В ярости.

Ники в ярости: оставляет на столе едва заметную вмятину, когда со всей силы ударяет по нему. И без того тёмные глаза становятся совсем чёрными от застилающей их злости. Что он, блять, сделал не так? В какой момент его жизнь, имевшая вид идеальной, покатилась к чёрту и превратилась в это? В какой момент стабильность его эмоционального состояния стала напрямую зависеть от этого мальчишки?! — Ты не понимаешь своей ошибки, — сквозь сжатую челюсть и одно уверенное «нет». Ники не ребенок, чтобы не быть в состоянии контролировать себя. Сону не кукла, чтобы находиться исключительно в одних руках и радовать только одну пару глаз. Собственничество не есть хорошая черта характера, но что он может с собой поделать? Ники всё это отлично понимает — у него великолепный и складный ум, нужный хорошему правителю, но есть одно но: Парень, всегда поддерживающий и находящийся рядом. В какой момент Сону появился во дворце, Ники не знает — кажется, он был тут всегда. С самого детства тащил за собой на залитую солнцем лужайку и громко смеясь просил поиграть с ним в догонялки. Никогда не мог выиграть, но никогда не обижался — спокойно принимал тот факт, что Ники сильнее и быстрее. Ласково поглаживал по руке, когда случился первый нервный срыв —в момент когда на тебя взваливают дела половины королевства в пятнадцать, поневоле становишься слишком дерганым и агрессивным. Сону понимал и, примостившись под боком, старался помогать и поддерживать. Ники даже не знает, кто Сону такой и откуда он. Кажется, сын одной из двоюродных сестёр отца — никаких кровных связей. Это не слишком важно и никогда не смогло бы поменять их отношения — какая, чёрт побери, разница? Будучи на нервах почти двадцать четыре на семь, Ники нашёл только одно решение своей проблемы — крепко сжать Сону в объятия и молча вдыхать аромат его мятного шампуня. Слишком едкий запах для него, но Ники любил эти контрасты в Сону не меньше. Напоминало чай, который они любили пить сидя в просторной библиотеке. — Нет, Рики, — родное имя режет слух. Сону подходит ближе и наклоняется над столом. Его волосы отросли — долго не стригся. Решил немного сменить внешний вид или просто не было времени — сейчас не важно. Главное, что Сону хорошо и так, просто… Теперь в его зрачках сверкает хитрость. Лисья, так подходящая под разрез глаз и дополняющая образ идеально. Ники любит Сону любого, но… с трепетом на кончиках пальцев, с воодушевлением в глазах и желанием быть рядом — нравится намного больше. Неужели сам вырастил его в нечто подобное? Ники старается успокоиться, но сердце слишком громко желает обхватить обеими руками и прижать прямо к груди — все, как было раньше. Как было до тех пор, пока не накопилось ещё больше работы, а нервов становилось все больше: Сону обиженно поджимал губы на резкие выпады и уходил вместо того, чтобы остаться и успокоить, как было раньше. Раньше — не сейчас. — Это ты не понимаешь, — растягивая пухлые губы в насмешке, тянет Сону. Его дорогая серёжка с изумрудом удивительно лаконично смотрится вкупе с остальными деталями образа. Ногти скребут деревянную поверхность, злость застилает разум и мышление. Наверно — не нормальное психическое отклонение, но если мягкие руки Сону всегда спасали, почему сейчас не могут? Потому что переходить грань и целовать его в день, когда официально стал новым правителем — самая большая ошибка. Конечно, его никто не оттолкнул и Сону даже потянулся в ответ, но… Если берешь подобную ответственность, будь любезен уделять время, быть рядом и заботиться. Была бы воля Ники, он бы целыми днями водил Сону по цветущим розовыми цветами аллеям садов, но кто тогда будет управлять страной? Когда ты правитель, для тебя важнее всего твои люди, беспрекословно тебе доверяющие. Ни о каких мальчишках, покоящихся на твоих коленях по вечерам, и речи быть не может — все своё свободное время нужно отдавать ради развития государства. — Я… я готов убить ради тебя, — шепчет Ники, до хруста пальцев сжимая краешек стола и жадно вглядываясь в янтарь лисьих глаз. Сону отрицательно качает головой и спиной отходит к двери. — Мне не нужно, чтобы ты убивал ради меня, — смотрит с привычной нежностью, в миг сменяющейся на непоколебимую уверенность. — Мне нужно, чтобы ты умер за меня. Ники сойдёт с ума без Сону — гнев с каждым днём будет поглощать его всё больше и больше, вынуждая срываться на каждого второго и оставлять на деревянном столе заметные вмятины. Рвать и метать всё вокруг, пока слуги будут отчаянно искать способ помочь Господину. Но нужный способ Ники потерял сам. Нужный способ ускользнул сквозь пальцы, не оставив шансов. Уйти в распахнутые руки Пак Сонхуна — осознанное решение Сону. Поменять Ники на богатого выродка, способного на красивые речи и слащавые поступки — также выбор Сону. Ники не будет против. Ники не сможет ничего сказать, даже будучи правителем огромного господства — остатки разума не позволяют делать что-то с милым Сону. Смотреть на свою теперь пустую спальню будет больно, но Ники взрослый и ответственный человек — со временем привыкнет (нет). Ники убьёт собственная агрессия, которую он не способен успокоить без личного карманного солнышка. Ники будет пытаться сдерживать себя, но кровь от ногтей на внутренних сторонах ладоней — словно красный флаг для быка. Ники знает, что готов убить ради Сону. Ники понимает, что готов убиться ради Сону.