***
Почему-то этот день отличался от других. Чан, как обычно сидел на подоконнике чердака и смотрел на сгущающиеся тучи. С самого момента, когда Бинни ушёл, голова гудела, руки потряхивало, в груди тяжёлое чувство чего-то неизменного. Одним словом — неспокойно. От этого чувства хотелось взобраться на стену. Такое паршивое. А ветер выл где-то вдалеке. Хоть сейчас и был разгар дня, но освещение было будто сейчас глубокая ночь. Опять. Как в прошлый раз, но грома и грозы нет. Лишь только ветер. Где-то в правой стороне пролетело пару птиц. Они обеспокоенно перекрикивались. На небе застыло пару таких. Они никак не могли противостоять ветру. Им осталось только отдаться на финальное решение судьбы. Эти птахи перестали махать. Многие попадали вниз. Кто-то полетел дальше, а кто-то разбился о камни. Естественный отбор, выживает сильнейший. Чан хочет сорваться и бежать к Чанбину. Не может быть так беспокойно просто так. Вдруг мальчик валяется где-то в кустах и зовёт о помощи, но его не слышат? Или заперт в туалет? А может… Но Чан не может. Он не может уходить с территории дома. Это проклятие бессмертия. Хотя само бессмертие также можно назвать.***
Тёмные облака сменились серыми и затяжными. Всё приобрело серый оттенок уныния. Бессмысленные покрывала закрывали голубое небо и солнце. Не ясно, когда это безобразие уйдёт. Всем людям нравиться и дождь, и ясная погода, но когда это просто пасмурность, то это надвигает на плохие мысли. В основном о нашем быстром существовании на этой земле. Раздумья о смысле жизни, и что будет после. Но кто же знал, что конец будет не концом? Когда наступает это удовлетворение и спокойствие? Как же хорошо знать, что как только ты умрёшь, то станешь всем и ничем одновременно. Но почему с Бан Чаном это не сработало? А вдруг это затяжной сон? Вдруг он просто сошёл с ума? Как такое возможно? Его мозг давно сгнил в такой же гнилой коробке, но сознание, чувство Я до сих пор присутствует. Встречал ли Чан себе подобных? Нет. Но, возможно, это логично, ведь каждый подобный призрак прикреплён к своему треклятому месту или человеку, смотря на сколько глобальная его миссия. Только оказывается, что времени не бесконечно. Если человек умер, то шансов на освобождение почти нет. Только, если ты не найдёшь его после перерождения. Ну так думает Чан. Ему вообще неизвестны правила, по которым он живёт. Зачем он живёт? Любовь давно угасла. Ненависти уже нет. Всё стало абсолютно обычным и скучным. Только когда появился Бинни 2.0. стало интересно. Это скорее последний шанс обрести покой. Чувства были к этому мальцу, но искренние ли? Во-первых, он замена Малышу. Во-вторых, один из немногих, кто его может видеть, и уж точно первый, кто может его чувствовать. Из некоторых опытов, что тот поставил на нём, выяснил, что капля Малыша в нём всё же есть. Она проявляется, когда у них двоих особо близкий контакт, и чем ближе, тем больше. Возможно, Бинни также проклят, из-за чего переродился в то же тело… Раны! Они тоже затягивались, когда Малыш приходил. Бинни чувствовал наполненность… Раздвоение души? — Я должен защитить Бинни! Я должен оберегать до его смерти! Должен! Тогда я смогу уйти навсегда в покой. И он тоже успокоиться. После этих слов Чан бросился в школу. Он должен рассказать, как им выполнить миссию. Тело быстро пропускало через себя барьеры, вибрируя. Каждая запретная зона отдавала в голову громкий звук. Парень обратил бы на это внимание, если ему не было бы плевать. Солнце пробилось сквозь маленькую щелку. Луч, как маяк показывал дорогу. Всё затихло и только уже давно умершее сердце колотилось в висках, в страхе, что парень не успеет. Кровь, что перестала течь данным-давно возобновила свой путь. В голове так внезапно появилась эта сконцентрированность. Я пришло. Что же это могло значить? Чан бежал со всех ног и уже у школы не заметил знакомого лица. Сколько бы он людей ни повстречал, все ни он. Горло саднило, что оно начало болеть в призыве выкрикнуть всё, что на уме. Глаза начали бегать в разные сторону в попытке узнать, найти… На асфальте лежало тело. Оно было всё в порезах, ссадинах и ожогах. Были попытки