О чудовище и его музе

Маленькая девочка лежала в постели, сонно зевая. Часы пробили одиннадцать, но малышка не могла уснуть без сказки на ночь. Тот, кто сегодня укладывал её спать, должен был прийти с минуты на минуту, и она ждала его появления. Наконец в комнату вошёл известный ей мужчина. — Братик! Ты так долго! — Извини, солнышко, — улыбнулся мужчина, присаживаясь на стул рядом с кроватью девочки. — Братик был занят. Ты хочешь услышать от меня сказку, да? Честно говоря, я никогда не придумывал сказки. Но сегодня я должен уложить тебя спать. Что бы ты хотела услышать? — Самую-самую интересную сказку в мире! — глаза девочки загорелись от предвкушения. Он потëр переносицу и начал: — Жил был дракон, и он однажды похитил принцессу, а потом принц спас её, и жили они... — Нет! Это скучно! — запротестовала девочка. — Мне нужно что-то... Ну, не знаю. Может, тебе сделать сказку романтичнее? Мужчина вздохнул. — Я же говорю, что не умею придумывать. Романтичнее... — он задумался и через какое-то время наконец продолжил. — Хорошо. Слушай. Жила была исследовательница алхимии Рэйндоттир Золото. Она была невероятно мудрой и сумела сотворить множество гениальных изобретений. Но Рэйндоттир всегда мечтала создать величайшую форму жизни — человека. И однажды это у неё получилось. Искусственный юноша, не похожий на остальных людей, был лучшим еë творением. Но одиночество — вот что отравляло его жизнь. Он жил совсем один, и никто не мог его полюбить. Звали того юношу Альбедо. *** День не задался. Крепус с самого утра был на ногах, не потратив ни минуты на отдых. Почти шесть часов он тащился в Мюнхен, чтобы обговорить вопрос о заключении сделки с потенциальным партнëром. Встреча заняла гораздо больше времени, чем он рассчитывал, к тому же сотрудники этой компании оказались ну очень уж несговорчивыми. Несмотря на то, что все основные вопросы давно были обговорены, они на протяжении всей встречи приставали к нему с глупыми расспросами о том, как давно работает их фирма, сколько товара они производят в год, и удобно ли владельцу проживать в таком маленьком городе — словом, то, на что они и сами знали ответ, либо то, о чём спрашивать не имело смысла. Крепус владел крупной винодельческой корпорацией «Рассвет», уходящей корнями далеко в прошлое. Многие поколения подряд семейный бизнес процветал и устоял даже в годы многочисленных кризисов. Но после скоропостижной смерти прежнего хозяина сложившаяся за несколько веков система неожиданно начала шататься. Крепусу нужно было продолжать развитие «Рассвета», шагая в ногу со временем и внедряя в производство новые технологии, что не всегда было простой задачей. Таким образом, серьёзный и ответственный Крепус Рагнвиндр целый день потратил ради переговоров с директором конкурирующей компании, рассчитывая, что их сотрудничество станет полезным. Но мюнхенские бизнесмены оказались такими твердолобыми, что не очень-то хотели соглашаться на предложение Крепуса, несмотря на то, что ранее были заинтересованы. Лишь к концу переговоров, которые и так затянулись до позднего вечера, вопрос о партнëрстве стал возможным. Но, к разочарованию Рагнвиндра, директор этой компании так и не дал однозначный ответ, и поездка прошла практически впустую. В смешанных чувствах сев за руль своего «Мерседеса», Крепус покинул Мюнхен и отправился на север. Дорога предстояла долгая, а тут, как назло, зарядил дождь. С каждым километром погода становилась всё хуже и хуже: поднялся сильный ветер, а дождь, сначала слабо капавший, теперь уже полил в полную силу. Он ехал уже четыре с лишним часа — до дома оставалось всего ничего. Жил Рагнвиндр в местечке Дона близ Дрездена. Шоссе проходило через лес, деревья угрожающе шатались из стороны