О чудовище и его музе

Альбедо просидел на кухне вместе с Крепусом все следующие два часа, прежде чем послышался звук открывающейся двери. Кто-то повернул ключ в замочной скважине, дверь заскрипела, топнули уверенные шаги. Хлоп-хлоп. Ботинки оказались брошены в сторону. Хлоп. Сумка тоже на полу. Вешалка звякнула, когда на неё повесили плащ. Пришедший тихо выругался, когда задел плечом угол стены. Наконец Альбедо услышал звонкое: — Отец, я дома! Звук шагов стал приближаться к нему, когда Крепус встал и пошёл ему навстречу. Альбедо пришедшего не видел, но услышал, как мужчина похлопал того по спине и принялся за объяснения. Говорил он шёпотом, но хороший слух Альбедо позволил различить сказанное. — Дилюк, у нас гости. Пройди, поздоровайся и будь милашкой. Не пялься на его руки и лицо, веди себя естественно. — Что это значит? Что не так с твоим гостем? Он твой коллега? — Он наш друг. Какое-то время поживёт с нами. «Неужели я создаю впечатление того, кто требует такого особенного отношения к себе?» — несколько расстроенно подумал Альбедо. Тем временем Дилюк и Крепус зашли в комнату. Юноша скользнул по гостю быстрым оценивающим взглядом, тактично не обращая внимания на необычные детали его внешности. Альбедо уже понял, что он сильно отличается от нормальных людей. У создательницы тоже были красивые руки. У всех красивые руки, кроме него. Она не успела полностью закончить работу над ним, когда пропала, поэтому гомункул и остался с такими лапищами. Хорошо ещё, не как у Гончих разрыва, что до сих пор бегали в лесу рядом с замком. Ходил бы сейчас с собачьими лапами и когтями. Или это лучше ножниц? Альбедо понял, что его руки могут быть проблематичны. Особенно сейчас, когда Дилюк машинально протянул ему ладонь для рукопожатия: — Привет. Я Дилюк, — сказав это, он спохватился и всё-таки посмотрел на альбедовы ножницы. Неловко получилось. Альбедо же вовсе не знал, что при знакомстве принято пожимать друг другу руки, поэтому жеста Дилюка и не понял, недоумëнно пялясь на него. Рагнвиндр же смущëнно хихикнул и, налив себе в кружку чай, плюхнулся на стул рядом с ним. — Ты так и не ответил, как тебя зовут, — напомнил он. — Я Альбедо, — представился юноша, кивнув. Нетронутая чашка всё ещё стояла перед ним, когда он увидел, как Дилюк пьёт, и решил последовать его примеру. Он поднял руку, лезвием подцепил ручку и... Чашка со звоном упала на пол. Альбедо в страхе подскочил и отпрыгнул к стене, не ожидавший такого исхода. Дилюк тоже поднялся — его носки мгновенно промокли. Красивая полосатая чашка превратилась в кучку осколков, а чай медленно растекался лужей по сухому полу. — Простите, простите, — причитал Альбедо, крепко прижимая лезвия к груди. — Помочь убрать? Крепус с мягкой улыбкой убедил, что всё в порядке, затем принëс метлу и быстро убрал последствия альбедовой неуклюжести. — Нужно будет придумать тебе специальную чашку... — задумчиво поскрëб щетину Крепус. Альбедо же замотал головой: — Не стоит! Герр Крепус, мне не нужны особые условия! — Альбедо понял, что отличается от других людей, но не хотел усугублять эти различия. Он считал, что ему нужно лишь приноровиться к новой жизни, и он не только чашку, но и целый сервиз удержать сможет! К тому же не настолько он и был неуклюж — и рисовать умел, и эксперименты вместе с создательницей проводил. Чашки просто были непривычными. Все те годы, что он провёл в пустом замке, он вовсе не пользовался посудой. Крепус кивнул, уважая его решение, но всё же теперь перед юношей стояла кружка из пластика. Дилюк, продолжающий стоять в проходе, смотрел на стену позади