Приветствую и отдаю дань поклонения королеве саксонских земель, великих Горнийских и Аматских центров-крепостей, Верховной жрице Моргане Пендрагон. Наша королева Аннис умерла несколько дней назад, не оставив наследников престола, отчего лорды королевства, как и требует обычай, созывают витенагемот. Прошу Вас прибыть к середине июня в столицу для участия в собрании. При выборе моей кандидатуры я гарантирую мир, улучшение торговых связей, всеобщее признание Вашего новосформировавшегося королевства, и как залог своей верности я отправляю к Вам свою дочь Сифу. С бесконечным уважением, лорд Руадан.
Дочитав послание Моргана устало покачала головой и кинула его на стол. — Хорошо, — она тяжело вздохнула, обдумывая написанное, — дайте девушке, леди Сифе, хорошие покои и личную служанку. Я позже с ней отобедаю. — Будет сделано, миледи. — Наконец-то я имею хоть какое-то влияние на этом острове, — спокойно говорила она, глядя на Альфреда необычным для нее расстерянным взглядом. — Это замечательно, — улыбнулся Альфред и покинул её покои, оставив одну с множеством терзающих мыслей…***
Несмотря на тяжелое утро и напряженную обстановку сразу же после праздневств, Артур был настроен решительно и даже за скромной обеденной трапезой поглядывал на карту, лежащую на столе рядом с блюдами. Он пригласил Ливарха и Гвейна разделить обед вместе с ним, чтобы заодно и обсудить предстоящую поездку. — Весть о смерти королевы Аннис разносится по всему острову, и каждый из королей хочет взять покровительство над следующим правителем Карлеона, — заключил Мордред, внимательно рассматривая карту. — Моя сестра, я уверен, тоже думает об этом, — устало сказал Артур. — Какую протекцию она может дать, если саксы только осваиваются в Амате? Точнее, какую гарантию? — Свою магическую защиту? — думал Гвейн, поедая кусочек курицы. — Вряд-ли ее магия сможет противостоять армии Камелота, — уверенно заявил Мордред, переводя взгляд от карты прямо в глаза Артуру. — Ливарх прав, — задумчиво проговорил король. — Но тем не менее нужно быть готовыми к её вмешательству. — Она не глупа, чтобы устраивать бойню в Карлеоне, — возразил Гвейн. — Да, — Артур поджал губы. — Ливарх, ты готов снова встретиться с Морганой? Твоё присутствие должно испугать её. — Да, сир, — друид подавил в себе ироничный смех. — Я не боюсь её и ее магии. — Ты очень смел, — улыбнулся Артур. — Значит так, — он указал на столицу Карлеона на карте. — Мы выдвигаемся через восемь дней… Выслушав внимательно все дальнейшие указания и идеи Артура, которые он излагал с непомерной радостью, Мордред, несмотря на ссору с Морганой и тяжесть на сердце, дождался заката и отправился в Аматский замок. На улице шёл ужасный холодный весенний дождь, размывающий дороги, и эта погода всё больше и больше давила на Мордреда своей печалью, усиливая его собственные переживания. Но он умел притворяться. И теперь спокойно идя по коридорам замка, направлялся в покои Морганы. Его чрезмерное спокойствие было напускным, но сейчас их общее дело против врагов было важнее личной ссоры, отчего он и старался быть максимально сдержанным и уравновешенным. Даже если она не захотела бы примириться с ним, она должна была продолжить их борьбу и выслушать его планы. Стражник, охраняющий покои королевы, учтиво поклонился ему и пропустил в комнату. Солнце, скрытое за серыми тучами, село совсем недавно, и сумерки ещё не уступили темноте ночи, но Моргана уже спала, аккуратно свернувшись клубочком под льняными простынями. Мордред сел на край кровати прямо перед ней и с печальной нежностью смотрел на неё. Она умиротворенно еле слышно сопела. Друид