Ты убивала колдунов?

      Альда терпеливо наблюдала за тем, как покупатель вертел и мял в руках седельную сумку. Он искал, к чему бы придраться, чтобы сбить цену, но Альда уже решила, что не станет уступать. В конце концов, семья Льессум занималась кожевенным делом и держала лавку на Длинном рынке только для отвода глаз. Никого ведь не удивит, что в мастерской кожевника множество ножей, резаков, пилок и шилец; а то, что никак не могло сойти за рабочий инструмент, просто прятали лучше. Мирному мастеровому ни к чему кинжалы, кольчуги и стрелы, к тому же со столь умело сделанными наконечниками и оперением, что летели совершенно бесшумно.       – Бурта отдаёт похожую за пять серебряных монет, – сказал наконец покупатель, так и не найдя у сумки недостатков.       Ещё бы он нашёл! Дядя Альды, Микас Льессум, десять лет как отошёл от настоящих дел из-за увечья, и занимался только кожами. Может, он был не самым выдающимся из наёмных убийц в их роду, но кожу тачал отменно.       – Мастер Бурта будет рад новому покупателю, – ответила Альда.       Покупатель всё же не выпускал сумку из рук. Он хотел сказать ещё что-то, но тут дверь в лавку распахнулась, и на пороге появился мальчишка-слуга. По голубому кушаку и Альда, и покупатель сразу поняли, что он был из Небесного дома. Покупатель подобрался и отступил вглубь лавки – колдуны из Небесного дома простому народу внушали такой ужас, что даже слуг их боялись.       – Мой господин хочет знать, готов ли его кошель с подвесками в виде солнца и месяца? – спросил слуга.       – Доделан вчера, – ответила Альда условленными словами.       – И чего ты ждёшь?! Доставь его в башню не позднее полудня.       – Я передам мастеру Кафасу, он сочтёт за честь лично поднести кошель господину Небесного дома.       Младший дядя, Кафас, был сейчас настоящим главой рода, и заказы, которые приходили от столь важных людей, исполнял тоже он.       – Нет, сказали, что принести должна девчонка! – слуга ткнул пальцем в Альду и, крутанувшись на каблуках, вышел из лавки.       Покупатель не стал больше торговаться, видимо, впечатлённый тем, что сам господин Небесного дома заказывал вещи у мастера Льессума.       Как только Альда выпроводила покупателя, сразу же заперла лавку и бросилась к задней двери.       Почему слуга сказал явиться именно ей? Даже дядю Кафаса, главу рода, редко приглашали в Небесный дом. Может, мальчишка ошибся? К тому же, Альда вернулась в Карталь лишь восемь дней назад.       – Ошибки нет и быть не может, – уверенно сказал дядя Кафас, когда Альда пересказала ему случившееся в лавке. – Слуги Небесного дома не позволяют себе ошибок. Господа хотят видеть именно тебя. Собирайся. Оденься получше, возьми кошель и ступай в Небесный дом.       Альда видела, что дядя, хотя и старался не подавать виду, был взволнован. Заказы от Небесного дома не были редкостью: колдуны много с кем вели борьбу, особенно с левым берегом, и в большинстве случаев убить врага было легче кинжалом, чем магией. Сталь не оставляла следов, ни к кому не могла привести – если, конечно, убийца знал своё дело. А Льессумы знали.       Дядю явно смутило то, что призвали не его, а Альду. Девицу девятнадцати лет вместо главы клана.       – Не бери с собой ничего подозрительного, – предупредил дядя. – Тебя обыщут, и руками, и золотой пылью.       В Небесный дом Альда пошла не самым коротким путём. Короткий пролегал по широкой улице, на которой не было лавок, а значит, не было и навесов, и пришлось бы тащиться по жаре. Поэтому Альда пошла вдоль реки, прячась в тени выстроившихся по её берегу домов.       Когда из переулка ей наперерез вынырнула тёмная фигура, Альда резко отпрыгнула в сторону, инстинктивно отвела руку для удара, но остановилась.       – Что ты тут делаешь? – прошипела она.       Тервел, чуть вспотевший от бега, но ни капли не запыхавшийся , пожал плечами:       – Понятно что: иду с тобой!       – Тебя никто не звал! Даже дядю не звали…       – Именно поэтому я решил, что нельзя отпускать тебя одну.       – Тебя и на порог не пустят.       – Посмотрим! – улыбнулся Тервел.       Дорога с ним была не такой долгой и скучной. Они не разговаривали, просто за тринадцать лет Альда привыкла к тому, что Тервел был рядом.       