Рубины и розы

      Мордред пытался убедить её в ничтожности её сна, в напыщенном кошмаре от перенапряжения, в дурацких играх сознания, в напрасном страхе. Он чувствовал, что она не верила ему, но в то же время Моргана была неимоверно спокойна. Ему казалось, что впервые она так себя вела: не обсуждала как именно следовало убить ее брата, как они будут править Камелотом, и как все враги и предатели будут корчиться в муках, глядя на них. На самом деле Моргану сжигала изнутри совесть за её трусость и нерешительность, отчего она и не выдавала чрезмерно эмоциональных реакций. Она была разочарована в самой себе, чувствовала себя абсолютно потерянной, но также как и Мордред, она умела претворяться.       Друид покинул её под утро, как и всегда. Моргана лишь облегчённо вздохнула, когда захлопнулась дверь, легла обратно на постель и с головой укрылась простыней, желая даже от собственных покоев спрятать горькие слезы. Она измотала саму себя и вновь провалилась в сон, который уже видела.       Наступил рассвет, и первые солнечные лучи озарили пространство. Она шла вдоль ущелья, по грязи, смешанной с камнями, песком и мелкой галькой. Моргана перешагивала трупы камелотских рыцарей и саксов, внимательно рассматривая каждого павшего воина. Стервятники кружили над полем боя, не умолкая, и их крики оглушали любые иные звуки. Запах смерти, гниения трупов и запёкшейся крови, предательски обжигал лёгкие. Моргана отчаянно кого-то искала, каждый раз дрожащими руками и страхом переворачивая воина чем-то похожего на… Она облегчённо вздыхала, когда очередной мертвец оказывался не тем, кого она искала. Пока она не нашла его. Её сердце стучало быстрее с каждым шагом, приближающим ее к человеку, лежащему на земле. Её соратник был мертв. От горечи и боли она на упала на колени и дрожащими руками коснулась его лица. Холодный. Моргана громко закричала от боли и пыталась расшевелить мертвеца, поднимая его тяжёлые руки и потряхивая его за плечи. Бесполезно. Окончив бессмысленное занятие, она зарыдала и легла рядом с ним на землю. На небе не было ни облака, ни тучи. Оно было необычайно ясным, таким выразительном голубым, как и глаза покойника.       Моргана проснулась в холодном поту и крепко сжала руками простыни от боли и от ощущения чрезмерной близости будущего, что являл ей сон. Она тяжело дышала, пыталась прийти в себя, и когда ей удалось успокоить дыхание, она встала с постели и её стошнило. Моргана откашлялась и от тяжести в голове упала на пол. По её щекам снова текли слёзы. Она дрожащими руками прикоснулась к своему животу и погладила его, пытаясь представить своё будущее, если ей удастся выносить и родить этого ребёнка. Она не думала от него избавиться, выпив нужные настойки, ей стало страшно даже от вскользь промелькнувшей подобной мысли. Ведьма хотела стать матерью. Она продолжала лежать на полу, зажмурившись и рыдая, придумывая идеальное будущее, где у них всё будет хорошо, где у ребенка будет отец и ее любимый мужчина рядом. Когда она устала мечтать о несбыточном, чувствуя как горечь прожигала её сердце, Моргана медленно поднялась с пола и села за стол. Где-то среди книг, пустых склянок и бокалов лежали карты и чертежи, завернутые в кожаный переплёт. Она достаточно быстро нашла нужную географическую карту острова и начала внимательно изучать местность, пытаясь найти ущелье из своего сна.       В ней зародилось небывалое стремление к сражению, к главному сражению в своей жизни, которого она ждала семь лет, о котором ей всегда твердила сестра, именуя это её судьбой. Моргана сетовала на справедливость Богов, что если Мордреду суждено погибнуть, то и Артуру тоже, но сейчас она тщательно искала ущелье, надеясь, что полученное ею знание сейчас могло бы дать хоть какое-то преимущество.       Камланн.       Обнаружив злосчастное место, она швырнула карту на пол и вновь расплакалась, закрывая лицо руками.       Её сны всегда сбывались и от этого гадкого ощущения, она крепко сжала руки в кулак, ногтями царапая ладонь, и поклялась себе, что будет сражаться вместе с Мордредом, что ни за что и никогда не оставит его одного на поле боя. Другого выхода у неё не было.       В течение всей последующей недели она набиралась сил и решимости, чтобы бороться, и была готова к поездке в Карлеон, чтобы продемонстрировать свое влияние на острове.

