一1一
Укун помнит. Как будто не прошло тысячелетий, как будто не было мучительных часов агонии. Помнит, как Лао-цзы осознал страшную правду, которую Царь пытался тогда скрыть всеми силами, как Нефритовый Император расплылся в самой гадкой улыбке, на которую только был способен, помнит, как ярость застелила глаза, заставляя бороться. Помнит, как его готовили в печи полтора месяца, только чтобы заполучить это, историки теперь думают, что бессмертие, помнит, как это оторвали от разгневанного примата, помнит, как он устроил погром, не ожидая, что встретит завтра, помнит, как вмешался Татхагата. Помнит, как его обвели вокруг пальца. Помнит, как его заключили под Горой Пяти Стихий в одиночестве, помнит, как он кричал, как он молил вернуть ему это. Помнит, как мольбы заставили Будду сжалиться над ним и наказать о сопутствии в предстоящем путешествии, что начнётся лишь через многие года после, для прощения. Помнит, как кричал имя и помнит, как Будда дал слово, что это имя найдёт своего хозяина. Помнит всё-всё так ярко, так живо. Так больно и трепетно. - Джемс! - он выдыхает, голос дрожит заметно для стоящего рядом Ночжа, кривящего лицо, но не для яогуай-макаки, несмело косящейся в сторону рыжего примата. - Великий Мудрец, Равный Небу, моё имя Сяолу, - учтиво кланяется малышка, и что-то в душе Укуна надрывается, когда он видит, как струной натягивается аура вокруг третьего принца. - Да ладно тебе, Камешек, ты вообще гордиться должна, что Прекрасный Царь Обезьян тебе прозвище дал! – смешок, быстро выскакивающий из глотки, почти истеричен, на этот раз очевидно даже для яогуай. Златоглазая малышка приоткрывает рот, чтобы задать вопрос, но благо помощь подоспевает оттуда, откуда не ждали. - Сяолу, - дух-защитник выдыхает раздражённо. – Укун заявился сюда с докладом Нефритовому Императору. Оповести его об этом. Макака с чёрной шерстью неуверенно переглядывается между Лотосовым принцем и Великим Мудрецом, после чего несмело кланяется, быстро удаляясь. - Спасибо, - шепчет Укун разбито. Ночжа фырчит. - Не стоит. Примат смотрит убегающей девочке вслед, пристально и неотрывно. - Укун. Если начнёшь думать об этом – не сможешь остановиться. И он знает, что это правда. Всё это время он жил относительно спокойно потому, что не думал ни о чём. Он знал, что Джемс живёт припеваючи на Небесах, что над ней не издеваются и что её уважают за заслуги (он не может не гордиться, как бы ни пытался уверить себя, что никогда не позволит себе пойти на попятную Небес), что ей не больно и не страшно, и этого было достаточно, ему этого было абсолютно достаточно– Очередной судорожный вздох заставляет Укуна содрогнуться всем телом. В жалкой попытке унять дрожь, он обнимает себя руками, бессильно таращась в пол. - Боги, как же она выросла… - Мне… мне жаль, Укун, - неловко подаёт защитник со стороны, пытаясь помочь в своей манере, и рыжий примат давит мокрый смешок. Но ему нельзя, он не должен. Джемс в безопасности только потому, что она не знает секрета о своём рождении: девчушка верит свято и искренне в то, что она появилась на свет для того, чтобы служить Небесам (какая, будь всё в этом мире неладно, ирония). Кто знает, что нефритовый старикан сделает с ней, если Сяолу отыщет правду. Укун пережил бессчётное количество пыток и заключений только потому, что был бессмертным. Малышка технически не была. Так что пусть лучше живёт в неведенье. Счастливая, не знающая ни родной Горы, ни тех радостных слов Ма, которые Старейшина проливала со слезами, ни объятий отца, магия которого создала её из чистых чувств, тогда цветущих без остановки. Сяолу, низкочинный небесный воин, которую обучил Ночжа в соответствии с когда-то данной клятвой Царю Обезьян. Девочка на побегушках, не знающая ничего. Маленький драгоценный камень, который он хранил у сердца секретом от всех, кого знал. От неё самой. Его и Макака дочь.一2一