Тервела, к удивлению Альды, всё же пропустили за высокие расписные ворота Небесного дома. Слуга, по традиции осыпав гостей с ног до головы золотой пылью, проводил их через большой двор к незаметной боковой дверце. За ней их ждал пышно разодетый мужчина. Он высокомерно махнул рукой в сторону Тервела:       – Твой слуга? Пусть дожидается здесь!       – Это мой брат, – ответила Альда, надеясь, что Тервела всё же впустят. Она была обучена бесчисленным техникам убийств, и мало чего боялась, но внутри Небесного дома ей делалось жутко.       Она сомневалась, что её поведут к самому первому господину, – много чести! – но Иммед Дзоддиви был одним из самых опасных людей в столице. На всех землях до самого Грозового моря нашлось бы не более двух чародеев, кто бы сравнился бы с ним. И младшие господа Небесного дома были ему под стать.       Толстяк присмотрелся.       – Нет. Этот юноша не может быть твоим братом. Он с Красных равнин, – добавил он презрительно.       – Он мой названый брат, – поправилась Альда.       – Он не может войти. Ждут девицу из рода Льессум.       Альда не стала ничего говорить. Ей достаточно было взглянуть на Тервела, чтобы он всё понял: не здесь и не сейчас.       К людям с Красных равнин в Картале относились пренебрежительно, и Тервел выбил немало зубов по этому самому поводу. Кочующие племена с Красных равнин считались варварскими; многие говорили, что кочевники так глупы, что их невозможно обучить читать, сколько ни бейся. Людей, живших на Красных равнинах, подобное отношение нисколько не волновало, потому что они никогда почти не сталкивались с жителями столицы и прочих городов. Но пятнадцать лет назад дождливое лето, наводнения и мор среди скота вынудили тысячи людей с севера бежать в города, чтобы не погибнуть с голоду. Кто-то находил работу, кто-то воровал, кто-то продавал детей в рабство, кто-то просил подаяние… Тервел умирал от голода на улице. Он плохо знал свободный язык, сумел объяснить лишь, что потерял мать в толпе четыре дня назад, а отец и братья давно умерли. Ему было семь или восемь, он и сам не знал.       Дядя Микас привёл его в дом из жалости, думая накормить, подлечить и отправить потом в сиротский дом, но родители Альды, присмотревшись, решили взять его в семью и воспитать как сына. Ими двигал больше расчёт: рождение Альды сильно подорвало здоровье матери, и со временем стало ясно, что второго ребёнка ей не выносить, а её мужу нужен был сын, которому он мог передать свои умения. Про Альду они уже знали, что она скоро их покинет и войдёт в блистательный Изумрудный дом, – правда, этому не суждено было сбыться…       Толстяк прислужник всё вёл и вёл Альду по длинным переходам, пока они не оказались наконец в зале с потолком высоким, как в храме. В дальнем конце на кресле роскошном, словно это был царский трон, восседал Иммед Дзоддиви.       Это всё же был первый господин. Сам первый господин Небесного дома!       Альда никогда раньше не видела его вблизи, но узнала по описаниям. Иммед Дзоддиви был высоким и худым, и на голове его, как и на лице, не было ни единого волоска. По слухам, он в ранней юности допустил ошибку, проводя какой-то ритуал, и магия сожгла всю его кожу; он сумел нарастить её, но вот ресницы, брови и прочее вернуть не удалось.       Пока Альда шла к нему по длинному залу, Дозддиви ни разу не шевельнулся. Если бы не обострённое чутьё убийцы, Альда могла бы решить, что перед ней искусное изваяние. Колдун даже не моргал.       Неподвижность стоявшего рядом с ним старика не была настолько мертвенной.       Подойдя ближе Альда узнала второго… Она не видела его больше десяти лет, и он сильно постарел. Но глаза не изменились: всё те же сухие веки, как у змеи, и безумный взгляд, обращённый внутрь. Безумный Шкезе… Альда знала, что его взял под свою защиту Небесный дом, знала, что он сделался десятым господином, но не предполагала, что этот безумец пользовался таким доверием главы дома, чтобы стоять рядом, когда тот призывает клятвенных убийц.       В семи шагах от трона Альда наткнулась на что-то вроде невидимого препятствия. От прикосновения к нему возникал зуд, но не коже, а словно бы глубоко в костях.       – Останься там, – губы Дзоддиви вдруг разомкнулись. – Ты, я так понимаю, Альда из рода Льессум.       – Это я, – ответила Альда и, на всякий случай продолжая играть роль, добавила: – Кошель, который вы приказали изготовить, сшит.       Дзоддиви не обратил на её слова внимания. Он чуть наклонился вперёд и спросил:       – Ты убивала колдунов?       Альда внутренне содрогнулась, но всё же кивнула.       Это было именно то, из-за чего ей пришлось на десять месяцев покинуть город. Старик-купец, которого ей поручили убить, оказывается, нанял себе в охранники опытного колдуна. Как потом выяснил дядя Кафас, их заказчик уже нанимал людей, чтобы убить того человека. Оба убийцы не достигли цели и, что хуже, выдали себя. Заказчик должен был рассказать о двух неудачных нападениях и о том, что жертва ждёт следующего, но он, боясь, что за такое дело вообще не захотят браться или заломят неподъёмную цену, скрыл это. На счастье Альды, она взяла с собой Тервела; будь она одна, то не выжила бы. Старика она убила, как и колдуна, но при этом погибло ещё с десяток охранников и от вырвавшейся магии сгорел целый квартал. Кафас приказал Альде и Тервелу на всякий случай уехать из города и ждать, пока всё не затихнет, а убийц не прекратят искать.       – Всех в нашей семье учат, как убить колдуна, – ответила Альда. – Но из тех, кто живёт сейчас, я единственная, кто это делал. Мы избегаем навлекать на себя гнев столь великих сил.       – Как было в том пожаре? – усмехнулся Дзоддиви.       – Первый господин так мудр, что наверняка знает, что тот случай был ошибкой и неудачей. Мы не привлекаем внимания к своим делам, действуем скрытно. Наши жертвы даже не успевают понять, что уже мертвы – если заказчик не просил иного, – а их охрана немеет в изумлении, когда труп хозяина падает им на руки. – Альда замолчала, а потом, раз уж Дзоддиви были ведомы тайны их дома, добавила: – Человек, пославший меня против купца Филеса, намеренно солгал. Его ложь привела к провалу.       – Филес умер, так что не такой уже это и провал. Но это не важно… Делала ли ты ещё что-то подобное?       – Да, но в других городах.       – И кто пал от твоей руки?       – Не могу сказать.       Альда плотно сжала губы. Это не в их правилах – раскрывать имена. Однако брать заказы на колдунов тоже было не в их правилах, и всё же Альда делала это, пока была в «изгнании». Ей нужно было понять: её мастерство ничтожно против колдуна по определению или же к провалу привело незнание. Как она выяснила, к колдуну было сложно подобраться, но для убийства было потребно то же самое короткое и точное движение. Только его нужно было повторить дважды.       – Хорошо, не говори, – не стал настаивать Дзоддиви. – Назови цену, и плату немедленно доставят в ваш дом.       – Я сначала должна узнать, кто встал на вашем пути. Моё мастерство уступает тому, каким владеет мой дядя и его сыновья. Возможно, мне задача окажется не под силу.       – Ты единственная, кто убивал колдунов. Даже если твой дядя превосходит тебя в чём-то ином, в этом тебя пока никто не смог превзойти.       Альда кусала губы.       «Не поднимай руку на колдунов, – говорили все, кто учил её. – Даже если предложат твой вес золотом, откажись».       Она всё это знала, но сейчас не могла отказать. Её род на протяжении веков служил колдовским домам правого берега и был связан с ними клятвой.       У неё не было выбора, она обязана подчиниться, даже если это означает её смерть.       Да, она убивала колдунов, но то первое убийство было просто везением, а прочие колдуны были слабыми. Вряд ли Иммед Дзоддиви стал бы звать её из-за мелкого колдунишки; его враг должен был быть очень и очень силён.       – Так кто этот человек? – спросила Альда.       – Третий господин Соколиного дома.       – Третий?       