***

      Артур стоял около своей преданной лошади и тщательно проверял походную сумку, так как Мерлину он отказал в своем сопровождении, оставив его охранять и в случае чего помогать Гвиневре. Король был взволнован предстоящей поездкой, и в последние дни его истязал один и тот же сон, где провидица, которую он сжёг около полугода назад, яростно твердила ему, что если не будет мира, то все покроется прахом, все его близкие будут кормить червей, а остров будет купаться в крови и в междоусобных распрях. — Всё готово к отбытию, сир, — Мордред отвлёк Артура от его важного занятия, и король обратил на него решительный взгляд. — Замечательно, — он попытался улыбнуться. — По коням, — прокричал король, и замковые ворота отворились, чтобы выпустить Артура в сопровождении двух рыцарей и десятка воинов-стражников.       Им предстояло чуть больше суток пути, учитывая намеченный перевал. Лето начиналось с продолжающихся с весны проливных дождей, что было, несомненно, хорошо для урожая, но несколько затрудняло дорогу. Пока что серые тучи лишь собирались, чтобы ближе к вечеру наградить землю ещё большим количеством влаги. Мордред радовался этой серости, он скучал по ней, по привычным туманам и ливням, так как в Арморике было достаточно солнечно, и за восемь лет жизни там он никак не мог привыкнуть к такому множеству светлых и ясных дней. Альбион был его домом, и вся плохая погода отзывалась теплотой в его сердце, напоминающей о детстве, о запахе леса после дождя, когда он мальчишкой резвился вдоль деревьев вместе с другими друидами. Сейчас он проезжал те же места, и тяжело вздыхал, оглядываясь на пустынные лесные опушки, слушая всё то же пение птиц и шелест листьев, но не чувствовал ничего тайного и магического как в детстве. Мордред помнил про свой план и начал медленно осуществлять его, превращая их путь в бесконечное блуждание по кругу вдоль леса. На это достаточно лёгкое магическое заклятие приходилось тратить много сил из-за того, что поддерживать его нужно было всегда.       Как должно было быть они проехали половину пути, но на самом деле продвинулись лишь на четверть. Артур ничего не заметил, как и Гвейн, и стражники, которые их сопровождали. Устав от восьмичасовой дороги, король отдал приказ остановиться на привал, где они и собирались переночевать.       На утро невыспавшийся Артур с прежней решительностью приказал двигаться дальше, напрасно надеясь к вечеру уже прибыть в Карлеон. Они вновь блуждали по кругу, совсем медленно продвигаясь к нужному месту. — Мы должны были уже давным давно пересечь реку, — задумчиво проговорил король, сверяя их путь с картой. — Что-то не так.       Он спешился с лошади и внимательно осмотрел местность. Они были среди всё того же леса, запутанные в круг заклятия друида. Мордред устало протёр глаза и тоже спешился с лошади, рассматривая деревья вокруг них. — Что не так? — с беспокойством спросил Гвейн. — Мы не могли сбиться с пути. — И я о том же, — сбивчиво ответил Артур. — Но мы ещё несколько часов назад должны были пересечь реку, и вообще выйти на равнину. — Сир, вероятно мы едем с меньшей скоростью, чем было рассчитано, — спокойно ответил Мордред, наблюдая за королём. — Возможно, — ответил Артур и оседлал лошадь.       Они продолжили путь, но ни равнины, ни реки не было впереди. Всё тот же лес. Артур чувствовал себя измотанным, и когда потемнело приказал остановиться на второй привал. Он внимательно рассматривал карту, пытаясь предложить, когда и где они отклонились от курса, но не мог. В подавленном состоянии он лег спать, и вновь увидел провидицу, бесконечно шептавшую одно и то же.       Утром они двинулись в путь, в надежде выйти из проклятого леса, но вплоть до темноты блуждали по кругу. Король начинал злиться, но надеялся, что уже завтра они выйдут на равнину. Но и этого не произошло.       