расчленения, но видимо прибор не подошёл. Неестественная поза рук и ног делала картину ещё хуже. Каждый палец был сломан и вывернут, а на них были следы от ботинок. Мрази. Одежда лишь лоскутками покрывало мальчика. На ветру развевался разодранный свитер, джинсы больше напоминали шорты. Губы были в крови, как и всё вокруг. Реснички были мокрые из-за слёз, не успели ещё застыть. Зато успели отмыть грязь на щеках. Прямые дорожки от глаз до скулы очистили пространство. Последний вздох пощекотал руку Чана. Душа ещё новая и поэтому немного светиться. Бан Чан не успел. Никакая истерика не могла очистить разум. Всё бесполезно. Чанбин сидел рядом и обнимал. Крепко, что даже кости хрустели. Он, как и говорил, присоединился, но только вот кажется, что теперь они застряли здесь навсегда.***
То, что сделали ребята из школы не обсуждалось. Никто из этих двоих не вынес бы этих воспоминаний. В чём заключается их предназначение? Зачем-то их всё же оставили. Наверное, у них есть какое-то невыполненное дело. Точнее ещё не начатое. Теперь эти двое могли ходить туда, куда захотят. Им никто не указ. Они, как и хотели, живут ту жизнь, что себе выбрали. Их никто не может осудить, избить, унизить, ведь их даже не видят. За все года они стали друг другу всем. Сколько красивых мест они увидели. И на пальцах не пересчитать. Больше всего им запомнилась прогулка по ночному Парижу. Эйфелева башня так красиво светила. Парочки ходили туда-сюда и не скрывали своих чувств. Теперь это можно было и Бинни с Чаном. Они сели на свободную лавочку в далёком парке и смотрели на красивый ночной пейзаж. Язык Чана вырисовывал необычайные узоры на губах Бинни. Тот сидел с закрытыми глазами и пытался не уронить слезу. Почему им это не досталось в их человеческом обличии, чтоб они дожили свой век и слились с бесконечностью? Чан положил свою тёплую, для призрака, ладонь на талию любимого и прижал ближе, поистине наслаждаясь моментом. — Ты плачешь. — Я знаю. Старший оторвался от занятия и сел рядом. Ветер обдувал их тела, и если бы они были живы, то точно бы замёрзли. Недалеко девушка играла на гитаре. Мелодия была красивой. Чанбин уже слышал эту песню. Парни сидели на расстоянии одного человека и смотрели в даль. Где-то там пролетела звезда. Как же всё надоело. — Так и будем бегать? Какой год мы просто существуем? Я перегорел. — Чан повернулся к парню и взял его руки в свои. — Давай выбираться отсюда? Я обещаю, если существует следующая жизнь, я перерожусь девушкой, и мы станем парой. Хочешь? Или можем вообще никогда больше не встречаться. Когда люди надоедают друг другу, они расходиться. Это лучшее решение. — Я хочу просто сдохнуть и всё! Почему после смерти ещё паршивей? Почему мы здесь одни?! Мне так тошно… — Сил говорить больше нет. Последнее предложение Бинни прошептал. — Нам срочно нужно что-то сделать.***
Библиотек для призраков ещё не открыли, интернета у них нет. Узнать что-либо невозможно. Да, они могут быть в любой точке мира, но будто это помогает. — Гадалки? — Были. — Ведьмы. — Одно и тоже. — Сатанисты, блять? — Нервы не выдерживали. Чан не думал, что всё будет так сложно. — Нет! Единственное, что мы не пробовали, это помощь умирающему с такой же проблемой. — Но сто процентов были такие случаи. Почему никто больше сюда не попадает? — Чан, ты больше меня здесь, почему ты думаешь, что я больше тебя знаю? — Это отчаяние. Будем пробовать. Крыша, на которой сидели парни, отражала звёзды. Недавний дождь затопил её. Если бы кто-то вышел, то мог бы поскользнуться. Бинни игрался с монеткой, что где-то нашёл, Чан просто лежал с закрытыми глазами. Всё было, как всегда. Одноклассники Чанбина давно обрели свои семьи и рассказывают своим детям о молодости со слезами на глазах, хотя вернуть былое время (забывая одну маленькую деталь в виде смерти Чанбина и его самого), но побывав в бесконечном «детстве», они бы с такими же слезами захотели бы обратно их жизни. Недавно один такой шёл по парку и показывал своему малышу место, где они вместе с одноклассниками качались на качелях (избивали ими Бинни) и говорил, что молодёжь в их время была лучшей, ведь никто