Знаки

      Он не любил врачей. Всегда считал их равнодушными, чёрствыми людьми, которых не трогают чужие страдания.       Он помнил, как попал однажды с матерью в приёмное отделение одной клиники. Они тогда только переехали в этот город, денег не хватало ни на что, мать практически не спала, разрываясь между двумя работами и заботой о сыне. Яо тогда впервые пошёл работать вместе с матерью, чтобы помочь хоть немного. Хроническая усталость привела к тому, что Мэн Ши упала в обморок на кухне кафе, зацепив при этом сковороду с кипящим маслом, которое обожгло её руку. Клиника находилась недалеко от кафе, они добежали до неё сами. А вот в самой клинике им пришлось сидеть в коридоре в ожидании свободного врача больше часа. Мама тихо плакала от невыносимой боли, а Яо умирал от той боли, что разрывала ему сердце. Но что мог сделать он, 14-летний мальчик, чтобы помочь ей?       Не выдержав больше этой пытки, Яо тогда вскочил, выбежал в общий коридор и схватил за руку первого попавшегося человека в белом халате. Кричал, чтобы спасли его мать, что он не отпустит того человека, пока он что-нибудь не сделает. И тот человек сделал! По случайности, Яо тогда схватил кого-то важного, и этот мужчина не только лично обработал рану Мэн Ши, но и громко потом ругал персонал, который после этого на цыпочках ходил вокруг бедной женщины.       Капли кипящего масла попали на мордочку лисички, что была на руке Мэн Ши, и нижняя часть рисунка деформировалась. Яо плакал, ему было очень жалко эту лисичку. Доктор тогда сказал, что ему тоже понравилась мордочка и очень жаль, что такой красивый знак теперь стал повреждённым. Но всё равно лисичка осталась красивой, не то, что у него, непонятная загогулина. И показал тогда свой символ - что-то похожее на изогнутый листочек. Яо тогда промолчал, хотя хотел бы сказать, что даже такая непонятная штука лучше, чем совсем никакой.       Этот доктор единственный, кто ему понравился из всей клиники. Тогда они не спросили его имени, а позже так и не сумели узнать, кто был их спаситель. Из-за травмы мама на какое-то время осталась без работы, поэтому нечем стало платить за жильё и их выселили. Пришлось переехать на другой конец города, на самую окраину, где за оставшиеся копейки они смогли найти крохотную комнатушку.       А сегодня ему предстоит встреча в той самой клинике, полной равнодушных врачей, и одного из них ему придётся защищать в суде. Его шеф Не Минцзюэ лично попросил отложить все дела и помочь его другу. Как же Мэн Яо не любил этого! Он должен бросить всё, над чем усердно работал, потому что какой-то врач-растяпа не удосужился хорошо провести операцию. Потому что люди для таких врачей ничего не стоят. А он должен его теперь ещё и защищать!       Но Мэн Яо был профессионалом, поэтому задвинул поглубже своё мнение и согласился взять это дело.       Он вернулся с утренней пробежки в дом, который купил не так давно для них с мамой. В тихом месте, недалеко от парка с озером, милый уютный домик с большой верандой и маленьким садом.       Мама уже встала и хлопотала на кухне.       – Мам, ну чего ты встала? Спала бы, я сам приготовил бы себе завтрак.       – Знаю я, лисёнок, как ты себе завтраки делаешь! Кофе на бегу – это не завтрак!       Яо поцеловал маму в щёку, привычно провёл пальцем по лисьей мордочке, и побежал в душ. Сегодня он должен выглядеть представительно!       Ровно в 9 утра Мэн Яо, одетый в безукоризненно сидящий костюм, с идеальной причёской и гордой осанкой, хоть немного добавляющей ему рост, вошёл в кабинет руководителя клиники. Он ожидал увидеть двух человек, но встретил его только представительный мужчина примерно лет пятидесяти, представившийся Лань Цижэнем. Они обменялись рукопожатием на европейский манер и присели в кресла. Третье кресло пустовало. Мэн Яо почувствовал неприятный укол - его настолько не уважают, что позволяют себе опоздать на встречу?       — Простите, мой племянник задерживается, видимо, что-то случилось. Он обычно очень пунктуален.       Значит, племянник! Работает у дяди, плохо оперирует, опаздывает... Ясно, придётся работать с мажором. Яо в мыслях печально вздохнул, но на лице сохранял вежливую улыбку.       — Всё в порядке! Господин Не Минцзюэ ввёл меня в курс дела, мне нужны будут материалы клиники для изучения...       