На утро шестого дня этой пытки Артур был совершенно зол и практически не спал, пытаясь утихомирить самого себя и не видеть снова ту несчастную, сожжённую им, женщину. — Магия, — выплюнул Артур и порвал в клочья карту. — Магия! — злостно крикнул он. — Мы застряли здесь из-за моей сестры. — Сир, это не может продолжаться вечно, — пытался успокоить его не менее рассерженный сэр Гвейн. — Она не может бесконечно… — Мы уже опоздали к витенагемоту, — он закрыл лицо руками и сел на бревно. — Это и было её целью.       Мордред тяжело вздохнул и опёрся на ближайшее дерево, прерывая изматывающее заклятие, которое высосало из него практически все силы за эти дни. Он достиг желаемого, и с радостью бы сейчас провалился в сон, но нужно было подождать ещё немного времени до наступления темноты. Завтра им удастся продолжить путь и выйти на равнину. — Я бы убил её, если бы смог, — задумчиво произнес Артур, наблюдая как стражники вновь разбивали лагерь. — Но… — Что «но», сир? — спросил Гвейн. — Я почему-то вспомнил о детстве, проведенном вместе с ней, — с напряжением говорил король, поднимая глаза то на Гвейна, то на очень измотанного Мордреда. — Это было хорошее время. — Но это прошлое, сир, — устало протянул друид. — Да, прошлое, — он сглотнул и в его мыслях вновь восстал образ провидицы из его снов. — Но Моргана — моя сестра, и я подумал о другом решении. — Другом решении? — с удивлением переспросил Мордред. — О каком? — Я бы хотел сохранить ей жизнь. Отец бы не простил мне, если бы я казнил её, даже несмотря на её магические способности и мятеж, он любил её и сожалел, что она не нашла его поддержки и связалась с Моргаузой. — И как ты себе это представляешь, Артур? Она мечтает убить тебя, — возразил Гвейн. — Она рушит все наши планы. — Если мы не убьём ее, она убьет нас, — уверенно продолжил Мордред. — Она Верховная жрица, но не королева, у нее нет никаких прав, чтобы управлять народами и вершить судьбы людей. Магия — её единственное ремесло. — И что? Запереть её в клетке, как Саррум? — Нет, не как Саррум. — А как же? — друид нахмурился, внимательно вглядываясь в лицо короля, пытаясь понять его странную идею. — Она будет заперта на острове Блаженных, там где и должно быть её место, — решительно проговорил Артур. — Я предложу ей помилование и ссылку на остров, либо смерть.       Мордред подавил смешок от изложенной идеи Артура, на самом деле желая громко рассмеяться ему в лицо от услышанного. Друид счёл Артура непросто жестоким королем, но и малодушным и глупым человеком, который хотел в глазах иных людей быть добрым и снисходительным, а в случае Морганы — милосердным братом, прощающим всё причиненное ею зло, и дающее ей выбор либо сдаться, покориться его воле и заключить себя в клетку, либо умереть. Выбор был очевиден, и странно, что Артур не видел абсурда в собственной идее.       Наступило утро следующего дня, и им, наконец, удалось выйти на равнину, а затем пересечь реку, но было уже поздно.       К вечеру они прибыли к назначенному месту. Рыцари Карлеона не встретили короля Камелота и его делегацию с должным уважением, а лишь хмуро взирали на них, практически игнорируя их прибытие. Лорд Вартум попытался скрыть недовольство и сквозь зубы поприветствовал Артура, а затем объявил, что с помощью поддержки королевы Морганы и саксонцев лорду Руадану удалось стать правителем Карлеона. Слуги из вежливости предложили Артуру переночевать и пригласили в торжественную залу. Он был зол, совершенно недоволен произошедшим, но сдерживал себя, держа в памяти собственный план. — Ты опоздал, милый братец, — усмехнулась Моргана, глядя на вошедшего короля Камелота. — Ты околдовала дороги, — угрюмо ответил Артур. — Тебе придётся признать, что я теперь королева и имею влияние, — она встала с триумфального кресла и подошла к брату, украдкой роняя взгляд на Мордреда в камелотском плаще, стоящего позади Артура. — У твоего брата возкнила отвратительная идея, — вещал ей друид, не глядя на неё. — Он хочет тебя помиловать. — Мы можем поговорить наедине? — неожиданно заявил король с непоколебимой уверенностью в голосе. — Можем. Здесь прекрасный сад. — она кивнула Артуру. — Я его выслушаю. Увидимся после полуночи на запасной лестнице в северном крыле, — и с помощью вещания ответила Мордреду. — Хорошо.       