***
- Говорю тебе, он умер, - что-то тяжелое припечатало его к кровати, и он почувствовал два жестких шлепка по щеке, - Лунатик, мать твою, просыпайся! - Бродяга, если ты не перестанешь его лупить, то он точно умрет. – послышался еще один голос рядом. - Сохатый, он дышит вообще? – внезапно он почувствовал касание шелковистых волос, которые резко упали на его лицо, а потом ощутил, как чья-то голова опускается на его грудь. Стало до безумия тепло. - Боже, слезь с него просто, ты его задушишь, - второй голос звучал слишком уж обеспокоенно, - давай лучше позовем Мадам Помфи, - кровать затряслась, а голова, которая до этого покоилась на его груди освободила ее, - хватит притворяться, что слушаешь его сердцебиение, так ты ничего не добьешься. И пока небольшая борьба происходила прям на нем, Ремус с опаской открыл глаза, застав сидящего на нем Сириуса и тянущего того за руки Джеймса. - Р… ребят? Вдруг все находящиеся рядом резко замолчали. Сириус, с поднятыми руками, которые тянул на себя Джеймс так и застыли в такой позе. Застыли, правда, на долю секунды, а потом оба заорали и кинулись к Люпину. - Ты чего так пугаешь? – прилетел один удар в грудь от Бродяги. - Лунатик, если в следующий раз решишь отправиться в спячку, то предупреди нас, ради Мерлина. – Джеймс тоже стукнул друга, - или ты использовал какое-то заклинание? - Заклинание? – все еще ничего не понимающий Ремус смотрел на друзей так, будто перед ним стояли ожившие герои старых романов. - Боже, ты головой где-то ударился? – Сириус крепче обхватил своими ногами бедра парня и наклонился вперед, расставляя руки по обе стороны от его лица. Его густые темные волосы, словно бурлящий водопад, спадали вниз, обрамляя бледное лицо, - Ремус, блять, ало, прием, вызывает Бродяга и Сохатый, ты с нами? Глаза в глаза. Они смотрели друг другу в самую душу, и Ремус может поклясться, что заметил, как радужка глаз друга сверкнула. Они застыли, возможно, на мгновение, но Люпин увидел целую вселенную в глазах напротив, и все вокруг перестало существовать, мир погрузился в абсолютное молчание, и было слышно только то, как бьются их сердца. В унисон, громко, быстро, отбивая биты в висках. Ремус протянул руку и заправил шелковистые волосы Сириуса за ухо, нежно огладив его щеку и скулу. Они все еще были полностью поглощены друг другом, все еще смотрели друг другу в глаза и Ремус все еще видел в глазах напротив целую вселенную. Он переместил обе руки на талию Сириуса и притянул к себе. Более желанных и долгожданных объятий у Ремуса еще не было. - Йоу, - вдруг раздавшийся голос Джеймса выдернул их из этого забвения, - я так-то тоже тут. Не успел парень наигранно надуть губы, как Люпин схватил его за рукав мантии и притянул к себе, сгребая уже двух друзей в жаркие объятия. Через секунду эти трое уже брыкались и пихались на кровати, заливисто хохоча, подкалывая Ремуса за его внезапно вспыхнувшие нежные чувства и обмениваясь шуточными оскорблениями. Вдруг дверь в спальню распахнулась и Питер, видимо бежавший за забытой книжкой по зельеварению, застыл на пороге. У Ремуса тут же испортилось настроение и он метнул злобный взгляд в сторону вошедшего парня. - Вы… вы пропустили завтрак, - пробормотал Петтигрю, быстро проходя к своей кровати, - и уже опаздываете на урок. Он пулей вылетел за дверь и комната снова погрузилась в секундное молчание. А потом Сохатый соскочил с кровати и начал на ходу приводить себя в порядок, попутно подстегивая друзей. Ремус отправил парней вперед, а сам задержался в комнате, чтобы застелить постель и… и осознать, что сейчас с ним происходит. Парень обошел всю комнату раз пять точно, обследуя каждый угол, он выглядывал из окна, заглядывал под кровати, открывал и закрывал шкаф, пытаясь найти хоть что-то, что свидетельствовало бы о его безумии. Или хотя бы дало объяснение всему, что произошло накануне. Он еще раз обошел всю комнату и рухнул на кровать, проводя руками по лицу. Он все никак не мог понять, было ли то явью или он просто увидел очередной кошмар, слишком реалистичный, излишне детализированный и логически продуманный кошмар. Но раз он все еще жив, думал парень, значит вся та боль, весь тот ужас и одновременно с тем облегчение – это не больше, чем сон? Наверное, это был самый разумный ответ на тяготившие его вопросы, поэтому он вышел из спальни, не спеша на урок, на который он итак уже не успеет, и решил пройтись по школе. За шесть лет, а судя по учебникам в его комнате и по своей форме, сейчас он был на шестом курсе, многочисленные коридоры, которые он проходил каждый день могли уже надоесть, все эти величественные колонны и арки уже не вызывали никакого восхищения, а двигающиеся лестницы больше раздражали, нежели удивляли. Но сейчас для Ремуса все было будто в новинку, будто он вернулся в школу после очень долгого отсутствия и поющие картины удивляли не меньше, чем в первый год обучения. Пройдя по знакомым коридорам раза три, обследовав каждый угол и каждый гобелен, Ремус убедился в том, что Хогвартс не был иллюзией и это не какое-то навороченное туманящее сознание заклинание. Все тут было более чем реально, поэтому потихоньку парень начал убеждаться в том, что все произошедшее с ним – сон. И как ты тогда объяснишь смерть Поттеров, возродившегося Волан-де-Морта, Гарри, смерть Дамблдора и предательство Питера. Черт. И… и свою жену?! Как объяснить свою чертову жену и ребенка, по всей видимости, тоже своего?! Мысли путались, смешивались и превращались в страшную пульсирующую массу, и чем больше Ремус пытался распутать свои мысли, тем дальше их запутывал. Ему то и дело приходилось встряхивать головой, чтобы жужжащий рой безумия в его черепной коробке переставал жужжать хотя бы на секунду. Он шел, погруженный в собственное безумие и полное непонимание, что ему делать дальше, как вдруг уткнулся во что-то мягкое. Подняв взгляд, его будто холодной водой окатило – перед ним стоял Дамблдор собственной персоной. - Прогуливаете уроки, мистер Люпин? – директор улыбнулся той самой своей фирменной улыбкой, которую, наверное, считал дружелюбной, но на деле она лишь пугала. - Никак нет, профессор, – быстро выпалил Ремус, тут же отступая на шаг назад. Директор тоже выглядел абсолютно реальным и абсолютно живым, что снова породило целый табун из мыслей в голове уже замучавшегося парня. Дамблдор выглядел таким нормальным, что мозг взрывался, и Ремус не отводил взгляда от профессора, даже не стесняясь того, что изучает его, - нет, я просто… - Вас что-то беспокоит? – сказал старик, отзеркалив склонившуюся голову парня. - Я просто… - Люпин вздохнул, обдумывая все, что хотел бы сказать профессору, начиная от вопроса, мертвы ли они оба и заканчивая обвинениями в предательстве, - просто не понимаю, что происходит. - Все происходящее вокруг весьма относительно, мой мальчик. Относительно вас или ваших друзей, относительно вашего отношения к сущности бытия. Боже, ему не надоело говорить так, будто он сказочник какой-то? Если все это лишь плод моего плавящегося от авады мозга, то он как-то слишком точно воссоздает всю бредовость Дамблдора. - Я должен как-то изменить свое отношение к существованию всего живого, чтобы понять, что творится вокруг? - сказал Ремус, начиная раздражаться от всей этой метафоричности речей старого директора. - Нет, конечно, нет, - Дамблдор снова улыбнулся и покачал головой, будто Ремус сейчас сказал самую большую нелепость в его жизни, - ничего изменять не нужно, просто наслаждайтесь. - Чем? – парень нахмурился, в упор не понимая, что директор пытается ему донести. - Жизнью, конечно же. Раздался звонок, и послышались множественные детские голоса. Люпин отвлекся на секунду, отвернувшись от директора, а когда повернулся, того уже не было. Спасибо, старик, ко всей этой каше в моей голове прибавилось еще и сказанное тобой, пердун ты эдакий. Что мне теперь со всем эти делать? Вот так всегда: есть какая-то жопа, а после разговоров с Дамблдором жопа становится еще и волосатой. Ремус попытался не попасться никому на глаза, не встретить знакомых, чтобы не было лишних вопросов, потому что сейчас ему жизненно необходимо побыть наедине с ворохом мыслей, что начали просто разрывать его голову теперь, когда он более-менее пришел в себя. Теперь он четко осознавал весь ужас происходящего, ведь он был уверен в том, что та жизнь, где его убили, точно существовала, но он не мог отрицать реальность всего происходящего на данный момент. Было решено пропустить все уроки и оккупировать библиотеку на весь оставшийся день. В любом случае, если он сейчас мертв, уроки ему ни к чему, а если жив - сходит на отработки чуть позже и дело с концом, но вот информация, находящаяся в книгах, поможет ему, несмотря на то, жив он или мертв. Или не поможет, подумал Ремус, и открыл двери библиотеки, тут же погружаясь в атмосферу спокойствия и умиротворения. Деревянные стеллажи, бесконечные книжные ряды и полная тишина, с поправкой на шелест страниц, и погруженные в чтение ученики всегда успокаивали Ремуса, тут он чувствовал себя защищенным, как бы странно это не звучало. И даже сейчас, когда он ходил между книжных полок в поисках хоть чего-то даже пускай отдаленно напоминающего то, что поможет ему разобраться в его проблеме, Люпин уже не чувствовал себя так потеряно и настолько сбитым с толку. Набрав целую кучу книг про сны, магию иллюзии и загробную жизнь, Ремус уселся за свой любимый столик у окна в самом конце зала, и начал читать. Ему приходилось читать сотни страниц о том, как создать правдоподобную иллюзию или как правильно спать, чтобы случайно не наколдовать что-нибудь, и все это было безумно интересно, но абсолютно бесполезно, потому что нигде не было ответов на его многочисленные вопросы. Хотя, он и сам не знал, что именно ему нужно искать, ведь и вопросов то нормально сформулированных у него не было. Но когда он взял последнюю книгу из стопки, дыхание затруднилось, а сердце забилось быстрее, ведь строки этой книги давали парню надежду на то, что именно тут он сможет найти ответы. Он начал читать, встречая множество незнакомых ему слов, таких как Рай и Ад, Бог, царство мертвых, ангелы и демоны, Небесные Врата и прочее. Он где-то слышал эти слова, но понимал их значение слишком размыто и отдаленно. Это было чем-то магловским, чем-то, с чем ему никогда не приходилось сталкиваться. Была бы тут Лили… - Ремус? Парень, не успев окунуться в пучину грустных мыслей, резко вскинул голову, откликаясь на столь приятный и знакомый голос. - Лили! – он вскочил, широко улыбаясь, и быстро подошел к девушке, сгребая ее в свои самые нежные и крепкие объятия. Ремус уткнулся в кудрявую рыжую макушку и вдохнул до боли родной аромат фиалок и лаванды. – Лили. – повторил парень, будто бы пробуя на вкус это имя, будто бы убеждаясь в том, что это не видение. - Милый, ты в порядке? – девушка захихикала, обнимая его в ответ, - я тоже очень рада тебя видеть. Я скучала, – сказала она уже более серьезным голосом, но потом, будто бы специально, чтобы все это не звучало слишком подозрительно, добавила: - ведь тебя не было ни на одном уроке сегодня, а, Ремус? - Я тоже скучал, очень сильно. – почти прошептал Ремус, все еще не выпуская Лили из объятий, но девушка не то, чтобы была против. Он и не осознавал, насколько сильно он действительно скучал по ней. По ним. По школе, урокам, книгам, по неумолкающим голосам в коридорах и по смеху. Он не осознавал, насколько сильно он тосковал по Лили, насколько сильно ему не хватало ее рыжих кудрей и хрупких ручек, которые обвивали его талию. Как же давно он не испытывал этого тепла. К горлу подкатил ком и прежде чем отпустить подругу, Ремус прижал ее к себе сильнее. - Ох, Ремус, ты меня пугаешь, - улыбнулась Лили, но глаза ее были слишком серьезными для такой яркой улыбки, она положила руку на плечо Люпина, который спрятал свое лицо в изгибе локтя, - милый, что случилось? - Ничего, правда, все хорошо, - он шмыгнул, беря под контроль свои эмоции и останавливая рвущийся наружу поток сентиментальных слез, - я просто видел плохой сон. - Не думала, что ты такой чувствительный, - подмигнула ему девушка и перевела взгляд на гору книг за спиной Ремуса, - а это, я так понимаю, причина твоей неявки на уроки? - Ага, - Ремус тоже улыбнулся, проходя за стол и открывая вид на все это безобразие, - пытался нарыть информацию о своих… снах. Ну, знаешь, - он прочистил горло, пытаясь подобрать слова, чтобы звучать менее безумно, и он уж точно не собирался говорить Лили о той части своих «снов», где она стала женой Джеймса, и у них появился замечательный ребенок, но потом они умерли, а ребенок осиротел, - они слишком реальные. - Но это ведь не такая проблема? – Лили обвела взглядом все книги и с искренним непониманием посмотрела на парня. - Да, ты права, это вообще не проблема, - он закусил губу и тут вспомнил, о чем думал до того, как Лили его нашла, - о, вот. Можешь объяснить мне вот это? – он протянул ей книгу, которую читал до этого. - Библия? Серьезно? Откуда она тут вообще? - Не знаю, нашел ее в ряду с магловскими книгами. Так ты можешь объяснить мне кое-что? - Я не сильна в религии, - девушка изучала книгу у себя в руках, - да и история этой книги слишком длинная, не уверена, что смогу пересказать все, не потеряв суть. А что именно тебя интересует? - Что такое Рай и Ад? – Лили вздохнула, закусила губу и опустилась на стул напротив Ремуса. Они какое-то время сидели молча, пока Лили что-то обдумывала, но Ремус ее не торопил. Если кто-то и мог помочь ему разобраться во всем этом, то только Лили, и ради этого он был готов ждать сколько угодно. - Ну, - все еще думая, ответила Лили, - я не знаю всех тонкостей, но это такое место, куда отправляются наши души после смерти. В Рай попадают хорошие люди, в Ад – плохие. - Что… что такое душа? - Эм, - девушка сдвинула брови, хмурясь, отчего стала выглядеть безумно мило, и Ремус подумал, что прекрасно понимает Джеймса и его любовь к ней, - ну, душа – это то, что есть в каждом человеке. Это как наш генетический код, она несет в себе всю информацию о нас, она в каком-то роде определяет то, кем мы являемся. Она направляет нас и задает наш ориентир. В магловском мире есть такие выражения, как «не лежит душа к чему бы то ни было» или «душа тянется к тебе». Или вот «понять душу человека» это означает понять его суть. Это означает, что что-то нам неведомое диктует наши чувства, понимаешь? - Вроде да, - Люпин закусил губу, пытаясь переварить все, что сейчас услышал, - а у души есть свое место в нашем теле? Ну как у печени или легких? - И да, и нет. Она как бы в нас, но мы никогда не сможем ее увидеть. - У волшебников тоже есть душа? - Я думаю, да. Мы ведь все из плоти и крови. Просто, наверное, у волшебников волшебная душа. – Лили улыбнулась, смотря на Ремуса, и теперь ее глаза тоже улыбались, отчего стало спокойнее. - Хорошо, - кивнул Ремус, - хорошо, а душа… она может покинуть тело? - Да. Это и называется смертью. - Хм, - частички пазла в голове Ремуса начали соединяться в более-менее приемлемую картину, - а душа может войти в одно тело дважды? - Я так не думаю, - Лили снова нахмурилась, скрестив руки на груди, - но… все возможно. Просто мне бабушка рассказывала все это, когда я была еще маленькой, и она говорила, что после смерти хорошие люди сразу отправляются в Рай. - А плохие в Ад, - уточнил Ремус, и Лили кивнула, - а что это за места такие? - Если говорить простым языком, то Ад – это отсутствие чего-либо хорошего, полная темнота, безнадега, грусть, боль, скорбь, там нет ни малейшего намека на свет, а Рай – полная противоположность Аду. Там нет болезней и страхов, там всегда тепло, светло и радостно, и там есть только любовь. Никаких страданий, полная идиллия. - О, понял, - Ремус активно закивал, отмечая, что он точно не в Аду, а значит, если он умер, то он не был плохим человеком, - а эти места, Рай и Ад, должны быть чем-то определенным или это такая же абстрактная штука, как и душа? - Ага, скорее второе, никто не знает, как выглядит Рай или Ад. Может, они для каждого свои. - Может быть, - задумался Ремус. "А вдруг это мой Рай? Конечно, школа стала самым светлым и