***
Мордред навсегда покинул это злосчастное и гнилое место. Он скинул свой красный плащ в огонь и наблюдал, как медленно его искры пожирали ткань и всю дворцовую библиотеку, которую он поджёг. Ему было невероятно приятно смотреть, как пламя захватывало всю комнату, превращая в пепел метрические книги, архивные записи, какие-то научные трактаты, документы и карты. Но, к сожалению, он не мог больше оставаться и любоваться красотой стихии, ему было необходимо поскорее сбежать и отправиться в Аматы. Он уходил из Камелота не оглядываясь, проходил сквозь толпу слуг, кричащих о пожаре, слушал сладострастный звон колокола. Никто не пытался его задержать, он жил в Камелоте более полугода и вызвал ни единого подозрения, но для всего приходит конец. Друид прибыл в Аматский замок, чувствуя волнение и некоторый мандраж перед разговором с Морганой, но всё же он был уверен, что она даст согласие на его предложение. Он с лёгкостью нашёл ее, всегда чувствуя её магическую силу. Она была в дворцовом саду, наслаждалась тишиной и красотой природы среди цветов. Моргана сидела на деревянной лавочке перед достаточно узкой и длинной клумбой красных роз. Она внимательно рассматривала цветы, жадно вглядываясь в раскачивающиеся от ветра бутоны и шелковые лепестки. Мордред неспешно подошёл к ней и встал рядом с лавочкой. Она заметила его боковым зрением и вдохнула полной грудью, пытаясь скрыть ужасное напряжение во всем теле. — Сядь рядом со мной, — очень ласково сказала ведьма и подняла на него взгляд, чтобы проследить, как он исполнил ее просьбу. — Красивые цветы? — Да, — спокойно ответил друид, опираясь на подлокотник. — Почему красные? — Помнишь, ты подарил мне рубиновое колье? — Да, конечно, — он кивнул. — Ты тогда сказал, что камни — это кровь моих врагов, — она с растерянностью улыбнулась, обратно отворачиваясь к цветам. — Я посадила эти цветы, чтобы представлять их гниющие трупы в земле, а затем срывать и мять лепестки в руках, будто бы это действительно не цветочный сок, а кровь. Но потом я увидела насколько прекрасны эти цветы и я, как ни странно, перестала ненавидеть. — Перестала ненавидеть? — Да. Невозможно всесильно любить и ненавидеть одновременно… Или же я глупа и подвержена слабости, — тихо говорила ведьма. — Нет, ты не глупа. Чувства делают нас уязвимыми. И не только чувства, — с натяжкой проговорил друид, наблюдая за её сосредоточенностью на колышищихся розах на ветру. — Айра мне рассказала, что ты приходил, — она медленно и осторожно повернулась к нему, боясь встретиться с ним глазами. — Да, — он кивнул, ожидая её дальнейшего монолога. — Она мне всё рассказала, — с трудом произнесла Моргана и подняла глаза вверх, пытаясь найти успокоение в быстро плывущих по небу облаках. — Прости меня, что я не призналась тебе сразу. — Это наш общий ребенок, Моргана, и я действительно хотел бы знать, — ровно ответил Мордред, оставляя далеко позади любое недовольство. — Сейчас знаешь, — она не отрываясь следила за облаками. — В наших планах всё неизменно, как и должно быть. — И как ты себе это представляешь? — голос друида был строгим. — Ты собираешься сражаться? — Да, — несколько испуганно ответила она, — Артур уже собирает войска и планирует нападение. Ты знаешь, что будет, если я оставлю тебя на поле боя? — она резко повернулась и с решительностью посмотрела ему в глаза. — Мой сон сбудется. Ты погибнешь в Камланне, если я не буду сражаться. — Мы оба погибнем в Камланне. — Нет, — она покачала головой. — Да. Мы перебьем друг друга в этом невзрачном ущелье, оставив остров на растерзание. Разве ты хочешь победить брата ценой наших жизней? Она не смогла ответить ни слова и от безысходности вздохнула, вновь возвращая свой взгляд на красные розы. Ведьма чувствовала, что он был прав. — Ты изменилась. Изменилась с