в сторону, а видимость была отвратительной — помимо капель дождя, постоянно заливающих лобовое стекло, стало совсем темно, время близилось к полуночи. Крепус подумал, легли ли сыновья спать. Внезапно послышался неприятный скрежет, машину занесло в сторону. Крепус выругался и с силой нажал на тормоза, автомобиль со скрипом остановился на обочине. Вздохнув, он вылез из машины, чтобы посмотреть, что произошло. Дождь нещадно мочил волосы и одежду Рагнвиндра, поэтому ему пришлось высоко натянуть воротник пальто. Одна из шин просела вниз, воздух выходил оттуда с тихим шипением. Вот чëрт. В такой ураган возиться с запасной шиной ну очень неприятно. Крепус тяжело вздохнул и вернулся в машину, решив, что лучше дождаться, когда погода хоть немного стихнет, и тогда заняться ремонтом. Нахохлившись в своём пальто, чтобы не замёрзнуть, он на всякий случай заблокировал все двери машины, сложил руки на груди и задремал — сказывалась сильная усталость. Проснулся Крепус от стука в стекло. Сначала ему подумалось, что это ветка, но, открыв глаза, он обнаружил перед собой зловещий силуэт. Он чуть не завизжал, как дамочка в каком-нибудь дешëвом ужастике. Проснувшись в пустой машине посреди леса, когда часы показывали два ночи, он увидел за лобовым стеклом страшно лохматого человека, протягивающего к нему свои длинные когти — тут любой перепугается. Крепус вжался спиной в сиденье, но незнакомец, разглядев, что он проснулся, сам отшатнулся назад и отпрыгнул ещё дальше, стоило Рагнвиндру зажечь фары. Сейчас Крепусу удалось лучше рассмотреть человека. Он оказался нездорово-бледным, ужасно худым юношей с всклокоченными светлыми волосами. Лицо его было покрыто многочисленным тонкими шрамами. Крепус перевëл взгляд на его руки и похолодел — то, что он принял за когти, было ножницами. У юноши было по паре длинных лезвий вместо каждого пальца руки. Но, несмотря на это, он мелко дрожал всем телом, а огромные глаза его испуганно бегали, поэтому он не выглядел опасным. К тому же он не предпринимал попыток ударить или убежать. Крепус, сохраняя бдительность, осторожно вышел из машины и приблизился к странному существу, стараясь смотреть на лицо, а не на страшные руки. — Здравствуй, — тихо сказал Крепус. Юноша кивнул, не сводя глаз с мужчины. Его ножницы слабо позвякивали из-за дрожащих рук. — Вы заблудились в этом лесу? — спросил незнакомец. Голос его был хрипловатым и неуверенным, отчего казалось, что он давно ни с кем не разговаривал. Он объяснил, — иногда я нахожу здесь детей и помогаю им найти дорогу в город. Вы тоже заблудились, дядь? Крепуса передëрнуло от такого обращения. Кроме того, он размышлял о том, как пугались дети, встретив в лесу такое создание, а потому лишь рассеянно покачал головой. — Не оставайтесь в этом лесу надолго. Можете наткнуться на моих братьев, Гончих, это опасно. — Собаки? Твои братья — опасные собаки? — Они дети создательницы. Конечно, они опасны, — несмотря на связную речь, юноша всё ещё был страшно взволнован. — Не бойся меня, — мягко произнëс Крепус. — Извините-извините, — вдруг суетливо замахал руками-ножницами юноша. — Я вас не боюсь, просто впервые говорю со взрослым мужчиной. Так, что ещё говорила создательница... Что-то надо ещё сделать при встрече... — Как тебя зовут? — напомнил Крепус, в душе удивляясь необычным манерам юноши. Тот с облегчением выдохнул: — Я Альбедо. — Крепус Рагнвиндр. Тут он заметил, что синяки под глазами и впалые щëки Альбедо придавали ему вид взрослого, но широко распахнутые любопытные глаза делали его похожим на совсем молодого юношу. На самом деле, трудно было определить его возраст по внешнему виду, то ли пятнадцать, то ли тридцать — мистика. — Где твои родители? — спросил Крепус, рассчитав, что