Она ничего о нём не слышала. Слышала о других, но не о третьем. В этом была некая странность, но Соколиный дом никогда не занимал её мысли настолько, чтобы задуматься об этом. Альда знала, кто такой первый господин – да и как не знать главу Совета Одиннадцати, самого могущественного человека в Картале и во всей стране? – кто такой второй господин, его старший сын и наследник, кто такие четвёртый и пятый… Молодые повесы, более всего прославившиеся подвигами в борделях Звонкого квартала. Но третий? Никто никогда не упоминал о нём, и Альде даже в голову не приходило, что чего-то не хватает…       Эту полночь, уже четвёртую с того дня, как Дзоддиви поручил ей убить третьего господина, Альда встретила наблюдая за Соколиным домом. Он находился в окружении других столь же богатых и больших поместий, а у больших поместий всегда были большие сады, где ловкому человеку, вроде Альды, легко было спрятаться.       Альда скрывалась в кроне огромного платана. Как она и думала, окна и входы в личные покои Соколиного дома были обращены во внутренние дворы и садики, так что снаружи ничего было не увидеть. Проникать внутрь Альда пока не решалась. Она не способна была рассмотреть колдовскую завесу, окружавшую Соколиный дом, но Дзоддиви утверждал, что та была. Он говорил, что опытный и сильный колдун сможет её разорвать, но сделать это быстро и тайно не получится. Скорее всего, проснутся даже нечувствительные к магии слуги. Поэтому Альде нужно было или придумать какой-то иной способ попасть внутрь, или разузнать, где ещё можно подкараулить третьего господина. И это оказалось непросто.       От Дзоддиви она знала, что третий господин нечасто покидал Соколиный дом, потому что страдал от жестокой болезни. Чаще всего он навещал своих друзей или влиятельных людей, дружественных Соколиному дому, изредка вместе с приятелями бывал в увеселительных заведениях, так что Дзоддиви советовал подстеречь его на пути туда. Предложение было разумным, но Альда должна была всё разузнать сама. Она никому не доверяла решать за себя, где и как убить. Совета родственников просить тоже было нельзя; это было дозволено только ученикам. Смерть – величайшая из тайн. Альда не знала, кто пал от руки её отца или дяди, а они не знали, кто стал её жертвами. Только с Тервелом они изредка нарушали это правило.       Эстос Вилвир, сын главы Соколиного дома, скоро станет ещё одной её тайной.       Но для начала нужно было его выследить. За четыре дня он выехал из дома лишь однажды. Вернее, Альда даже не знала, был ли именно он внутри тёмных, прочно занавешенных носилок, просто решила следовать за ними.       Она подобрала с земли камушек и кинула им в носилки. Камушек, не долетев, наткнулся на невидимую преграду… Значит, кроме восьмерых стражников человека в носилках охраняли ещё и чары.       Альда спросила у Дзоддиви, не нанимал ли он раньше людей, чтобы убить третьего господина. Тот ответил, что нет, но знает, что это делали другие, хотя и неудачно. Теперь Эстос Вилвир был настороже.       Шли дни, но ничего не менялось. Из дома почти ежедневно выезжали первый, второй и остальные господа, реже – чьи-то жёны или наложницы в богато украшенных каретах, но тот тёмный, скромный на вид паланкин больше не показался ни разу. Кто входил и выходил из него, Альда не видела. Похоже было, что человек тот и впрямь был болен и в носилки и обратно его пересаживали не у двери, а в комнатах.       Альда злилась и думала, что если дела так пойдут дальше, Эстос скорее скончается от болезни, чем она до него доберётся.       И тогда Альда решила обратиться к Хорьку. Правда, этого прохвоста тоже надо было подловить.       Обычно она приходила к нему на рассвете, когда он заваливался спать, проскальзывала в его комнатёнку, пропахшую вином, потом и грязной одеждой, через окно. Первые разы он сильно пугался – да и кто бы не испугался острия кинжала, направленного точно в глаз, – но потом понял, что, если послушно отвечать на расспросы, то останешься не только жив, но ещё и с десятком серебряных монет.       Хорёк был музыкантом, игравшем на какой-то визгливой иноземной дудке в кабаках и весёлых домах. Но зарабатывал он другим. Он торговал тайнами и слухами, доставлял секретные послания, подстраивал встречи и разоблачения и прочее в этом роде. К каждому хозяину таверны, к каждому её прислужнику, к каждой шлюхе на улице он мог найти подход; все знали, чем он промышляет, но никто и не думал его изгонять. Хорёк был необходим. Любая из девушек, работавших в весёлом доме или в банях, знала, что если она что-то подслушала, то, пусть и сама не поняла важности сказанного, эту тайну можно продать Хорьку, а уж он-то найдёт на неё покупателя, того, кто готов был выложить за несколько слов с пяток золотых.       