Альбедо. Но, несмотря на обещание, данное отцу, он то и дело бросал беглый взгляд на самого гостя, интересуясь его необычными патологиями. Как такое вообще может быть? Кто этот мальчишка, и где отец его подобрал? Решив, что это не совсем бестактный вопрос, Дилюк сел за стол и обратился к отцу: — А как вы вообще познакомились? — Я... Я встретил его в лесу, — честно ответил Крепус. — Ты думаешь, почему я задержался — машина сломалась. Я переждал непогоду в доме у Альбедо. — Так значит, это твоё хобби — усыновлять детей? Крепус замялся. Если так посмотреть, то у него действительно какая-то сердобольная слабость к спасению одиноких сирот. — Надеюсь, ты не будешь против, если это так? — Не буду, — искренне улыбнулся Дилюк. — Я рад, что Кэйа — часть нашей семьи, и будет круто, если Альбедо тоже станет ей. Щëки гомункула слегка покраснели, и он спрятал лицо в кружке с чаем, старательно делая вид, что пьёт. Бывают ли у искусственных людей чувства? Последние несколько лет он чувствовал только одиночество, холод и пустоту, забыв обо всём остальном. Но, кажется, когда создательница ещё была рядом... Он любил её. Испытывал и радость, и счастье, и смущение. И теперь он снова научится чувствовать. За чаепитием и приятной беседой пролетело полтора часа. Телефон Крепуса зазвонил, после нескольких секунд разговора мужчина нахмурился. — Да, я скоро буду. На месте будете отчитываться, — наконец бросил он и положил трубку. Обратился к сыну. — Они перепутали все отчëты. Буду поздно. Проконтролируй, чтобы Альбедо и Кэйа чем-нибудь поужинали. И быстро вылетел из комнаты, оставив на столе недопитый чай в кружке. Хлопнула входная дверь, послышалось кряхтение автомобиля — никто и глазом моргнуть не успел, как Альбедо и Дилюк остались на кухне вдвоём. — Интересно, как долго он собирается ездить без запаски? — задумчиво сказал Дилюк. Рагнвиндр полоскал в раковине кружки, что-то напевая себе под нос. — Альбедо? — вдруг позвал он. Дождавшись ответного мычания, продолжил. — Мне тут школьный проект делать надо, ты не против, если я тебя оставлю? Альбедо помотал головой. Неужели Дилюк считает, что ему нужен постоянный присмотр? Он так долго жил один и ничего, замок не поджёг, лес не взорвал. Конечно, если он не будет предельно осторожен, есть риск испортить мебель своими ножницами, но это вполне предотвратимо, если не случится непредвиденной ситуации. Дилюк с благодарной улыбкой кивнул. — Ты можешь посмотреть телевизор в соседней комнате, — бросил он напоследок. Его лëгкие шаги застучали по лестнице, дверь комнаты хлопнула, и Альбедо остался один. Он, не торопясь, допил чай, аккуратно придерживая кружку кончиком лезвия, затем снова начал разглядывать фотографии, пока не увидел ту, на которую до этого не обращал внимания. На ней был изображён Крепус: без бороды, длинные волосы старательно зачëсаны назад, на лице играет счастливая улыбка. Одетый в дорогой костюм, он придерживал за талию молодую девушку. На ней было красивое белоснежное платье, светлые волосы забраны большой заколкой, в руках огромный букет цветов. Как и Крепус, она улыбалась, но только глаза её оставались печальными. Девушка совсем не была похожа на Дилюка, а потому Альбедо и не понял, что она является его матерью, которая умерла спустя несколько часов после рождения сына. Решив как-нибудь расспросить Крепуса об этой даме, Альбедо откинулся спиной к стене и прикрыл глаза. Прошлой ночью он не спал, переживая из-за присутствия в доме незнакомца, зато сейчас быстро задремал, несмотря на то, что всё ещё не мог с уверенностью сказать, что чувствует себя в безопасности. Дремота