Во дворе замка был высажен лабиринт из кустарников, за которыми регулярно ухаживали и подстригали их порою в удивительные фигуры в виде людей и животных. Казалось, что можно было изобразить исторические события с помощью умелых рук садовников и прекрасной природы. Артур с сестрой отошли на достаточное расстояние от камелотских рыцарей, саксонских воинов и карлеонских стражей, чтобы никто не слышал их разговора, но так же они оставались в зоне видимости. Мордред прятал свой взгляд, отводя его на кустарники, боясь смотреть на Моргану, чтобы никто не заметил в его глазах ничего лишнего. Сэр Гвейн внимательно следил за Артуром и в любой момент был готов обнажить меч, чтобы защитить его. — По твоему приказу убили Саррума? — требовательно спросил король. — Да, — ровно ответила ведьма, рассматривая розы, растущие в клумбах. — А нападение друидов? — Нет. Я здесь не причём, — она перевела взгляд на брата. — Чего ты хочешь? — Кто, кроме тебя мог организовать нападение на королевскую свадьбу и покушение на мою жизнь? — Если бы это была я, то ты бы сейчас не стоял передо мной, а лежал бы рядом с Утером в фамильном склепе. — А кто же это был тогда? — с усмешкой поинтересовался король. — Думаю, что на Альбионе и помимо меня достаточно магов, желающих тебе смерти, — спокойно ответила Моргана. — Что тебе нужно? — Мира, — безэмоционально сказал Артур. — Я не хочу убивать тебя. — Предлагаешь подписать мирный договор? — Нет. — А что же? — ведьма внимательно смотрела ему прямо в глаза, пытаясь разгадать его предложение. — Раз ты Верховная жрица, то должна жить на острове Блаженных, а не быть светской королевой саксонцев. Я предлагаю тебе занять своё место взамен твоей смерти. — Смешно, — она забавно улыбнулась, — сам придумал или кто-то другой подкинул тебе эту идею?       Артур осёкся, вновь непрестанно вспоминая слова провидицы, которую отправил на казнь около полугода назад. — Жизнь и возможность заниматься магией тебя не интересуют? — А что мешает мне жить, заниматься магией и быть королевой саксонцев? — Это недопустимо, чтобы ведьма была королевой. Времена главенства Старой Религии канули в лету, и я… — он вздохнул, — я хочу сохранить тебе жизнь, потому что ты моя сестра, но править и распространять колдовство среди моих земель я не позволю. — Твоих земель? Каких твоих земель? — Ты убила Саррума, присвоив себе его королевство. — Его королевство никогда не было подвластным Камелоту. — Оно было союзным, — гневно сказал Артур. — Ты подослала убийцу и… — Я была у него в плену, разве ты не знал? — Знал. — Я отомстила ему за свои муки, — она вдохнула полной грудью и шумно выдохнула. — Какая теперь разница? Я хочу создать своё королевство. — Этому не бывать, Моргана. — Я раньше думала, что ты такой же ничтожный и жестокий как Утер, — она вновь отвела взгляд на клумбу с розами, — но сейчас я понимаю, что ты просто глупый. Ты продолжаешь дело отца, совершенно не задумываясь о добре и зле. Ты не хочешь даже понять, может быть, представить себе, что мы, маги — такие же люди, как и обычные смертные, со своими страстями и страхами. Ты с детства наблюдал, как Утер убивал невинных людей, клеймя их злодеями за то, что они не выбирали, а теперь ты и сам следуешь этим бесчеловечным законам, — Моргана подошла к клумбе и сорвала одну из роз. — Я понимаю, что вы такие же люди, поэтому и предлагал колдунам добровольно пройти процедуру лишения магии. Ведь ваши, как ты говоришь: «обычные страсти и страхи» не зависят от наличия дара, — более спокойно проговорил Артур и внимательно следил за её действиями, пока она срывала шипы со стебля цветка. — Когда отец умер, тебе даже в голову не пришло, и видимо, не придёт что-то изменить. Ты продолжаешь твердить, что закон — есть закон… Продолжаешь жестокие казни и преследования, — Моргана подняла взгляд на него, и в её глазах было лишь глубокое сожаление. — Ты не заслуживаешь моей ненависти.       