не кричал о своих правах, мальчики были похожи на мальчиков и вообще никто не жаловался. Когда это упало, совершенно нечаянно, и ударилось носом об качели, Бинни заликовал и вернул на место камешек. — Герри, ты видел? Камня здесь не было! — Ты чё? Сотрясение может? — Мальчик оторвался от телефона и с призрением посмотрел на родителя. — Давай в психушку сгоняешь? — Интерес пропал, и мальчик вернулся к экрану. Со стороны двери в здание послышались выкрики, потом топот. За секунду до открытия двери было мелкое землетрясение. Парнишка лет 17, спотыкаясь, влетел на крышу и, поскользнувшись, неудачно присел на одну ногу. Хруст был слышен очень сильно. Это не перелом скорее всего, но растяжение, наверное, присутствует. Парень повернулся и было видно, что он напуган. За ним прибежал другой. — Феликс?! — Чан и Бинни, увидев знакомое лицо, напряглись. — Хёнджин, ты в порядке? — Он подбежал к нему, закрыв за собой плотно дверь, и начал растирать ушиб. — Тихо… — Сквозь зубы процедил тот. — Я не могу, пока ты в опасности! Они могут прийти в любой момент… Мы на крыше, ты не можешь бежать. Как думаешь, что они с нами сделают? — Ёбанные гомофобы. Я просто хочу любить! Просто хочу быть с тем человеком, что дарит мне надежду на следующий день. Хотя они всегда меня не любили. Сколько им зависти подарили деньги моего отца. Они искали лишь один единственный мой прокол. И это оказался ты! — Тихо! — Теперь Феликс хочет быть тише. — А что такое? Правда в глаза ударила? «Это всё Хёнджин! Как я его ненавижу!» или «Я должен ему отмстить!». Поздравляю, блядь, отомстил. А теперь, будь хоть раз добр, уйди и дай умереть спокойно. Глаза Феликса наполнились слезами. Укол вины видимо ввели в тройном размере. Он упал на колени и начал просить прощения. Именно тогда не слишком сильную оборону сломали. На крышу вбежали несколько человек. Хенджин завыл и начал читать молитвы перед кончиной. Он тогда и не знал, как всё обернётся. Ликси подбежал к упырям и начал применять отработанные всё детство движения. Всё выглядело как в кино. Феликс всячески оберегал Джинни ото всех. Даже, когда стоял у обрыва в тупике. — Чан, это наш шанс! — Крикнул Бинни. — Ну а что мы можем сделать? — Не понимал Чан. Показывать присутствие кого-то постороннего было опасно, а других способов не было. — Хёнджин! Парень стоял у трубы и пытался её отломать. Вес в принципе был достаточный, чтобы хотя бы оторваться. Сил мало, да и с больной ногой выполнить план было невозможно. Бинни решился на отчаянный шаг. — Чан, держи Феликса, и когда я скажу, откинь его в сторону двери. Старший махнул и занял своё место. Чанбин отвертел пару винтиков и придерживал трубу до лучшего момента. Хёнджин дрогнул от звука и сделал финальный рывок. — Давай! Труба полетела вниз, а Феликс к Хёнджину. Парни посмотрели масштабы произошедшего. Пара упырей валялась под обломками и жалобно стонали, а ещё один едва держался на поверхности. Его хорошенько приложило по голове, но лишь край. Если он потеряет сознание, то закончит своё существование на асфальте. На звук сбежались все. Что дальше ждало этих парней Чан и Бинни не знали. Их клонило в сон. Странное явление. Впервые они чувствуют усталость.***
— Ты тоже это помнишь? — Проговори шёпотом Чан. — Да, мне кажется это знак. Давай закончим на этом? — Чанбин был как никогда серьёзен. Его губы слегка подрагивали. — Если мы будем вместе, то произойдёт нечто необратимое. Послышался женский плач. Парни обернулись, но никого рядом не было. Обнявшись на прощанье, они решили остаться у друг друга в памяти, как хорошие знакомые. Жаль, что оставшуюся бесконечность они будут несчастны. Из жизни в жизнь они будут жить недолго и никчёмно, умирая по абсолютно глупым причинам. О любви не может идти и речи. Им всё же дали ещё один шанс. Они смогут дальше жить как обычные люди. И, возможно, когда-то смогут добиться своей любви, ведь именно это и было их предназначение. Но люди пока не готовы познать истинное душевное равновесие. Будучи таким человеком подумай, а вдруг из-за тебя страдает одна такая пара? А вдруг ТЫ являешься не упокоенной душой кого-то из этих двоих?