медленно переросла в глубокий сон, Альбедо погружался в сладостную темноту, напрочь забыв, где находится. Его не разбудил ни хлопок входной двери, ни громкий возглас пришедшего. Тот влетел на кухню, сразу распахивая холодильник, и лишь спустя пару секунд до него дошло, что он здесь не один. От неожиданности он выронил из рук открытую банку с джемом, которая, чудом не разбившись, раскинула по полу красные липкие брызги. Но незнакомец продолжал сидеть на стуле с закрытыми глазами. Его голова слабо покачивалась в такт дыханию, и он даже не вздрогнул от шума, устроенного обитателем дома. Ещё больше тот был шокирован, когда увидел, что всё лицо странного гостя испещрено шрамами, а руки... Руки вместо пальцев оканчивались чëртовыми ножницами. — Охренеть, — выдохнул он и повысил голос. — Дилюк, а это вообще нормально, что у нас на кухне дрыхнет какая-то лохматая чувырла, ограбившая канцелярский магазин? Он был уверен, что брат закатил глаза. — Это Альбедо, он будет жить с нами, — послышался ответ со второго этажа. — Твой новый парень? — Твой. Юноша хмыкнул, решив, что этот зануда слишком занят для толковых объяснений, и придётся выспрашивать у отца, подошёл к этому Альбедо, перешагнув через лужицу джема. Не подходя слишком близко, он вытянул руку и ткнул спящего пальцем в бледную щëку. Никакой реакции. Он повторил процедуру ещё несколько раз, прежде чем чудик, сошедший с постера фильма про психопатов, медленно сбросил с себя оковы сна. Его взгляд недоумëнно скользнул по кухне, пока не сфокусировался на лице, что улыбалось перед ним. Тогда он вздрогнул, машинально дëрнул рукой, задев длинными лезвиями сахарницу на столе, а потом и собственное лицо; вскочил со стула, зацепился и упал вместе с ним на пол. — Тихо, тихо ты! Я всегда считал себя красивым, не разубеждай меня в этом! Не может моё лицо так напугать! Меня вот пугают твои ножницы, я же так бурно не реагирую! Альбедо сверлил незнакомца удивлëнными глазами. Это был тот самый мальчик с фотографий. Смуглый, голубоглазый и высокий. Только причëска отличалась: волосы на детских снимках были тëмными, а сейчас были выкрашены в синий и собраны в неряшливый хвост, длинная чëлка практически полностью закрывала правый глаз. На нём был такой же костюм, как на Дилюке, однако гораздо менее опрятный. Наконец Альбедо тихо выдавил: — Извините... Я уберу. И вы не страшный, это я от неожиданности так сделал, вы красивый. Юноша лишь усмехнулся — только встретились, а ему уже комплименты делают. Его считали тщеславным и несколько самовлюблённым, и он всячески подкреплял такую репутацию. Он протянул руку, помогая Альбедо подняться. — Я Кэйа. — Альбедо. — Знаю. — Я тоже. Руку Альбедо не принял, боясь поцарапать. Держа лезвия за спиной, он встал напротив Кэйи. Тот заметил царапину, которую по неосторожности оставил себе гомункул. Щëку наискосок перечëркивал свежий порез, кровь уже собиралась мелкими каплями возле подбородка. — Чудик, тебе нужен пластырь? Ты неслабо так заехал себе по лицу. Он быстро подошёл к шкафчику, загремел какими-то склянками, и лица Альбедо вдруг коснулось что-то холодное и одновременно обжигающее. Кэйа осторожно продезинфицировал царапину, заклеил пластырем и отошёл на пару шагов, убрав руки от лица гостя. Альбедо даже возразить не успел, так быстро он управился. В этот момент спустился Дилюк. Его взгляду открылась картина эпического побоища. Возле холодильника пол заливал кроваво-красный джем, у стола был рассыпан сахар, новый знакомый отца с виноватым видом и пластырем на щеке рассматривал Кэйю. Рагнвиндр вздохнул. — Я вижу, вы поладили.