Она протянула ему розу, очищенную от шипов. — Ты всё же решаешь ответить отказом на моё предложение? — он вынужденно взял розу из её рук. — Да. — Ты сама выбираешь путь войны. — Я не позволю тебе заточить меня в клетке на острове Блаженных и сделать своей ручной куклой, демонстрируя мою жизнь как акт твоего милосердия, — с уверенностью сказала ведьма. — Тогда до встречи на поле боя, сестра, — твердо заявил Артур, выбросил розу на землю и поспешил вернуться обратно в замок.       Моргана коряво улыбнулась и подняла розу, крепко сжав её лепестки, а затем сорвала их и выбросила у себя над головой, наслаждаясь маленьким и кратковременным дождём из шелковых лепестков. Ее пронзило ощущение подавленности и тяжести, словно её сердце было в тисках, и эти тиски принадлежали её брату, впервые она чувствовала его власть и силу так явно, как никогда раньше, несмотря на его поражение в Карлеоне.       Вернувшись в свои временные покои, она судорожно выпила пару бокалов воды и умылась, чтобы высвободить себя от сковывающих ощущений. Она шумно выдохнула и нежно прикоснулась к своему животу, закрывая глаза и пытаясь представить и подобрать слова, чтобы рассказать Мордреду о беременности, но ей ничего не приходило в голову, кроме страха и чувства вины.       Дождавшись полуночи, она пришла в назначенное место, стараясь миновать слуг и любых других людей в замке. Друид уже ждал её, стоя у перил в темноте. Единственным и очень слабым источником света была луна, периодически скрывающаяся за быстро бегущими облаками. — Ты отказала? — с беспокойством спросил Мордред. — Да. — Когда Артур обсуждал эту идею, он вспоминал про вашего отца и сказал, что «Утер очень любил тебя и не желал бы тебе смерти» и поэтому Артур не может тебя просто убить. Он решил поиграть в выбор из ничего, чтобы обелить себя и оправдать войну с тобой твоей непримиримостью. Он малодушная тварь. — Да, я знаю, — тяжело ответила она и прижалась к друиду. — Спасибо, что помог мне. — Не за что, — он погладил её по голове. — Это наше общее дело. — Конечно.       Ей как воздух были необходимы его объятия, его запах, его голос, звучащий как успокоительная песня. Моргана отчаянно хотела разрыдаться ему в грудь, признаться о ребёнке, просить ещё о большей поддержке, услышать, что он любит её, ведь он ей никогда не говорил о своих чувствах так откровенно. Она сдерживала из-за всех сил этот истеричный порыв, оставляя от него только сбивчивое и неровное дыхание. — Он объявил мне войну. Придётся сражаться с ним, — с дрожью в голосе проговорила ведьма. — Нам он пока что ничего не говорил, — друид нежно поцеловал её в макушку, ощущая её страх и глубокое волнение. — Стоило бы подождать, вероятно, что он был разгневан твоим отказом… Было бы очень глупо начинать войну сейчас. — Артур глупый король. — Как только мне что-либо станет известным, я напишу или как всегда приеду, — он взял ее руки и расцеловал кисти.       Ведьма попыталась улыбнуться ему, но всё её тело было скованно терзаниями. Она тяжело дышала, собирая все свои силы и былую смелость, чтобы признаться ему, но в то же время это разрушило бы их планы, её прежние цели, их общее дело, и Моргана совершенно не знала, как им выжить обоим в предстоящей войне, но жить без него она не хотела. — Нас не должны заметить здесь, — с натяжением в голосе проговорила она, так и не решившись рассказать ему.