- Как насчёт того, чтобы пригласить её на гору? – Вечерняя звезда задаёт вопрос, заставляя Укуна поперхнуться чаем. - Дед, я тебя навестить пришёл по старой дружбе, а ты мозгами тронулся? – кашляет Мудрец, из-за чего старик добро усмехается, качнув головой. - Я просто подумал, что ей стоит повидать родные просторы, - пожимает плечами Тайбай, опуская чашку с чаем на стол и кидая пронзительный взгляд в сторону Царя Обезьян. Укун соврёт, если скажет, что не хочет принять это предложение. О, как он хочет, чтобы она побывала там хотя бы раз. Но он не мог. Не имел права. Его драгоценность больше не была его (хоть раз была ли она его, Укун часто размышлял, пока тело вопило от боли, расплющенное Горой Пяти Стихий. В конце концов, ему понадобилось так много времени принять факт, что это будет его ребёнок, а потом её забрали сразу же, как она родилась, навеки), и как бы он этого не хотел, так и должно было быть. Тем более сейчас, после доклада идиоту Юй-ди, злобному на обезьяну до жути. Если Укун попытается забрать единственный рычаг давления, который Небеса имеют на него… Царю страшно даже подумать, что произойдёт с малышкой. - Она была рождена на Небесах, её родные просторы – лаборатория Лао-цзы. Дунфан качает головой. - И я, и Вы, Великий Мудрец, Равный Небу, знаем, что никто не считает так же, как Вы пытаетесь себя обмануть. Дух Венеры был прав, как же могло быть по-другому? Сяолу была дитём самого Царя Обезьян, устроившего погром на Небесах. Все и каждый точно знали, почему обезьяна здесь, зачем она существует и что с ней делать, стоит её полезности исчерпать себя. Честно, сам факт того, что ей позволили обучаться военному делу, был удивителен; Укун полагает, Тайбай помог своим словом, как делал всегда в отношении Царя. Но это не меняло ситуации. Сяолу была заложницей, не подозревающей об этом. Её жизнь в руках Нефритового Императора, который ненавидит Сунь Укуна. Рисковать чем-то, настолько важным, просто потому, что он хочет показать Камешку Хуагошань не было смысла. (Даже если сердце разрывалось из-за этого.)一3一
- Ты выглядишь отвратительно, - замечает Эрлан, окидывая оценивающим взглядом скорчившегося у стены Мудреца. Укун болезненно мычит. - И тебе привет. Сычуаньский Владыка вальяжно подходит ближе, его шаги звенят в голове набатом. - Ты мог бы сказать, что не отошёл от ран, нанесённых тебе Костяным духом. Царь выдыхает смешок и поднимает взгляд, наполненный издёвкой, в сторону племянника Императора. Ага, конечно. Прояви он даже моментную слабость, его сожрут с потрохами. Он знает, каковы Небеса на самом деле. Всегда знал. - Почему ты здесь?.. – шепчет, между тем, Укун рвано, пытаясь выпрямиться. - Сяолу заметила ещё во время твоего доклада, что ты странно ведёшь себя. Сердце пропускает удар. - Не смотри на меня так, - выдыхает Эрлан раздражённо. – Я не стал бы произносить её имени, если бы она не имела к этому отношения… она чувствует, Сунь Укун. И не знает, почему. Дышать