Истина, не требующая платы

      Ал ощущал агонию всем своим железным телом: он впервые чувствовал жар, боль и нехватку воздуха. D и Мей сидели рядом с ним, пытаясь хотя бы словами подбодрить его, однако сознание медленно тухло и покидало ненавистное им тело. За рулем машины сидел Хавок, без конца подгоняемый Эдом:       — Быстрее никак?       — Ты че? Хочешь, чтоб я из этой колымаги скорость звука выжал?       — Да! — злился Эд, охватываемый противоречивыми чувствами. Но доминировали тревога и страх.       D ругал себя, что так просто отдал камень и не смог получить его обратно. Теперь из-за него Ал в таком ужасном состоянии. Машина медленно подъехала к дому. Эд и D занесли Ала в квартиру, уложили на кровать. Уинри и Мей остались с ним, пытаясь оказать хоть какую-то помощь, пусть даже моральную, Мэри зачем-то ушла на кухню, а Эд и D стали искать причины и пути излечения Ала.       — Думаешь, это из-за того, что я открыл Врата? — испуганно прошептал D.       — Думаю, да. Тело Ала у Врат, я уверен. Когда ты открыл их, связь души и тела окрепла… Тело притягивает к себе его душу…— стараясь держаться как можно спокойнее, говорил Эд.       D опустил голову. Он открыл Врата и позволил усилится связи между душой и телом Ала, он упустил философский камень, совершенный философский камень, способный вернуть его тело в считанные секунды. Если Ал умрет, то виноват будет он… Вместо того, чтобы помочь он принес лишь неприятности. D даже не решался посмотреть на Эда и правильно делал, потому что Эд прожигал его взглядом.       «Урод! — думал он. — Идиот! Что теперь делать? Давай, D, придумывай, дурья твоя башка! Я не прощу тебе смерть Ала… Никогда!»       Зашла Мэри и принесла поднос с едой:       — Перекусите-ка. Вам нужны силы. И ты, Ал, тоже.       — Я не хочу, Мэри… Спасибо…— еле слышно произнес Ал.       — Как вообще в такой момент можно о еде думать! — возмущенно пробурчала Мей и строго взглянула на Мэри.       Та её будто не замечала, взяла тарелку и подошла к Алу:       — Ешь.       — Мэри, не время сейчас, — с укором сказал D.       — А тебя ждет отдельный разговор, D, — взглянула на него Мэри.       Ал, тем временем, снял шлем; еда, что была на тарелке, направилась к печати, постепенно исчезая.       — Спасибо, — чуть приободрившимся голосом сказал он.       — Тебе не лучше? — обреченно спросил Эд.       — Нет, — честно ответил Ал.       Тишина, повисшая на несколько минут, выстукивала каждую секунду в висках присутствовавших… Она угнетала, огромным грузом сдавливала сердца… Нарушили тишину лишь всхлипывания Мей:       — Простите меня, сэр Альфонс… Это из-за меня… Ведь я коснулась вашей печати… Простите…       — Не нужно, Мей… Ты не виновата…       Внезапно Эд накинулся на D, тряся его за плечи:       — Сделай хоть что-то, черт тебя подери! Хоть извинись! Ты! Ты! Какого хрена ты свалился на мою голову, долбанный ученик! Разве это то, чему я тебя учил, а? Отвечай! Отвечай, урод! — пара слезинок упали на лицо D. Тот, увидев глаза Эда, полные отчаяния, почувствовал его и на себе.       — Отвали от меня! — ни с того ни с сего крикнул D и выбежал из квартиры. Мэри пошла за ним.       Ал затих. В унисон всхлипываниям Мей послышался тихий плач Уинри. Эд сидел на полу, закрыв лицо руками… Больше всего на свете он ненавидел бессилье… «Надо верить, как Мэри, несмотря ни на что, — вспомнил Эд. — Я верю, Ал. Я верю, что мы вернем тебе тело…»       — Б-братик… — послышался шепот из-за доспехов.       Эд вскочил:       — Да, Ал, я здесь.       — Б-братик… внутри меня что-то происходит… что-то булькает…       Эд аккуратно снял шлем Ала, заглянул в доспех и застыл с широко раскрытыми глазами.       — Ч-что это? — пролепетал он.       