нашей встречи в Ишмире. Ты больше не страдаешь, не кричишь о расправах над камелотцами и не грезишь о кончине брата… — он тяжело выдохнул и поджал губы, — нет, мне, наверное, следует говорить не так… — Что? — она внимательно на него посмотрела, пытаясь предугадать странный ход его мысли. — Да, прости, — он откашлялся от накатившего волнения. — Да. Ты действительно больше не ненавидишь. Теперь это в прошлом. Кошмары, ненависть и… Война должны быть в прошлом. — Ты предлагаешь не сражаться с Артуром? — удивлённо и с ноткой надежды спросила она. — Я предлагаю подписать с ним мирный договор. — Он не согласится. — Согласится, если ты станешь моей женой, а я королём-соправителем саксонских земель, — с уверенностью сказал друид, и опустился на одно колено перед Морганой. — Выходи за меня замуж. Он дотянулся до её руки и крепко сжал её, пока она ошарашенно на него смотрела, словно не верила его предложению. Её сердце бешено забилось, дыхание стало совсем неровным и по телу пробежала дрожь. — Мы будем семьёй, потому что мы как никто другой достойны счастья, а не страха, скитаний и бесконечных сражений за свободу. Я не могу и не хочу менять твою жизнь и жизнь нашего ребенка на смерть Артура и отмщение. Сейчас у нас есть шанс построить своё королевство, внедрить законы, сделать мир лучше. И сделать это не разрушением от угнетателя и тирана, а построением противоположного. Мы могли бы сделать новое королевство свободным. Я уверен, что можно призвать оставшихся альбионских магов, чтобы попытаться возродить Старую Религию. У нас есть шанс на счастливую жизнь. — Ты любишь меня? — её голос дрожал. — Да, люблю, — он слегка улыбнулся. — Очень люблю, — с нежностью говорил Мордред. — И сейчас я не позволю тебе сражаться. Мы можем быть счастливы, Моргана, правда можем… Не сдерживая слёз, она резко потянула друида к себе за руку и поцеловала так, словно это был последний поцелуй, будто они уже стояли на грани жизни и смерти. Мордред опешил от её пронзительной ласки, но подчинился и ответил, нежно обхватывая её плечи. — Я согласна, — тихо сказала Моргана, с трудом отстраняясь и вытирая слёзы с лица. — Я согласна стать твоей женой. Он широко улыбнулся и погладил её по голове, не открывая взгляда от её глубоких и прекрасных зелёных глаз. — Поверь, нам не придется сражаться с ними, у Артура не будет выбора, кроме как подписать мирный договор. — Ты так уверен, что тебе он даст согласие. — задумчиво проговорила ведьма. — Почему? — Потому что я присутствовал на всех военных советах, где утверждались нападения и велись рассуждения о составах войск, я знаю все чертежи и планы камелотских крепостей и ближайших к нему. Потому что я выкрал все эти чертежи и карты, а затем поджог библиотеку. Я знаю слишком много, чтобы воевать со мной. — Тогда стоит надеяться, что мой брат не настолько глуп, чтобы начинать войну. — Придется написать ему письмо с предложением о мире. — Ты собираешься быть королем, ты и пиши, — она впервые за долгое время непринужденно улыбнулась. — У меня такое ощущение, что ты только что посмеялась надо мной, — он взял её за руки и скрестил их пальцы. — Нет, — она продолжила улыбаться. — Как будем праздновать свадьбу?***
Саксам был необходим праздник. По приказу Морганы весь замок украшали цветами, как и было в её сне, который она видела несколько месяцев назад. Она ходила по замку и не могла поверить, что у нее действительно есть шанс на счастливую жизнь, если удастся заключить мир с Артуром. Год назад она бы и не подумала, что она будет мыслить подобным образом и согласится отречься от камелотского престола в пользу личного счастья. Раньше она и не смогла бы разделить понятие счастье, власть и отмщение. Они все сливались в одно, но теперь всё совершенно изменилось. Наступил день её свадьбы, и Моргана надела