трудно. Из-за ран или из-за накатывающей паники он не знает. Почему? Почему они все, почему именно сейчас?.. Когда он вроде бы наконец-то был готов принять, что никогда не сможет вернуть своего ребёнка, почему они все пытаются… помочь ему? Они же знают лучше, чем кто-либо. Нефритовый Император не позволит. - Советую принять предложение Достопочтенного Духа Венеры, - Шень бросает небрежно вместе с кулёчком пилюль, в которых Мудрец узнаёт шарики из целебной травы, и удаляется, не желая слушать ответа – или принимать его отсутствие.一4一
- Великий Мудрец! Лёгкие жжёт. Хочется кричать, рвать и метать. Сяолу прямо у Врат, в её руках маленькая авоська целебных трав. Лао-цзы стоит рядом, взгляд его полон раздражения и недовольства – он всё ещё зол из-за того, что лабораторию обокрали во время инцидента с Царицей Пауков (сколько времени пришлось уверять старика, что Укун к этим кражам никакого отношения не имел? Аж вспоминать страшно!). - Лао-цзы! И Камешек здесь! Чегой-то вы меня провожаете, никогда ж такого не было? – он старается звучать повседневно, чтобы не выдать абсолютно ничего в своём поведении. Ему необходимо было покинуть Небеса. И потому, что он больше не мог находиться здесь, зная, что Сяолу тут, и потому, что он и так провёл здесь достаточно. Сколько времени прошло в смертном мире? Месяц, два? А он пообещал МК, что разберётся быстро! - Моё имя Сяолу, Великий Мудрец, Равный Небу! – прикрикивает малышка. Невольно, Царь улыбается. Непременно, всегда она повторяет эту фразу после того, как он назовёт её прозвищем. Он считал это что-то вроде традиции, чем-то, что было только между ними. (Может быть, где-то глубоко в душе, он считал это своеобразной отцовской издёвкой, но даже самому себе признаться в этом было страшно.) - Она отправится с тобой в смертный мир и поможет оправиться от битвы, - Лао-цзы выдыхает, кивая на коротышку, гордо вздёрнувшую нос. Укуну кажется, что всё рушится прямо перед его глазами. - Что?! Нет, она не может, не должна! Лао-цзы, ты же был там тогда! Я не знаю, в какие игры вы играете, но- - Успокойся, обезьяна, - таоист кивает младшей обезьяне и подходит ближе к рыжему, опускаясь к его уху. – Благодари Духа Венеры. Чёрт побери! От него второго погрома хотят?! Что именно Тайбай наговорил нефритовому козлу, что они отправили Сяолу с Небес?! И как ему реагировать? Это проверка? Он должен отказаться? Сбежать?! Только вчера он победил духа, что угрожал всей Вселенной, и это спасибо, которое он получает?! Укун судорожно вдыхает. Переводя взгляд, он замечает, как Сяолу невинно хлопает глазами. Не знающая ничего. Совсем ещё ребёнок. Его маленький драгоценный камень. - …вы ведь понимаете, что я не смогу её отпустить? – шепчет он Лао-цзы. - В этом и задумка, - хмычет даос, явно недовольный свершающимся, но его уважение к Духу Венеры слишком сильно, чтобы идти против желаний того. – Считай это наградой за все свои усилия. Не мои слова, если что. Царь молча проходит мимо. - Великий Мудрец? – Сяолу спрашивает удивлённо. - Ооо, Камешек, не знаю, зачем тебя отправили со мной, но поверь, тебе так повезло! – улыбается Укун, голос дрожащий, и хватает малышку на руки – она такая лёгкая, почему она такая лёгкая? – взмываясь на облаке ввысь. – Моя Хуагошань лучше этих затхлых небес в миллионы раз! - Меня зовут Сяолу!.. Укун смеётся. Ему хочется плакать. Он знает, что сейчас совершает ошибку. Снова. Но ему плевать. Снова.一6一