У Лань Цижэня зазвонил телефон. Извинившись, тот ответил, помолчал в трубку и вскоре завершил странный разговор практически без слов.       — Ещё раз извините, господин Мэн. Мой племянник уже едет, какой-то женщине стало плохо на остановке, он задержался, чтобы помочь ей.       Ну конечно! Так он и поверил! Пытаются создать перед ним образ благородного врача. Только он прекрасно помнил, как все эти благородные врачи равнодушно проходили мимо бедно одетой женщины.       Мэн Яо начал раздражаться, по-прежнему не позволяя эмоциям отразиться на лице. Он потому и стал успешным адвокатом, что жизнь научила его скрывать не только свой изъян, но и свои чувства и мысли.       Через двадцать минут его клиент всё же соизволил появиться и дверь за спиной Мэн Яо отворилась. Он был готов увидеть молодого заносчивого парня с высокомерным выражением на лице, а потому не смог скрыть своего удивления, когда оглянулся.       В кабинет вошёл молодой, высокий и очень красивый мужчина. Но это как раз укладывалось в ожидаемые рамки. А вот что совершенно не укладывалось, так это потухший взгляд и поникший вид. Мужчина явно был подавлен морально.       Яо тут же нашёл в уме оправдание этому – наверняка тот боится за свою карьеру и свободу, а вовсе не расстроен из-за смерти человека. Но в этот раз почему-то он сам не хотел верить своим выводам. Скорее, он делал их по привычке, из-за многолетней злости на представителей этой профессии.       – Пожалуйста, простите за опоздание. Это было невежливо с моей стороны, – мужчина протянул руку адвокату. – Меня зовут Лань Сичэнь, это мне нужна Ваша помощь.       – Мэн Яо, адвокат. – Он пожал протянутую руку и замер.       Его сердце вдруг пропустило удар, а дыхание сбилось. Что это с ним? Яо смотрел на их сцепленные руки и чувствовал невероятное тепло от большой ладони с длинными красивыми пальцами. Он поднял свой взгляд на глаза напротив и просто утонул в их бескрайней грусти. Разве эти глаза могут лгать? Нет, не о свободе они печалились, не о карьере. В них разливалась боль от осознания фатальной ошибки, сожаление о чужой потерянной жизни, отчаянная вина и беспомощность.       Яо сморгнул наваждение, с усилием отвёл взгляд и выдернул ладонь. Возможно, слишком поспешно. Нужно взять себя в руки! Он профессионал, в конце концов, что на него нашло? Уняв слишком громкое сердцебиение, Яо сел обратно в кресло и принял свой обычный деловой вид, нацепив на лицо дежурную улыбку. Он разберётся с этим позже, сейчас нужно делать свою работу.       Обсуждение заняло более часа. Выслушав всю историю из первых уст, собрав все материалы, предоставленные клиникой, Мэн Яо, наконец, распрощался с Ланями и поспешил в свой офис.       Там, в тишине отдельного кабинета, в дорогом уютном кресле, он позволил себе снять маски, расслабить лицо и задуматься о том, что сегодня произошло.       Внутренний голос кричал о том, что нельзя доверять врачам. Все они друг друга покрывают, особенно если дядя виновного – глава клиники. Но сердце противилось, оно твердило, что такие глаза не сделаешь специально. Что этот доктор действительно раскаивается, ему реально плохо и больно! Он на самом деле пытался спасти того человека. Разум тут же ехидно поинтересовался, где же сердце видело таких врачей? Они существуют в природе? А память услужливо подкинула образ того самого доктора с непонятной загогулиной на руке, что помог его матери.       У Яо разболелась голова. Закинув таблетку в рот и заставив себя работать, он решил пока придерживаться нейтралитета и не делать никаких выводов относительно своего нового клиента. Особенно положительных, чтобы потом не разочаровываться в очередной раз.       С трудом дождавшись окончания рабочего дня, Яо добрался домой, купив по дороге букетик маминых любимых фиалок. Но на пороге его никто не встречал. Сердце, тревожно забившись второй раз за сутки, погнало Яо на второй этаж в мамину комнату.       Дома! Жива! Скрыв тревогу, Мэн Яо подошёл к спящей матери и опустился перед ней на колени, учась заново дышать. Мэн Ши проснулась от шороха одежды, улыбнулась сыну и заметила цветы, что сын всё ещё сжимал в руке.       – Лисёнок, ты вернулся! Я уснула, прости. Мне сегодня на остановке стало плохо. Повезло, что мимо проезжал доктор, он мне помог добраться домой, измерил давление, дал лекарства. Даже чай сделал! Очень добрый молодой человек. Но у него, почему-то, были такие грустные глаза...