счастливым местом для тебя, больной ублюдок", подумал про себя Ремус и улыбнулся, - спасибо большое, Лили. Чтоб я без тебя делал. - Жил бы, что еще, - девушка хихикнула и встала из-за стола, - скоро обед, ты идешь? - Нет, не сейчас, – "не жил бы, Лили, а волочил бы самое ужасное существование, которое только возможно волочить", - я присоединюсь позже, ладно? Нужно проверить кое-что еще. Когда Ремус убедился, что Лили ушла, он собрал все книги и вышел из библиотеки, не совсем понимая, куда ему идти теперь. Идти ко всем он не мог по понятным причинам; его все еще догоняли события, произошедшие накануне, а это означало, что он мог не совладать со своими чувствами и радостью вновь видеть своих живых друзей. Он не так четко помнил свою, так называемую, прошлую жизнь, если быть точнее, то ее ясность улетучивалась с каждым прошедшим часом, как и бывает со снами обычно. Но те чувства, что он испытывал в той жизни, никуда не уходили. На задворках разума слишком крепко засели тот животный страх, что он испытывал когда-то, та опоясывающая все живое скорбь и абсолютно безнадежное одиночество. И Ремус даже не помнил уже, какие события сопутствовали этим эмоциям, но он ощущал, как-то подсознательно, что это было связано с возможной потерей друзей. Поэтому ну никак ему сейчас нельзя было идти к своим друзьям, не сейчас, когда в его голове только-только начало что-то проясняться. Итак, переселение душ мы отметаем, ведь Лили сказала, что такого быть не должно, а я привык доверять ей, она мало когда ошибается, да и я в душах понимаю совсем не много. Тогда остается вариант с тем, что я видел просто сон и вариант того, что я в Раю. В принципе, меня устраивают оба эти варианта, ведь если я жив, то у меня еще целая жизнь впереди и нет у меня никакой жены, и не будет никогда. Ремус остановился на секунду, чтобы прекратить собственный поток мыслей, ведь это казалось ему безумием. С чего бы вдруг ему думать о каких-то женах, которых у него и не было никогда? Или были? Стоп. Жены? Почему я… причем тут жена? Ладно, наверное, мне снилось это, я уже нихера не помню. Ну, так вот, а если я мертв, то, очевидно, я в Раю и я совсем не против на вечность остаться тут. Рядом с ребятами и Сириусом. Имя, всплывшее в сознании, пронеслось будто бы эхом по всему коридору, который был пуст. Сердце забилось сильнее, а на щеках выступил румянец. Во всей этой суматохе и загробных жизнях Ремус совсем уж забыл про свою самую огромную радость: тут был Сириус и он был с ним. И разве может быть что-то важнее этого? Определенно нет. Пока они вместе, весь мир, любой мир, может отойти на второй план. Все в конечном итоге приводит к одному – к Сириусу мать его Блэку. К его бледной, как мрамор, коже, к густым темным волосам, которые спадают бушующими волнами на его острые плечи, обрамляя отточенное, словно скульптура древнегреческого Бога, лицо, которое освещает улыбка, готовая побороться за место самой яркой звезды с самим Солнцем. У Ремуса уже начала кружиться голова от всех этих мыслей, когда он очнулся и понял, что стоит у входа в Астрономическую башню. Было неудивительно, что поток мыслей о Сириусе привел Ремуса именно сюда, и сердце пропустило несколько громких ударов, которые отбивали биты в ушах, когда Люпин ступил за порог башни. Это место хранило в себе слишком много воспоминаний и страшных секретов, тут стены помнили откровения двух мальчишек, что пытались спрятаться от целого мира, совсем не заметив, как создали целую вселенную – только для них двоих. Башня была их местом, каждый кирпич помнил их взлеты и падения, из каждого угла будто эхом раздавался их отчаянный шепот, вымученные признания и искренние клятвы. Ремус обошел всю башню, легко проводя рукой по выпуклым избитым кирпичам, вспоминая, как он впервые обнаружил это здание и как радовался, когда притащил сюда Сириуса, который сиял ярче всех звезд на небе.***
- Тут так красиво! – глаза мальчика горели, он бегал из угла в угол, иногда спотыкаясь о подол своей длинной мантии, - отсюда видно все! Ночью, наверное, еще красивее, да? Надо как-нибудь пробраться сюда ночью и посмотреть на звезды, а, Ремус? - Ага, - Ремус стоял, закусив губу, пытаясь не улыбаться слишком широко, он переминался с ноги на ногу, вперив взгляд в пол, - почему бы и нет. – и осторожно подняв голову, он посмотрел на Сириуса, который изучал огромный глобус, висевший над их маленькими головами. – тебе тут правда понравилось? - Издеваешься? – Сириус подбежал к Ремусу и потрепал его по волосам: странный жест для мальчика 12 лет, но Ремус привык к странностям Блэка, - тут изумительно. Мне кажется, что это самое красивое место во всем Хогвартсе, а еще тут удобно прятаться, а столько шалостей можно придумать и исполнить, сидя прям вот тут, - Сириус запрыгнул на перила балкончика, - весь замок как на ладони! - Да, наверное, ты прав, – Люпин осторожно подошел к Блэку и встал рядом, опираясь о перила, на которых раскачивался слишком уж неспокойный мальчик, - ты это, будь осторожнее. Это самая высокая башня в школе, вроде как. – он перегнулся через поручень и посмотрел вниз; голова закружилась и Ремус обнаружил, что теперь боится высоты. Сириус рассмеялся, закидывая голову назад, и его волосы волнами упали с его плеч, легко развеиваясь на едва заметном вечернем ветру. Ремус задержал взгляд на друге, отмечая его острые скулы и мраморную кожу, а еще невероятные волосы, грациозные движения, улыбку, глаза… - Ремус! – парень испугался резкого возгласа Блэка, который сейчас указывал пальцем перед собой и дергался более энергично, чем до этого, - смотри, смотри! - Мерлин, да не дергайся ты так, – скривился Люпин, реально уже переживая за друга, в животе неприятно кололо каждый раз, когда Сириус, взявшись за перила, наклонялся чуть вперед, подставляя лицо солнечным лучам. - Зануда, - Сириус повернулся к другу и показал ему язык, - ты просто посмотри на этот закат! Мальчик хотел было что-то возразить, но перед этим недовольно повернул голову туда, куда указывал Блэк, и замер. Закат был действительно великолепным: все вокруг залилось золотом, окна школы горели солнечным пламенем, отражая огни друг друга, небо окрасилось в слияние малинового и пурпурного, на горизонте градиентом переходя в огненно-медовый. Весь мир погрузился в приятную истому в ожидании ночи, верхушки деревьев тянулись к последним лучам тепла, прежде чем окунуться во тьму сумерек и легкий ветерок лениво летал по окрестностям, будто бы предупреждая о приближении окончания дня. Ремус вдохнул полной грудью и прикрыл глаза, давая этому незабываемому моменту заполнить все его нутро. Он пообещал себе оставить это воспоминание в своем сознании так надолго, как это вообще возможно, а когда он открыл глаза, то сразу же повернулся к Сириусу, чтобы сказать что-то, но тут же забыл, что именно. Блэк выглядел абсолютно расслабленным, он сидел с закрытыми глазами, купаясь в закатных лучах. Его длинные густые ресницы блестели и чуть подрагивали, на губах покоилась тень улыбки, а волны его волос легко подрагивали, будто и правда превращаясь в живую реку. Его бледная кожа отражалась золотом, блестела, а на щеках появился еле заметный румянец. Грудь мальчика ровно поднималась, заставляя ворот рубашки чуть дергаться, отчего кончики воротника задевали скулу Блэка и он невольно морщил носик, недовольно фыркая. - Как же красиво. – выдохнул Ремус, прежде чем понял, что сказал это вслух. Он тут же отвернулся от друга, устремив свой нарочито серьезный взгляд куда-то вперед и пока его сердце заходилось в стуках, пытаясь вырваться из груди, он концентрировал все силы на том, чтобы выглядеть менее сконфуженно. - М? – Сириус даже глаз не открыл, лишь склонил голову в сторону друга, чтобы лучше его слышать, - ты иногда так тихо бормочешь, Люпин. - Красиво говорю. Тут красиво. Ну, закат и все такое. – он говорил сбивчиво и отрывисто. - Ах, это, - он наконец открыл глаза и с улыбкой повернулся к Ремусу, - да, очень красиво, но знаешь, кто еще красивее? Сириус наклонился к Ремусу, смотря ему прямо в глаза, он не улыбался, не ухмылялся, просто смотрел, вглядывался. И Ремусу показалось, что время перестало идти, а он перестал дышать, когда в уголках глаз Блэка появились ехидные морщинки, а глаза заблестели. - Ну, ладно, Люпин, дам тебе подсказку, - Сириус выпрямился, откидывая свои пряди назад, - конечно же я. - Придурок. – Ремус прыснул, прикрывая рот рукой. Как хорошо, что Сириус правда был придурком и с ним никогда не чувствовалось никакой неловкости. - Сам такой, - Блэк спрыгнул с перил и с души Люпина упал капень, - надо Джеймсу рассказать про это место. – он двинулся к выходу, а у Ремуса снова появился камень на душе. Что ж за участь такая, таскать на себе камни. - Слушай, насчет этого, - он закусил губу, нервно запуская руки в карманы, - это типа секретное место, ну, посторонним нельзя входить в башню. Видел старшекурсников, которые поднимались на урок астрономии и все, больше сюда никто не заходит. Поэтому… - Оставим это место в секрете? – Блэк сверкнул глазами, уставившись на Ремуса, и тот кивнул, - хорошо, пусть эта башня будет только нашей. Воспоминания пронеслись перед глазами, и улыбка невольно заползла на губы парня, который стоял у той самой перегородки, у которой пять лет назад маленькие он и Сириус встретили свой самый красивый и первый закат вместе. «Пусть эта башня будет только нашей»***
Ремус уронил голову и спрятал лицо в изгибе своего локтя. Кто б знал, что за этой фразой, брошенной совершенно невинно и небрежно, последуют долгие годы бессонницы, терзаний и безответных, как казалось Ремусу, чувств. Но что бы между ними не происходило, эта башня действительно была только их местом, они приходили сюда мириться, сотни раз один обнаруживал тут другого, когда кому-то из них необходимо было спрятаться от всего живого, от всего мира, но только не друг от друга. Впервые Ремус показал кому-то, насколько он был сломленным на самом деле, впервые Сириус впустил кого-то в самые темные уголки своей души и никто из них не думал, что те стены, что они воздвигли вокруг себя, они сами же разрушат. Ремус прошел к лестнице, что стояла посреди зала, и заглянул под нее: там они с Сириусом договорились хранить сигареты. Целая пачка все еще лежала там и парень хмыкнул, думая о том, как давно Блэк туда ее положил и почему не курил сам. Странные мысли снова охватили его разум, поэтому он сел на ступеньку и закурил, крепко втягиваясь и медленно выдыхая сигаретный дым. Это всегда расслабляло.***
- Курить вредно. – сморщился Ремус, сидя на полу, подпирая спиной стену. - Тебе стоит попробовать, Лунатик, а то вечно какой-то нервный ходишь, – Сириус похлопал друга по коленке, чтобы тот вытянул обе ноги, и лег на них, - мне кажется, что это бы помогло даже твоему волку. - Каким образом? – Ремус уперся по обе стороны от себя руками о пол и сжал кулаки, пытаясь не выдать напряжения. «Ну нахрена он вечно ложится ко мне на ноги? Ему не сидится что ли?» - М, ну, от твоего внутреннего напряжения плохо даже мне, не представляю, какого нашему пушистому другу. – Блэк затянулся и выпустил дым прямо на Ремуса. - Чего это тебя так волнует мое внутренне состояние? – Люпин закрыл нос рукой и отвернулся. - А почему не должно? – он поднялся и уставился на Ремуса. Он уже не улыбался и не ухмылялся. Снова вглядывался. - Потому что не твое дело. – он сдержал взгляд, потому что отводить его, когда Блэк смотрел _так_ было себе же дороже. - Мое. - Нет. - Да. Оба парня с минуту всматривались друг в друга, совершенно неподвижно, а потом Сириус резко приблизился. Так, что их носы почти соприкасались. - Поверь уж, Лунатик, - прошептал тот, - все, что касается тебя, теперь мое дело. И после этих слов он отстранился и сунул ошарашенному Ремусу в рот свою сигарету. - Блять. – выругался Ремус и затянулся так сильно, как только мог. Прежде чем Сириус смог сказать хоть слово, Ремус уже выплюнул сигарету и начал задыхаться. Горло обожгло ядовитым дымом, из глаз брызнули слезы, а дыхание перехватило, и Люпину на самом деле показалось, что он сейчас умрет. Парень схватился за горло, кашляя и выплевывая уже свои легкие, а Блэк судорожно ржал рядом, хлопая того по спине. Когда Ремус перестал биться в конвульсиях, они оба свалились на пол без сил. Сириус из-за того, что устал смеяться, а Ремус – умирать. Была ночь, они лежали на полу Астрономической башни, на небе давно уже расстелилось звездное полотно и внезапно стало совсем тихо. Было слышно лишь их сбившееся дыхание. - Дай еще. – хрипло проговорил Ремус, не поворачиваясь к другу. - Жить надоело? - Давно. - Давай я научу, - Сириус сел и потянул на себя Ремуса. Их колени соприкасались и Люпину внезапно стало необходимо закурить, но он взял себя в руки, все-таки, второго такого приступа он не переживет, - нужно быть расслабленным, вдыхать медленно, наслаждаться моментом. - Как романтично. Ремус закатил глаза, а Сириус хлопнул его по коленке. Он достал еще одну сигарету из пачки и зажал ее между двух своих тонких, длинных и до ужаса красивых пальцах. Потом поднес ее ко рту и она тут же вспыхнула, от чего Люпин вздрогнул: Сириус умел намного больше, чем казалось, и был намного более одаренным волшебником, чем выставлял себя. Этот факт всегда поражал парня. Сириус обхватил сигарету губами, втянул щеки и через несколько секунд уже выдыхал густой дым на Люпина. Темноволосый улыбнулся и затянулся во второй раз, проделывая все те же действия: он подносил сигарету ко рту, его чертовски красивые пальцы соприкасались с его невероятными губами, он втягивал щеки, от чего по спине Лунатика пробегали мурашки, а потом выдыхал клубы дыма, иногда дергая головой, чтобы согнать непослушную прядь со лба. В ту ночь Ремус понял две вещи. Первой вещью было то, что теперь курящий Сириус его любимый Сириус, а вторая вещь мучила его уже два года, но он очень сильно пытался с ней бороться, жаль только, что тщетно. И вот, к концу третьего курса, Люпин внезапно для себя понял, что Сириус был в принципе его любимым. Любой Сириус. Но курящий особенно. - Ладно, я понял, дай сюда. – он выхватил сигарету из рук Блэка и проделал все то же самое: обхватил сигарету двумя пальцами, поднес ее ко рту и медленно втянул щеки. Но ничего не вышло. - Лунатик, - парень снова засмеялся, - надо не просто щеки втягивать, но и дым вместе с ними. Будто пьешь сок из трубочки. Он попробовал снова, под тихое «медленнее, осторожнее» Сириуса и у него действительно получилось. Он закашлял пару раз, но через три попытки кашлял уже гораздо меньше.***
Теперь он совсем не кашлял, курил иногда даже больше Сириуса и давно не задумывался о вреде сигарет. Один Джеймс пытался вразумить друзей, но они и его втянули в это. Нет, он не начал курить регулярно, но пропустить по одной сигаретке летом, на заднем дворе Поттеров, было святым. Столько воспоминаний, столько счастливых моментов и все они были тут, в самом сердце Ремуса, и ему всегда казалось, что это самое его сердце вот-вот разорвет от любви к своим друзьям. Иногда ему правда казалось, что на его долю выпало слишком много счастья, ведь иметь у себя в близких друзьях Джеймса Поттера – это как получить карт-бланш на жизнь. На самом деле, Люпин всегда побаивался Джеймса. Он не боялся, что тот сломает ему нос или выставит идиотом перед всеми. Он боялся потерять то доверие, с которым относился к нему Поттер. Боялся упасть в его глазах, быть недостаточно хорошим другом, потерять его уважение, поэтому когда чувства к Сириусу обрели уже устрашающие размеры и ситуация полностью вышла из-под контроля, Ремус не на шутку испугался того, что вылетит из состава Мародеров с позором. Но Джеймс и тогда отличился. Ремус докурил сигарету и потянулся ко второй. На улице начало уже вечереть, а глаза слезились от дыма и огромного количества воспоминаний. Он оперся локтем о колено и опустил голову на ладонь. Казалось, что все это было целую жизнь назад, хотя с тех событий прошел только год или два. Но ощущение было, что гораздо больше. Что-то тяжелое опустилось на его грудь и он затянулся сильнее, прикрывая глаза.***