Обезьяны принимают Сяолу, как свою, мгновенно. Чувствуют ли они в ней что-то или просто по наитию – совсем не важно. Укун смотрит, как малышка играется с молодняком, смотрит, как она ведёт себя, словно ребёнок – она и есть ребёнок, которому не дали детства, у которого отняли детство, у которого он забрал детство, втянув в войну, частью которой она никогда не должна была быть, - и едва сдерживает слёзы. Сколько раз он видел сны о том, что Сяолу возвращается домой? И что они все вместе живут, демоны и смертные обезьяны, как в былые времена, и не было никаких погромов на небесах, никаких паломничеств, и все они счастливы? И вот она здесь. Почему-то здесь, как-то здесь. - Ну что, Камешек, как тебе моя гора? – улыбается Царь гордо. - Моё имя Сяолу, Великий Мудрец! – отзывается малышка мгновенно, упорно хмурясь. – Знаете, мне кажется, вы просто издеваетесь надо мной. - Да как я могу! – оскорблённо вздыхает Укун, прикладывая ладошку ко лбу. Сяолу качает головой, выражение точь-в-точь как у Макака, уставшего от выходок рыжего. Примат вздрагивает. Макак. Что он скажет Макаку? Шестиухий сразу поймёт, что яогуай перед ним не обычный демон, почувствует магию, создавшую её. И он знает точно, что партнёр у Укуна был только один. Нет, нельзя. Люэр живёт свободной жизнью, от Костяного духа, от Названного братства. Укун не может привязать его к себе, ни с того, ни с сего заявившись и вывалив на макаку информацию, что тысячелетия назад, когда они вроде бы друг друга любили, он был неаккуратен и во время одной из ночей, что они проводили вместе, сотворил себе из слияния их магий ребёнка, технически являющегося их общим. (Ещё тогда он стыдился этого факта. Потому что Сяолу была продуктом мыслей, которые он ненавидел. Продуктом его одиночества, как Разумной Каменной Обезьяны, которое он желал прекратить всеми силами.) Всё будет хорошо. Сколько лет прошло с тех пор, когда Макаку было дело? Сотни! Даже если он что-то заподозрит, он никогда сам в это не поверит. Да, определённо так! - Великий Мудрец? – Сяолу спрашивает аккуратно, слегка приобнимая маленькую белую обезьянку в своих руках. - Знаешь, что, Джемс? Давай-ка ты прекратишь меня так звать! - Меня зовут Сяолу!一7一
- Почему Вы зовёте меня Джемс? И Камешком? – Сяолу спрашивает, лениво дёргая за тряпку, которую у неё пытаются отнять играющие обезьяны, катающиеся по полу. - Ну, Джемс я тебя зову потому, что это звучит круто! – Укун улыбается, сонно покачиваясь на диване. – Это, кстати, значит «драгоценный камень» на языке других мест. Камешек, соответственно, тоже в значении именно драгоценного камня. Макака удивлённо моргает. - Почему же Вы так зовёте меня? - Потому что твоё имя пишется иероглифами «маленький» и «нефрит»? – вопросительно изгибает бровь Мудрец. - Но моё имя пишется иероглифами «маленький» и «глупость»… Кружка с чаем в его руке трещит под натиском чужого гнева. Как у этих ублюдков только хватило наглости- Керамика благополучно лопается, заставляя всех обезьян в площади перепугаться. Всё меньше и меньше Укун думал о том, чтобы защитить Сяолу, не появляясь в её жизни, и всё ближе он был к тому, чтобы высказать все свои претензии Нефритовому Императору.一8一