аккуратно прикоснулся к её волосам и откинул их от лица, чтобы погладить её по щеке. — Моргана, — он громко говорил, чтобы разбудить её. — Моргана. Сквозь достаточный крепкий сон, она услышала его зов, и приоткрыла глаза, чувствуя как он продолжал гладить её по лицу. Она привстала на постели, пытаясь понять сон ли это или друид действительно пришёл к ней. Ведьма протёрла глаза, и окончательно убедившись, что это не сон, и что её соратник на самом деле перед ней, она заговорила: — Мордред… Зачем ты…? — Королева Аннис мертва, — спокойно ответил Мордред. — Артура пригласили поучаствовать в витенагемоте. — Меня тоже, — сонным голосом сказала ведьма, вставая с постели и расхаживая по комнате в полупрозрачной камизе. — Тебя тоже? — несколько удивлённо спросил друид. Она взяла со стола послание от лорда Руадана, села обратно на постель к Мордреду и вручила ему письмо. Он быстро прочёл его и в какой-то степени обрадовался. — Союзник — это всегда хорошо, — заключил друид, сворачивая письмо и откладывая его на тумбу. — Можно сказать, что и повезло, если это в дальнейшем не станет ловушкой. — Ловушкой? — Протекцию Артура запросил лорд Вартум. Если они раньше витенагемота убьют Руадана, то твое прибытие в Карлеон обернется ловушкой, — безэмоционально говорил он. — И что ты предлагаешь делать с приглашенным Артуром? — Думаю, что нужно задержать его прибытие какими-нибудь событиями. У нас есть примерно две недели до назначенного времени. — Какими событиями? Может быть, природной катастрофой или можно нанять наёмников… — нахмурилась Моргана. — Они могли и ограбить Артура и его людей, будет больше золота. — Я задержу его по дороге в Карлеон, — Мордред поднялся с постели. — Есть идея попроще. — Какая? — Запутаю его делегацию магией. — Ты едешь с ними? — удивилась Моргана. — Удалось настолько сильно подобраться к Артуру? — Да, это оказалось не так трудно, — он двинулся в сторону двери, надеясь, что она его остановит. — Успехов на витенагемоте. — Ты уходишь? — растерянно спросила ведьма и встала с постели. В глубине души она была счастлива его видеть, что он не оставил и не бросил её, что они всё ещё боролись за одно и то же, но она чувствовала будто бы холодность в его тоне, до сих пор звенящую обиду с их ссоры. Моргана с надеждой смотрела на него в свете свечей. Ей казалось, что она простила его тут же, как узнала, что ждёт ребёнка, но сейчас у нее не хватало храбрости и сил, чтобы признаться. — Ты хочешь, чтобы я остался? — беспристрастно спросил он, с трудом продолжая играть спокойствие. Несмотря на царящее между ними напряжение, на горечь, всё ещё витающую в воздухе, Мордред желал прервать эту тяжбу и извиниться, а после укрыться в её объятиях, забывая о их ужасной размолвке. — Да, — она подошла к нему достаточно близко и старалась без страха смотреть ему в глаза. — Я хочу, чтобы ты остался. — Я прошу у тебя прощения за разговор в нашу прошлую встречу. Я… я был разочарован и опечален силой Артура, своей неудачей, когда пытался спасти друидку. Прости меня, Моргана, — раскаялся друид. — Мне искренне жаль, что я обидел и оскорбил тебя из-за собственной злости. Она с облегчением улыбнулась и крепко обняла его, обхватив за плечи. — Я боялась, что ты мог оставить меня из-за моих резких слов. Прости меня тоже, пожалуйста. — Конечно, — он обнял её в ответ, зарылся головой в её пушистые и спутанные после сна волосы, а затем расправил их и начал с жадностью целовать её шею. — Я скучал по тебе. Он был неимоверно счастлив вновь прикоснуться к ней, вдохнуть её запах, услышать её голос и ощущать её тепло так близко. Моргана совершенно не