What We Do To Get By

– Все вон, - сказал Джеймс, и это было сказано с такой уверенностью, что никто не стал спорить. Сириус взмахнул палочкой, музыка смолкла, и Фрэнк, Кингсли, Фабиан, Гидеон и Эдди вышли, оставив мародеров и их давно потерянного друга одних в комнате. – Можно мне остаться? - Тихо спросил Питер, стоя возле двери, как будто не был уверен, где он должен стоять. – Просто прошло какое-то время, и я тоже скучал по тебе. Ремус отодвинулся в угол, прислонился к стене и уставился в пол, как будто не совсем чувствовал, что вписывается в это место. На вопрос Питера он поднял глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, затем взглянул на Сириуса и, наконец, сосредоточился на Джеймсе. – Ты платишь за мое время. Мы можем делать все, что ты захочешь. Эти слова сильно задели Сириуса. Было ли это чем-то, что Рем делал раньше? Предлагал что угодно за правильную цену? Джеймс на мгновение выглядел так, словно собирался возразить, но вместо этого он поджал губы и повернулся к Блэку. – Мы должны заказать что-нибудь поесть. Что думаешь насчёт пиццы? Или, может быть, мы могли бы взять что-нибудь из того места, где есть хорошее карри. – Да, приятель. Все, что ты пожелаешь. Он повернулся к Питеру. – А как насчет тебя, Хвост? Еда? Питер задумался. – А как насчет того ливанского заведения? Тот, у которого огромный поднос с рисом и кебабами. Джеймс щелкнул пальцами и указал на Петтигрю. – Прекрасно. Давайте разберемся с этим. Это было умно. Ремус может и не позволить им угостить его едой, но если они закажут достаточно, возможно, он разделит ее. Сириус подошел к маггловскому телефону на первом этаже здания, чтобы заказать доставку еды. Когда он направился обратно наверх, он почти ожидал, что Люпин снова уйдет, но он сидел там, на их потертом кресле, скрестив руки на груди. На нем все еще была форма для квиддича, в которой он пришел. – Хочешь переодеться? - Спросил Блэк, и это был первый раз, когда он заговорил с ним за четыре года. Ремус посмотрел на него, а затем быстро отвел взгляд. – Я больше ничего не взял с собой. Это или блестящие стринги, так что я думаю, что останусь в этом. – Я мог бы дать тебе что-то. Люпин фыркнул. – Или Джеймс сделал бы это. Я мог бы попросить его найти тебе что-нибудь из одежды. – Нет. Сириус перевел дыхание. – У меня остался твой джемпер. Тот, зеленый, который, как я тебе однажды сказал, заставил твои глаза... – Прекрати это. - Ремус многозначительно посмотрел куда угодно, только не на него. – Тебе, наверное, стоит просто сжечь этот джемпер. Сириус бы так не поступил, но он не сказал этого. Он держал эту вещь так долго в надежде, что парень когда-то вернётся. Это была любимая часть гардероба Сириуса, которую он доставал всякий раз, когда нуждался в утешении. Он перестал пахнуть Ремусом много лет назад. Ему он бы тоже этого не сказал. – Я пойду проверю ребят, может быть, им нужна помощь. - Ремус приподнял бровь, как будто не совсем поверил в эту ложь. Сириус нашел Джеймса и Питера на кухне, они тихо разговаривали возле кипящего чайника. Рядом с ними уже стоял поднос с полным чайным сервизом. Сириус поднял бровь, глядя на них. – Я не думаю, что для приготовления чая нужно три человека. Джеймс тихо фыркнул. – Для этого не нужно и двух человек, но все же мы здесь. – Я думаю, может быть, мне следует уйти? - Бродяга скрестил руки на груди и посмотрел на невозмутимые лица двух своих лучших друзей. – Он не хочет, чтобы я был здесь, и, возможно, ему будет комфортнее, если я уйду. Поттер мгновение смотрел на него, явно раздумывая. Сириус проигнорировал острую боль в животе, зная, что все они знали, что