Давай нарисуем нашу любовь 🖼️

3. Ещё никогда Хван не собирался так быстро! Он надел тёмно-синие джинсы, которые успел постирать днём, и чёрную футболку. Постояв у зеркала, он собрал волосы в руку и прикинул — пошёл бы ему хвостик? В принципе — неплохо! Взяв у Джисона две канцелярских резинки, Джин сделал небольшой хвост на затылке. Схватив свой разборной мольберт и, бросив в сумку свои краски и бутылку воды, парень направился в парк. Дойдя за десять минут, он увидел стоящего спиной блондина. Без сомнений, это был Феликс: Хван часто видел парня сзади и поэтому уже, кажется, выучил наизусть чужую спину. Он, тихо приблизившись, сказал: — Привет, Ликс! Феликс не ожидал, поэтому дёрнулся от испуга и резко развернулся. …Теперь уже испугался Хёнджин — перед ним стоял другой человек. — Привет. Хван застыл и пытался понять, кто перед ним. — Феликс, это ты? — Я… Кто ж ещё? А, чёрт… забыл линзы надеть и крем скрывающий нанести. Разочарован, да? — Я… Нет… С чего мне быть разочарованным? — Ну, что я не похож на Ангела, которым ты меня рисовал и видел. — Нисколько! Так намного лучше! Тебе идут… — и брюнет показал на лицо и нос, где были веснушки. — Правда? Ты правда так думаешь? — Угу… — очарованный веснушками, промычал Хёнджин. — Ладно идём, а то не успеем. Путь к озеру прошли молча и быстро. Обойдя по тропинке и разместившись поближе к воде, Хван собрал мольберт, а Ликс достал плотный лист специальной бумаги. Затем блондин достал свои краски и, посмотрев на Хёнджина, улыбнулся. — Тебе так идёт… — А? — Ну, с собранными в хвост волосами. Ты похож на героя нашей манхвы. — Аххаха! Ну, уж нет… любитель нафантазировать лишних деталей. — рассмеялся брюнет. — Правда! — Кстати, а почему ты не ходишь в универ так, как сейчас выглядишь? — поинтересовался Хван и начал доставать из сумки свои акварельные краски. Феликс вздохнул и поменялся в лице. — Чану не нравится… — В смысле? Веснушки? Веснушки не нравятся? — искренне удивился Хёнджин. — Ага! И мои невыразительные глаза. — Прости, конечно, но он идиот… Это ведь ты! Ты — настоящий! Глупо любить за что-то одно, а другое пытаться прятать… Или всего или… Феликс отвернулся, было понятно, что ему обидно и неприятно из-за такого отношения его бойфренда к себе. — Эмм… Извини… Я лезу не в своё дело. Что хочешь рисовать? — Хочу с тобой рисовать… Хочу нарисовать закат, озеро, можно ещё те деревья захватить… — Хорошо. Давай начнём с деревьев. Парни делились красками, своими наблюдениями и советами касательно живописи и искусства. Напряжение спадало, и с каждым мазком кисти парни становились ближе друг к другу и душевно тоже ближе. Оказалось, у них общего больше, чем они думали. Закат и правда был прекрасным. Сначала он заливал тёплым золотом всё вокруг, а потом оранжево-красный свет подчеркивал красоту ореховых глаз Феликса. И Хван, глядя на стоящего полубоком блондина, на двадцать секунд завис на его лице. — Джин, ну чего завис? Сейчас солнце спрячется и гладь воды придётся перерисовывать и делать более тёмного оттенка. — Твои глаза прекрасны! Особенно сейчас… — будто в бреду проговорил Хёнджин, не отрывая взгляд. Феликс удивлённо посмотрел на однокурсника. — Ну, тебя… Аххаха! Звучало так, будто ты мне в любви хочешь признаться. — и Феликс игриво, но сильно махнул кистью на Хёнджина. Краска брызнула на его футболку и на лицо. — Ты мелкий засранец! Я только сегодня постирал и надел чистые шмотки. Ну всё, сейчас кто-то отхватит!.. — Хёнджин щедро макает свою кисть в красную краску и также взмахивает ею в сторону Ёнбока. Тот, улыбаясь, начал убегать и кричать. — Не смеей… Чёрт, у меня белая футболка. Нет… Извиниии, Джиин! Хёнджин догоняет Феликса и снова щедро пачкает его в красный цвет. Ёнбок не смотрит под ноги и, спотыкаясь о корягу, начинает падать. Лёжа в довольно высокой траве, Ёнбок часто дышит и смотрит на