Somebody To Love (Тот, кто влюблен)

Прошла неделя с тех пор, как Вероника отъехала в родительский дом. Погода стала теплее, и холодный, унылый туман Лондона превратился в румяную весну. Деревья стали зеленее, почки распустились на них пышными лепестками, а люди начинали снимать пальто и заполнять улицы живым гулом. Чонгук находился у Тэхёна дома каждый день в течение последней недели — как только заканчивались его занятия, тот забирал его и отвозил к себе. Иногда он ненадолго заскакивал к себе домой, но всегда был уговорен мужчиной остаться на ночь, и тогда он чувствовал, как внутри у него зарождается чувство вины за то, что он так пренебрегает Рози — но, с другой стороны, она была слишком занята на работе и спала, как только возвращалась. Однако это не очень помогало уменьшить угрызения совести Чонгука. Солнце зашло уже несколько часов назад. На смену ему пришла луна — могущественная — которая казалась такой безмятежной, но в то же время бдительной. Тэхён ухмыльнулся, увидев Чонгука, и быстро возбудился при мысли о нем, связанном. Младший согласился охотно, вернее, с радостью. Поэтому сейчас он лежал на кровати с повязанным синим платком на глазах и с перетянутым вокруг запястьев красным платком, приковывающим их к кровати. Он был обнажен, извивался под Тэхеном, издавая скулеж и жалкое хныканье. — Мой прекрасный ангел, — услышал младший хрипловатый голос Тэхёна. Тот целовал его обнаженную грудь, одной рукой рисуя небольшие круги на чужом теле, а другой вводя два пальца в парня. Чонгук вскинул бедра и позволил разочарованному стону слететь с его губ, когда не почувствовал желаемого трения. — Т-тэхён… — запнулся Чонгук, судорожно мотая головой из стороны в сторону. — Поцелуй меня… — Конечно, — прошептал Тэхён и прижался к нему губами. Чонгук почувствовал, как чужие пальцы двигаются дальше и достигают его простаты, и удовлетворенно выдохнул в поцелуй, когда наконец-то получил необходимое трение его члена о все еще одетого мужчину. Чонгук подался вперед, испытывая неловкую потребность в том, чтобы Тэхён коснулся его всего. — Малыш, — сказал Тэхён, скорее констатируя факт, чем зовя младшего. Он начал массировать простату Чонгука своими длинными пальцами, и тот почувствовал, как его голова закружилась от удовольствия, как будто внизу живота у него разгорелся огонь. Стоны становились громче, дыхание — короче, руки оставались поднятыми, стянутые тканью, но он не жаловался. Видя только темноту, он еще больше ценил прикосновения, пальцы и голос мужчины. — Тэ-тэхён, — захныкал Чонгук, прикусив губу так сильно, что у него выступила кровь. — Боже… п-пожалуйста… — выдохнул он, чуть ли теряя сознание. Тэхён утешительно погладил его. — Какой красивый вид, — сказал он, целуя его грудь и видя, как сжимаются его бедра и непроизвольно поднимаются от аккуратных движений, которые он делал, касаясь простаты. — Как пьяняще видеть тебя таким податливым в моих руках. Ты готов отдать мне все, — восхищенно сказал Тэхён. — Ты позволил мне обуздать твои чувства. Доверишься ли ты заняться любовью с тобой, душа моя? — Да, — выдохнул младший. — Я люблю это. Очень. Когда… когда ты овладеваешь мной. Касайся меня больше, пожалуйста. Я так люблю твои прикосновения, — сказал Чонгук, смачивая губы языком. Тэхён оставил на них поцелуй. Он вынул пальцы и, вцепившись ими в кожу бедер и приподняв их, довольно быстро ввел член. Чонгук издал писк, его румянец на щеках напомнил Тэхёну о весне. Его бледное, словно луна, тело извивалось на простынях, пока мужчина хорошенько его трахал. — Я не могу представить, насколько тяжела была бы твоя жизнь, если бы ты не почувствовал этого, — оскалившись, прошептал Тэхён, смотря на своего беспомощного мальчика, который отдал узда правления в руки жесткому Тэхёну и