он был причиной того, что все сейчас было дерьмом. Джеймс покачал головой. – Нет, ты должен остаться. Прошло уже четыре года. Это немного неловко, но мы с этим разберемся. Кроме того, мы все были друзьями, мы можем снова стать ими. Благослови Джеймса и его вечный оптимизм. Только… Он ведь на самом деле не знал всей ситуации. Сириус никогда не говорил им, когда все это закончилось, что все было хуже, чем они думали. Он не просто предал своего друга, Ремуса. Это было достаточно плохо и заслуживало гораздо более сурового наказания, чем он получил. Вот только Сириус и Ремус были не просто друзьями, вернее не совсем. За два дня до того, как разрушить их жизни, он поцеловал Ремуса, и тот поцеловал его в ответ. Этот поцелуй каким-то образом одновременно был худшим кошмаром Сириуса и лучшей мечтой наяву. – Верно. - парень нацепил фальшивую улыбку, и Джеймс с Питером оба посмотрели на него с беспокойством. – Но я не собираюсь возвращаться туда один. Джеймс решительно кивнул. – Идите вдвоем. Я выйду с чаем через минуту. Сириус и Питер снова вошли в гостиную и сели на диван. Бродяга мог видеть тень ухмылки на лице Люпина, слабое воспоминание об ухмылке, которая раньше сводила его с ума. – Вы разобрались, как заваривать чай? Можно было подумать, что три обученных волшебника не знают, как приготовить чашку чая. – О, ты знаешь Сохатого, - сказал Сириус. – Он не смог бы сделать это без того, чтобы кто-то держал его за обе руки и делал это за него. Рем не улыбнулся, и какой бы намёк на улыбку там ни был, он исчез. Парень начал грызть ноготь большого пальца, демонстративно не глядя на Блэка. Поэтому Сириус воспользовался возможностью взглянуть на него. Он всегда был высоким и худым, но выглядел относительно здоровым. Его кожа даже слегка светилась, и на ней было гораздо меньше шрамов, чем помнил Сириус. Вероятно, это было наваждение, но он не мог не почувствовать облегчения от того, что Люпин хорошо выглядел. Мгновение спустя Джеймс вошел в комнату с полным подносом чайных принадлежностей и поставил его на стол. – Ты все еще пьешь чай с молоком и сахаром, Ремус? Сириус фыркнул. Это была давняя шутка, что Ремус пил свой чай слишком сладким, с большим количеством сахара, чем самой воды в напитке. Блэк однажды по ошибке схватил вместо своей чашки чужую, в которой чай был густым. Люпин прочистил горло. – Нет, я обычно делаю его просто чёрным. – Наконец-то вошел во вкус? - Джеймс усмехнулся собственной шутке, хотя он был единственным. – Я не знаю, как ты вообще мог пить его так, как ты это делал. Должно быть, твоя сахарница была полна, если ты сейчас пьёшь черный чай. - Он протянул Ремусу чашку черного чая. Он мгновение смотрел на него, затем потянулся вперед, чтобы взять ложку из сахарницы и начал зачерпывать в свою чашку. – Моя сахарница обычно пуста, поэтому, если я не добавляю сахар в чай, это не сильно, но экономит время. Затем в комнате воцарилась тишина, неловкая тишина, которая следует за информацией, которую они не были готовы услышать. Парень сказал это как ни в чем не бывало, и Бродяга подумал, не стоит ли им еще немного подготовиться к этому разговору. Джеймс прочистил горло. – Ну, так расскажи нам, чем ты занимался? Мы скучали по тебе, и я хочу услышать все. – Это не очень хорошая история, - тихо ответил Рем. – Меня не волнует, скучная ли эта история, я... – Я не говорил, что она скучная. - Ремус не повышал голоса, но его тон был настолько резким, что Джеймс остановился на полу слове. – Это просто нехорошая история, и мне не нужна твоя жалость. – Я все равно хотел бы ее услышать. - Поттер схватил свою чашку с чаем. – Если ты нам