Пятый год обучения давался с трудом, время, которое ученики тратили в библиотеке за учебниками росло в геометрической прогрессии и все были на взводе. Ремус дождался пока все улягутся и выскользнул из комнаты, захватив с собой карту мародеров и кейс с травкой. Ему необходимо было расслабиться и расслабиться довольно хорошенько, ведь это была лишь вторая неделя учебы, а он уже чувствовал, как сходит с ума. А еще гребанное полнолуние приближалось, оно буквально дышало ему в затылок, ведь до него оставались считанные дни. Поэтому он был чувствительнее обычного. Пробравшись к заветной башне, парень выдохнул с облегчением. Он уселся на свое любимое место и облокотился о стену, скрутил себе косяк и принялся изучать карту. Его это странным образом успокаивало, поэтому он просто переводил взгляд от одной комнаты школы к другой, подглядывая за ничего неподозревающими учениками. Спустя какое-то время, а именно – половину косяка, входная дверь скрипнула, впуская дуновение ветра. - Долго ты. – ухмыльнулся Ремус, зажимая самокрутку зубами. - Питер утащил мантию, чтобы пробраться в столовую и набить пузо остатками пончиков, - Сириус снял мантию-неведимку и аккуратно сложил ее, подходя и опускаясь рядом с Люпином, - пришлось ждать, когда он нажрется. Не знаю, как тебе удается вечно бродить по школе после отбоя, не используя мантию. - Ну, как-то удается, - «я оставляю ее для тебя, придурок», - будешь? - Еще бы. Думал, я пропущу все веселье? Сириус взял протянутый косяк и глубоко затянулся, моментально расслабляясь и закрывая глаза. Он опустил голову на плечо Ремусу и они просидели так, кажется, целую вечность. И сказывалось то ли приближающееся полнолуние, то ли одурманенное состояние, но Люпин был слишком отрешенным, чтобы думать о последствиях своих действий. Он запустил руку в шелковые волосы друга и накручивал пряди себе на пальцы, а Сириус совсем не был против. При других обстоятельствах Ремус бы отгрыз себе руку, а Сириус бы помог ему. - Приятно. – прошептал Сириус и Ремус уткнулся носом в его макушку. Обостренный нюх играл сейчас на руку, потому что он мог почувствовать каждый оттенок аромата шампуня, которым пользовался Блэк. Он даже чуял аромат всех уходовых бальзамов и гелей, которыми грешил Бродяга (он на самом деле был помешан на своих волосах). Ремус улыбнулся, находя это до ужаса милым; он всегда считал милым то, как Сириус носится со своей внешностью, обожал наблюдать со совей кровати, как Блэк стоит у зеркала в ванной и зачесывает свои шелковистые волосы то в один бок, то в другой. Но сейчас все обрело иной характер. Это было так интимно, так важно и так хрупко. Весь этот момент был будто тонким льдом, который покрывал ледяное озеро, а Сириус и Ремус носились по этому льду как ненормальные, совсем не замечая того, что лед вот-вот треснет. - Может тебе еще за ушком почесать? – пьяно хмыкнул Ремус, на что получило локтем в бок. Какое-то время они сидели молча, но потом Сириус открыл рот и у Ремуса вся жизнь перед глазами пролетела. - Лунатик? - он все еще лежал на плече у Люпина, но заметно напрягся. - Бродяга? Тебе косяк скрутить что ли? – он попытался повернуть разговор в другое русло, потому что чуял, что тут явно что-то не так. - Да, - на секунду Ремус расслабился, потянувшись к кейсу с травкой, - то есть, нет, то есть… блять, - Сириус тяжело поднял голову с плеча друга и повернулся к нему лицом, - можешь скрутить косяк, но я хотел спросить не об этом. - Ладно. – парень кивнул и достал кейс, начав скручивать травку, чувствуя, как внутренняя тревога возрастает с каждой секундой, которую Сириус молчит. - Тебе не нравятся девушки? – и тут сердце Лунатика остановилось, а желудок сделал тройное сальто. Ему вдруг захотелось встать и выпрыгнуть в окно: башня была высокой, самое то для самоубийства. - С чего ты это взял? – проговорил парень, силясь подавить дрожь в голосе. Он с горем пополам скрутил косяк и тут же затянулся, нервно выдыхая тяжелый дым. Бродяга протянул руку и Лунатик подчинился. - Не знаю, - сказал он, выдыхая дым, от чего его голос прозвучал так, будто он говорил под водой, - я никогда не видел тебя с девушкой и ты никогда не рассказывал нам о ком-то, кто тебе нравится. - Я же не ты, чтобы выставлять всю свою личную жизнь напоказ. - Хм, да, действительно. – недобро улыбнулся Сириус и Ремус увидел искры в глазах того. Это никогда не означало ничего хорошего. - Сириус, я не понимаю, к чему ты клонишь, но, клянусь, ты… - Я? – он резко сократил расстояние между ними: теперь Ремус мог ощущать дыхание друга на своих губах, он мог разглядеть как расширились его зрачки и как дрожала радужка глаза. Он слишком хорошо видел потемневший океан в глазах напротив и уже начал тонуть в нем. Нет. Он захлебывался, задыхался, утопал. Ремус протянул руку и запустил ее в густые волосы друга, сжимая ладонь на затылке. Он притянул Сириуса ближе к себе и когда тот рвано выдохнул ему в губы, Ремус понял, что они провалились под лед. Но вместо того, чтобы окунуться в ледяное озеро, они нырнули в бурлящий вулкан. Сириус положил руку на грудь Люпина, но не оттолкнул, лишь сжал ткань рубашки и двинулся вперед. Ремус обхватил его за талию и притянул к себе, усаживая друга на свои колени. Вес, который ощутил Ремус на своих ногах, вес Сириуса, окончательно выбил остатки здравого смысла из его сознания. Голова гудела, сердце бешено колотилось и все внутри превратилось в бурлящий кипяток, но когда холодные губы Сириуса коснулись уголка губ Ремуса, на миг все перестало существовать. И бесконечное количество бессонных ночей, проведенных в попытках не думать о том, каково это – целовать Сириуса Блэка, в один миг улетучились, ведь ни одна из его даже самых бурных фантазий и рядом не стояла с тем, что происходило на самом деле. Когда первая волна паники сошла, а Ремус перестал трястись, как осиновый лист, он опустил обе руки на бедра Сириуса и прижал его к себе так близко, что между ними не осталось ни сантиметра расстояния, а потом накрыл его губы своими, едва ли их касаясь. Он будто прощупывал почву и когда дрогнувший в его руках Блэк не отступил, Люпин пошел дальше. Их губы сомкнулись и Ремус наконец мог почувствовать их вкус – вкус сигарет с малиной и ментоловой жвачки – вкус безумия. Он втянул нижнюю губу Сириуса и слегка прикусил ее, отчего Блэк глухо зашипел, а потом впился, буквально как вампир, своими клыками в Ремуса и поцелуй перестал уже быть совсем уж невинным. Напротив, они терзали губы друг друга с таким страшным напором, что оба начали задыхаться. Сириус невыносимо ерзал на коленях у Ремуса и это сносило крышу, парень не знал куда себя деть, чтобы не зайти слишком далеко, но от возбуждения не получалось думать слишком долго. Поэтому он запустил руку под рубашку Блэка и провел ею по всей спине, пересчитывая выступающие позвонки, и парень в его руках задрожал, сдавленно простонал в поцелуй и пустил в ход язык. «Я так давно люблю тебя» Пронеслось в голове Ремуса и он захлебнулся от этой мысли. Хотя, возможно, задохнулся он от того, что Сириус вылизывал его рот и языком доставал почти до глотки, но Люпину было как-то все равно, он ответил другу тем же и они оба застонали, как побитые щенки. И пока их языки переплетались, руки Ремуса блуждали по мраморному телу Сириуса и когда он скользнул рукой чуть ниже пояса его брюк, очертив пальцем границу трусов Сириуса, тот выгнулся, запрокинув голову назад и открыв обворожительный вид на свою тонкую длинную шею. Ремус не думая, тут же примкнул своими взбухшими губами к ней и начал оставлять влажные следы по всей длине. Он сам не заметил как расстегнул рубашку Блэка, но вот он уже от шеи поцелуями прокладывал путь к ключицам друга, а потом слегка сильнее затянул нежную кожу, оставляя розовый след. Сириус откликался на все, что делал Ремус, он выгибался, тихо стонал, подставлялся под поцелуи, зарывался пальцами в волосах Люпина и беспорядочно что-то шептал. Но когда Ремус потянулся к пряжке его ремня, он резко оттолкнул Люпина, ошарашено смотря на него. Они оба тяжело дышали, оба были в полной растерянности и в глазах обоих читалось недоумение. Ремус одернул руки как от кипятка и застыл в таком положении, ожидая дальнейших действий от Сириуса. Тот сидел перед ним в расстегнутой рубашке, с тремя засосами на ключице, распухшими губами и растрепанными волосами, и если бы не его испуганный вид, то Ремусу хватило бы наглости притянуть его к себе снова, чтобы уже никогда не отпускать. - Сириус… - Ремус подался вперед, правда очень осторожно, боясь спугнуть друга, - ты в порядке? - А? – тот уставился на Люпина абсолютно отсутствующим взглядом, а потом заморгал и завертел головой, - черт… я не.. я.. блять, это… о, Мерлин, что я… - Эй, эй, тише, - Ремус потянулся к лицу Сириуса, обхватывая его обеими руками, - все нормально, ладно? Все в порядке. - Да. Да, все в порядке, - он не смотрел на Лунатика, бормоча что-то, будто в бреду, - все в порядке, никто об этом не узнает, мы ведь не сделали ничего плохого. - Не сделали, – выдохнул Ремус, борясь с подступающим комом к горлу. «Так он из-за этого так переживает? Что я кому-то расскажу?», - эй, я не пиздабол какой-то, окей? - Ты пидор, Люпин, вот ты кто. – Сириус наконец посмотрел на него залитыми смесью гнева и слез глазами. - Че.. чего, блять?! – он отнял руки от лица Сириуса, будто обжегся, его собственное лицо залилось краской и он был готов ударить друга, который все еще сидел на его коленях, между прочим. Но все тело будто налилось свинцом, и он не мог пошевелиться, - ты говоришь мне, что я пидор, когда минуту назад подставлялся под мои поцелуи как последняя шлюха? - Ты... – гримаса ужаса застыла на лице Сириуса, его итак бледное как мрамор лицо побледнело еще больше, и Ремус никогда до этого не видел, ту эмоцию, которую сейчас испытывал Сириус. Потому что он, Сириус, всегда был разным, его спектр эмоций был богаче, чем у любого обычного волшебника, но никогда он еще не выглядел таким...печальным? Даже, может, скорбящим. Высшая степень грусти заполняла сейчас все его нутро, и Ремус уже успел пожалеть о своих словах. - знаешь, Люпин, пошел ты. Он соскочил с Ремуса, уже не смотря на него. Встав, он отвернулся от друга, спешно застегивая свою рубашку; его правда трясло, ноги подгибались, а руки совсем его не слушались. Он выглядел таким, ох, Мерлин, несчастным, разбитым, а последнее, чего хотел Ремус, это сделать Блэка несчастным. Поэтому парень встал и подошел к другу со спины, совсем тихо, осторожно обняв его. Сириус содрогнулся и повесил голову, а Ремус уткнулся ему в шею носом и когда не почувствовал сопротивления, обнял крепче. - Прости меня, ладно? – прошептал Ремус, чувствуя, как Сириус перестает дрожать, - мы можем… - Нет, Лунатик, - его голос звучал так устало и безжизненно, что у Люпина кровь в жилах стыла, - мы не можем. Понимаешь? Ничего не можем. – Сириус сжал руки Ремуса, которые обнимали его и совсем незаметно коснулся их губами. - Бродяга, давай… - и его снова перебили. Сириус вырвался из его объятий, нацепив свое самое холодное и надменное лицо, которое только было в его арсенале, и посмотрел на Люпина сверху вниз, несмотря на то, что тот был выше. Так умел только Блэк. - Мне жаль, что я стал катализатором всего произошедшего и я не хотел давать ложных надежд. Это было просто игрой, я хотел подтвердить свои догадки и я их подтвердил. Так что, забудь, все, что тут произошло, ладно? Я никому о тебе не скажу. На этих словах, Блэк пулей вылетел из Астрономической башни, оставив Ремуса наедине со своими мыслями и осколками, которые некогда были его сердцем. Он опустился на пол, не имея сил стоять, обхватил свои колени руками и застыл. Он не плакал, не кричал, лишь чувствовал, как постепенно все, что он так долго пытался выстроить, разрушалось.***
Тело, его собственное тело, отказывалось слушаться и он, то и дело, спотыкался о собственные заплетающиеся ноги. Сириус даже мантию-неведимку не надел, вообще сейчас не до конспираций было. Ему бы до своей кровати добраться и просто забыться, уснуть и, желательно, не проснуться. Воспоминания минувшего часа или двух (он на самом деле думал, что пробыл с Ремусом всю ночь, но выйдя из башни, за окном все еще была ночь, а часы показывали три часа) никак не покидали его сознание, перед глазами будто застыла картина, где Ремус сидит перед ним, такой разгоряченный и растрепанный, с приоткрытыми губами, которые налились кровью, его руки блуждают по спине Сириуса. Парень до сих пор физически ощущал чужие прикосновения, ощущал его дыхание на своей шее, а следы, оставленные им под ключицей, горели и пульсировали. Сириус будто застрял между сном и явью, где во сне он был абсолютно счастлив, там, в объятиях своего лучшего друга, а наяву испытывал жуткие душевные терзания. Голова гудела от того, что картинки в ней менялись со скоростью света: вот Лунатик прижимает его к себе, шепча что-то на ухо, а через секунду уже смотрит как на незнакомца. И Сириусу приходилось останавливаться, чтобы схватить ртом воздух и подавить рвущиеся наружу слезы. «Какого хрена, блять, какого хрена я творю?» Чувство вины захлестнуло его новой волной и он почти перестал дышать, когда за его спиной послышался шорох. Он резко обернулся, надеясь, что это Люпин. Он бы правда хотел, чтобы это был он, хотел бы извиниться за все сказанное и попросить второго шанса, возможно? «Ну да, придурок, мечтай. Тебе стоит надеяться хотя бы на то, что Лунатик разрешит тебе дышать рядом с ним и для тебя, кусок говна, этого будет достаточно.» И пока мысли с самоуничижениями крутились в его голове, из-за угла показалась черная мантия и, о Боже, зеленый галстук, который сейчас для Блэка был чем-то типа красной тряпки для быка. Кто бы это ни был, Сириус знал, что ничего хорошего от этого ждать не стоит. Хотя он был даже рад встретить слизеринца сейчас, когда ему нужно было выпустить пар. А когда показалась и сальная макушка, радость, смешанная с резко подскочившей агрессией ударила в голову и сорвала последние тормоза. - Я эту вонь за километр чувствую, Нюниус, выходи. Чего ты там притаился? – сквозь зубы процедил Сириус. Нарываться на конфликт было отвратительной идеей для его нынешнего состояния, но Блэк делал так всегда: любые эмоции, с которыми он не мог справиться, он перенаправлял либо в какое-либо энергичное действие, либо в агрессию. И пускай предохранитель в его голове пищал и мигал красным, он не отступил, готовясь к бою. - Кто бы сомневался, - послышалось поистине змеиное шипение и у Сириуса машинально сжались кулаки, потому что этот голос ему был противен, - Сириус Блэк бродит по школе после отбоя, планируя очередную глупость, лишь подтверждающую его низкий интеллект. А где же твои полоумные дружки? - Оставь свои жалкие оскорбления при себе, - на лице появилась злобная ухмылка, оголяющая ряд ровных белоснежных зубов, - они лишь унижают тебя, хотя, казалось бы, куда уж ниже. Так завидно, что у других есть друзья, да? Ведь с тобой даже просто стоять рядом уже противно. - Лучше быть одному, чем водиться со всяким отребьем, - Снейп сузил глаза, будто прицеливаясь, а потом запустил руку в карман мантии, чтобы схватить палочку и быть наготове, - или с темными существами, опасными для общества. - Твоя сальная башка опасна для общества, Снейп, и твои бредовые идеи. Не пробовал полечить головку, а? А то мерещатся всякие темные существа, из-за которых ты по ночам ссышься в постельку. – Сириус выпрямил спину и скрестил руки на груди, вставая в позу, которая сразу же определяла его как того, кто доминирует и властвует. Он возвышался над всеми, кто стоял в такие моменты рядом с ним. «Аристократские замашки», так это называл Ремус. - Сквернословие явный признак скудоумия, Блэк, - Северус специально сделал акцент на фамилии парня, от чего его голос прозвучал еще более мерзко. Будто стеклом по металлической поверхности провели, - и на самом деле, бояться стоило бы не только мне. Ваш дружочек пока виляет хвостиком перед вами, а подвернется удачный случай – перегрызет вам глотки. - Тебя так волнует чужая жизнь, потому что своей нет? – он смотрел на оппонента сверху вниз, заставляя того все больше