только хныкал, отчаянно пытаясь тереться членом о чужое крепкое тело. Тэхён видел, как слезы просачиваются сквозь платок, повязанный вокруг головы младшего, поэтому оставил на тех местах поцелуи. Он знал, что не может украсить шею Чонгука засосами, хотя ему этого очень хотелось — их жены иногда им просто мешали. Тэхён продолжал вдалбливаться в Чонгука, шепча ему на ухо всякие грязные фразы. Чонгук быстро кончил. Он не стеснялся своего поведения, румянец на его щеках свидетельствовал о кайфе, который он испытывал. Тэхён тоже скоро кончил, насладившись тем, как Чонгук выкрикивал его имя своим ломким, красивым голосом. Он снял презерватив и встал с кровати, чтобы выбросить его в мусорное ведро. Обернувшись, он с удовольствием отметил вид обнаженного Чонгука: спина его была выгнута, от чего талия казалась меньше, чем когда-либо, под этим углом, бедра были сжаты вместе, пальцы дрожали, а слезы продолжали каскадом стекать по щекам. Он замотал головой по сторонам, словно гадая, где же Тэхён. — Тэхён? — позвал Чонгук, испугавшись его отсутствия. Мужчина подошел ближе к кровати. — Можно я сфотографирую тебя? Я бы хотел навсегда запечатлеть твой вид. Чонгук кивнул. — Д-да, — не колеблясь, согласился он. Тэхён взял свой черный фотоаппарат с серебряными краями и незаметно прикурил сигарету. Встав рядом с кроватью, он одновременно выпустил дым изо рта и сделал снимок своего красивого мальчика. Он отложил фотоаппарат, а затем забрался на кровать, чтобы развязать платки вокруг его запястья и глаз. Когда они были сняты, Чонгук поднес руки к груди и моргнул влажными глазами. — Прекрасно, — пробормотал Тэхён, наклонился и поцеловал его в губы, держа сигарету в свободной руке. Старший отстранился, ложась рядом. — Мне не стоит оставаться сегодня, — прошептал Чонгук, когда Тэхён перекинул руку через его талию и выбросил остатки сигареты в пепельницу рядом с кроватью. Тэхён хмыкнул. — Чушь. Ты должен остаться на ночь, и ты останешься, — сказал он, целуя его в шею. Чонгук зашевелился в его объятиях, а затем повернулся к нему лицом. Мужчина почувствовал поцелуй на своей щеке. — Тэхён, — мягко сказал Чонгук. — Я обменялся с Рози менее чем пятью словами за неделю. Это нечестно по отношению к ней, — сказал он, и Тэхён открыл глаза. — Разве ты не говорил, что она занята работой? — Тэхён положил руку на голое бедро Чонгука. — Не волнуйся, ягненок. Это всего лишь еще одна ночь… — Ты так говоришь каждый раз, — сказал Чонгук, сев и сделав резкий вдох. — Мы не можем просто бросить все дела и проводить каждую минуту вместе, как бы мне это ни было приятно. Мы не можем делать вид, что мы во Франции. Тэхён наблюдал, как младший встает с кровати, он видел те маленькие фиолетовые синяки, которые его губы оставили на внутренней стороне бедер Чонгука — они прекрасно блестели под лунным светом. Чонгук подобрал свое нижнее белье и просунул в него ноги. Тэхён хмыкнул. — После всего, что произошло сегодня ночью, разве ты не думаешь, что заслуживаешь немного заботы с моей стороны? Дорогой, я всего лишь пытаюсь позаботиться о тебе. Я предполагал, что ты будешь слегка потерян после нашего секса, но… — Я в порядке, Тэхён. Честно, — Чонгук схватил брюки, лежавшие на кровати и быстро надел их, прежде чем мужчина поднялся с места в одних брюках и с новой незажженной сигаретой в руке. Тэхён недобро прищурился. — Ты использовал меня для секса, а потом решил просто уйти, да? — спросил он срывающимся голосом. В его глазах блеснул намек на раздражение. Чонгук нахмурился, удивляясь его словам. — Н-нет. Почему ты так говоришь? Ты же сам настаиваешь на том, чтобы мы занимались подобными вещами… — Не делай вид, что ты этого не хочешь, ягненок. Ты опять собираешься изображать невинность? Тебе это уже не идет, — прошептал