Записки чокнутого графомана

Темнота, хоть глаз коли. Пустота и тишина окутывали тело. Вытянув руки вперёд, мужчина лет тридцати аккуратно продвигался, ощупывая пространство вокруг. Осторожный шажок, ещё один. — Фух! — Тяжело выдохнул, смахнув пот с лица. — Ебись оно конём! — Сплюнул в сторону, уперевшись руками в колени. — Как так, вообще? Где я? Он быстро дышал, губы слипались, во рту пересохло. Становилось прохладно, казалось, что по телу бегает стадо насекомых. Отдышавшись, мужчина продолжил свой путь, выставив руки перед собой. Мускулистые конечности, покрытые варикозными венами, пытались разгребать темноту неуклюжими движениями человека, гонявшего мух. — Джон! — Раздался женский голос. — Джон Джимс! Замер. — Где тебя черти носят? — Поинтересовался голос. — Я здесь. А ты кто? — Произнёс с дрожью в голосе. Из темноты вышла полная женщина азиатской внешности, держа за шиворот грудного ребёнка. Бамбуковая юбка прикрывала срам, соски на обвисшей груди топорщились в разные стороны. — Это твой сын! Хусейн Джимсович! Мужчина открыл рот от изумления. — Нет! Нет, уйди! Этого не может быть! — Заорал, спустя несколько секунд, отмахиваясь руками. — Может, Мэмбо, может! Что ты сделал первым делом, когда сбежал из плена во Вьетнаме? Джон Джимс задумался, вспоминая те события, однако разум не мог освежить в памяти даже то, как он оказался здесь, в этой кромешной тьме. — Ты, гад, — продолжала незнакомка, — как только выбрался из ямы, сразу же изнасиловал меня, громко выкрикивая ругательства: суки, бляди, проститутки, я вас всех трахну, держите меня семеро, всем сосать…. Плюхнулся на пятую точку и раскраснелся, как варёный рак. — Мне, наверно, просто надо было снять напряжение! — Выпалил Мэмбо. Женщина сплюнула под ноги. — Как же я жалею о том, что не дала порвать твой зад кривым членом моего брата Хунь Мунь Цонга, когда ты был привязан к пальме. Держи, сучара! — Швырнула ребёнка в мужчину. Джон зажмурился, закричав во весь голос. Однако ничего не происходило. Открыв глаза, обнаружил, что сидит напротив «Закусочной» в сугробе. Ноги украшали домашние тапки. Аляпистые семейные трусы с дырой в промежности, из которой выглядывало волосатое яйцо, покрылись льдом. Провалы в сознании ветерана Вьетнамской войны последнее время происходили достаточно часто. Головные боли, бессонница сделали из него параноика, и только бутылка хорошего вискаря помогала в трудную минуту. Быстро поднявшись, он влетел в «Закусочную». Пару стариков в ковбойских шляпах, находившиеся у стойки, разглядывали посетителя с улыбкой на лице. Мэмбо осматривал помещение, оценивая угрозу профессиональным взглядом бойца специальных подразделений. — Чего смотрим?! — Выкрикнул Джон с остервенением. Сделав мощный рывок, оказался возле пенсионеров. Заглотил пойло из их стаканов, сорвал ковбойские шляпы. Какое–то время скакал на головных уборах, выкрикивая оскорбления, после чего приметил продавца. Девушка безмолвно стояла, наблюдая за происходящим с ужасом в глазах. — Они повсюду! Проклятые ублюдки! — Кинулся к прилавку. Ударил кулаком сотрудницу питейного заведения промеж глаз и схватил бутылку виски с витрины. — Мне нужна ваша одежда! — Строго посмотрел на стариков. Он хотел засадить шнягу в анус старому, чтобы снять напряжение, но вспомнил азиатку и передумал. Быстро одевшись, выскочил на улицу. — Вонючие подонки везде! — Кричал обезумевший герой, шпаря в сторону оружейного магазина. Глаза Джона налились кровью, изо рта валил пар. Он расталкивал прохожих, обвиняя в предательстве, и требовал право на аборт.