вжиматься в себя, - мой тебе совет: займись своей внешностью, может и времени не останется ворошить чужое грязное белье. - Я не нуждаюсь в советах, - слизеринец посмотрел на парня исподлобья и оскалился, - не от того, кто прячется за напыщенностью и безразличием, пытаясь скрыть ужас и полное отсутствие понимания, что ему делать. - Не говори так, будто знаешь меня, Нюниус. – Блэк и мышцей не повел: слишком дешевый прием, к которому он привык. - Я тебя насквозь вижу, - прошипел он, подаваясь чуть вперед, - вижу все тайны, что ты так тщетно пытаешься скрыть. Думаешь, никто не замечает, как ты носишься со своим пушистым другом? Может, Поттер слишком глуп для этого, но я не он. - Да, друг, ты прав, - злость уже кипела в жилах парня и он был готов направить палочку на Снейпа, был готов применить к нему запретные заклинания, - ты далеко не Джеймс, ты даже грязи на его подошве не стоишь. - А часть про пушистика ты решил не комментировать? – мерзко хихикнул Снейп. - Не понимаю, о чем ты. – процедил сквозь зубы Сириус и все же достал палочку, направляя ее на Снейпа. Прежде, чем тот сообразил, Сириус уже выстрелил Жалящим заклинанием. Северус ойкнул, подпрыгнул на месте, а потом упал на спину, выронив свою палочку. Сириус довольно улыбнулся, не сокращая дистанции между ними. Все это время они говорили полушепотом, непонятно, правда, зачем, но шипение Снейпа странным образом действовало и на Блэка. Может поэтому их до сих пор никто не обнаружил и даже Филч, который не упускал возможности побродить по коридорам школы, чтобы выследить каких-нибудь правонарушителей, сегодня решил отдохнуть, по всей видимости. - Тоже проблемы с агрессией? – зло выплюнул Снейп, вставая на ноги и направляя свою палочку на Сириуса, - неужели Люпин среди вас не один, кого на части рвет с наступлением полнолуния? - На части порвут тебя, Снейп, помяни мое слово. – глаза горели гневом, голова гудела от злости и Сириус уже не отдавал отчета своим словам. - Что, притащишь своего ручного волка прямо ко мне в комнату? – увернувшись от очередного выстрела Жалящего заклинания, пискнул Сириус. - Нет, ты сам придешь. – Сириус отбил заклинение, направленное на него Снейпом и запустил в него Баубиллиус, но тот вовремя использовал Протего. - Приглашаешь на частную вечеринку, Блэк? – запыхавшийся Снейп отходил назад, к своему подземелью. -Она будет в честь твоих похорон, - Сириус двинулся на него, в три шага преодолевая расстояние между ними. Тем самым, он загнал Северуса в его же подземелье, припечатав к стене, - но ты, конечно же, слишком труслив и жалок, чтобы принимать такие предложения. - Так не делается, Блэк, - прохрипел Снейп, пытаясь вывернуться и выскользнуть из захвата Сириуса, но не на того напал. Сириус лишь плотнее поднес палочку к горлу того, - зовешь куда-то, не говоря ни времени, ни места. - Подходи в полнолуние в полночь к Гремучей иве. Этими словами Сириус подписал себе смертный приговор, но было уже слишком поздно. Снейп оскалился, чем в конец сорвал предохранители с кулаков Сириуса и он просто с размаху ударил Северуса, так сильно, что стена за спиной слицеринца начала осыпаться. Он упал, хватаясь за лиц, и Сириус толкнул ногой его в живот, напоследок плюнув в него. Когда он добрался до своей комнаты, кровать Ремуса была пуста. Видимо, он так и не вернулся из башни, что очень напрягло Блэка, но он подавил желание отправиться за другом. С тяжелым вздохом опустившись на кровать, он тут же погрузился в беспокойный мучительный сон, походящий на бред. Утром Сириус был абсолютно разбитым, желая лучше отправиться к праотцам, нежели подниматься на уроки, но Джеймс не был осведомлен обо всем, что пришлось пережить ночью его друзьям, поэтому он бегал по комнате от одной кровати к другой, выкрикивая всякие угрозы. - Сириус, - Джеймс раздвинул ткань, скрывающую Блэка от ярких солнечных лучей, - Бродяга! Вставай! Нельзя пропускать завтрак. - Отвали, - сморщился парень и накрылся одеялом с головой, - не нужен мне завтрак. - Лунатик! – выкрикнул Джеймс и у Сириуса скрутило живот. Поттер подбежал к кровати Ремуса и раскрыл балдахин. Он удивленно охнул, когда не обнаружил друга, - а где Лунатик? Я встал в шесть утра, он же не мог встать раньше. - Он не приходил. – хрипло сказал Сириус, выкарабкиваясь из кровати. - Так вот почему ты такой убитый, - задумчиво почесал затылок Джеймс. Сириус кинул злобный взгляд, но ничего не сказал, - вы ночью вместе что-то планировали, да? - Планировали, ага. - воспоминания захлестнули его и низ живота скрутило в узел. Он нахмурился, на лицо опустилась темная завеса и глаза обрели абсолютно черный цвет. - Вы поругались? – Джеймс все еще стоял у кровати Ремуса, обеспокоено осматривая друга. - Тебе обязательно лезть не в свое дело? – Сириус злобно рявкнул, вставая с постели. Ночью было не до переодеваний, поэтому он был полностью одет. Рубашка была помята, брюки перекрутились и теперь неудобно пережимали его бедра, галстук тоже перекрутился и свисал с его плеча. Вид не улучшали невозможный беспорядок на его голове и глубокие черные круги под глазами. - Вы мои друзья, - спокойно сказал Поттер. Он уже привык к резкости и грубости Блэка, так что даже внимания не обращал. Но он обратил внимание на его ужасный внешний вид, что было редкостью для Сириуса, - ты ужасно выглядишь и я переживаю. - Не тебе давать советы насчет внешности, - огрызнулся Блэк, - все нормально, не переживай. - Но Лунатик… Не успел тот договорить, как дверь в комнату распахнулась и на пороге появился Ремус. С жуткими красными глазами, торчащими во все стороны волосами, помятой рубашкой и какими-то пыльными пятнами на его штанах. Джеймс медленно переводил взгляд от одного друга к другому и можно было услышать, как двигаются шестеренки в его голове. Оба его друга выглядели так, будто их поваляли в мусорном ведре, а перед этим хорошенько побили. И он не имел ни малейшего понятия, что произошло с ними ночью. - Лунатик. – выдохнул Блэк и их взгляды пересеклись. Дыхание перехватило, а сердце забилось в сотни раз быстрее, Сириусу показалось, что он сейчас потеряет сознание. В глаза Ремуса было столько боли и скорби, на лице застыли дорожки слез, губы дрожали, а он просто стоял и смотрел на Сириуса, который сейчас рассыпался на миллион маленьких кусочков. - Эй, парни, может, объясните, что происходит? – глаза Люпина расширились и он резко отвернулся от Сириуса, опуская голову вниз. Он до сих пор дрожал. - Не… не сейчас, ладно? – дрожащим голосом произнес парень, направляясь к своей кровати, - я хочу спать. - А уроки? И завтрак? – Джеймс потянулся к другу и схватил его за плечо, - я могу принести тебе чего-нибудь сюда, если хочешь. - Да, спасибо, Сохатый. – Ремус повернулся к другу и улыбнулся. От этой улыбки у Сириуса побежали мурашки по спине, а Джеймс просто оцепенел. Ремус улыбался так измученно, устало и безжизненно. Ох, Сириусу еще долго будет сниться эта улыбка, долго она будет мучить его в бессонный ночи. «Это ты виноват, Сириус. Ты сломал его.» - Х.. хорошо, Лунатик. Отдыхай. Ремус коротко кивнул и упал лицом в подушку, а парни в гробовой тишине вышли из комнаты. Так же они дошли и до Большого зала, что было дико удручающе, ведь обычно Джеймс с Сириусом не замолкали ни на секунду. - Бродяга, если между вами что-то случилось, а оно случилось, то лучше расскажи мне, чтобы я знал, как все исправить. – вдруг вполголоса проговорил Джеймс, когда они сели за свой стол. Людей уже почти не было, они еле успели к концу завтрака. - Слишком много думаешь о себе, - съязвил Блэк, но на самом деле Джеймс правда всегда знал, как сделать лучше. Он был единственным человеком, который мог по кусочкам собрать то, что, казалось, жить уже не будет, - не грузись. - Нет, Сириус, я не могу «не грузиться», - он передразнил Сириуса, закатывая глаза. Поттер начал закипать, поэтому он бросил водить вилкой по тарелке и развернулся к Блэку, - завтра полнолуние. Ты же знаешь, что все может пойти по одному месту, если вы не помиритесь. Я переживаю за Лунатика, после всего, через что ему пришлось пройти, мы не можем так рисковать. Не можем дать ему снова себя покалечить. - Блять, - Сириус бросил свою вилку и тоже развернулся к Поттеру. Он знал, правда знал, что друг прав, но оттого еще сильнее ощущал злость, - сейчас еще твоих нотаций не хватало, долбанный моралист, стремящийся к миру во всем мире. Честно, Джеймс, мне иногда кажется, что ты срешь цветочками, потому что нельзя быть таким нежным. Не все будет вертеться вокруг твоего «хочу», понял? И все итак пойдет по пизде. - Ммм, - Джеймс поднял очки и надавил на глаза двумя пальцами, он сжал кулак так, что побледнели костяшки. Через секунду, он дал себе позлиться всего секунду, он опустил очки на глаза и посмотрел на Сириуса как на кусок говна, как не смотрел еще никогда, - можешь продолжать вести себя, как последнее чмо. Сириус хотел бы съязвить в ответ или сказать еще какую-то гадость, но что-то во взгляде и тоне Джеймса говорило о том, что он точно не собирается больше терпеть выходки Блэка. А этого никогда раньше не случалось, что пугало еще сильнее. Поттер встал, наложил в салфетку оставшихся вафель и пару пончиков, и завернул их во вторую салфетку, аккуратно складывая сверток в карман мантии. - Но тогда завтра у Гремучей ивы не появляйся. От тебя толку не будет, а я не хочу рисковать состоянием Ремуса. И если тебе настолько плевать, то, думаю, тебе не составит труда не тащить свою жопу к нам. Он мой друг, - парень сделал акцент на слове «мой», окидывая Блэка презрительным взглядом, - и я не позволю тебе сделать ему больно. С этими словами парень вышел из Большого зала, оставив Сириуса один на один со своими мыслями. Весь день прошел как в тумане и при виде Снейпа, Блэк каждый раз пытался, видит Бог, он правда пытался, не упускал ни единой возможности, чтобы направить на того свою палочку и выстрелить заклинением, которое стирает память. Но каждый раз Снейп либо мастерски уворачивался, либо подставлял подставлял под удар кого-то другого. Скольким ученикам Блэк стер память, никто не знает, но к концу дня у мадам Помфри в больничном крыле выстроилась целая очередь учеников, забывших свое имя. Атмосфера в их комнате оставляла желать лучшего. Джеймс, который всегда ходил с улыбкой на лице, сейчас был темнее тучи, он вечно стрелял молниями в Блэка и демонстративно не говорил с ним. Ремус был тише обычного, если это вообще возможно, он постоянно ходил с опущенной головой и старался не входить в комнату, если там был Сириус, а еще он периодически запирался в ванной и выходил оттуда с налитыми кровью глазами. Питер, который вообще ничего не понимал, однако ничего не спрашивал, уже привыкнув к тому, что никто ему ничего все равно не объяснит. А Сириус просто проводил практически все свое время в теплицах с пуффендуйцами, накуриваясь до потери способности внятно разговаривать. Это помогло избавиться от навязчивых мыслей и от дикого чувства вины. Он все еще чувствовал себя последним уродом на всем белом свете, но травка притупляла эти чувства. Так прошли эти два дня. Вечером, прям после того как Ремус отправился к мадам Помфри, чтобы та отвела его в укрытие рядом с Гремучей ивой, в комнату завалился накуренный Сириус. Он еле стоял на ногах, его до ужаса сильно мутило, ведь он не ел нормально два дня, лишь закидывался травкой и ходил так весь день, а перед глазами все расплывалось. Джеймс, ох уж этот Джеймс с его огромным, как океан, сердцем, он даже злиться не умел, подбежал к другу и подхватил его, отводя прямиком в ванную. - Бродяга, что ж ты… - он опустил Сириуса на колени перед унитазом, а сам собрал его волосы, чтобы не запачкались, - Мерлин, ты зачем так себя извел? - Джмс, я так.. я, бялть, - его выворачивало, хотя рвать было нечем, поэтому его желудок просто выталкивал сам себя, заставляя тело Сириуса содрогаться в судорогах, - блять, я так’ю хуй’ню натврил. - Да, Бродяга, знаю, но сейчас не время раскаиваться. Джеймс похлопал друга по плечу и Сириус был уже на грани от того, чтобы впасть в истерику, молить о прощении, упасть к ногам Поттера, ведь просить прощения – это единственное, что он сейчас мог. Когда Поттер умыл Блэка и уложил наконец в кровать, стрелки часов показывали половину одиннадцатого, поэтому, убедившись, что с Сириусом все нормально, насколько это возможно, Джеймс начал собираться. Питер, увидев накуренного Сириуса, сразу же сбежал из комнаты, желая абстрагироваться от этой драмы и никто его не осуждал. Тут бы каждый сбежал. - Джеймс, - Сириус все еще боролся с подступающей истерикой, но сил совсем не осталось. Он сел, с огромным трудом, на кровати и слезы сами начали течь из его глаз, - Джеймс, я… я правда.. Ох, Мерлин, луч’ше б я с’дох. - Эй, друг, мне сейчас очень бы хотелось выслушать тебя, но есть дела… - Нет, я.. Лунатик в опасности. – Сириус поднял наполненные слезами глаза на Джеймса и тот в ту же секунду понял, что друг сделал нечто непоправимое. - Кому… - голос Джеймса захрипел от ужаса и он прочистил горло, - кому ты сказал? - Снейпу. Джеймс, ничего не говоря, вылетел из комнаты, а Сириус свалился на кровать и погрузился в самую страшную истерику со времен его далекого детства, когда его мать пытала Регулуса у него на глазах. Утром Сириус проснулся с дикой головной болью и страшной сухостью во рту, но что было еще страшнее, так это то, что ни Питера, ни Джеймса в комнате все еще не было. Было около девяти часов утра, к этому времени они обычно сидели на уроках, клюя носом книги, но сумки друзей и их мантии лежали нетронутыми, поэтому они не могли быть на уроках. И в то время, пока Сириус своим не до конца трезвым мозгом обдумывал все варианты, почему его друзей все еще не было, в комнату вбежал Питер. - Питер! – вскочил с кровати Сириус и тут же осел на кровать. Голова ужасно закружилась. - А. Сириус, - Петтигрю не смотрел на друга, лишь судорожно собирал свои учебники и учебники Джеймса, - доброе утро. Ты пропустил завтрак и уже пропустил трансфигурацию. - Плевать, как там Ремус? Вы были с ним этой ночью, да? Он в порядке? – парень все же встал и подошел к Питеру, - и где Джеймс? - Да, мы были с ним всю ночь и Джеймс сейчас с Ремусом, - Питер собрал книги и развернулся к Сириусу, все еще не смотря на него, - ночью произошел инцидент. - И? - И, - парень начал заламывать руки, потом закусил губ и лишь на секунду поднял взгляд на друга, но тут же отвел его, - и все было более чем ужасно. Я был там совсем один вместе с Ремусом, когда он начал обращаться. Я превратился в крысу и высунулся в окно. Там был Снейп. Он не смог подойти слишком близко к хижине, но он увидел Ремуса. А потом прибежала Макгонагалл вместе с Джеймсом, - Питер тяжело дышал, потому что тараторил все слишком быстро, слишком сбивчиво и невнятно, - они оттащили Снейпа, но тот успел… он увидел. Все увидел. И еще его задела Ива, так что он получил серьезную травму. И Джеймс, он не отходит от Ремуса, он даже на уроки не хочет идти и еще он поругался с мадам Помфри. - Мерлин… - Сириус провел рукой по волосам и втянул воздух, который обжег его ноздри. Он чуть не подавился. - Слушай, иди к Ремусу и Джемсу, ладно? Понятия не имею, что произошло и какого хера тебя не было с нами, но вам нужно поговорить. Особенно Ремусу. Тебе нужно его поддержать сейчас, когда он на грани своего разоблачения, - от этих слов Сириуса замутило и он еле совладал со своим телом, которое так и тянуло к земле, - а мне нужно идти на урок. Питер выбежал из комнаты, а Сириус решил, что ему лучше выйти в окно, но не успел он подойти к подоконнику, как в комнату вошел кто-то еще. А потом не успел развернуться, как его ударили по лицу. Справедливо, подумал парень, падая на пол. - Ебнутый, - зашипел Поттер, - ебнутый эгоист. - Джеймс, я… - Не смей со мной перепираться сейчас, - его голос звучал так, как не звучал еще никогда. Он ужасно злился, он был в гневе и был готов придушить Сириуса собственными руками, - кусок говна, мать твою. - Мать то за что. – выплюнул Сириус, вытирая кровь из носа тыльной стороной руки. - Ублюдок. – Джеймс стоял над Сириусом и очень тяжело дышал. Он сжимал