Скорее всего, Хорёк догадывался, кто навещал его по ночам, потому что те, о ком он рассказывал женщине, выходившей из тени, в скором времени погибали, но Альду это мало волновало. Все знали, что в столице есть множество наёмных убийц и их кланов… Хотя таких, как Альда и её семья, было мало: таких, кто делал свою работу чисто, тихо, неумолимо и не оставлял следов. Они гордились умением убивать так же, как ткачи гордились непревзойдённой красоты шелками, а художники – портретами, что смотрели как живые.       Конечно, соблазн использовать знания о том, кто вскоре умрёт, был, но Альда не сомневалась: Хорёк такие тайны и не подумает продавать, иначе следующей жертвой станет он сам.       Хорька Альда разбудила как обычно – острожным прикосновением кинжала к переносице. Тот вскрикнул, вскинулся, но потом обмяк и вяло произнёс:       – А, это ты… Давненько не показывалась.       – Справлялась без тебя.       Хорёк сел на провонявшей кислятиной и потом постели и потянулся к огниву, брошенному на столе. Один из маленьких метательных ножей Альды вонзился в столешницу в волоске от пальцев Хорька.       – Даже не думай, – произнесла Альда.       – У тебя же закрыто лицо…       – Расскажи о Вилвирах, – велела Альда, у неё не было времени на пустую болтовню.       – О Вилвирах? – прыснул Хорёк. – Да о них и так все всё знают! Но если настаиваешь… Даже не знаю, с чего и начать. Старый Ульпин Вилвир возглавляет Совет одиннадцати, а значит, правит нашей проклятой страной при умеренном сопротивлении остальных советников. А ещё он первый господин Соколиного дома. Рассказать тебе, что это? – продолжал издеваться Хорёк.       Похоже, спьяну страх потерял…       – Открою страшную тайну: дом – это клан колдунов, куда входят члены семьи и прочие колдуны, которые пожелали обучиться у них и служить. Ой, погоди-ка! – Хорёк всё паясничал. – Я ведь не рассказал, кто такие колдуны! Колдуны – это те, кто может призвать…       – Ты испытываешь моё терпение, – тихо произнесла Альда.       – Ты же спросила про Вилвиров, вот я и…       – То, что другие не знают. И не о первом господине, а о его детях.       – Не слишком ли высоко ты метишь? – спросил Хорёк вместо ответа.       – Не твоё дело. Рассказывай. – Альда решила дать Хорьку хоть что-то, за что бы он мог зацепиться: – Каково положение второго господина? Не желает ли старик назначить своим преемником другого сына?       – О таком я не слышал. Да и кого? Перед праздником осенней луны четвёртый господин выкупил из борделя девицу. Ну выкупил и выкупил, кого этим удивишь? Но он захотел сделать её наложницей и ввести в дом! Ульпин был в ярости от подобного бесстыдства! А самый младший сын, говорят, подвержен приступам ярости… Так что если ничего не случится со вторым господином, он так и останется наследником. Или случится?       Альда даже в темноте разглядела, как заблестели глаза Хорька.       – А третий господин?       – А что третий господин? – Хорёк завозился на постели. – Он, конечно, следует сразу за наследником, но… Но он рождён не от супруги, а от наложницы. Хотя разное болтают…       – Что именно?       – Вроде как не было у первого господина никакой наложницы в то время. Он был так поглощён какими-то своими магическими делами, что и жене-то внимания не уделял. Но говорят и другое, что, якобы, наложница была, но жена – это которая принцесса, дочь последнего короля, – так ревновала, так ненавидела ту женщину, что Вилвир испугался, как бы она её не убила. Поэтому он отослал мать третьего господина из поместья. Он и за жизнь ребёнка тоже боялся, поэтому забрал к себе, только когда овдовел.       – Овдовел он гораздо раньше, – заметила Альда. Она уже разузнавала об Эстосе и знала, что тот появился в поместье отца в возрасте примерно тринадцати лет. Жена-принцесса к тому времени уже семь лет как умерла, и у Ульпина Вилвира родилось двое детей от второй жены и ещё трое от наложниц…       – Ну, может, и вторая жена была такая же мегера? – предположил Хорёк       – Может, – согласилась Альда для виду.       