Мисс Поттер

      Наконец-то!       Спустя столь длительное время моя жизнь оборвалась и я оказался за гранью во владениях бабки Моране. И плевать на способы, которым я воспользовался, чтобы достичь своей цели. Это в данный момент было не важно. Главное то, что я теперь свободен от проклятия вечной жизни. И направляясь вперед, через множественные безликие и безжизненные портреты и серые, невзрачные двери, увидел ее – бабку Морану, злую и недовольную.       - Вот я и умер, бабушка Морана! Прими меня в свои чертоги! – с улыбкой и шутовским поклоном произнес, откровенно над ней насмехаясь и при этом веселясь. Но улыбка сошла с губ, когда я увидел появляющиеся за ее спиной фигуры: - брат, - первым меня вышел встречать Кадм. На его лице разочарование, недовольство, а в словах холод и упрек:       - Ты поступил, как последняя скотина и сволочь, Антиох. Проклятие вечной жизни и множественные потери, сводящие к безумию, не повод угрожать потомкам, нашим ниточкам в мире живых, их жизням и жизням близких. А использовать созданные нами для детей и внуков артефакты в личных целях – позор старого и великого рода Певерелл. И за то, как поступил непосредственно с моими потомками, Гортензией и Томасом, последними представителями рода Слизерин, моего рода, ты мне не брат более, - и поклонившись бабке Морана, покинул коридор загробного мира.       Следом за ним показался младший брат Игнотус, имевший не такой злой и ненавидящий меня взгляд, и более-менее спокойный вид. Претензии за недостойное поведение высказал, называя тоже имя, что и Кадм:       - Гортензия – мой последний потомок, связь с миром живых и могучим когда-то родом Певерелл, нашим с тобой, Антиох, родом. И поступить так с ней, несущей нашу кровь и магию – подлость. Использовать дарованный нами для потомков артефакты, чтобы снять проклятие, не удосужившись при этом заглянуть в старые хранилища и гоблинские архивы поверенных нашего рода… - разочарованно сказал Игнотус, а я потянулся было к его воротнику, с желанием схватить и тряхнуть, может, даже ударить.       Почему-то слова Кадма не так задели меня, как слова Игнотуса. Скорее всего это потому, что в прошлом я был близок с Игнотусом, чем с Кадмом. Кадм для нас был кем-то вроде напарника, но никак не брата. Поэтому его слова о том, я ему не брат более на меня не возымели никакого действа. А вот слова Игнотуса вывели из себя. Рука, которая потянулась к нему прошла насквозь, а младший брат рассмеялся:       - Я – мертв, ты – нет. Пока что нет. Ты всего лишь на пути в загробный мир. И он тебе не светит, - сказал Игнотус, и так же с поклоном покинул коридор, растворяясь призрачной дымкой.       - Двое из трех отказали тебе в загробной жизни. И осталось решение за той, ради кого ты все это устроил. Та, кто изменила тебя, заставила задуматься над смыслом жизни, а не прожигать ее попусту. Та… - но Морана недоговорила, я закончил за нее:       - … ради которой я по-настоящему захотел умереть, чтобы быть рядом и в посмертии. Именно поэтому и искал все разрешенные и запретные способы, даже те, из-за которых на меня обозлились братья и ты, бабушка Морана, - кривая улыбка и смех, ведь я знал, что ЕЁ голос ничего не решит.       - Есть еще мой голос, - читая мысли, сказала Морана, - если она простит тебя, примет и попросит об этом меня, то я приму тебя, Антиох. Согласен с таким вариантом?       - А у меня есть выбор? – спросил я риторически.       Морана лишь отрицательно покачала головой, призывая ту, ради которой я через все мучения, страдания и боль прошел. Ту, ради которой я не побоялся гнева Мораны и других высших сестер, как и самого Создателя, применив при этом запретный ритуал призыва предка с приказом насильственной, неестественной смерти, который ударил бы не только по ней, но и по всем ее потомкам. А это привело бы к высшей мере наказания – смерти самой Мораны.       - Госпожа, - тихий шепот и слова той, кто навеки вечные забрала мое сердце и душу, суть и магию, той, ради которой я хотел горы свернуть, моря осушить и все звезды с небес достать, - простите его. В безумных поступках Антиоха нет его вины, лишь моя, - поклон Госпоже мира мертвых, но при этом ни мгновения взгляда на меня, ни единого порыва.       - Ириса! – потянул я руку, но она растворилась призрачной дымкой, как и Кадм с Игнотусом до нее. А Морана ухмыльнулась, впервые за все это время моего пребывания в ее чертогах, говоря:       - Раз Ирисанна просит, то я не могу отказать. Я приму тебя в свои владения, дав кров, но после того, как ты умрешь! – не понял о чем она, ведь я уже здесь, меня лишь проводить по коридору и в одну из комнат бытия, но нет. Что-то Морана задумала. – До скорой встречи, Антиох! – сказала мне смерть, приближаясь так близко, что я слышал ее извечное, медленно-бьющееся сердце. А потом темнота…