Доспехи заполнялись внутренними органами прямо на глазах Эда. Но заполнялись не до конца, а словно принимали очертания тела мальчика. На глазах Эда тело Ала собиралось, словно мозаика.       — Принесите мою одежду! Скорее! — крикнул Эд и ничего не понимающие Уинри и Мей выбежали из комнаты за одеждой.       Тело Ала тем временем восстановилось окончательно.       — Братик, может, ты поможешь мне выбраться из доспехов? Они мне вообще-то уже порядком поднадоели, — весело, но с усталостью в голосе проговорил Ал, смотрящий на Эда абсолютно живыми, блестящими, человеческими глазами.       — Ал… — дрожащим от волнения голосом лепетал Эд. Его губы расплылись в улыбке, а глаза наполнились умилением. — Ты вернулся…       Он помог Алу выбраться из доспеха и тут же подоспели Уинри с Мей, ошарашенно застрявшие в дверях. Эд подошел, взял у них одежду.       — Чего уставились? Брысь! — и закрыл дверь у них перед носом. — Одевайся, — кинул он Алу одежду.       — Братик… Я не верю… Я в своем теле…       — Как же я рад, Ал…       За дверью дружно всхлипывали девочки.       — Заходите, — улыбаясь приоткрыл дверь Эд. — Позвольте вам представить моего младшего брата Альфонса Элрика.       Ал смущенно поклонился. Мей застыла, а Уинри кинулась к нему:       — Ал! — обняла она его. — Как же ты нас напугал!       — Извините.       Эд наигранно насупился.       — Братик, ты чего? Ревнуешь?       — Ничего я не ревную… — пробурчал Эд.       Уинри засмеялась, захватив в свои объятия обоих братьев.       — Чудики вы!       Мей собралась уйти из комнаты, ощущая себя лишней:       — Я верила, что Вы вернетесь в свое тело, сэр Альфонс, — еле слышно произнесла она.       Ал подбежал к ней, остановив:       — Спасибо!       — За что? Что Вы, сэр… — смущенно пролепетала девочка.       — За то, что верила, — засмущался и Ал. — Спасибо! ----------       D выбежал и сел на пороге дома, закрыв лицо руками. Мэри медленно подошла к нему и обняла за плечи:       — Все будет хорошо.       — Уходи. Я больше не люблю тебя, — с горькой усмешкой произнес D.       — Так вот какой был равноценный обмен… — прошептала Мэри себе под нос, а затем громко спросила. — Уверен?       — Да, — твердо ответил D.       — А я нет, — Мэри села рядом с ним. — Ты любишь меня.       — Это невозможно. Камень проверили. Он совершенный.       — Возможно. Просто равноценного обмена не существует.       D вопросительно посмотрел на Мэри:       — Кто ты?       Она лишь слегка улыбнулась и поцеловала его.       — Я твоя девушка, дурачок! Мерлин Кейт Соулин, помнишь? — рассмеялась Мэри.       Для D этот смех показался настолько наполненным счастьем, что он невольно улыбнулся, а затем и рассмеялся тоже. «И все-таки, я люблю её… — думал D. — Почему ты отдала мне камень просто так, Истина?.. Я снова чувствую любовь! Какое счастье!»       — Пойдем. Алу, наверное, уже лучше, — сказала Мэри.       — Надеюсь…       D и Мэри зашли в квартиру и обомлели: смущенный Ал открыл им дверь.       — Ты… — лицо D просияло улыбкой и он обнял Ала. — Ты вернул тело…       — Нет, не я… Оно само вернулось и возможно не без твоей помощи… — прошептал Ал, тоже обнимая D. — Спасибо вам всем… Вы так верили…       — Нет, Ал. Ты сам вернул себе тело, а наша вера просто придала тебе немного сил, — улыбнулась Мэри.       — Спасибо… — смущенно прошептал Ал, глядя на Мэри.       Ночь спустилась на город, посылая на людей сон. Обитатели «шумной» квартиры тоже стихли, принимая этот сон к себе. Мэри не любила спать ночью. Несмотря на то, что это время несло тьму, она считала ночь своей стихией… стихией любви. Она стояла на балконе, смотря на звезды и ловя легкие движения прохладного ветерка, и думала: «Вот видишь, Истина. Всё в мире возможно. Нужно только верить. Вот видишь — и воскрешение тела светом души оказалось возможным…»