темное красное атласное платье и венок из тех самых роз, которыми она так часто любовалась, чьи лепестки должны были играть роль крови её врагов… Ведьма оглядела себя в подобие зеркала и искренне улыбнулась, наслаждаясь этим прекрасным летним солнечным днём. Она спустилась вниз, в торжественную залу, где раннее устраивался пир в честь взятия Амат. Всё помещение было украшено цветами и вся челядь держала в руках разные букеты, на ком-то были бутоньерки или небольшие веночки из полевых цветов. Саксонцы были рады такому замечательному празднику и поздравляли свою королеву и нового короля, которого раньше знали как её главного советника. Мордред ждал её у сооруженного алтаря и с улыбкой наблюдал, как она неспешно шла к нему. Альфред готовился проводить церемонию по кельтскому обычаю и держал в руках несколько лент. Когда, наконец, Моргана взошла на алтарь, она вытянула руку и положила её на руку Мордреда, непрестанно глядя ему в глаза. — Я связываю Вас нерушимыми узами отныне и до скончания веков, — Альфред перевязал им руки одной лентой. — Узами любви, — второй лентой, — дружбы, — третьей, — и власти, — и четвертой, сплетая из них кельтский узел. — Я обещаю быть тебе верным другом, — начал говорить клятву Мордред. — Верной подругой, — продолжила Моргана. — Лучшим любовником. — Лучшей любовницей. — Единственной мужем. — И единственной женой, — ведьма широко улыбалась от чувства счастья и свободы. — Я всегда буду разделять твои мечты, надежды и чаяния. Я обещаю всегда быть рядом с тобой. — Если ты упадёшь, я подниму тебя; если ты заплачешь, я утешу; если ты засмеешься, я разделю твою радость, — продолжал друид. — Всё, что есть в мире, всё, чем я обладаю в этой жизни — всё твоё, отныне и во веки веков, — поклялись они одновременно, с нежностью взирая друг на друга. Окончив с брачными клятвами, они страстно поцеловались под радостные крики и хлопки своих подданных. Это был самый радостный миг за всю их жизнь, но тем не менее они знали, что стояли над пропастью, знали, что всё может обернуться не в их пользу, но сейчас они действительно были свободны и счастливы. Пир не был скромным, и саксы с жадностью и весельем поглощали все яства и танцевали под музыку, непринужденно радуясь замечательному празднику. Альфред сдержанно улыбался, глядя на свой народ, и тихо обратился к Мордреду, сидящему рядом с ним. — И долго ли продлиться эта радость? Когда отдавать приказ снаряжать каждого? — Когда Артур ответит на моё письмо о мире, — спокойно ответил друид, несмотря на то, что он не желал сейчас думать о войне. — Я послал его сегодня утром. — Вы верите в его благоразумность? — Я верю, что нам удастся последний раз обмануть его, — напряжённо сказал он, одарив сакса несколько волнительным взглядом. — Он должен думать, что наши силы действительно равны, хоть это и не так. — А если он узнает, что леди Моргана не может сражаться и половина нашей армии крестьяне и купцы? — Тогда, — друид залпом выпил вино, откидывая страшные мысли, — тогда он нападёт, и мы проиграем. — Я искренне желаю Вам счастья и мира, милорд Мордред, — с добротой в голосе произнес Альфред. — И я храню веру, что это возможно. — Я помню, что ты заботишься о своем народе в первую очередь, — Мордред оглядел собственный праздник, украдкой взирая на Моргану, которая пила вкусно пахнущий травяной отвар. — Это похвально. Я очень уважаю тебя за это, и хотел бы сделать то же самое для своего народа, но, к сожалению, его уже нет в живых. — Спасибо, милорд. Но теперь саксы и есть Ваш народ, и они Вам всецело доверяют. Мордред кивнул Альфреду и улыбнулся, вновь рассматривая веселящихся саксонцев. Он никогда себе и не мог представить, что сможет стать королём, а сегодня друид улыбался, глядя на своих подданных. Теперь главным было сохранить эту жизнь.