Со всем этим явно было что-то нечисто. Ульпин Вилвир, первый господин Соколиного дома и великий колдун, явно был не тем, кто бы стал так бояться своих жён или угождать им. Странно, не поспоришь. Но загадочное происхождение Эстоса Вилвира не имело никакого отношения к делам сегодняшним.       – Так вот, – продолжил Хорёк, – положение третьего господина ниже, чем у остальных братьев, из-за его матери. К тому же, он болен.       – Чем он болен?       – А вот за это, надеюсь, ты меня хорошо отблагодаришь! – заявил Хорёк. – Его болезнь неизвестна, но она мучает его не так чтобы давно. Третий господин участвовал в войне с народом из-за гор, и тогда признаков недуга никто не замечал. Эстос Вилвир сражался в битве у Килда и был среди тех, кто сутки удерживал Железный проход. Говорят, что нападение у Килда на самом деле спланировал и…       – Говори про болезнь! – оборвала Хорька Альда.       – Я мало о ней знаю… Но она зависит от луны.       – От луны?       – Да, именно так. Третий господин по-прежнему встречается со своим друзьями, с теми, с кем они вместе бились в Зубчатых горах. Раньше они виделись часто, а сейчас не чаще раза в месяц, и это всегда происходит если не в полнолуние, то около того: на несколько дней раньше или позже. А в новолуние третий господин вообще никогда не покидает дом, видимо, его болезнь усиливается.       – Ты заслужил жизнь, так что я убью тебя не сегодня, – поблагодарила Альда Хорька, как умела. – Что ты ещё знаешь о третьем господине?       – Как-то раз я повстречался с… Хотя, буду краток: я купил у одной куртизанки из заведения «Благоуханный плод» её историю. Ей трижды доводилось принимать третьего господина за последние два года. Так вот, она говорит, что его тело чисто, на нём нет ни язв, ни иных отметин, он не истощён и не потерял мужскую силу, зубы и волосы целы, взгляд ясен. Ему разве что не хватает обычных для солдат лишений и тягот, так что мышцы его не столь тверды, как были раньше, но в целом он не кажется больным.       – Это хорошая история, – сказала Альда.       – И она дорого мне обошлась. «Благоуханный плод» – роскошное место, девушки там ради малости даже пальцем не пошевелят.       – Но в чём состоит болезнь? В чём-то же она проявляется?       – Не знаю никого, кто бы знал. Только родня, может быть, кто-то из слуг, но это же Соколиный дом… Даже если бы они и захотели рассказать, на всех наложены такие заклятья, что… Ну, я не знаю, что произойдёт! Может, они рассыплются в прах…       – Ты знаешь кого-то, кто бы видел, как Эстос Вилвир колдовал?       – Так сразу никто не вспоминается, но… – неуверенно добавил Хорёк, – за достойное вознаграждение я могу поспрашивать. Знать бы, что именно…       – Мне надо узнать, откуда исходит его сила.       – А это… Думаю, такого тебе никто не скажет. Третьего господина никто не назовёт сильным колдуном. Он обычно использует амулеты.       – Чужую силу?       – Да, его собственной хватает лишь на то, чтобы управлять ими.       Это была вроде бы и важная информация, но Альде в её деле она нисколько не помогала. У Эстоса всё равно было второе сердце, и вряд ли он покидает дом, не взяв амулет, а то и несколько. Соколиный дом за столетия наверняка накопил их множество… Даже если третий господин и слаб, он вовсе не безоружен.       Альда кинула на постель Хорька мешочек с серебром и, лишь на секунду задержавшись на краю окна, скользнула с него вправо, на выступ, а оттуда бесшумно поднялась на крышу.       Она посмотрела за спину, туда, где за облаками пряталась луна. Полнолуние через четыре дня. Ей хватит, чтобы подготовиться.       Во-первых, нужно найти друзей третьего господина, во-вторых, придумать способ приблизиться к нему.       А ещё нужно наведаться в библиотеку при Дворе Смерти. Там есть книги по врачеванию, в том числе очень древние, может быть, найдётся и описание странного недуга, зависящего от луны и не имеющего внешних проявлений. Вдруг болезнь Эстоса Вилвира такова, что вернее будет не вонзать в него кинжал, а подсыпать что-то в воду ручья, питающего поместье? =======       Не забывайте ставить лайки! Дайте знать, что вам нравится ❤️