расскажешь. Ремус провел рукой по лицу, размышляя. Сириус заметил, что шрамов, которые он привык видеть на руках парня, больше не было. – Я не... Мы можем не делать этого прямо сейчас? Расскажите мне, что случилось со всеми вами. Джеймс, ты женишься? Сохатый поджал губы, но спорить о смене темы не стал. Улыбка расплылась по его лицу. – Так и есть. На Лили. Рем поднял бровь, глядя на него. – На ком? – Лили? - Джеймс непонимающе посмотрел на него. – Эванс? Ты, должен помнить Лили Эванс. – Да, но я не помню, чтобы ты когда-нибудь называл ее Лили, а Лили, которую я помню, определенно не вышла бы за тебя замуж. Питер фыркнул. – Ты прав. Мы все были очень удивлены этому. – В конце концов, я завоевал её, - проворчал Джеймс, но улыбка на его лице выдавала настоящий гнев. – Возможно, после некоторой вынужденной близости с тех пор, как мы вместе стали Старостами. – Они сделали тебя Старостой? - Ремус отвел взгляд, призрак улыбки в ответ. Сириус задумался, есть ли у него еще возможность улыбаться, или она ослабла от неиспользования. – Про неё это не сюрприз, на самом деле, но ты? Им действительно пришлось соскребать дно бочки, не так ли? – Эй. Я был отличным Старостой! - Джеймс рассмеялся громким неистовым смехом, к которому невозможно было не присоединиться, но он быстро закончился. – Мне очень жаль. Это должен был быть ты. Ремус покачал головой. – Нет, я бы им никогда не смог быть. Дамблдор никогда бы не позволил монстру быть Старостой. – Ты не монстр. - Ответ был автоматическим, и Сириус почти не осознавал, что он это сказал, пока Ремус не посмотрел прямо на него. – Но разве я не он? Исключен за то, что был опасным зверем. У меня есть документы, подтверждающие это. - Ремус пожал плечами. – Или я привык к этому. Я мог бы сжечь их. Сириус хотел поспорить с этим, хотел сказать Ремусу, что он никогда не сможет по-настоящему стать монстром, даже если будет превращаться в него на один день каждый месяц, но какое право Сириус имел приводить этот аргумент сейчас, после того, что он сделал? – Он бы сделал тебя Старостой. - Сказал Джеймс. – Он бы отдал тебе право быть им. Ремус только пожал плечами. – Теперь это не имеет большого значения, не так ли? Раздался стук в дверь, который заставил их всех слегка подпрыгнуть. Сириус встал, чтобы принести им еду, а Питер пошел на кухню за тарелками и вилками. Когда они все вернулись вместе, Сириус, Питер и Джеймс все накинулись на еду. Ремус откинулся назад и наблюдал. Джеймс поднял голову и закатил глаза. – Возьми немного еды, Ремус. Её очень много. Ремус обхватил одной рукой живот, почти крепко обхватив себя. – Я не ем и не пью на работе. – Что, если человек, на которого ты работаешь, хочет, чтобы ты ел и пил? - Спросил Питер с набитым ртом. Ремус попытался выглядеть раздраженным, но Сириус увидел, как он посмотрел на еду. – Никто не хотел бы, чтобы стриптизер ел. – Может быть, я смогу быть первым? - Джеймс передал ему миску. – Я бы с удовольствием хотел, чтобы ты поел. Это действительно помогло бы мне отпраздновать мою предстоящую свадьбу. Ремус фыркнул, но взял миску. Он тщательно отмерил небольшую порцию еды, почти демонстративно съев меньше, чем полноценный прием пищи. Джеймс не стал с ним спорить, но передал ему немного лаваша с чесночным соусом. – Не мог бы ты рассказать нам что-нибудь о себе? Это не должно быть много, но я действительно хочу знать. - Джеймс откусил кусочек своей еды. Ремус пожал плечами. – Что ты хочешь знать? Миллионы вопросов пронеслись в голове Сириуса, все от «ты скучал по мне?» до «как ты до такого докатился?». К счастью, Джеймс начал с гораздо более разумного вопроса. – Куда ты