незнакомец всё же является ребёнком, если судить по поведению. — Вы живëте неподалёку? Мне бы, честно говоря, не помешала их помощь. Услышав вопрос, Альбедо поник. Крепус понял, что задел его за больное и уже хотел извиниться, когда тот хриплым шëпотом выдал: — Она ушла. Создательница сказала, что совершила большую ошибку и больше не может жить здесь. Давно ушла. Я здесь один. Она даже не успела меня закончить... — он посмотрел на свои руки. Он называет мать «создательницей»? Крепусу это показалось странным, как и то, что она бросила сына одного в каком-то лесу за пятьдесят километров от маленького городишки. — Но я могу отвести вас к себе. Тут холодно, у меня теплее. Неожиданно для самого себя Крепус обнаружил, что уже идёт по какой-то лесной тропинке следом за незнакомцем с лезвиями на руках. В машине тоже было не особенно холодно, так куда подевался его инстинкт самосохранения? Ему сыновей растить, он не может позволить себе погибнуть в лесу от рук какого-то психа. Но вроде бы этот Альбедо создавал впечатление того, кто боится тебя больше, чем ты его. Они шли уже с полчаса, когда среди деревьев показался высокий особняк, напоминающий средневековый замок, окружëнный кованым забором и рядом кустов. Крепус удивлëнно присвистнул. Альбедо пригласил его внутрь. В доме оказалось прохладно, но здесь хотя бы не дул ледяной ветер и в лицо не хлестал дождь. Юноша неуверенно мялся возле входа, не зная, где предложить гостю расположиться. — Вы... Вы спали, кажется? Можете лечь сюда, поспать, пока дождь не закончится... — он указал рукой на пыльный диван в углу тëмной комнаты. «Неуютно», — думалось при взгляде на убранство особняка. Крепус ожидал другого. Он присел на краешек дивана и зевнул после напоминания о сне. Тут его живот громко заурчал, заставив своего обладателя смутиться. Всё-таки он уже много часов не ел. Альбедо, заметив это, куда-то отошёл, а, вернувшись, держал в руках... паутину с висящим на ней огромным пауком. Крепус аж закашлялся, а Альбедо предложил это в качестве перекуса, но получил вежливый отказ. Тогда он пожал плечами и закинул паука себе в рот, с хрустом съев. Крепус вместе с омерзением невольно почувствовал жалость. Неужели несчастный малец живёт один в каком-то промëрзлом замке посреди леса, да ещё и питается пауками? Как отец, в одиночку воспитавший своих детей, он не мог потерпеть такое. Альбедо ушёл наверх, а Крепус остаток ночи провёл в раздумьях, не решаясь сомкнуть глаза. На рассвете дождь ослабел, а потом и вовсе утих. Он собирался уйти, когда юноша вернулся, а потому сразу озвучил своё предложение: — Ты не хочешь поехать со мной, Альбедо? — Зачем я вам? — удивлëнно и неуверенно спросил тот. —Тебе же наверняка одиноко, разве нет? Я познакомлю тебя со своими детьми, и ты не будешь есть этих ужасных членистоногих. Альбедо задумчиво почесал лоб рукой, не заметив, как оставил на нём очередную царапину. — Поехали, дядь, — неожиданно согласился он. Крепус неловко улыбнулся: — Знаешь, обычно в таких случаях используют обращение «герр», а не «дядя». Но ты можешь звать меня просто Крепусом. — Извините-извините! — снова забормотал Альбедо. — Герр Крепус, мы можем идти, дождь закончился. Они покинули особняк и вернулись к машине. Крепус достал запасную шину и инструменты и принялся за ремонт. Альбедо всё это время стоял чуть в стороне и внимательно наблюдал за его действиями. У создательницы было много механизмов, хоть она и специализировалась на алхимии. Но таких устройств, как автомобиль, Альбедо раньше не видел вблизи, поэтому с нескрываемым азартом в глазах начал выспрашивать у Крепуса, как он работает. Мужчина, хохотнув, принялся объяснять юноше устройство машины, а тот даже порывался