортивном зале, никого из учителей на патрулируемом Скарамуччей втором этаже не привлекали обязанности в неоплачиваемые часы. Поэтому весь второй этаж школы собирается в лаборантской обсудить насущные проблемы за кружечкой чая, изредка ради приличия проходя вдоль коридора.       — Тук-тук, все дома? — Скарамучча из-за испуга чуть было не ударил возникшего рядом парня. Уже бодрого и ждущего его ответа Итэра, что был одет в свое любимое зимнее пальто кофейного цвета. Он тоже от неожиданности отшатнулся, крепче сжимая в руках два стаканчика покупного кофе.       — Как давно ты тут?       — Минут пять точно, — Итэр протянул кофе химику. Двойной эспрессо.       —Агх, я задумался. Спасибо тебе, — Скарамучча замялся, словно влюблённый подросток перед одноклассницей. Он сделал глоток из стаканчика, чтобы чем-то оправдать тишину. Блондин неподвижно стоял на своем месте и заглядывал за спину избраннику, стараясь не улыбаться. Скар опомнился и тут же встал, поднес к лаборанту букет тех самых нарциссов, — Поздравляю со сдачей экзаменов. Ты… Действительно молодец.       Итэр долго с улыбкой рассматривал белые лепестки и изо всех пытался сделать вид, что даже не подозревал о подарке и не просчитал заранее все действия Скарамуччи. Лисенок. Но цветы он до безумия любил, мужчина его давно раскусил.       Они завянут через три дня? Они вдвоем будут их спасать из последних сил, но главное в подарке по его мнению — момент вручения. Эмоции, две улыбки, бьющееся сердце. Надо будет отблагодарить учителя прекрасным ужином. Его вечно хмурого учителя, но такого любимого.       Лаборант откинул свою косу назад и аккуратно забрал цветы, заглядывая в бездонные голубые глаза напротив. И наконец-то подался вперед. Он осторожно отодвинул прядь темных волос и снова заметил во взгляде Скарамуччи нехарактерную для него нежность. Только Итэр может увидеть химика таким.       На душе было ещё теплее, чем обычно, блондин позволил себе закрыть глаза. Дыхание обоих участилось, а ноги уже давно сделались ватными. Итэр разорвал поцелуй и крепко обнял Скарамуччу, отложив букет на стол. В моменте учитель словил кисть лаборанта и поцеловал тыльную сторону.       Они могли бы так стоять вечно. Слишком наплевать на окружающий мир, слишком лень сдвигаться с места. Итэр определенно выиграл эту жизнь.       Не без сожаления Итэр буквально отцепился от учителя. Пора в лаборантскую к остальным учителям. Дискотека начинается.

***

      В маленькой комнате, подсвеченной гирляндами, оставшимися с Нового года, уже сидела за столом скромная компания: Лиза, тихо рассказывающая какую-то историю, Альбедо выдвигающий женщине неоспоримые аргументы и Кэйа. Прислонившись к маленькой мойке молча стояла Сахароза, что не сводила глаза с шумящего около неё чайника.       За несколько лет работы молодых химиков тут лаборантская стала маленькой отдушиной всех приходящих сюда. Необыкновенная тишина, нескончаемый запас чая, в знак любви к этому месту учителя украшали ее на все праздники. С лаборантской у многих связано много приятных воспоминаний о том, как, оказывается, можно весело коротать свои дни.       — За каждым испытанием жизни нас ждет облегчение… Привет, милашки! —Лиза — нынешний библиотекарь школы — приветственно помахала рукой новым собеседникам. Альбедо тоже обернулся:       — Вы вовремя.       Итэр нашел себе место на табуретке рядом с Лизой, что тут же взяла в руку его косу и долго рассматривала аккуратные пряди. Иногда ее тактильность и лёгкий флирт напрягал Скарамуччу. По другую сторону лаборанта восседал самый эксцентричный педагог — тридцатилетний историк Кэйа. Когда химик впервые увидел того со своим классом на торжественной линейке в честь начала учебного года, мог поклясться, что стал свидетелем незаконного проникновения черничного сутенера на территорию школы.       Казалось, как такой человек мог держать в ежовых рукавицах свору шестиклассников? Ведь даже сейчас он пьяно улыбался, смотря на окружающих — успел уже где-то прибухнуть и заскочить на бесплатное чаепитие:       — Десятые классы сегодня в разносе. Пятнадцать минут назад кто-то уже вывалился из окна первого этажа.       — Боже, ты же его отвел в медпункт? — Вскрикнул Итэр. Вечер только начался, а приключения на жопу уже ждут. Благо, что они несут ответственность за второй этаж, но, вывалившись с такой высоты, только кровью из носа не отделаешься.       — Да, Бай Чжу ему уже остановил кровь из носа… После того, как решил перестать угрожать.       — Нин Гуан скоро поседеет вместе с нами, — Вздохнул Альбедо. С директором школе повезло — властная женщина, но умеющая слушать, в меру строгая и нежная. Никогда не заплетала свои длинные волосы интересного оттенка и не запрещала это делать своим ученикам, однако, она дисциплинирует каждого.       — Да она уже… — Кэйя не успел договорить, ведь Лиза быстро усмирила его, хлопнув папкой по голове. — За что, женщина?!       Лиза лишь сделала созидающее выражение лица, сделала короткий глоток чая и показала пальцем на потолок:       — Знай, ангелы не спят. Она все слышит, — и, не сдержавшись, улыбнулась. Продолжение следует…