кулаки, его щеки пылали, а в глазах горел праведный гнев. Выглядело все это ужасающе. - Как он? – выдавил из себя Сириус, даже не пытаясь подняться с пола. - Да как ты… про него.. ты.. – парень будто задыхался от злости, его сосуд был переполнен, - мы все время носились с твоим дерьмом, мы постоянно тебя поддерживали. Я, - Поттер сорвался на крик, - я тебя поддерживал. Я стоял за тебя горой, был готов разбить морду каждому, кто скажет о тебе что-то плохое. После каждой вашей ссоры, когда ты вел себя как последний гандон, я Ремуса убеждал в том, что ты не урод, доказывал ему, что у тебя просто сложности с семьей и поэтому тяжелый характер. Я покрывал каждый твой проеб, объяснял любые твои ебанутые выходки, бегал за тобой, подбирая говно, которое ты раскидывал. И все ради этого?! О, Джеймс Поттер никогда не кричал, он практически никогда не матерился, но сейчас он орал так, что окна дрожали, и матерился через каждое слово. Сириуса это до чертиков пугало, он почему-то почувствовал себя так же, как чувствовал себя, когда Вальбурга направляла на него свою палочку и с улыбкой на лице запускала в него Круциатус. Но сейчас было намного больнее и страшнее. - Я верил в тебя, блять, искренне верил, что ты особенный, - глаза защипало от слез и Джеймс замолчал, чтобы проглотить ком, подступивший к горлу, - я искренне верил, что ты – не Блэк. Не часть твоей ебнутой семейки, которая не знает, что такое любовь, дружба и поддержка. Я надеялся, что… - Джеймс, прошу, я, - Сириус обнял свои колени и зарылся в изгибе собственного локтя. Он чувствовал, как его трясет, - я знаю, что сделал самую ужасную вещь, которую только мог. Но, клянусь, блять, клянусь всем, что мне дорого, я не хотел этого. Снейп просто вынудил меня. - Хватит уже перекладывать ответственность, пора уже взяться за ум, - теперь Джеймс не кричал, он говорил ровно, монотонно, в его голосе теперь был только холод, - и я не верю тебе. Потому, что нет ничего, что было бы тебе дорого. Ты все готов предать, лишь бы самому хорошо было. - Мне дорога наша дружба. – прошептал Сириус, чувствуя как его горло начало саднить. - Я не верю ни единому твоему слову, Блэк. Не верю, что это единственное зло, на которые ты способен, не верю, что ты остановишься и я вообще, блять… - он запнулся, переводя дыхание, - до смешного, нахуй. Я не думаю, что наша дружба хоть что-то для тебя значила. - Не говори так, Джеймс, ты же знаешь меня… - Нет, Сириус, не знаю. И не уверен, что хоть когда-то знал. Сириус посмотрел на друга, но тот лишь покачал головой и вышел из комнаты. Все вокруг погрузилось во тьму, весь его мир рухнул и единственное, что освещало его путь, вышло сейчас за дверь. Джеймс был его солнцем, путеводной звездой и Сириус понимал, что без друга он потеряется. Он умрет. «Ты, мерзкий мальчишка, это ты во всем виноват. Родился бракованным, сдохнешь бракованным.» - смех Белатрикс раздался где-то вдалеке, от чего по спине пробежали мурашки и Сириус съежился на полу их комнаты. «Все в тебе – неправильно, твое существование – ошибка, а рождение просто сбой в матрице. Ты все всегда делаешь неправильно, от тебя нет никакого толка, и я жалею, что не придушила тебя, когда могла. Когда ты еще не был настолько омерзительным, когда не цеплялся в свою палочку при каждом удобном случае, когда от тебя было меньше проблем.» - гробовой холод заполнил комнату от воспоминаний о голосе матери. «Тебе так обязательно делать все наоборот? Обязательно сделать вокруг всех несчастными, да? Ты не можешь успокоиться, Сириус? Почему ты делаешь больно всем, кто любит тебя?» - плачь Регулуса прозвучал прям над ухом Сириуса и он схватил ртом воздух, чтобы не захлебнуться. Это были последние слова его брата перед тем, как Сириуса выкинули из их родного дома. Регулус умолял подчиниться, но тогда Сириусу казалось, что он борется за правду, за добро, сейчас же он видел лишь то, что сделал больно тому, кто любил его больше всего на свете. Может, он правда был так устроен? Послан на землю, чтобы превращать жизни людей в ад? Он всегда делал только то, что ему нравилось и никогда он не слушался тех, кто говорил ему, как жить правильно. Он всегда шел наперекор своей семье, не считался с их мнением, ненавидел их за то, какие они жестокие, озлобленные на весь мир подонки, он так хотел вырваться из их мерзких лап, оставить тонуть их в своем болоте. Хотя ничем, по сути, от них не отличался. Он был таким же злым, жестоким и одиноким, он никому не верил и во всех видел потенциальных врагов, а единственное, что дарило ему тепло и любовь, он с ужасом отталкивал, боясь, что это сделает его слабым. Истинный Блэк, тут нечего даже возразить. Он портил все, к чему прикасался и не важно, делал он это специально или чисто интуитивно, но он отравлял людям жизнь одним своим существованием.***
Ремус очнулся в больничном крыле на, уже успевшей стать его собственной, кровати и добрых, самых счастливых, пару минут ничего не помнил и не понимал, но увидев Джеймса, который сидел около его кровати, мило посапывая, он тут же вернулся в реальность. Решив, что другу необходимо поспать, парень решил не будить его. Он лишь чуть приподнялся, съеживаясь от боли, и начал прокручивать в голове все, что помнил за прошедшую ночь. Но проблема была в том, что он ничего не помнил, вообще ничего, даже отдаленно. Он лишь ощущал нечто жутко неприятное, на душе было тяжело, и он знал, что произошло нечто страшное, хоть и не знал, что именно. Он просто чувствовал это. За занавесками, которые отделяли его кровать от остальной части комнаты послышалась какая-то возня и Джеймс недовольно открыл глаза. Внезапно занавески дрогнули, и внутрь вошел Питер, держа в руках два огромных сэндвича ( честно, Ремус понятия не имел, где он их раздобыл, потому что таких не делали эльфы, но он был безумно благодарен другу). - Тебе, наверное, надоело кушать брокколи, - Питер неловко улыбнулся и протянул Ремусу его сэндвич. Он с огромной благодарностью и самой яркой улыбкой, какой только мог сейчас улыбаться, принял дары Питера, - а это тебе, Сохатый. Ты же пропустил и завтрак, и обед. - Ох, Хвост, ты наш спаситель! – Джеймс улыбнулся, хватая еду из рук друга и тут же заталкивая себе в рот кусок побольше. Он действительно был ужасно голодным. - И я записал все ваши домашние задания. – Питер достал два листа и отдал их друзьям. Иногда его недооценивали, но этот парень умел действовать, не говоря никому ни слова. Он был скрытным и тихим, но Питер всегда доказывал все действиями, а не словами. - Не знаю, как тебя благодарить… - сказал Ремус с набитым ртом. - Не благодари, Лунатик, мы же друзья, - робко улыбнулся тот, - и я сказал, что ты сильно заболел, а Джеймс помогает тебе восстанавливаться. Учителя понимающе кивали и обещали не назначать вам отработок. Джеймс и Ремус смотрели на друга как на седьмое чудо света, а тот довольный собой горло улыбался. - Но я должен идти, ладно? У меня шахматы. - Точно, Пит, конечно, иди. Я посижу с Ремусом до вечера, а потом мы, возможно, вернемся в комнату. - Хорошо. – Питер улыбнулся, закусывая губу. Он явно хотел спросить что-то еще, но боялся, поэтому просто мял одной рукой свой локоть и переминался с ноги на ногу. - Эм, - Джеймс понял все и без слов. Он провел рукой по волосам и устало выдохнул, - Сириус… - Он куда-то ушел и не возвращался до сих пор. Его не было на всех уроках и на обеде его тоже не было. Я пытался поискать его по карте, но он ее утащил. Джеймс, я сказал ему, чтобы он пришел к вам, но… - Питер выглядел таким обеспокоенным, что было совсем ему не свойственно. Он, что, правда переживал за Сириуса? – я не знаю, что произошло у вас, да я и не пытался лезть, просто хотел, чтобы все было как раньше. - Пит, ты не виноват вообще ни в чем, Сириус придурок и наверняка он сидит сейчас в Хогсмиде с очередной девушкой, которая поверила в его сладкую ложь, - на этих словах у Ремуса сжалось сердце. Вопреки здравому смыслу он хотел сейчас оказаться той девушкой, кем бы она ни была, - а произошло то, что этот придурок… это он был виновником того, что произошло ночью. - Что произошло ночью? – Ремус напрягся, увидев, как побледнел Питер и как сжалась челюсть Джеймса. - Это… он?! – пискнул Питер и теперь уже покраснел. Он выронил свою сумку из рук, ошарашено глядя на Джеймса, который лишь кивнул. - Эй, ребят, что произошло? - А ты вообще ничего не помнишь? – тихо спросил Питер и Ремус покачал головой. - Я скажу тебе… позже, - вздохнул Джеймс как-то совсем уж тяжело, - Пит, а насчет этого, ну… - А, - Питер умел понимать все без слов, это было его второе лучшее качество, которое ценили все Мародеры, - директор вызывал меня к себе и сказал, что все уладил. Он поговорил с Ню… ну, с ним. И уверил меня, что все под контролем. Профессор Макгонагалл тоже там была и подтвердила, что нам не о чем беспокоиться. - Супер, - грустно сказал Джеймс, - спасибо, Пит, ты лучший. Правда, ты сейчас единственный, кто не дает моей крыше поехать. Питер засветился от радости, хотя все еще был бледным и красным одновременно, а потом попрощался с друзьями и вышел из палаты. Ремус многозначительно посмотрел на Поттера и тут выдохнул, готовясь к серьезному разговору. - Слушай, все, что произошло уже не имеет никакого значения, ладно? Это произошло, да, очень хреново, но мы обошлись без последствий, так что нам не о чем волноваться, – Джеймс смотрел на Ремуса глазами полными печали, от чего становилось вообще не весело, - и мы все еще твои друзья. Мы все. И Сириус тоже. - Хорошо, Джеймс, - Ремус прищурился, будто не веря словам друга, - что произошло? - Что-то плохое. – парень прикусил губу и опустил взгляд. - Да чтоб тебя, Сохатый! Я что, убил кого-то?! Мерлин, если я убил кого-то и вы меня покрываете… - внезапно Ремус задрожал. Он боялся подобного всю свою жизнь и теперь все его сознание наполнилось страшными картинами, как он разрывает чью-то плоть. А потом слова друзей начали складываться в логическую цепочку и он с ужасом вскрикнул, - я убил СИРИУСА?! - Да с чего ты взял?! – крикнул Джеймс, не ожидая, что их разговор повернется в это русло. - Ну, твои слова, что он был виновником того, что произошло ночью, и слова Питера о том, что он не видел его весь день… и то, что его нет рядом со мной сейчас… я что, правда его… - Лунатик! – Джеймс разразился смехом, чуть не упав со стула, - ты, хренов Шерлок Холмс со своей дедукцией пердящего деда. Питер сказал, что он говорил с ним утром, помнишь? И то, что он был на завтраке. - А… черт, - Ремус улыбнулся и почесал затылок. Не быть ему детективом, вечно он упускал всякие мелочи, - кого я тогда убил? - Да никого, дурень, - Джеймс все еще улыбался, но начал говорить, его лицо снова сделалось мрачным, - на самом деле, в опасности была твоя жизнь, но мы все уладили. - Окей, а дальше что? - О, Мерлин, я бы убил долбанного Блэка, - сказал Джеймс свои мысли вслух, - в общем, он, видимо обдолбанный, рассказал Нюниусу, куда мы ходим ночью. Ну Нюниус и приперся. Чтоб их всех. - Э… - Ремус переваривал все сказанное Джеймсом и хотя сказанного было не много, он долго не мог понять, что за ужас он только что услышал, - Сириус рассказал Снейпу про то, что я волк? Оборотень. - Ммм, нет, - Джеймс провел рукой по лицу, - Снейп сам обо всем догадался и вынудил, ну ты же знаешь, какой он мерзкий, скользкий и доставучий тип, да? Знаешь же, что он любого выведет из себя. Он вынудил Сириуса сказать, где мы проводим полнолуния. - Как можно вынудить сказать такое? – Ремус чувствовал, как все его внутренности сделали кульбит. - Слушай, я не знаю, каким хером Нюниус узнал про Гремучую иву, но знаю точно, что Сириус не желал тебе зла. – Джеймс в любой жопе будет защищать Сириуса, это негласное правило их дружбы, своеобразный кодекс. - Не желал зла и подверг меня смертельной опасности? – через зубы процедил Ремус. - Да, - Джеймс отчаянно посмотрел на Ремуса, - блять, нет, то есть, нет, не так. Он не знал, к чему это может привести, ты же знаешь Сириуса, он всегда делает какой-то ужас, даже не задумываясь. - Знаю, – тихо сказал Ремус. Страшно было не то, что он теперь не мог доверять единственному человеку, которого впустил в свою душу и даже не то, что этот самый человек эту душу и растоптал. Страшно было то, что он понимал, почему Сириус так поступил и прекрасно знал, что это произошло после их поцелуя. Он знал, что Сириус теперь ненавидит его, - Сириус просто ненавидит меня. - Чт.. Блять, Лунатик, какого хера? С чего бы ему ненавидеть тебя? И вообще, это ты должен его ненавидеть, - Джеймс разозлился, это было слышно в его голосе, - нет, то есть, если ты сможешь, то не ненавидь его, пожалуйста. Он поступил отвратительно, но мы же его друзья, давай… давай попытаемся ими оставаться? Я правда не смогу без вас… О, Мерлин. – Джеймс уронил голову себе на руки и замычал. - Да не собираюсь я никого ненавидеть, - Ремус выдавил из себя смешок, пытаясь приободрить друга, - и не нужно тебе мочь быть без нас, никуда я от тебя не денусь, слышишь? – Джеймс поднял голову и только сейчас Ремус смог увидеть его красные, заплаканные и до ужаса испуганные глаза. Как же ему хотелось обнять друга сейчас, как же хотелось просто забыть это все, но он знал, что не забудет, знал, что не простит. Но он попытается. Ради Джеймса, - эй, Сохатый, иди сюда. Ремус приподнял одну руку, которая болела меньше, будто бы приглашая Поттера в объятия, и тот с радость согласился, почти кидаясь к Люпину. Он обнял друга так крепко, как только мог, Джеймс же пытался не травмировать больные ребра и просто уткнулся головой в грудь Ремуса. Его мягкие волосы щекотали подбородок, а горячее дыхание странным образом согревало, будто бы растопляя сердце. Ремус сжал друга в объятиях сильнее, утыкаясь ему в макушку. Он уже ожидал, что Поттер съязвит и скажет, что это дико по-пидорски, как говорил всегда Сириус, но парень лишь устроился сбоку от Люпина на этой больничной кушетке и принялся гладить друга по больным ребрам. Было ли это странно? Нет, когда ты знаешь, что рядом с тобой тот, кто не боится проявлять свои чувства, тот, кто ни в одной вселенной, которая только может существовать, не предаст тебя, тот, кто до последнего будет выгораживать своего непутевого друга просто потому, что любит. Рядом тот, кто будет сидеть у твоей кровати всю ночь и день напролет, забив на уроки, хотя ему до ужаса важна его идеальная посещаемость и не менее идеальная успеваемость, тот, кто пропустит тренировки по Квиддичу, который он любил больше жизни, просто для того, чтобы не оставлять тебя одного. Это не странно, когда рядом Джеймс Поттер. - Я столько ужасного Сириусу наговорил… - вдруг произнес Джеймс. Совсем тихо, но Ремус его услышал. - Ну, объективно говоря, он заслужил. – так же тихо сказал Ремус. Джеймс тяжело вздохнул и как-то съежился. Ремус понимал, о чем думает друг, знал, что хочет спросить, и он был готов отвечать. Он был готов признать, что дико зол, расстроен, обижен на Сириуса, он был готов сказать, что Сириус ранил его в самое сердце и даже глубже, и он готов был сообщить Джеймсу, что не хочет находиться рядом с Сириусом. Но вот, что он не мог признать даже себе: он простит его в ту же секунду, как только увидит. Сейчас у него не было сил реагировать слишком бурно, но он знал, что завтра будет готов разнести всю комнату от нахлынувшей на него агрессии. Поэтому он хотел позволить Джеймсу задать свои вопросы сейчас, когда его мозг еще мог думать без желания повесить Сириуса за яйца. - Ты скажешь что-нибудь Бродяге? Когда мы вернемся в комнату? – Джеймс наконец заговорил после долгой паузы. - Я буду молиться всем богам, чтобы его не было в комнате, когда мы вернемся. – ответил Ремус по факту на вопрос, пытаясь не думать о возможных исходах их встречи. - И ты совсем перестанешь с ним разговаривать? – осторожно спросил Джеймс. - Я постараюсь избегать его, Сохатый, - вздохнул Ремус и съежился от боли, пытаясь лечь чуть удобнее. Джеймс тут же поднялся с кровати и помог другу принять удобную позу, - ты можешь… можешь оставаться рядом, ладно? В смысле, сейчас. - Да… - неуверенно ответил Поттер, ведь он и не собирался уходить никуда, а через мгновение до него дошел смысл сказанных слов. Он с улыбкой залез обратно на кровать, но не стал ложиться, просто сел, подобрав ноги под себя, - ну вот, я рядом. - Спасибо, - улыбнулся Ремус и потом снова вздохнул, продолжая то, о чем он говорил, - так вот, я не хочу скандалов и не хочу никого бить, но я знаю, что мое нейтральное отношение к произошедшему резко изменится, когда я увижу его. Поэтому я буду его избегать. Джеймс лишь кивнул, понимая, что мучить Ремуса сейчас – не лучшая идея. И Ремус был ему безумно за это благодарен.***