помочь. Наконец «Мерседес» был готов к поездке. Крепус открыл дверь, и Альбедо, пошатываясь и аккуратно придерживая ножницы, залез на переднее сидение. Пока они ехали по лесу, ровный взгляд юноши блуждал по всему, что было внутри машины, а Крепус объяснял ему назначение того или иного объекта его интереса. Но, когда они наконец въехали в город, Альбедо стал с восхищением рассматривать ряды небольших каменных домиков с красными крышами, узкие мощëные улочки и людей, неторопливо идущих по своим делам. Крепус подумал, что он, видно, ни разу не выходил за пределы особняка и близлежащего леса. Трудно мальчишке будет социализироваться. Наконец они приехали к дому. Семья Рагнвиндров жила в большом двухэтажном коттедже со светлыми стенами и торчащей каминной трубой. Маленький газон возле входа был тщательно подстрижен, рядом росли две невысокие ëлочки, и сам дом выглядел уютно. — Проходи, не стесняйся, — Крепус открыл дверь. Альбедо, держа руки перед собой, осторожно вошёл внутрь. — Чувствуй себя как дома. Чай будешь? Или кофе? Пауков нет, уж прости, — он засмеялся с собственной шутки, в то время как юноша неуверенно озирался по сторонам. Сыновья уже были в школе, предупреждëнные, что отец может задержаться в поездке. Крепус, что-то напевая, подошёл к плите и принялся готовить завтрак. Альбедо тем временем рассматривал картины, висящие над большим столом. Они были нарисованы так искусно, что изображëнные на них люди, казалось, оживали прямо на полотне. — Кто нарисовал это? — спросил он. Крепус недоумëнно повернулся и, увидев, куда показывает Альбедо, хохотнул: — Фотоаппарат. Ты никогда не пользовался таким? Эта... Гм, машина, она может за пару секунд сделать изображение. В семье у нас художников нет. Альбедо задумчиво смотрел на фотографии. Однажды он взял большой лист бумаги у создательницы и нарисовал на нём её портрет. Рэйндоттир, как гордая мать, похвалила умения Альбедо, впервые держащего в руках — ну, или лезвиях, — карандаш. А потом она пропала. И Альбедо тратил долгие часы, дни и месяцы, рисуя портреты создательницы, а потом и изображения особняка, пейзажей в окрестностях, цветов, растущих в саду... С каждой новой картиной он понимал, какими посредственными были его навыки, когда он впервые показал Рэйндоттир своё творение. Вот почему он так заинтересовался яркими картинками в доме Крепуса. Продолжая рассматривать их, Альбедо обнаружил, что на нескольких карточках изображён длинноволосый рыжий мужчина с небольшой бородкой — сам Крепус. Где-то он был совсем молодым, где-то таким же, как сейчас. Часто встречались фотографии мальчика, как две капли воды похожего на Крепуса — такого же огненно-рыжего и кучерявого. Заметив интерес Альбедо, Крепус пояснил: — Это мой сын, Дилюк. Когда он вернëтся, я вас познакомлю. И с Кэйей тоже. Альбедо уже давно заметил, что на многих фотографиях был ещё один мальчик. Как и в случае с Дилюком, он был изображён как малышом, так и подростком. Должно быть, это и есть Кэйа. — Кто он? — спросил Альбедо, проводя пальцем по лицу юноши на картинке. — Тоже сын, — улыбнулся Крепус. — Дилюк похож на вас, а он нет, — удивлëнно заметил он. У Кэйи были тëмные волосы и несколько смуглая кожа. Глаза у Рагнвиндров были карими, у Кэйи же сияли ледяной голубизной. — Разве это важно? Ты тоже не совсем похож на нас, но, я надеюсь, что ты сможешь стать членом нашей семьи. Альбедо почувствовал, что его губы расплываются в лёгкой улыбке. Сможет ли Крепус заменить ему пропавшую создательницу? Как примут монстра в человеческом мире? Альбедо не знал, что его ждёт, но почему-то он верил этому человеку. В его сердце закралась робкая надежда, что теперь он наконец сможет избавиться от этого пожирающего изнутри одиночества.