пошел, когда бросил школу? Ремус закончил с едой в своей миске на удивление быстро или, возможно, неудивительно, учитывая, что он выглядел голодным. Сириус еще не закончил, но он зачерпнул еще немного в свою миску, чтобы косвенно дать Ремусу разрешение сделать то же самое. – Я пошел домой. Жил с родителями, пока мне не исполнилось семнадцать. - Ремус потянулся вперед и схватил ложку, которую Сириус только что использовал. – Ты ушел в семнадцать? - Спросил Питер. Ремус отложил ложку после того, как у него в тарелке оказалась вторая порция чуть большего размера. – Папа выгнал меня. – Твоя мама позволила это? - Спросил Джеймс, пытаясь скрыть удивление в своем голосе. Ремус покачал головой. – Нет, она умерла под Рождество, так что некому было его остановить. После её смерти он был в основном в пьяном ступоре, и, вероятно, именно поэтому он не выгонял меня до марта. – Черт, Лунатик. - Ремус вздрогнул от использования Джеймсом этого прозвища. — Я и понятия не имел. – Я не уверен, зачем тебе это нужно. - Ремус прикончил вторую миску, поставив ее себе на колени. – Мы пытались написать тебе. Джеймс взял еще одну ложку в свою миску, несмотря на то, что она ещё не была пустой. Ремус снова потянулся за добавкой. Долгое время они просто смотрели, как он набирает еще еды. На этот раз ему досталась еще большая порция, почти полная, прежде чем он наконец заговорил. – Да, я их получал. Сириус не был уверен, было ли это облегчением или нет. Некоторое время они предполагали, что Ремус покинул страну или, возможно, ушел куда-то в подполье, что он не мог принять сов. Узнать, что он действительно получал их письма и просто никогда не отвечал, было больно услышать. – Ты так и не ответил, - произнес Джеймс. – Я никогда их не читал, - сказал Ремус. – Почему? - Спросил Питер. Ремус пожал плечами, но это противоречило чему-то гораздо более темному, чему-то более злому. – Не было ничего такого, что я хотел бы услышать. Тяжелое молчание снова повисло над ними, неловкое перед лицом того, что сказал Ремус. В конце концов Джеймс снова откашлялся. – Куда ты пошел, когда твой отец выгнал тебя? – На самом деле, никуда. Люпин теперь ел медленнее, похоже, смакуя последние кусочки, но Сириус подозревал, что он хотел большего. Ремус смотрел вниз, поэтому Блэк бросил на Питера многозначительный взгляд через стол. Когда Хвост поймал его взгляд, Сириус посмотрел на еду, а затем снова на Питера. Ему потребовалось мгновение, чтобы до него дошло, когда он зачерпнул себе ещё еды. Ремус схватил ложку почти сразу, как Питер положил ее, и продолжал говорить, пока снова наполнял свою миску. – На самом деле мне некуда было идти. Мне удалось найти несколько маггловских работ, где мне платили наличными, но они никогда не длились больше месяца. Трудно объяснить, почему мне нужно было отдохнуть после того, как я только начал, и мне никогда не прощали этого. Иногда этого хватало, чтобы купить ночлег на несколько ночей. Никто не спрашивал его о других ночах. Сириус хотел, но он также боялся ответа. Некоторое время они продолжали есть, а Джеймс и Питер делились информацией обо всем, что произошло с тех пор, как ушел Ремус. Сириус молчал, зная, что он не мог сказать ничего такого, что заинтересовало бы Люпина. – Что насчет Лили? - Спросил Ремус. – Кроме того, что она достаточно сильно ударилась головой чтобы захотеть выйти за тебя замуж. – Ха-ха-ха, очень смешно, - саркастически произнёс Джеймс. – Она будет очень рада услышать, что мы нашли тебя. Она так волнуется. Ремус хмыкнул. – Да, она все еще иногда пишет мне. – Сейчас она работает в больнице Святого Мунго. Она проходит программу