Тэхён, сжимая запястье Чонгука. Тот выдернул руку, неуверенно смотря на мужчину. — Ты злишься на меня? За… за что? За то, что я не отклоняюсь от своей ответственности перед Рози, но все равно кручу этот… этот роман с тобой? — растерянно спросил он. Тэхён посмотрел на него, а затем сухо усмехнулся. — Ты шутишь сейчас? — негромко спросил он. — Роман? Это то, что ты думаешь о наших отношениях? — А разве это не так? — спросил в ответ Чонгук. — Я всего лишь прошу тебя остаться на ночь, а ты делаешь вид, будто я какая-то отчаянная девица, которая не хочет тебя отпускать, — сказал Тэхён, и Чонгук недоверчиво хмыкнул. — Ну ты так себя ведешь, Тэхён! Каждый вечер, когда меня здесь нет, ты звонишь мне и просишь приехать! Ты даже не позвонил своей жене, а она уехала на целую неделю к больной матери! — Как будто ты такой хороший муж. Ты хоть знаешь, что нравится Рози? Спрашиваешь, как у нее дела на работе? — огрызнулся Тэхён, крутая в пальцах сигарету. — Так позволь мне быть хорошим мужем! Я признаю, что не очень хорошо обращаюсь с Рози, но меня заставили жениться, Тэхён. Рози никогда не признается в том, что она сделала — она убедила мою мать, что я люблю ее, а мне сказали, что я женюсь, только утром в день свадьбы. Я стараюсь сдерживать свою злость, но ты… ты сам решил жениться на Веронике. Так что веди себя соответствующе, — сказал Чонгук и развернулся, чтобы уйти. — Ты хочешь, чтобы я вел себя соответствующе? — спросил Тэхён, подойдя к нему ближе. Чонгук начал спускаться по лестнице, и он последовал за ним. — Ты этого хочешь, Чонгук? Потому что это сильно осложнит наши с тобой отношения, любовь моя, — сурово сказал Тэхён и увидел, что Чонгук остановился у двери, разглядывая свои ботинки. — Ты знаешь, что я не об этом, Тэ… — Тогда не говори так, — прорычал Тэхён, схватив его за талию и притянув ближе к себе. — Не притворяйся, что ты не зависишь от моей любви, — прошептал он ему в щеку, а затем прижал их губы друг к другу. Чонгук издал звук внезапного замешательства во время поцелуя, чувствуя, как Тэхён пытается просунуть свой язык в его рот. Он быстро отстранился, выпустив сбивчивый вздох, и обескураженно посмотрел на Тэхёна, который через секунду начал целовать его шею, сжав руками талию. — Что ты… — запинался Чонгук, пока руки Тэхёна опускались к его заднице. — Тэхён… — мужчина крепко прижимал его к себе. — Тэхён! — резко выкрикнул Чонгук, отталкивая его от себя, — что с тобой? — сказал он, нахмурившись. Тэхён тоже выглядел шокированным и растерянным. — Я не могу проводить с тобой каждую чертову ночь! Мужчина сглотнул вязкую слюну, а Чонгук быстро обулся и схватил свое пальто. Тэхён выглядел отчаявшимся, испуганным, его глаза расширились в тревожном страхе. — Не уходи, пожалуйста, — мягко попросил Тэхён. — Я не останусь здесь с тобой, не сегодня, — сказал Чонгук, потянувшись к двери, но Тэхён схватил его за руку. — Прости… прости, я не хотел быть таким агрессивным. Мне очень жаль, просто останься на одну ночь. Последнюю ночь, я клянусь… Я обещаю, что ты сможешь уйти после… — заикался он, словно изо всех сил пытаясь сохранить самообладание. — Пожалуйста, просто… — Тэхён, — мягко сказал Чонгук, смотря на мужчину большими от беспокойства глазами. — Поспи немного, пожалуйста, или, если хочешь, позвони Веронике, но я остаться не смогу, прости меня. Увидимся позже, — Чонгук вышел из дома, быстро закрыв за собой дверь. Тэхён смотрел на нее выпученными глазами. Осознание того, насколько жалко звучали его слова, насколько… насколько отчаянно и навязчиво звучал он, поразило его и вызвало у него негодование. А он-то думал, что это Чонгук прилипчивый. Со слегка подрагивающими руками Тэхён направился в свою спальню, где подошел к телефону, висевшему на стене, и поднес его к уху, набирая