За окном уже вечерело, чувствовался прохладный ветерок и небо заполонили стаи ворон, которые ближе к закату возвращались «домой» со своей «работы». Ремус потер глаза, приходя в себя от воспоминаний. Он даже не мог понять, сколько времени прошло с того момента, как он погрузился в себя, но сигарета в его руках уже догорела, а солнце стремительно двигалось к закату. Парень вздохнул и накрыл глаза рукой, откидываясь назад, а когда ребро ступеньки врезалось в его поясницу и кости приятно захрустели, Ремус довольно потянулся, потому что от долгого сидения у него затекло все тело. Он вытянулся на лестнице и уставился на глобус, висящий посреди комнаты. В голове все еще крутились события прошлого года и он с удивлениям для себя отметил, что они не причиняют никакой боли. Он абсолютно ничего не чувствовал по этому поводу, хотя, скорее всего, должен был, ведь это произошло сравнительно недавно (он все еще не решил, в какой временной петле он находился сейчас, поэтому пока он решил думать, что ничего странного с ним не происходило и он просто видел ночные кошмары). Было стойкое ощущение, что это произошло очень давно, так давно, что под влиянием времени воспоминания приобрели какой-то нереальный оттенок древних картин. Ремус все никак не мог понять, почему он прекрасно помнит, что ощущал тогда, как ненавидел Сириуса и как хотел сбежать из Хогвартса, но не помнит, в какой момент все поменялось для него в отношении этого «пранка». Но, он решил, что это к лучшему, ведь чувствовать ненависть к тому, кого любишь больше всего на свете – самая тяжелая вещь, которая только могла с ним произойти. Его больше волновало чувство, будто он забыл что-то важное. Он помнил про свой реалистичный сон, помнил, что там, вроде как, была его прошлая жизнь и помнил свою смерть. Но остальные события испарились из его сознания. Он помнил, что во сне было что-то важно, но вот что… Внезапно дверь в башню скрипнула и Ремус нехотя приподнялся на локтях, наблюдая за тем, кого занесло сюда в такое время. Когда из-за двери показался стройный парень с восхитительно уложенными волосами и сверкающими глазами, у Ремуса перехватило дыхание. - Лунатик! – сказал Сириус, как только вошел, запирая за собой дверь, - так и знал, что ты тут зависаешь. Ремус ничего не сказал, лишь глупо улыбнулся и принял сидячее положение. Он чувствовал, как каждый мускул на его теле напрягся, а сердце гоняло кровь по его организму с такой скорость, что казалось, будто у него из ушей сейчас пар повалит. Сириус подошел и сел рядом, заламывая пальцы. Ему было неловко, он будто чего-то боялся и с опаской смотрел на Люпина. - Тебя весь день на уроках не было, - начал Сириус, все еще перебирая свои длинные, бледные, такие прекрасный пальцы, которые Ремус так хотел взять в свои руки и никогда не выпускать. «Только не это, только не сейчас, умоляю», - но я не стал тебя тревожить, Джеймсу и Питеру тоже сказал, чтоб не трогали тебя. Я просто подумал, что тебе, возможно, нездоровится из-за прошлого… - Сириус поджал губы и только сейчас Ремус понял, что с его другом не так, почему он такой сконфуженный и осторожный, - полнолуния. - Все в порядке, - улыбнулся Ремус, наклоняясь чуть вперед, чтобы заглянуть в лицо Сириусу, - я просто проводил собственное расследование. - Насчет? – Сириус повернулся к другу, их взгляды пересеклись и на какое-то мгновение время остановилось, весь мир затих, был слышен лишь стук двух сердец, которые бились в унисон. Ремус тяжело вдохнул и потянулся за пачкой сигарет, а Сириус будто одернул себя и прежде чем отвести взгляд, широко распахнул глаза, как если бы его очень сильно удивили или застали врасплох. - М, ну, - Ремус зажег сигарету с помощью магии и Сириус не мог не улыбнуться, ведь этой фишки Люпина научил именно он. Ремус протянул сигарету Сириусу, выдыхая густой дым и снова задержал взгляд на друге. То, как Сириус курил – было отельным видом искусства, - ты помнишь, что было утром? - Ага, я думал, что ты умер, - Сириус ухмыльнулся, выдыхая дым, и чуть закашливаясь, - никогда еще мне не было так страшно. – Ремус испытал странное двояко чувство, отчего-то кончики пальцев начало покалывать и он даже не понимал, почему так сильно обрадовался. - Нет, не умер, как видишь, - «не умер же?», - но что-то странное во сне все же произошло. Вот пытался найти этому объяснение в библиотеке, но потерял счет времени. - О, хорошо, - Сириус передал сигарету Ремусу и закусил губу, явно напряженно о чем-то думая, - нашел то, что искал? - Не-а. Ремус выдохнул и поднялся, чтобы размять мышцы. Он потянулся, его рубашка немного задралась, оголив нижнюю часть живота, и Сириус резко и шумно выдохнул через нос. Он уставился на разминающегося друга, не в силах оторвать взгляда. Люпин почувствовал взгляд на себе и ему отчего-то стало дико жарко, так, что захотелось снять рубашку. Он почувствовал, как его лицо заливается краской, когда опустил руки и их с Сириусом взгляды пересеклись. Сириус резко отвернулся, проводя руками по волосам, и тоже поднялся с места, неловко разминая руки. Это выглядело так мило и смешно, что Ремус еле сдержался, чтоб не прыснуть. Они вышли на смотровую площадку башни и Сириус запрыгнул на перила. Прям так же, как было в первый раз, когда они только обнаружили это место, и у Ремуса закружилась голова от ностальгии и красоты парня, что сидел рядом с ним. Сириус очень изменился с первого курса. Он всегда отличался от всех остальных людей, его легко было выделить из серой массы, потому что он – Сириус Блэк, он рожден, чтобы поражать и влюблять. Но сейчас, когда он вытянулся, плечи стали шире, но не настолько, чтобы перестать выглядеть утонченно и хрупко, когда его стройный стан стал отражать внутренне благородство, когда спала эта детская мягкость и выступила мужественность – Сириус, казалось, достиг своего пика. Потому что стать красивее уже точно невозможно. Аккуратные, ровные, правильные черты лица выглядели так, будто Сам Творец очень долго и скрупулезно вытачивал Сириуса из белого мрамора. Вообще-то, Ремус успел прочитать в той странной книге, которую Лили назвала Библией, что Бог создавал людей из глины. Но Сириус определенно был соткан из небесного полотна и выточен из самого гладкого мрамора. Его волосы напоминали Ремусу звездное ночное небо, потому что они сверкали даже тогда, когда их не касался солнечный свет. Он часто улыбался своей мысли о том, что Сириус выпал из своего созвездия и попал на Землю, но утащил часть космоса на своих волосах. А глаза… ох уж эти глаза Сириуса Блэка. Ремус сравнивал их с драгоценными камнями, с синим гранатом, если быть точнее. Нельзя было дать точное описание их цвета, он был многослойным, темно-серая радужка отливала синим, что создавало особое свечение во взгляде. И каждый раз, когда Ремус смотрел в глаза Сириуса, он понимал, что это был портал в иное измерение. Все в нем было иным, Ремус часто сравнивал друга с космосом и не мог отделать от мысли, что, обнимая его, он прикасался к целой вселенной. А Сириус правда был космосом, таким же неизведанным, далеким, завораживающим и недосягаемым. Он был загадкой, которую хотелось разгадывать вечность, это никогда не надоедало, потому что у Сириуса Блэка было мноэество граней, и каждая из них была по-своему великолепна. Сириуса назвали в честь самой яркой звезды в созвездии Большого Пса, но правда заключалась в том, что он был самой яркой звездой во всей вселенной и не нашлось бы никого, кто мог бы затмить свет, излучаемый Сириусом. Раздумывая над красотой своего друга, Ремус просто наблюдал за тем, как тень горизонта, который принимал на себя роль покрывала Солнца, опускается на бледное лицо Сириуса и окрашивает мраморную кожу в слегка розоватый цвет. Это до боли в сердце напоминало тот закат, их первый закат, который они встретили вместе. - Помнишь тот первый закат? – вслух произнес Ремус, не до конца отдавая отчет своим словам. - Ага, – задумчиво кивнул Сириус, мотая ногами и постоянно кусая губы. Он явно был чем-то озадачен, Ремус чувствовал, как тот напряжен, он буквально ощущал вопросы, вертевшиеся на языке Сириуса, ведь он никогда не останавливался на чем-то абстрактном, он всегда добивался правды, а тут просто замолчал после неопределенного ответа Люпина. Поэтому да, его внутренняя борьба была очевидна, - конечно помню. - Бродяга? – парень выдохнул, понимая, что Сириус не перестанет быть таким удрученным и задумчивым, если не начать действовать самому. - Чего? – он повернулся, перекидывая одну ногу через перила так, что теперь одна его половина была на улице, а вторая – в башне. - Ты хочешь спросить о чем-то, да? – Ремус зачем-то тоже залез на перила и сел так же, как сидел Сириус. «Какого хера, Люпин, мать твою, ты же до усрачки боишься высоты. Щас сознание потеряю.» Блэк удивленно вытаращился на друга, а тот лишь ерзал на месте, крепко держась за каменные поручни. Теперь их колени почти соприкасались и Люпин мог смотреть другу прямо в глаза. Это ощущалось волной тока, пронесшейся по всему его телу и, возможно, это был просто страх, но что-то не верилось, что дело в высоте. - Наверное, - парень пожал плечами и отвел взгляд в сторону, - но… не думаю, что имею… э, - он почесал затылок и исподлобья посмотрел на того, кто сидел перед ним, - ну знаешь, я потерял свою привилегию. - Ладно, - он выдохнул, легко улыбнувшись, «ну до чего ж ты милый и тупой, Сириус Блэк, никто и никогда не отнимет у тебя эту привилегию, даже я сам.», - мне снилась моя смерть и когда я проснулся, я был уверен, что умер и попал в какое-то другое измерение, может, переродился или что-то типа того. Поэтому, прежде чем продолжать жить свою обычную жизнь, мне нужно было решить, что делать и как воспринимать себя. Поэтому уроки и еда отошли на второй план, ведь зачем мне все это, если я умер. – только сейчас парень понял, что он с утра ничего не ел, у него скрутило желудок и он предательски завыл. - А, черт, я же принес тебе тут, - Сириус, услышав этот вой китов, понял что к чему и вытащил из кармана несколько свернутых салфеток, в которых лежали печенья, и пакетик шоколадных жаб, - это от Питера, - Ремус с огромной благодарностью и урчанием в животе принял скромные дары и тут же взялся их уплетать, - так. Значит…? - А, ну, - с набитым ртом продолжил говорить Ремус, - я много чего прочитал, но ни у кого не было похожих случаев. Видимо, это был просто слишком реальный сон и он ни на что не влияет. - Ты помнишь, что было в этом сне? – Сириус не мог скрыть улыбки, наблюдая за жующим Ремусом и тот смущенно отвел глаза, прикрывая рот рукой и стряхивая крошки, которые, казалось, были теперь повсюду. - Нет, не особо, я помню только чувства. Помню, что был там очень одинок, мне было дико холодно, страшно, меня постоянно окутывала какая-то скорбь, душа болела, - Ремус засунул в рот очередную лягушку и задумался над тем, почему в его сне было так много печали и он не помнил ничего хорошего или положительного. А нет, был один момент из сна, когда он точно ощущал счастье, - и у меня была теория, что то была моя прошлая жизнь. - Дерьмовая какая-то жизнь, - нахмурился Сириус и поерзал на месте, чтобы придвинуться к Ремусу чуть ближе. Их ноги теперь чуть ли не переплетались, а когда Блэк положил свою руку Люпину на колено, у того чуть искры из глаз не брызнули, - но сейчас ты дома, Лунатик. – он сказал это, смотря прямо в глаза другу, сказал очень серьезно, но его голос был таким нежным и теплым, что Ремус и правда понял, что он дома. Он там, где ему хорошо. Он там, где Сириус. - Безусловно дерьмовая, раз единственный момент, когда я ощутил реальное счастье – была моя собственная смерть, - он попытался пошутить, хотя все его тело как-то странно покалывало, - ну это то, что я помню. Может и было что-то хорошее, но, наверное, слишком незначительное. - Интересно, почему в той жизни тебе было так плохо. – задумчиво пробормотал Сириус, не отнимая руки от колена друга. Он начал выводить какие-то узоры пальцем, каждый раз отправляя электрические сигналы по всему телу Люпина. - Потому что там не было тебя. Сириус резко поднял голову и они снова, в миллионный раз за этот вечер, встретились взглядами. Раньше они не смотрели друг на друга так часто. Щеки Лунатика вспыхнули, а Блэк ошарашено приоткрыл грот, будто желая что-то сказать, но так и не поняв, что именно стоит говорить сейчас. - Ну, тебя, Сохатого, Лили и остальных девочек, - Ремус выдавил из себя нервный смешок, проводя рукой по волосам, зачесывая надоедливую челку назад, - я был одинок. Совершенно один без всех вас. - А Питер? - М? Ты о чем? - Ну, ты перечислил всех, кроме него. - О, точно, - задумался Ремус и снова почувствовал какое-то неприятное жгучее чувство в груди. Будто кто-то начал ковырять уже зажившую рану. Он не помнил, что было во сне, но почему-то чувствовал дикую неприязнь к Хвосту, может, из-за того, что у него появилась внезапная боязнь крыс? – я не знаю. У меня такое ощущение, что Питер как-то виновен в том, что я чувствовал столько всего плохого и ничего хорошего. Ну, в смысле, во сне. Будто в моей прошлой жизни, Питер поспособствовал тому, чтобы я остался один. - Но ты же понимаешь, что это всего лишь сон? И даже если это был не сон, а твоя прошлая жизнь, то, ну, в этой жизни Хвост тоже твой друг. - Да, я это понимаю, - Ремус опустил голову и медленно провел рукой по своей ноге, останавливаясь лишь у руки Сириуса, которая все еще, надо заметить, нежно покоилась на его коленке. Он лишь мизинцем коснулся мизинца Сириуса и уже снова чувствовал, как задыхается. Сириус руки не отнял, лишь двинул палец чуть ближе, так, чтобы накрыть мизинец Ремуса своим. Странно как-то, но Люпину все нравилось, - в конечном итоге, вы все тут, рядом со мной. - Да. Я тут, – тихо сказал парень и двинул рукой, накрывая своей ланью ладонь Ремуса. «Ох, Мерлин, молю, если все это сон, я никогда не хочу просыпаться» подумал Ремус, и его сердце забилось чаще. Снова, - но… Лунатик, можно спросить? - Что? – он искренне ненавидел такие моменты, потому что от Сириуса можно было ожидать абсолютно чего угодно, он мог спросить что-то действительно важное, а мог попросить рассказать ему, насколько неприятен акт дефекации, когда Ремус в своем волчьем образе. - Если бы в форме анимага я был червяком, ты бы раздавил меня? – «Ну вот, блять, так и знал. Весь момент испортил, придурок» мысленно ударил себя по лицу Ремус и посмотрел на друга своим самым суровым взглядом, а Сириус уже задыхался от смеха, - ну и лицо у тебя, Лунатик. - Я готов раздавить тебя прям сейчас, даже не дожидаясь, когда ты превратишься в червяка. – он правда пытался звучать зло и серьезно, но глупый смешок таки вырвался наружу. - Я на самом деле не против. – Сириус поиграл бровями. - Того, чтобы быть раздавленным? - Если это означает то, что я буду под тобой, то да, я абсолютно не против. – парень облизнулся и подался вперед, вытягивая губы в трубочку и в любой другой ситуации Ремус бы уже летел вниз с Астрономической башни, но сейчас его распирало от смеха и он грубо пихнул друга в грудь. - Какой же ты придурок, Сириус, это просто невозможно. – они оба смеялись так, что начало уже сводить скулы. Они какое-то время перекидывались колкостями и Сириус не мог перестать пошлить, задавая разные неприличные вопросы, в ответ получая лишь грубые подзатыльники. - Но, Лунатик! – вскликнул он, - разве твой волк никогда не хотел трахнуть этого прекрасного, величественного черного пса с замечательными пушистыми хвостом и задницей? - Ага, безусловно хотел, - задыхаясь от смеха хрипел