обучения целителей с... - Джеймс замолчал и внезапно опустил взгляд на свою тарелку. Сириус увидел, как Ремус нахмурил брови. – С кем? Джеймс глубоко вздохнул. – С Сириусом. Брови Ремуса взлетели на лоб. Он посмотрел прямо на Сириуса, наверное, впервые с тех пор, как привезли еду. – Никогда бы не подумал, что ты из тех, кто заботится о больных людях. Сириус пожал плечами, пытаясь изобразить безразличие. – Я немного изучал это еще до... Ну, я говорил с Макгонагалл об этом перед С. О. В. Был кто-то, кого я любил, и кто очень нуждался в исцелении. Он этого не сказал. Как он мог? Ремус не хотел бы этого слышать. Люпин снова посмотрел в свою тарелку. – Я удивлен, что твоя семья ничего не имеет против того, что ты занимаешься целительством. Полагал, что исцеление находится ниже Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэк. Джеймс и Питер обеспокоенно посмотрели на Сириуса, но он пожал плечами. – Они, вероятно, разозлились бы из-за этого, если бы знали, что я это делаю. Ремус удивленно посмотрел на него. – Что, курс исцеления с помощью совы или что-то в этом роде? Как они могли этого не заметить? – Они больше не замечают ничего из того, что я делаю. С тех пор, как они отреклись от меня. Ремус отложил ложку и посмотрел на Сириуса с чем-то, что могло быть добротой или жалостью, но вспышка этого быстро исчезла. – Я не знал, что такое бывает. Сириус пожал плечами. – Я не уверен, зачем тебе это, - Бродяга повторил ему собственные слова парня. – Когда? Сириус почувствовал, как его сердце учащенно забилось в груди. – Летом после пятого курса. Они, хмф... - Блэк вздохнул. – Ну, однажды ночью всё стало ещё хуже, и я ушел. Взял свою палочку, куртку и просто ушел. – Куда ты ушёл? – В дом Поттеров. Юфимия и Флимонт дали мне жилье, пока я не найду свое собственное. Ремус отставил свою миску в сторону, недоеденную и выглядевшую так, словно еда прокисла у него в желудке. – Правильно. Паника захлестнула Сириуса, он уже быстро понял, к чему клонится этот разговор. – Мне очень жаль, Лу... – Мне не нужны извинения от тебя. - Ремус встал, больше не глядя на Сириуса. – Я так рад, что рядом был кто-то, кто мог помочь тебе, когда ты в этом нуждался. Тяжелый груз опустился в желудок Бродяги, но что он мог сказать? Ему повезло, и он никогда так хорошо не осознавал этого, как тогда, когда столкнулся с живым воплощением того, кем он мог бы стать. Джеймс издал какой-то горловой звук. – Ремус, это не... – Я думаю, мне пора уходить. У тебя есть мои деньги, Джеймс? Джеймс поджал губы, но подошел к шкафу, где по всей видимости хранил деньги. – Мы можем увидеть тебя снова? Я не возражаю зарезервировать больше времени, если это то, что для тебя требуется, или что-то в этом роде. – Нет. - Ремус скрестил руки на груди. – Ты придешь на мою свадьбу? Я бы очень хотел, чтобы ты... – Нет. – Ну, по крайней мере, скажи мне, где ты остановился. Мы можем послать тебе сову... – Нет. – Да ладно, просто адрес. – Нет, Джеймс. – Я обещаю, что мы не будем приезжать. Мы будем... – Я не могу, ясно? - Ремус провел обеими руками по волосам, слегка потянув. – У меня нет адреса, поэтому я не могу его вам дать. – Ремус... – Я не ищу жалости, Джеймс. - Он схватил мешочек с монетами, которых, Сириус был уверен, было намного больше, чем оговоренная плата, но Люпин не стал их считать. – Я пришел сюда не за этим, и я этого не хочу. Или нуждаюсь в этом. – Просто позволь нам помочь тебе, Ремус! Мы должны были вернуться тогда, мы все еще любим тебя и... – Мне не нужна твоя помощь или чья-либо еще. Я прекрасно справляюсь сам. - Ремус повернулся и вышел за дверь, не сказав больше ни слова.