- Здравствуйте? – МК моргает удивлённо. Ага, да, конечно. Пацан, его преемник! Тренировки по владению силами. Точно, точно! Укун абсолютно забыл об этом, практически захлебнувшись в собственном счастье. - Хэй, приятель! – нервно вскрикивает Укун, поднимая руку в приветственном жесте. – Это, эм, Сяолу, она яогуай, такой же как и я, не в смысле что каменная обезьяна, а в смысле что демон-обезьяна… она здесь живёт. - Я здесь не живу! – возмущается малышка моментально, Царь только отмахивается. Ни разу за всё это время она даже не обмолвилась о том, чтобы вернуться на Небеса. Не живёт тут, конечно. Отца-то не обманешь, никогда. (Он наконец-то полностью понимает, что чувствует Демон-Царь Быков.) - Ах… приятно познакомиться? – мальчуган несмело протягивает руку. – Я МК?.. - Я слышала о Вас от Царя! – макака улыбается весело, подходя ближе, и бодро пожимает руку человеку. Судя по требовательному взгляду, который преемник обращает к нему, МК потребует объяснений в тот же момент, как Сяолу их покинет. - Кстати! – Укун озвучивает, озарённый прекрасной, по его мнению, мыслью. МК и Сяолу вскидывают головы. - Камешек, как насчёт того, чтобы ты помогла мне тренировать МК? - Что? – они говорят в голос. - Я учу МК сражаться так, как учился сам, а потому никаких основ там и в помине не было. Однако тебя, Джемс, учил сражаться сам Ночжа, и проверял твои навыки сам Эрлан-шень, а значит бой ты выучила на пять с плюсом, - кивает Царь важно. – Как на это смотрите? Я буду учить МК способностям и как с ними справляться, а моя Сяолу будет учить тебя, как правильно держать оружие, ставить ноги и дыхание, держать баланс тела и духа, и всё такое! - Вы не научили Господина МК даже постановке ног?! - Так я её не знал! – смеётся Мудрец, и Сяолу неверяще таращится на него, как на прокажённого. МК задумывается над чем-то, что Укуну неведомо.一9一
- Ещё одна Обезьяна! – Мэй кричит на всю лапшичную, заставляя МК неловко почесать затылок. Укун цыкает языком, понимая, что да, так-то он про Сяолу не распространялся – потому что боялся это делать, ведь в любой момент она могла пропасть, может навсегда, - но сейчас, когда она уже несколько месяцев жила на Хуагошань и Небеса не отсвечивали, Царь подумал, что, может быть, было бы неплохо представить её новым пилигримам. (Сердце ныло, потому что он хотел представить её своей семье, а не семье МК.) - Здравствуйте! – Сяолу учтиво кланяется. - Это моя наставница боевого дела, Сяолу! – МК улыбается, кивая в сторону макаки. Пигси вскидывает бровью, из-за чего мальчуган моментально мотает головой, немая беседа проходит явно не в пользу Укуна, который вроде бы наставник, а наставнического не сделал практически ничего (по мнению свиньи). - Обезьяний мужик, у тебя были дети?! – Мэй вскрикивает с восторгом, подпрыгивая ближе. Вселенная вокруг останавливается. Неужели это так очевидно?.. - Мэй! – МК подаёт с возмущением. – Это видизм! Для тебя все яогуай-обезьяны – Царь Обезьян?! Ты и Макака считала его братом! - Потому что они выглядят одинаково! – оправдывается девочка-дракон нагло. - Не приносите неудобств Господину Сунь Укуну своими словами! - Сяолу встревает, непривычно для неё резко. Сердце Укуна пропускает удар. Конечно. О чём он вообще думал? - Ладно вам! – слабым голосом подаёт Царь, проходя вперёд. – Сяолу живёт у меня на Горе некоторое время, но сама по себе она считается Небесным официалом, пусть и низкочинным. Советую не шалить! Мэй что-то ворчит, МК на неё шикает, Пигси тяжело вздыхает. Тан задумчиво опускает голову, непривычно тихий для себя. Укуну кажется, что мимолётный взгляд, который Сяолу обращает к нему, преисполнен грустью, но игнорирует это. В конце концов, отчего же ей грустить сейчас?一10一