номер. Несколько секунд шли гудки, прежде чем он услышал тихий вздох. — Наконец-то вспомнил о своей жене? — раздался голос Вероники. — Я просто хотел спросить, стало ли твоей маме лучше, — Тэхен услышал чужой кашель в трубке. Наступила тишина. — Нет. Врачи говорят, что болезнь неизлечима. Возможно, мне придется остаться дольше, чем я планировала. — Ничего страшного. Я тоже могу приехать, если нужно. Уверен, тебе не хочется в такой момент находиться одной… — Мне не нужна твоя помощь, Тэхён. Не надо меня жалеть. Тэхён замолчал на долю секунды, а затем сухо хмыкнул. — Да, как скажешь. Пока, — пробормотал он и, не дав ей ответить, прервал телефонный звонок. После мужчина подошел к своей кровати и лег, убрав неиспользованную сигарету на стол. Он чувствовал, как его сердце учащенно бьется, желудок скручивается, а голова кружится. Тэхён сжал в руках подушку, глубоко вдохнул и закрыл глаза. Он думал о Чонгуке. Он думал только о том, каким расстроенным он выглядел перед уходом. Тэхён крепко зажмурил глаза, желая, чтобы Чонгук сейчас оказался в его объятиях.

***

На следующее утро Чонгук готовил для Рози завтрак, так как встал раньше. Она же проснулась в восемь утра и уже собиралась на работу. По привычке, как она делала каждый день, Рози поспешила на кухню и, увидев мужа, приостановилась. — О, ты сегодня здесь. Чонгук улыбнулся. — Да, работа с Тэхеном закончена, — сказал он. — Я приготовил тебе завтрак. — О-ох, это очень мило с твоей стороны, спасибо, — тихо сказала Рози. Чонгук подхватил поднос и поставил его на обеденный стол. Он уже собирался налить чай в маленькую чашку, но тут к нему подбежала девушка. — Не стоит, я сама. Ты и так много чего сделал! Спасибо, — Рози поцеловала его в щеку. — Не волнуйся, Рози. Я просто… — начал Чонгук, но она схватилась за чайник в его руках. — Пожалуйста! Не делай все это для меня, мне очень неловко, — честно призналась Рози, и Чонгук выпустил чайник из рук, выглядя при этом неуверенно. — Ты… ты мужчина, ты действительно не должен делать такую работу по дому. Я бы справилась сама. Чонгук нахмурился. — Я просто готовлю для своей жены. Ты могла бы быть более благодарной. — Зачем? Я что, плохо готовлю? О боже, неужели я плохо готовлю? Я знала, что быть медсестрой — плохая идея. Я уже давно не готовила хорошую еду, не так ли? — испуганно лепетала Рози. Чонгук покачал головой. — Нет-нет, я… я хотел сказать… я сделал это, чтобы отплатить тебе… — Отплатить мне? Я ничего такого не сделала. Если уж на то пошло, то это, скорее, я должна отплатить тебе, — Рози растерялась. — Ты сейчас тоже работаешь, и ты заслуживаешь, чтобы о тебе время от времени заботились, — сказал Чонгук, слегка улыбнувшись ей, но жена все еще выглядела немного сомневающейся. — Мой отец никогда не готовил для моей матери, — сказала Рози натянутым тоном. — Твой отец и я — разные люди, — сказал Чонгук, как будто это было очевидно, и, когда Рози кивнула и села за стол, выдохнул и повернулся, чтобы уйти в сторону диванов. Чонгук увидел на журнальном столике фотографию и поднял ее. — Это прислала моя сестра. Это из ее нового дома. Разве он не великолепен? Она говорит, что жить в Бристоле очень даже неплохо, — делилась Рози новостями. У нее было три сестры — две старшие и одна младшая. Все они вышли замуж раньше нее. Чонгук посмотрел на фотографию. На ней две старшие сестры Рози, одна из которых была беременна, стояли перед камином со своими мужьями, которые были крепкими, здоровыми мужчинами. У одного из них были взлохмаченные черные волосы и усы, а у другого — гладкие светлые волосы. Они являлись образцом идеальной домашней семьи с идеальной жизнью и женами, которые не работали. Один из мужей был полицейским, другой — механиком, и оба были довольно успешны в своих