Ремус, - в перерывах между дикой жаждой вгрызться в чью-нибудь плоть и желанием разодрать собственную глотку, волк только и думал, как бы трахнуть надоедливую шавку, что мешается у его ног. - Я не шавка! – взвизгнул Блэк, - и я не мешаюсь! Любой дурак хотел бы трахнуть меня, даже в образе собаки. Я всегда великолепен. – он демонстративно задрал нос, откинув волосы назад. - Ты неисправим, - Ремус закатил глаза, - если бы у тебя мозгов было столько же, сколько самомнения, возможно, из тебя бы вышел более-менее сносный персонаж. - Ох, Мерлин, - Сириус изобразил такую оскорбленную мину, что Ремус не сдержался и снова прыснул, - и это говорит мне Лунатик! Тот самый, который списывает у меня арифмантику! - А ты Зельеварение у меня списываешь и ничего! - Но я не называл тебя тупым! – Сириус всплеснул руками и сложил их на груди, надув губы. Это было ужасно мило, поэтому Ремус не смог сдержаться и потянулся рукой к лицу друга, чтобы заправить спавшую на лицо прядь за ухо. Он на мгновение задержал руку на щеке, но тут же одернул ее, когда Сириус вздрогнул. Блэк хмыкнул, спустив напускную обиду, и снова, будто невзначай, положил руку на колено Ремуса, - так значит, ты больше не злишься на меня? - А? – он не всегда успевал за быстро сменяющимся настроением их разговоров, но Сириуса это ничуть не смущало, он быстро менял эмоции от одной к другой, и обратно, - а почему должен? - Должен, - парень опустил голову, закусывая губу, - потому что я это заслужил. - Мне прям сейчас начать злиться на тебя, потому что ты решил, что заслужил этого? – Ремус улыбнулся, пытаясь развеселить друга, но тот уже впал в меланхолию. - Не говори так, будто ничего не было. – глаза Блэка сверкнули и Ремус опять перенял его настроение, становясь мрачным. - Хорошо, что ты предлагаешь мне делать? Спихнуть тебя с этой вышки? Отравить, избить или игнорировать твое существование до конца твоих или моих дней? - Можешь сделать это все и сразу, но пожалуйста, никогда больше не делай вид, будто меня не существует, - он смотрел на него глазами, полными отчаяния и внезапно Ремусу стало жизненно необходимо хоть как-нибудь коснуться Сириуса, - я знаю, что поступил как последнее чмо, мне мать родная так мозг не пилила, как Джеймс, серьезно, у нас каждый день начинался с лекции о том, как не быть мудаком. Я усвоил урок, я знаю, что не имею права просить чего-то, но я не могу… не хочу, чтобы ты отвернулся от меня. - Сириус, - парень протянул руки и обхватил обе изящные ладони Блэка, переплетая их пальцы. Бродяга правда выглядел сейчас как провинившийся пес, но Ремус, хоть убей, не помнил, как прошел весь пятый курс после пранка, не помнил ни лето того года, ни начало шестого курса, вообще пустота, - мне память отшибло. - Чего? – он посмотрел на Ремуса с явным недоверием. - Ну вот так, видимо побочный эффект от путешествий по своим прошлым жизням, - пожал плечами тот, - я не помню, что было после того несчастного полнолуния и начало этого учебного года я тоже не помню. - Серьезно? – вскинул одну бровь Блэк, все еще не веря, - и не помнишь, как я на зимних каникулах сбежал от Поттеров к тебе? Ты отказался тогда проводить Рождество с нами, ладно, со мной, сославшись на болезнь дедушки, хотя все прекрасно знают, что у тебя нет дедушки. - Это слишком тупо с моей стороны, - сконфузился Ремус, думая о том, что, видимо, шок от предательства самого близкого человека сильно повлиял на работу его мозга, - и что было потом? - Ты впустил меня только потому, что на улице был страшный снегопад, еще и ночь. И ты сказал мне тогда, что я… ну, ты сильно разозлился, когда я начал извиняться, - видно было, что эти воспоминания даются ему с трудом. Ремус сжал его руки в своих, - в общем, ты сказал тогда, что теперь я для тебя чужой человек, что нас больше ничего не связывает и ты стараешься делать вид, будто тебе не противно дышать со мной одним воздухом только ради Сохатого. - Ладно, это похоже на меня. – ответил Ремус, не понимая, как можно было это забыть. - Потом, конечно, ты стал понемногу отходить, мы даже провернули крутую шалость после зимних каникул. И праздновали наши дни рождения в общей комнате, как раньше, мы вместе смеялись, делали уроки, ходили в Хогсмид, но ты… ты никогда не оставался со мной наедине, - Сириус вздохнул, жмурясь как маленький котенок, - ты перестал приходить сюда, и ты никогда больше не смотрел мне в глаза. Знаешь, было ощущение, что ты просто не видишь меня. На летних каникулах мы были все вместе у Поттеров, когда мне удалось, наконец, застать тебя одного. После полнолуния ты не мог уснуть и поплелся на кухню, я пошел за тобой. Тогда я спросил, почему ты в упор меня не видишь, но ты ничего не ответил, ты даже не повернулся ко мне. Ты просто вышел из кухни, на выходе лишь на секунду задержавшись возле меня. Но я схватил тебя за руку и ты…***
- Отпусти. – процедил сквозь зубы Ремус, вырывая свою руку, но хватка Сириуса была мертвой. - Нет, давай поговорим. Тогда Ремус развернулся и со всей силы толкнул Сириуса к выходу из дома. Они вылетели на улицу, и Ремус просто напал на Блэка. - О чем ты, блять, хочешь поговорить? – он схватил парня за ворот пижамы и чуть приподнял, - хочешь поговорить о том, почему я знать тебя не хочу? Серьезно? Ну давай поговорим. - Дай мне объясниться. – Сириус вцепился в руки Ремуса и с силой сжал. - Я слышал достаточно. – прорычал тот. - Да ебанный в рот! – вдруг закричал Блэк, со всей дури отталкивая Люпина от себя. Тот такого не ожидал, поэтому свалился на спину, - блять, я же извинился! Мне на колени перед тобой упасть? - М, только если хочешь отсосать. – приходя в себя от падения рявкнул Люпин. - Так тебе это нужно для прощения? Хорошо, я согласен. – Сириус сел на колени и открыл рот, пригласительными жестами зазывая Ремуса. - Больной ублюдок. - Хуесос. - НЕ Я СЕЙЧАС СТОЮ НА КОЛЕНЯХ И ИЗОБРАЖАЮ, КАК ОТСАСЫВАЮ КОМУ-ТО. – Ремус уже откровенно орал. Его распирало от негодования, потому что, ну какого хера происходит, Блэк хотел просто поиздеваться над ним? Да, очень на него похоже. - НЕ КОМУ-ТО, А ТЕБЕ! - ДА ЕБИСЬ ОНО КОНЕМ, - Ремус соскочил с места и ударил Сириуса кулаком в лицо, - НЕНАВИЖУ ТЕБЯ. ТЫ… ТЫ… Я.. ТОТ ДЕНЬ ЕБАННЫЙ В АСТРОНОМИЧЕСКОЙ БАШНЕ.. БЛЯТЬ. ЕЩЕ И СНЕЙП ЭТОТ. – голос срывался, но злости было так много, так долго он подавлял это все в себе. - ДА МНЕ ТОЖЕ БЫЛО ХУЕВО, МНЕ И СЕЙЧАС ХУЕВО. НАДОЕЛО УЖЕ ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ ПУСТЫМ МЕСТОМ В ТВОИХ ГЛАЗАХ, НАДОЕЛО…- Сириус вдруг понял, что не орет уже, а плачет. Он захлебнулся, закрывая лицо руками, - хватит меня так сильно ненавидеть, умоляю. - Блять, - Римус стоял над плачущим Сириусом, который решил так и остаться сидеть на влажной траве, и его собственные глаза тоже наполнились горячими слезами. Он закрыл глаза предплечьем, носом утыкаясь в изгиб локтя, - хуево ему, бедный несчастный Сириус, не может вытерпеть, что не является для кого-то центром вселенной. - Да не правда, - шмыгая, пропищал Сириус, - не нужно мне быть центром твоей вселенной, я просто хочу, чтобы все было как раньше. - Ага, чего еще хочешь? Может, в жопу поцеловать? – Ремус тоже уже перестал сдерживать слезы, они говорили с надрывом, постоянно заикаясь и шмыгая, - а не думал, какого мне было, когда ты сам полез целоваться, а потом сказал, что все это шутка? Блять, ахуенные у тебя шутки, Блэк. Больше никогда не шути. - Не буду я больше шутить, - захныкал парень, - клянусь, Лунатик, я сделаю все, что ты хочешь, только давай помиримся. - Нет. – хныкнул Ремус. Странное зрелище: два шестнадцатилетних парня стоят в пижамах на лужайке на улице, где единственным источником света является Луна, и рыдают как трехлетние детсадовцы, не поделившие игрушку. - Да почему? - Ты тупой долбоеб. - Не отрицаю. - Самовлюбленный петух. - Хорошо. - Центр моей вселенной. - Ла… Что? – Сириус перестал хныкать и поднял красные глаза на Ремуса, который уже сидел на корточках перед ним. - Да что слышал, говна кусок, - он все еще плакал, уткнувшись в собственный локоть, - думаешь, так легко делать вид, что меня не волнует твое существование, когда ты – это единственное, что меня в принципе волнует? Думаешь, так легко было пережить то, что после того, как ты разбил мне сердце, ты еще пошел и предал меня? И, думаешь, легко принять то, что даже после этого всего, я, блять, так и не смог тебя возненавидеть? Я каждый день убеждал себя в том, что ты не достоин прощения, простив тебя в первую же секунду, как только увидел. - Лунатик… - Сириус потянул к другу, но тот его оттолкнул, - прошу… - Нет, не… - МАЛЬЧИКИ! – оба парня вздрогнули и обернулись на голос, раздавшийся из дома. Это была Юфимия, - ВЫ ЧЕГО ЗАБЫЛИ НОЧЬЮ ПОСРЕДИ ПОЛЯ? СЕЙЧАС ЖЕ ДОМОЙ. - ЩЩАС. – крикнул Сириус, возвращаясь к Люпину, но тот уже встал и направился к дому, повесив голову. Блэк побежал за ним и они оба виновато остановились возле Эффи. - Какого Годрика вы тут устроили, м? – женщина стояла, уперев руки в бока и переводя строгий взгляд с одного на другого. - Простите, миссис Поттер, мы просто… - Лунатик лунатил и я пошел искать его. – выпалил Сириус, получив локтем в ребро. - Вы… подождите ка, - Юфимия пригляделась к их лицам и испытала искренне удивление, - вы оба плакали?! - Мы оба больно упали. – неуверенно сказал Ремус и Сириус закатил глаза, мол «не знаешь броду, не суйся в воду» или «не умеешь нормально пиздеть – не пизди». - Хорошо, мы поговорим об этом завтра, а сейчас марш в кровати. Парни послушно забежали в дом и взбежали вверх по лестнице, залетая в свою комнату. Ремус потом вышел в ванную, чтобы умыться, а когда вернулся, Сириус, естественно, ждал его. - Так мы… - Нет, Сириус, нет больше никаких «мы». Есть ты и я. Просто оставь меня в покое, хорошо? Я же не прошу слишком много.***
Сириус закончил рассказ и у Ремуса возникло стойкое ощущение дежавю, он будто схватился за призрачную ниточку, которая связывала его сознание с потерянными воспоминаниями. Но он все еще не мог ничего вспомнить. - Ох, - вздохнул Ремус, - окей, это… это так смешно. - Чего? – сегодня Сириус слишком часто смотрел на Ремуса с полным непониманием в глазах, что смешило Люпина еще больше. - У нас всегда так будет, да? – Ремус с мягкой улыбкой посмотрел на шокированного Сириуса, и расцепил их ладони одной руки, вторую оставив так же в замке, и провел свободной рукой по предплечью и вниз, - нам всегда, чтобы говорить о своих чувствах, нужно будет бить друг другу морды? - Пх, - парень тоже улыбнулся, хотел было отшутиться, но внезапно его лицо снова стало мрачным, - то есть, ты не помнишь ничего и поэтому не ненавидишь? - Да? – Ремус нахмурился, пытаясь понять, к чему клонит друг, - сколько еще раз мне повторить, что я не ненавижу тебя и не собираюсь игнорировать? - Хорошо, но ты… ты не испытываешь ко мне неприязни только потому, что ничего не помнишь. Если бы помнил, то навряд ли простил. - Бродяга, - он провел рукой по руке Сириуса и выдохнул, опуская голову, - я помню все события той ночи и то, что было до того, как ты рассказал про меня Снейпу. Но сейчас это не важно, окей? По крайней мере я ничего не чувствую в отношении тех событий. После того дебильного сна у меня ощущение, что все это было миллиард лет назад, поэтому все раны, полученные тогда, странным образом затянулись. - Просто… - выдохнул Сириус и сжал руку Ремуса в своей крепче, - просто только вчера ты отказался идти в паре со мной на разведку для предстоящей шалости, а сегодня держишь меня…. – взгляды обоих тут же метнулись к их рукам и они резко расцепили их, будто только сейчас заметив, что все это время они, не переставая гладили друг друга и держались за руки. - Эм, - Ремус отвернулся, проводя рукой по свой шее. Было уже достаточно темно, солнце давно зашло за горизонт, а окна в замке постепенно потухали, одно за другим, в итоге полностью погрузив школу в черноту ночи. Единственным источником света теперь была Луна и мерцающие звезды. Ремус был невероятно счастлив, что сейчас так темно, потому что он точно не хотел, чтобы Сириус заметил его пылающие щеки, - ну, я совсем не помню, что было вчера, честно. Прости, что не пошел с тобой на разведку. - Да, было обидно, конечно, - Сириус хмыкнул, садясь еще ближе, так, что его ноги уже чуть ли не лежали на ногах Ремуса, но не то, чтобы он был против, - я скучал. Последние слова Блэк прошептал, не оставив Люпину места для здравого смысла. Поэтому он потянулся к лицу Сириуса и коснулся обожаемых точеных скул. Парень чуть вздрогнул от ледяных пальцев друга, но затем прильнул к его ладони, закрывая глаза и полностью отдаваясь моменту. Ремус задержал дыхание от того, как быстро Сириус отвечал на каждое его действие; он огладил мраморную щеку, а потом скользнул дальше, к волосам, чтобы ладонью зарыться в них, пропустить волны этих великолепных прядей через свои пальцы и позволить им полностью затопить всю руку. И все это было так правильно, так необходимо сейчас, поэтому когда Ремус двинулся вперед, Сириус в ту же секунду двинулся к нему навстречу. Он опустил руки на плечи Люпина, обвил им его шею и потянул парня на себя. Ремус подался и, медленно скользя по спине друга, он остановился у его бедер, обхватил их и притянул Блэка к себе. С готовностью быть притянутым, Сириус тут же обвил Люпина ногами, прижимаясь к нему всем телом. Дышать было так невозможно тяжело, все тело горело от прикосновений, а разум заплывал томящим волокном, и последние остатки здравого смысла испарялись с каждым обжигающим выдохом, который оставался на губах. И только сейчас Ремус понял, насколько сильно он на самом деле скучал по Сириусу. Он ощущал как каждая клеточка его организма, каждый атом будто тянется к телу напротив в желании вступить с ним в реакцию. Те молекулы, что составляли все его существо неистово желали заполнить крошечное пространство между ними, притянув молекулы, которые составляли существо Сириуса, они желали воссоединиться, будто они и правда были одним целым. Будто они были половинками одной звезды, и лишь рядом друг с другом их вселенная становилась полноценной. Сириус был необходим и Ремус понял это только сейчас, ведь только сейчас он понял, что наконец-то задышал. Ремус чуть отстранился, чтобы взглянуть на Сириуса. Его темно-серые глаза теперь горели голубым пламенем, на щеках красовался румянец, а губы были приоткрыты. Он выглядел великолепно, так великолепно, что сводило скулы. Хотелось запечатлеть этот момент и носить с собой в кармане у самого сердца, хотелось смотреть на него целую вечность и даже больше, и Ремус был готов умереть прямо сейчас, потому что от жизни ему большего и не нужно было. - Я скучал по тебе целую жизнь. – прошептал Ремус, наклоняясь к Сириусу так, что их лбы соприкоснулись. - Я искал тебя целую вечность. И вот этот момент. Момент перед поцелуем, когда реакция вступает в свои законные права, начиная творить с головами обоих невообразимые вещи, химию, что не подвластна ни одному ученому. Именно в этот момент Ремус понимает, что ждал бы Сириуса столько жизней, сколько потребуется, и он бы никогда не перестал ждать, даже если на это должно уйти больше, чем две жизни. Именно в этот момент Сириус понимает, что искал бы Ремуса в каждой из всех возможных вселенных, пока бы не нашел, и он никогда бы не перестал искать, даже если бы ему пришлось создать для этого свою вселенную. Ремус хотел бы сравнить поцелуй с Сириусом Блэком с чем-то, как он любил делать с другими вещами, которые касались его друга. Но правда заключалась в том, что ничего в этом мире не могло сравниться с его поцелуями. Ничего в этом мире не сносило крышу Ремусу так, как это делал Сириус, который сжимал волосы на его затылке, направляя его голову в нужную сторону, который до дрожи в коленях нежно обхватывал его губы своими и тихо стонал в поцелуй, Сириус, который хватал его за ворот рубашки и тянул на себя, пытаясь забрать как можно больше. Ремус таял от каждого движения, он умирал каждый раз, когда Сириус на долю секунд отнимал губы, чтобы снова накрыть ими губы Люпина, и он воскрешался каждый раз, когда горячий язык Сириуса толкался в его рот, так