Каменная обезьяна удивлённо таращится в сторону, где, так же удивлённо таращась, стоит Макак. Чёрт побери. Ничто никогда не могло идти в пользу Укуна, верно? Он даже и позабыл о Люэре, абсолютно вообще, нежась в счастье, которое наконец-то обрёл. Сяолу быстро призывает своё обсидиановое копьё, в полной боеготовности. - Нет, нет, Камешек! – приходит в себя Укун. – Это, он… агх, как же всё сложно!.. Макак не враг, он тоже живёт на Хуагошань. - Ох, - обезьяна опускает оружие. – И меня зовут Сяолу. Михоу молча смотрит в их сторону. Он понял? Не мог же, да? Царь всеми силами пытался замаскировать магию девочки в эти месяцы, что она жила здесь. Чтобы никто не понял, что она на самом деле. - Какого чёрта ты сделал, Укун? Ядовитый тон Люэра, конечно, разрушает все надежды. Когда-нибудь вселенная сжалится и позволит ему быть счастливым по-настоящему, но не в этот раз. Не в этой ситуации. Что Макак сделает, если узнает правду? Попытается ли он убить Сяолу, как напоминание о чём-то, что сейчас цепями ненависти сковывало его шею? - Камешек, можешь оставить нас ненадолго? – Сяолу вскидывает к нему – абсолютно идентичный Макаку – вопросительно-неверящий взгляд. – Всё в порядке, доверься мне. Маленькая макака несмело кивает, после чего, повременив, неловко удаляется. Укун и Макак остаются одни. - Мак- - Что это было?! – Тень вскрикивает, гневно. – Что ты сделал?! Укун жмурится. Именно поэтому он держал Сяолу в секрете ещё тогда, когда впервые узнал, что будет отцом. Именно этой реакции он боялся от Макака. Тогда это казалось таким смешным, Великий Мудрец, Равный Небу, боится осуждения от собственного… кто они тогда друг другу были? Он уже не помнит. - Чистопородный демон, рождённый магией прямо из эмоций, – рыжий кивает. Не было бы счастья, как говорится. Ещё одна причина, по которой Сяолу так крепко держали в лапах Небес. Хотя Мудрецу-то дела до этого не было, и что, что она была порождением ритуала, а не чудом жизни. Никогда из-за этого он не считал её кем-то другим. Сяолу его дочь. Просто и понятно. Только вот танго танцуют двое. Потому что Сяолу ещё и дочь Макака. - Пха! Не говори мне, что Прекрасный Царь Обезьян не смог справиться с одиночеством и создал себе ребёнка! – с издёвкой выплёвывает Люэр. Ох?.. Он не?.. Кажется, вселенная всё-таки решила показать свою улыбку!.. - Именно так, - Укун кивает серьёзно. – Сяолу моя дочь. - …что? - Ты не слышал? – Царь хмурится. – Сяолу моя дочь. Так как она рождена из магии, крови между нами нет, но есть что-то большее – она моя душа, - «И твоя тоже,» - застревает в глотке. Нельзя. Макак не должен знать. – Я советую тебе не использовать её, чтобы навредить мне. Официально, она небесный официал и воспитанница Духа Венеры. Себе дороже будет. Макак молчит пару мгновений. После чего усмехается. - До последнего не говоришь важного, да? Тень растворяется в черноте, заставляя Укуна только склонить голову. Что он имел в виду?..二11二
- Сяолу ведь твоя и Царя Обезьян дочь, верно? – спрашивает Тан тихо. Макак никак не реагирует. – Я не знаю, как, но я… знаю. Если это имеет смысл? - …да. Только слепой этого не заметит. - Что ты будешь делать? – историк-самоучка спрашивает. Хороший вопрос, Люэр думает. – Может… может быть… вы сможете снова поладить? Теперь, когда у вас есть ребёнок? Я же знаю, что ты всё ещё испытываешь чувства к Царю Обезьян. И я знаю, что Царь Обезьян тоже всё ещё дорожит тобой. Михоу хмурится, но голоса не подаёт.二12二