сопротивлялась, наоборот, вцепилась руками в его плечи, наслаждаясь его прикосновениями. — Я догадываюсь, почему я один из трёх участников делегации, — шепотом проговорил ей на ухо друид, нехотя отстраняясь от её сладкой кожи. — Артур до сих пор уважает меня за победу над тобой. — И он догадывается, что я буду на витенагемоте, — с придыханием ответила Моргана. — Хочет, чтобы ты видела, что твой несостоявшийся убийца стал рыцарем… Моргана страстно поцеловала друида, забывая о прошлой ссоре, желая вновь чувствовать себя любимой им. Мордред толкнул её обратно на постель, позволяя теперь уже ей оставлять отметины на его шее. Насладившись друг другом, они лежали в обнимку и слушали дождь. Его капли непрестанно барабанили по крыше и окнам. Моргана играла с пальцами друида и пыталась набраться смелости, чтобы рассказать ему о ребёнке. Она строила предложения у себя в голове, усложняя их вводными конструкциями или намёками, пыталась предугадать его реакцию. Её беременность разрушала все их планы, с каждым днем ей будет всё труднее использовать магию и распределять собственные силы, и, к сожалению, бесконечно хранить в секрете своё уязвимое положение не выйдет. Нужно было признаться. — У Артура был день рождения недавно. Пышный праздник, — обратился к ней Мордред, нежно сжимая её руку. — Я наблюдал за происходящим, думал о ужасной несправедливости. Они веселились и были счастливыми, обсуждали светлое будущее и дальнейшие сражения. — Сражения с нами? — Да, — вздохнул друид. — Моё разочарование в прошлую нашу встречу было их достижением. Я отступил и внимал их видимой силе и благополучию, думая о нашей никчемности против них. Это были неверные мысли, я не должен был так рассуждать и тем более говорить, за что я ещё раз прошу у тебя прощения. — Тебе было больно из-за смертей друидов… Я понимаю, — успокаивающе сказала Моргана. — Мне и до сих пор больно. Они обрекли всех нас на скитания и страх, но мы по-прежнему живы. И за эту жизнь и будем бороться… Неизвестно, как пройдет витенагемот, но, если ты одержишь победу, то, боюсь, что придётся готовиться к сражениям. — Ты уверен? — тяжело проговорила ведьма, чувствуя как нарастал ком у нее в горле. — Я не думаю, что саксы готовы воевать. Они отстраивают города и пытаются обустроиться. — Я уверен в нашей победе, Моргана, — он улыбнулся и поцеловал её в висок. Она приподнялась с постели, с печалью глядя на друида, подбирая слова, чтобы признаться о беременности и о том, что сражаться в таком положении она не сможет. Порою ведьма видела в его глазах некий холод, непробиваемую ледяную глыбу — это было, когда они обменивались оскорблениями в лесной лачуге, и сейчас она вновь обратила внимание на этот лёд в его взгляде, отчего по её телу пробежала дрожь. Тем не менее, на самом деле никакого льда в его ответном внимательном взгляде не было, лишь глубокое переживание, смешанное с неустанной решительностью, отчего друид даже перестал страшиться Эмриса. — О чем ты думаешь? — спросил он, считывая сомнение в Моргане. — Nulla feret victoria, quantum una clades eripi potest {лат. Никакая победа не принесет столько, сколько может отнять одно поражение.} — она грустно улыбнулась, стараясь правильно произнести цитату из прочтенной книги. — И это ведь не мои слова… — Слова Цезаря, — друид кивнул и привстал с постели, чтобы взять её за руки. — Но чего ты боишься? Того, что твой сон, где ты находишь меня мёртвым, сбудется? — Да, — с натяжением в голосе произнесла она, полулживо соглашаясь на его предположение и вновь не решаясь признаться. — Он не сбудется, — убеждал её Мордред, действительно считая напрасным её страх.