нежно, осторожно, так, будто у них была целая вечность, чтобы целовать друг друга. Когда Ремус начал откровенно задыхаться от чувств и недостатка воздуха, он с огромным трудом расцепил их поцелуй, громко вбирая воздух в легкие. Сириус замычал и схватил парня за рубашку, притягивая того к себе, но Ремус запустил руку в волосы Блэка и чуть оттянул их назад, оголяя его шею. Он прикоснулся к бледной холодной коже горячими распухшими губами и оставил несколько влажных поцелуев. - Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, - сбившимся голосом бормотал Сириус, он схватил Ремуса за щеки и притянул его лицо к своему, - не останавливайся, не разрывай поцелуй, прошу. - Сириус, блять, - прорычал Люпин, прижимая парня к себе так близко, как только мог, - я боюсь, что если мы продолжим тут, то это будет наш последний день. Я не против умереть с тобой в один день, но давай перед этим будет наше «долго и счастливо», а не «слишком быстро и страстно», ладно? - Ты безнадежный романтик, Лунатик, - Сириус хрипло засмеялся, спрыгивая с ограды и утаскивая за собой Ремуса, - но я выбью всю эту нежность из тебя. - Блять. Ремус почувствовал, что сейчас свалится и не сможет идти, ведь его якорь между ног, тянул его к земле. Как только они зашли в Астрономическую башню, Ремус толкнул Сириуса и прижал его к стене, впиваясь в его губы. Блэк без промедлений ответил на поцелуй и они снова прилипли друг к другу, терзая свои губы. В штанах становилось уже больно, а низ живота скручивало так, что одних тихих всхлипов было мало. И когда Сириус дернулся вперед, сталкиваясь своим возбуждением с тем, что было напротив, оба парня непривычно громко застонали в поцелуй. - Я хочу тебя, Ремус, - откинув голову назад, прошипел Сириус, - так сильно хочу. - Везде, - продолжил за него Ремус, опершись о стену одной рукой, второй же прижимая Сириуса к себе, - хочу везде. На себе, возле, в. Блядское все. - Блятьблятьблять. Сириус оттолкнул Ремуса и, схватив его за руку, ринулся к выходу из башни. Они пробежали расстояние от Астрономической башни до зала Гриффиндора так быстро, как только могли. Бежали, спотыкаясь друг о друга, бесконечно долго хихикая и останавливаясь на секунду, чтобы чмокнуть друг друга в губы. У портрета Полной Дамы они долго не могли выговорить пароль, чтобы, наконец, войти внутрь, потому что не могли перестать хихикать и обжиматься друг с другом. И когда им удалось зайти за портрет, в зале уже никого не было, свет везде был выключен, все спали. Парни отправились в свою комнату, остановившись на лестнице, чтобы привести себя в порядок на случай, если кто-то из их друзей еще не спит, но не удержались и снова вцепились друг в друга. - Надо зайти тихо, чтобы никого не разбудить. – сказал шепотом хихикающий Ремус. - Это ты себе скажи, - Сириус тоже хихикал, утыкаясь в плечо Ремуса, - ты же вечно рушишь все на своем пути. - Ну, прости, мистер аристократ, что во мне нет врожденной грации. – он скинул друга со своего плеча и показал ему язык. - Ничего, я тебя и таким люб… - оба замолчали, уставившись друг на друга. Ремус уже не был так уверен, что сможет преодолеть последние две ступеньки и дойти до кровати живым, поэтому он решил поцеловать Сириуса сейчас, на случай, если он все же умрет от остановки сердца, - лю. – закончил Сириус, держась за Люпина, чтобы не упасть, потому что его ноги уже еле держались в горизонтальном положении. - Придурок. Задыхаясь от чувств, Ремус таки смог открыть дверь дрожащими руками и преодолеть расстояние от двери до кровати Сириуса (она была ближе). Он рухнул на нее и лежащие на кровати пластинки подпрыгнули и полетели на пол, шумно падая. Сириус ударил себя по лицу, а со стороны кровати Джеймса послышалось шуршание. - Лунатик? – раздался сонный голос и Ремус, сидевший со втянутой в плечи головой и глупой улыбкой, виновато оглянулся на Сириуса. - Да, да, Сохатый, это мы, - громко прошептал Сириус, чтобы еще и Питера не разбудить, - спи. - Бродяга? – сонный Джеймс высунулся из своей кровати и прищурился, пытаясь разглядеть друзей, - где вы были? - Ходили на разведку. – Ремус все еще сидел, весь скукоженный, но ему почему-то было так смешно смотреть на возбужденного Сириуса, который от нетерпения становился раздраженными, и очень сонного и медлительного Джеймса, который пытался хоть что-то понять. - А, о, так Лунатик все таки согласился быть в паре с тобой, - Поттер зевнул, кивая головой, - это хорошо, а то Бродяга не срабатывается с Хвостом. – будто уже для самого себя пробормотал парень, ложась обратно к себе в постель, - ну, спокойной ночи, парни. - Да, да, хороших снов, Сохатый. Сириус дождался, когда друг скроется за своим балдахином, и опустил раздраженный взгляд на хихикающего Ремуса. Он втолкнул парня внутрь, залезая сверху, и задернул балдахин, накладывая заглушающие чары на свою кровать. И еще те, которые сделали из занавесок вокруг его кровати, непробиваемые ворота. - Ты такой неуклюжий. – закатил глаза Сириус, сидя на бедрах Ремуса. - Но ты же меня… - Сириус тут же нагнулся и впечатал парня в мягкий матрас, крепко целуя. - Заткнись. - А ты заставь. Глупые смешки и игривость тут же прекратились. Сириус принялся вылизывать рот Ремуса, безбожно двигая своим пахом, от чего у Люпина уже, кажется, начали отказывать ноги. Возбуждение накатило с новой силой, и Сириус, не отрываясь от поцелуя, начал расстегивать рубашку Ремуса, пока тот дрожащими руками пытался расстегнуть его и свою ширинки. Снимать друг с друга одежду казалось интимнее, чем сам секс, поэтому Блэк как-то не спешил освобождать Ремуса от лишней ткани, но не сказать, что такая мучительная медлительность не заводила еще больше. Когда с одеждой было покончено, Сириус вдруг застыл, уставившись на раздетого Ремуса, который в свою очередь, пялился на него. Они уже видели друг друга голыми, очень много раз при разных обстоятельствах, но чтобы вот так – никогда. Вот так, когда они оба тяжело дышат, их достоинства упираются им чуть ли не в животы, а тонкая ниточка лунного света, пробившаяся сквозь щель сверху откидывает тени на их тела, показывая рельеф мышц. - Лунатик, ты такой красивый, - вдруг прошептал Сириус, нависая над парнем сверху. Он медленно водил руками по его телу, очерчивая каждый шрам, затем проходясь по ним поцелуями. И Ремуса откровенно вело от этих действий, он подставлялся, откидывая голову назад, выгибался, когда Сириус проходился по шрамам на ребрах, - такой невероятный. Как прохладное летнее утро, когда тебе никуда не нужно, - он начал облизывать шрамы, обводя каждый, что был в видимой доступности, языком, - как пение птиц, сообщающих о приходе весны. Как ночь перед Рождеством, когда весь дом наполняется приятным запахом индейки и волшебства, а за окном идет искрящийся снег. И пока Сириус перечислял все свои ассоциации, связанные с Ремусом, Ремус рассыпался на части. Он не переставал целовать его, не оставляя нетронутым ни сантиметра на его теле, не переставал трогать, гладить, пока шептал что-то на ухо. Ремусу казалось, что еще чуть-чуть и он потеряет сознание. Сириус шептал что-то про то, что Ремус – это неограненный алмаз, кажущийся таким грубым и прочным, являясь на самом деле невероятно нежным, изящным и хрупким. Он сравнивал его шрамы с гранями на драгоценном камне и когда Сириус сказал, что улыбка Ремуса заставляет его забыть собственное имя каждый раз, когда он смотрит на него и что он готов делать все, чтобы видеть эту улыбку чаще, Люпин заныл. - Сириус, - он крепко схватил парня за плечи и притянул к себе, - если ты собрался довести меня до оргазма словами, то, поздравляю, у тебя получилось, но ты приступишь к действиям или нет? - Мой Лунатик, - о, Ремус был готов кончить от одного этого словосочетания, - дай мне секунду. Сириус достал откуда-то гель для волос и если бы Ремус не сходил с ума от возбуждения, возможно, он бы возразил, но сейчас было совсем не до этого. - Расслабься, – сказал Сириус выдавливая себе на пальцы немного геля и двинулся к заднему проходу своего уже не совсем друга, - сначала будет немного неприятно, но ты привыкнешь. - Ох, да ради всего святого! – вскрикнул Люпин, когда Блэк ввел первый палец. Он съежился, вцепившись в плечи Сириуса, - ты думаешь, я не знаю, что делать? - Откуда тебе знать? – Сириус неумело водил пальцем и Ремус, начал насаживаться сам. - О, я тебя умоляю, - в перерывах между стонами, Ремус успевал вставлять свои комментарии, - у меня было целых пять лет, чтобы научиться доставлять себе удовольствие, пока я умирал от невзаимной любви. - Ты дрочил на меня?! – внезапно Сириус ввел второй палец и Ремус выгнулся, впиваясь в белоснежные плечи ногтями. - А это, блять, имеет значение сейчас?! – Ремус подмахивал бедрами, пытаясь сосредоточиться на ощущениях, а не на подступающем раздражении, - блять, Блэк, ты можешь вывести меня из себя даже тогда, когда трахаешь пальцами. - Знаешь, Люпин, для человека с моими пальцами в жопе ты слишком много выебываешься, - он резко остановился, наклонился вперед, ставя одну руку сбоку от лица Ремуса, и грубо поцеловал, сразу же пустив в ход язык, - скажи это, давай. - Блять, ты невыносимый, - парень закрыл глаза и вдохнул, - да, я дрочил на тебя. И не только дрочил. Представлял, как ты имеешь меня во всех позах и… БЛЯТЬ?! – громкий стон сорвался с его губ, когда Сириус начал двигать пальцами быстрее, найдя, наконец, нужный угол. - А вот сейчас от слов готов кончить уже я. Подготовив все к официальному входу, Сириус наконец вытащил пальцы, положил ноги Ремуса себе на плечи, взял его за бедра и качнулся вперед. Ремус умер за сегодняшний день в сотый раз. Он выгнулся, запрокидывая голову назад, и когда полностью привык, то качнулся навстречу Сириусу, давая тем самым согласие на продолжение. Они быстро нашли подходящий темп, хотя Блэк не спешил, наращивая скорость постепенно, он не отрывался от губ Люпина, тихо шепча что-то в поцелуи. Ремус крепко обвивал его шею своими руками и хватал эти поцелуи словно воздух, которого ему было недостаточно. Недостаточно, потому что Сириус был чертовски хорош, он делал все с такой нежность, с таким теплом, он был ласковым, гладил парня по бедрам, целовал его лодыжки, когда выпрямлялся, чтобы снова закинуть съехавшие ноги себе на плечи. Он не уставал повторять, какой Ремус красивый, целовал, легонько покусывая. И парень растворялся во всем этом обилии наслаждения и любви, он просто не мог поверить, что так может быть в реальной жизни. Сириус с такой любовью делал все это, с таким диким наслаждением, что у Ремуса потекла крыша и он заплакал. - Эй, Лунатик, ты чего? – Сириус сбавил темп, переходя на еле заметный, и встревожено уставился на парня, - я сделал тебе больно? - Нет, нет, наоборот, - шмыгнул он, подавшись бедрами вперед. Сириус закусил губу, чтоб не сорваться на стон, и начал двигаться чуть быстрее, - наоборот слишком хорошо. - Ну не реви тогда, дурень. – запыхавшийся Сириус, с хриплым от возбуждения голосом, спутанными волосами, мокрыми от пота и прилипшими к его очаровательному лицу, с искусанными губами и покрасневшими щеками выглядел как мечта. Он сводил с ума и Ремус уже не был так уверен в том, что он не спит. - Я тебя люблю, - он подмахнул бедрами, Блэк ускорился, утыкаясь парню в изгиб плеча, уже совсем не сдерживая стоны, - так сильно люблю, Сириус, я так давно… - они оба выстанывали имена друг друга, то и дело сталкиваясь губами в беспорядочных поцелуях, - я так давно тебя люблю. И я никогда не переставал. Ни в этой, ни в других из всех возможных жизней. - Я сейчас кончу. Прорычал Блэк и сделал несколько грубых толчков, выходя и входя во всю длину. Они оба кончили одновременно, вцепившись друг в друга мертвой хваткой. Сириус рухнул на Ремуса, тяжело дыша, а тот обвил его тело руками, крепко обнимая. И пускай они оба были жутко потными и липкими, оба задыхались и никак не могли восстановить дыхание, у обоих болело все тело и глотка вместе с ним, они были счастливы. Безумно, безумно счастливы. - Креативный у тебя ответ на признание в любви, Бродяга. – прохрипел Ремус, когда они немного пришли в себя. - Обращайся, - ухмыльнулся Блэк, нащупывая палочку. Он пару раз взмахнул ею, шепча очищающие заклинания, и свалился рядом с Ремусом, когда все следы их бурного оргазма исчезли, - я тебя тоже люблю. – прошептал он, устраиваясь под боком у Ремуса. Они какое-то время лежали молча, но оба не спали. Сириус, лежащий на груди у Ремуса, вырисовывал пальцами звездочки вокруг его шрамов, а Ремус накручивал его волнистые пряди себе на пальцы. «И если ценой этому была вся та несчастная жизнь, которой я не помню, но которую чувствую – я готов прожить ее еще раз» - подумал Ремус, утыкаясь носом в густые темные волны. - Знаешь, - он говорил тихо, лениво, оба были уставшими и сонными, - когда я искал информацию про тот свой сон, я наткнулся на одну магловскую книгу. Я долго читал ее, но там было так много непонятных слов, а потом пришла Лили и она долго объясняла мне смысл всего прочитанного. - И что же там было написано? – Сириус приподнялся, подпирая голову локтем, чтобы видеть лицо Ремуса. - Там про создание мира, про всемогущего Творца, про жизнь и про смерть, - Ремус повернулся на бок и теперь они смотрели друг другу в глаза, - и Лили рассказал мне про души. Это, знаешь, то, что находится внутри нас, как совокупность всех наших эмоций и памяти. - Как патронус? - Наверное, да, душа тоже вроде добрая, ну у хороших людей, по крайней мере, - Сириус кивнул и Ремус продолжил, - и вот когда маглы умирают, их душа отправляется в другой мир. Ну, там их два: Рай и Ад. Рай - для хороших, Ад - для плохих. - Ужас, наверное, Ад – это самое страшное место, страшнее Азкабана. Если все пожиратели смерти отправляются туда, когда подыхают, не представляю, что там происходит, в этом Аду. - Ага, - согласился с ним Ремус, - ну, Ад – это абсолютно отсутствие чего-либо хорошего, там ни радости, ни смеха, там всегда темно, грустно и больно. И это продолжается вечность. - Жуть. Маглы странные. - Я тоже тогда подумал об этом, но на самом деле это хороший способ контроля, - Ремус задумался об этом, но потом одернул себя, возвращая к изначальной мысли, - но есть еще Рай. Полная противоположность Аду. Там нет ни скорби, ни грусти, ни боли, ни одиночества. Там все друг друга любят, там нет болезней, все счастливые и всегда смеются. Сплошное веселье. - Это, должно быть, скучно. – нахмурился Сириус, думая о том, как вообще жить вечность только веселясь. Не интересно. - Но для каждого Рай свой, - Ремус улыбнулся, - ну, знаешь, иметь целую вечность на придумывание разных шалостей – не так уж и скучно. Там еще не только люди. Там много существ, они, вроде как, служат Богу. Он – Создатель всего живого. А их называют ангелами. - А, ну, если так! – его глаза загорелись и он уже начал думать о том, как бы разыгрывал ангелов хотя понятия не имел, что это такое. - Но я так подумал, - Ремус закусил губу, отводя взгляд куда-то на грудь Сириуса, - если Рай – это то, что делает тебя бесконечно счастливым, то, что дарит чувство защищенности и полного спокойствие, то мой Рай – это ты. - Мерлин, Лунатик, - Сириус упал вниз лицом и замычал, - ничего более слащавого я не слышал. - Эй, – Ремус толкнул парня, а тот налетел на него, обнимая его и утыкаясь влажным носом ему в шею, - эй, ты плачешь что ли? - Нет. - Посмотри на меня. - Нет. - Сириус. – Ремус с силой отцепил парня от себя, чтобы заставить его смотреть на себя. - Да что? – он шмыгнул и вытер глаза, тыльной стороной руки, - говоришь какую-то херню, а мне потом… вот это вот все. – он посмотрел на Ремуса и снова чуть не заплакал. - Хватит реветь как девчонка. – он прижал парня к себе, чувствуя, как у самого к горлу ком подкатывает. - Ты первый начал. Ремус хмыкнул, несильно пихнув его. Теперь уж точно было совсем не важно, что было до этого дня, что тогда снилось Ремусу и что за реальность окружала его сейчас. Любая реальность, в которой он был с Сириусом – правильная, а остальное и не нужно. - Ремус? – уже засыпая, Сириус позвал парня. - М? - Ты тоже мой Рай. И они провалились в глубокий сон, не зная, проснутся ли завтра.