Сяолу косится на Макака подозрительно. Укун тоже, выражение точно такое же. - Знаете, вы могли хотя бы сделать вид, что рады меня видеть. - Что ты здесь делаешь? – фырчит Царь. Макак усмехается. - Как что? Живу, сам же сказал? Рыжий задыхается возмущением. Макак смеётся и замечает, как Сяолу аккуратно подталкивает к нему корзинку фруктов. Может быть Тан был прав.二13二
- Джемс моя дочь, - это не звучит как вопрос. Макак слышит, как дыхание Укуна буквально останавливается, как он оборачивается, и видит, как он в ужасе таращится на чёрного примата. - Как ты?.. - Серьёзно, Пич? – вздыхает Люэр. – Ты правда думаешь, что это незаметно? Укун тушуется, опуская голову. - И? Что ты планировал? Заставить меня привязаться к ней и использовать, как рычаг дав- - Никогда больше! – взвизгивает рыжий резко, громко. – Никогда больше я не позволю использовать Сяолу как заложника. Слышишь? Никогда! Макак смиряет его удивлённым взглядом. Конечно, он не знал, где до этого малышка была и что делала, почему он о ней не слышал даже, но чтобы всё было так плохо? - Я… я просто хотел жить с ней на Горе. Я не… не планировал тебе ничего говорить. - И это всё доверие ко мне? Укун кривится в лице, явно раненый подобными словами. - Ты… наши отношения сейчас… я просто… Ты свободен делать то, что хочешь. И я знаю, что, если бы ты узнал о чём-то, настолько важном, как целая дочь, ты начал бы задаваться вопросами. Я не… не хотел, чтобы ты терял свободу, которую обрёл, сражаясь буквально насмерть. Ого, Макак выдыхает. Неожиданное проявление заботы – такое привычное, на самом деле, это так смешно, - со стороны Прекрасного Царя Обезьян. - Когда? – Укун вздрагивает. – Когда ты узнал, что у нас будет дочь? Потому что если она и вправду его дочь, то Царь хранил эту тайну восхитительно долго. - За… за несколько недель до нашей атаки на Небеса, - отвечает Укун тихо, - я, я никому не сказал. Кроме Ма, потому что, ну… Ма. Ты же знаешь. …хм. Макак откидывается на спинку дивана. Что-то щёлкает в голове. - Причина, по которой ты делал все эти вещи. Она в том, что Небеса забрали её? - Я просто хотел увидеть свою малышку… Я не-, я- Укун бессильно рушится на пол перед ним, кажется впервые позволивший этим эмоциям выйти наружу, дыхание сбитое и резкое, а слёзы валятся на пол водопадами.二14二
- Хочешь ли ты совместного будущего? - Укун шепчет тихо, аккуратно поглаживая Сяолу по голове. Девочка уснула после очередного дня игр вместе с обезьянами. - Ты даёшь мне выбор? – Макак усмехается из теней. - Я хочу знать твоё мнение. Люэр замирает. Ведь он свободен. Он не получает ни приказов, ни выборов. - …было бы здорово.三15三
Сяолу смотрит на двух обезьян, сидящих под звёздным небом и разговаривающих о чём-то своём, пристально и внимательно. Долгий путь, который она себе представляла, оказался на удивление не так тернист. Интересно, сколько ещё времени пройдёт, чтобы Сунь Укун наконец-то заметил, что она так-то знает всю правду. Серьёзно, он её совсем за идиотку считал? Ну да ладно. Пока они счастливы, Сяолу достаточно и этого.三???三
- Отец! – Сяолу кричит в панике, отталкивая рыжую обезьяну прочь. Чернила мгновенно расцветают на её одеждах, поглощая внутрь свитка. Взгляд Укуна преисполнен ужасом. Ах… не так она хотела раскрыть правду… Свиток выплёвывает всё больше черноты.