областях. Они были мужественными, сильными. В молодости участвовали в войне. Чонгук посмотрел на Рози. — Ты когда-нибудь хотела быть похожей на своих сестер? — Я довольно часто об этом думаю, — тихо призналась Рози. Чонгук отвел свой взгляд. Он опустил фотографию, а затем неосознанно приложил пальцы к пересохшим губам. — У тебя есть какая-нибудь помада? Все губы пересохли, — сказал Чонгук. Рози замерла. Чонгук повернулся, чтобы посмотреть на нее, и увидел, как она странно на него поглядывает. — Да, в сумочке, — пробормотала Рози. Чонгук взял ее сумочку, которая лежала на диване, порылся в ней и нашел бальзам для губ, по форме напоминающий любую другую помаду. Он снял колпачок и, обнаружив зеркальце, прикрепленное к стене рядом с кухней, стал медленно наносить бальзам для губ, изучая свое отражение в зеркале, когда он водит им по нижней губе, а затем плавно покрывает им верхнюю. Остановившись, он на секунду сжал губы, все еще наблюдая за собой, прежде чем заметил легкий розовый оттенок бальзама. После Чонгук нанес еще один слой и увидел, как красивый глянцевый розовый цвет лежит на его губах и как он контрастирует с его бледной кожей. Он нанес еще один слой, оттенок стал еще ярче, губы стали казаться еще розовее. И он уже был готов нанести еще один, как вдруг… — Я не думаю, что тебе нужно делать это так много раз. Одного вполне достаточно, — сказала Рози. Чонгук отодвинул помаду от своих губ, хмыкнул, закрыл ее колпачком и убрал обратно в сумочку Рози. Чонгук зачесал волосы набок и начал перекатывать бриллиант на своем ожерелье между пальцами, думая о Тэхёне, о том, каким грустным он выглядел, когда Чонгук уходил. Его глаза, обычно такие темные и пугающие, выглядели в тот момент как у брошенного щеночка. Чонгук вздохнул, а затем перестал теребить драгоценный камень. — Тебе не кажется, что серебро выглядит… — он остановился, увидев, как Рози встала и, схватив свою сумочку, направилась к двери. — Ты так быстро уходишь? Я думал, что работа начинается только в девять, — озадачился Чонгук. — Я решила сегодня уйти пораньше, — бросила в ответ Рози. Чонгук выглядел растерянным. Она никогда так не сердилась. — Все в порядке? — Почему ты не можешь себя вести как другие мужчины? — раздраженно спросила Рози, нахмурив брови. Чонгук замер, ошеломленный этим неожиданным заявлением. Рози отчаянно вздохнула. — Я только что… я только что позволила себе грубо разговаривать с тобой, а ты даже не повысил на меня голос. Я знаю, что ты всегда был довольно тихим, но разве… разве тебе не хочется иногда быть мужественным? Чонгук почувствовал себя оскорбленным, немного задетым этими словами. Он никогда не был мужественным, и он знал это. Он знал это, потому что мальчики в его школе всегда обижали его и обзывали за это. Он знал это, потому что его сверстники-мужчины всегда называли его женственным или трусливым. Конечно он хотел быть мужественным. Всегда. Рози резко выдохнула, когда Чонгук посмотрел на нее своими грустными глазами. — Извини, — прошептала она, глянув вниз и после прикрыв глаза. — Мне правда очень жаль. Я не хотела говорить все это. Я просто… не выспалась ночью. Чонгук кивнул, и его рука бессознательно поднялась, чтобы дотронуться до своего маленького бриллианта, висевший у него на шее. Рози посмотрела на него, и он отвернулся. — Л-ладно. Тебе лучше пораньше пойти на работу, скоро может пойти дождь, — спокойно сказал Чонгук. Рози кивнула и повернулась, чтобы уйти. После ее ухода Чонгук сел на диван, сдерживая слезы, которые грозили политься из его карих глаз. Он не думал, что Рози, которая знала его в школе и видела, как его почти каждую неделю дразнили другие мальчики, может все это сказать. Чонгук понимал, что она была права, но от этого менее больнее от ее слов не становилось.