8:1—13

Третий день начался с того, чего все они так боялись. Геотермальные реакторы из-за постоянных землетрясений от разрывов бомб начали поочередно выходить из строя. Проявлялось это как веерные отключения электроэнергии в отдельных секциях Геофронта – спертым воздухом дышать было противно, несмотря даже на то, что системы регенерации кислорода работали на пределе своих возможностей. Монорельсовая дорога была отключена – несмотря на то, что на ее питание уходило смехотворно мало энергии, по сравнению с Евами или снабжением целого города, удары по поверхности сильно расшатали железнодорожные пути, и пускать по ним поезда стало опасно. Теперь больных в госпитали доставляли вертолеты и конвертопланы – но и их топливо было уже на исходе. Всего наверху, между километровой высоты провалом и фронтом неумолимо наступающего пламени и расплавленного металла оставались зажатыми приблизительно семь тысяч человек – узнать это удалось только благодаря интеркому, который чудом не вышел из строя. Некоторые из них рискнули пройти по монорельсовым путям – и те, кому удалось не сорваться, принесли не самые радужные вести. Конструкция во многих местах была повреждена настолько, что еле выдерживала вес среднего человека – особо хлипкие пролеты приходилось проходить поодиночке, обвязываясь веревками и отчаянно балансируя, чтобы не обрушить всю секцию. А пламя на поверхности и не думало успокаиваться – тем более, что в него подкидывали все новые и новые поленья бомб и снарядов, продолжая плавить и прогрызать путь в сердце Геофронта в том месте, где броня была прочнее всего. Чтобы сломить дух тех, кто уже был сломлен мощью примененного оружия. Число умерших перевалило за две тысячи – причем подавляющее большинство умирало именно из-за лучевой болезни, что было странно. Рицко знала, что современное термоядерное оружие давало малое радиационное поражение и в целом считалось относительно маломощных атомных бомб довольно чистым. Неужели их настолько сильно хотят убить, что применяют не просто ядерное оружие, но и радиологическое? С другой стороны, есть ли разница? Найти в лаборатории рабочий масс-спектрометр было невозможно, как и добыть образец с поверхности. Она помогала в госпитале столько времени, сколько могла выделить, а в оставшиеся часы и минуты ужимала короткие периоды нервного сна и долгую ругань с техниками, ремонтными бригадами и сотрудниками службы обеспечения, которые поначалу отказывались выдавать лучшие медикаменты NERV пострадавшим гражданским. Теперь же запасы лекарств и перевязочных материалов подходили к концу. Бинты пробовали стирать, стерилизовать и использовать повторно, пускали на перевязку обычную ткань, но это были крохи по сравнению с недостачами. Она нашла Фуюцки в его кабинете. Он был мертв – совершил сэппуку, как настоящий самурай, даже без секундантов. Вроде даже написал стихотворение-танка – она не стала читать, вызвала бригаду врачей, и долго боролась с приступами тошноты, скорчившись в коридоре. Решив проверить свою лучшую подругу на тринадцатом складе, она застала ее в окружении плачущих девчонок из школы, в которой учились Дети. И если Рей оставалась бесстрастна, как и большую часть времени, то Аска Лэнгли Сорью и Хикари Хораки, обняв всхлипывающую Мисато, рыдали в голос. – Что случилось? – обеспокоенно спросила Акаги. В ответ Рей протянула ей замызганный лист, на котором корявым почерком Синдзи было написано, что они с Тодзи и Айдой отправляются наверх по монорельсу – искать возможные выходы, чтобы остановить это безумие. Они взяли с собой запас еды и воды, медикаменты и защитные комбинезоны, и обещали связаться с Мисато и девочками по интеркому сразу же, как только доберутся наверх. Вот только, судя по указанному в записке времени, ушли они больше шести часов назад. А интерком перестал отвечать за два часа до ее визита. – Тодзи… это он их подбил… – икая от слез, прошептала Хикари, – Сакура умерла, его дед умер… он сказал, что его тут больше ничто не держит. Айда сказал, что его отец может связаться с JSSDF и прекратить этот ужас. – А дурак-Синдзи пошел с ними за компанию, – злобно добавила Аска, – Хотя мы и говорили им остаться и никуда не идти. Связи с убежищами все еще нет? Рицко устало покачала головой. Рыжеволосая девочка, издав сдавленное рыдание, спрятала лицо в ладонях. Ее плечи дрожали и дергались. Еще в конце второго дня с «крыши» Геофронта вниз полетело первое тело. Суицид. Потом второе. Третье. И еще. На третий день трупы уже никто даже не пытался убирать. Даже если Синдзи с друзьями и не дошел до вершины Геофронта – теперь узнать итог его похода было бы невозможно.