брюнета. — Чёрт, ты в порядке? Головой не ударился? Прости! — Джин наклоняется и протягивает руку, чтобы помочь подняться, но Ликс резко дёргает и брюнет падает сверху. Почти две минуты Хван лежит на Феликсе, пытаясь прийти в себя от такой смущающей близости, от ощущения чужого тела под собой. Хёнджин чуть не умер прям там, на месте, когда увидел милые губки Ликса в пяти сантиметрах от себя. — Ликс, Боже, я ж мог тебя раздавить. — делая вид, что всё в порядке, говорит Хёнджин и скатывается с блондина на траву, ложась рядом. Феликс поднимается и нависает над брюнетом и проводит кистью по шее и ключицам Хёнджина, оставляя оранжево-жёлтые дорожки. — Я же сказал, что испачкаю тебя. Хван нащупывает свою кисть и проводит по кончику носа и щеке блондина. — Теперь мы квиты. — лёгкая улыбка и довольное лицо. Хёнджин захотел запечатлеть этот момент, а потом было бы отлично этот рисунок отпечатать на внутреннюю сторону век, и ложась спать, смотреть перед сном. Парни поднялись и, отрусившись улыбаясь, вернулись к мольберту. — Ну, вот… из-за тебя придётся воду затемнять. — отчитал Феликс брюнета. — Из-за меня? Это ты начал? Теперь я весь грязный, будто после фестиваля красок в Индии. — А вот и не весь! И не грязный, а слегка разукрашенный. Только здесь… — блондин хитро показывает на место на плече. И пока Хван пытается понять, что же там на плече… Ли обмакивает в первый попавшийся цвет на палитре и проводит по ямочке между ключицами и вниз почти под футболку. — Ах, ты ж Чертёнок… Я теперь час буду отстирываться и отмываться. — Хёнджин смеётся и крепко хватает Ликса за запястье, чтобы он прекратил. Они зависают друг на друге и смотрят в глаза, потом взгляд переходит ниже на губы… и обычно именно в такие мгновения герои дорам начинают целоваться. Однако Хёнджин отпускает чужую руку и подходит к их рисунку. — Ликс, каким цветом сделаем воду? Блондин отвечает, но Хёнджин не слышит, потому что стук собственного сердца оглушает его и стучит в висках, и в ушах и, кажется, отдаётся даже где-то в животе. — Джин… Джин… Я ответил… Или ты не согласен? — Согласен. — отвечает Хёнджин, не услышав слов Ликса. Парни молча дорисовывают, а потом довольно смотрят на свой общий шедевр. — Как же красиво! — восторгается блондин. Хёнджин молчит. Он не смотрит на картину. Он смотрит на Ёнбока и понимает… Вот оно счастье! Этот момент, этот вечер, этот человек с ангельским лицом и характером чертёнка… — Джин, чего молчишь? Тебе не нравится? Хёнджин отрывает взгляд от однокурсника и переводит на их рисунок. — Очень нравится! Этот рисунок получился прекрасным. Но знаешь, что получилось ещё более потрясающим и чудесным? — Что? — Этот вечер, этот закат и время, проведённое с тобой за рисованием. — признаётся Феликсу брюнет. — Эмм… Да… Я согласен. Мне тоже понравилось с тобой рисовать. — еле проговорил Феликс, чувствуя, что ему даже дышать стало тяжело от услышанного. Парни сидели и ждали пока высохнет краска. Молча… Без каких либо слов или вопросов… Без действий… Просто смотрели на темнеющую гладь озера и иногда друг на друга, при этом по-дурацки улыбаясь. Через пять минут Ёнбок первый нарушил тишину: — Знаешь, Джин, теперь я хочу так много нарисовать… Ну, в нашем комиксе… — О, смотрю, к кому-то вернулось вдохновение? — отшутился Хван, но у самого были точно такие мысли и желания. — Я буду ждать с нетерпением твои рисунки, Ликси! — А я твои! Мне нравится, как звучит… Ликси… Так ещё никто меня не называл. — Значит буду звать тебя Ликси. — Тогда, я тебя — Джинни. Не против? — Не против! Мне нравится! — ответил Хёнджин. — Скоро будет темно. Нужно возвращаться в общагу. Парни осторожно скрутили рисунок и положили в тубус, сложив краски, они направились в общежитие. Попрощавшись, каждый пошёл в свою комнату с миллионом мыслей и таким же количеством эмоций внутри. Хван ввалился в комнату и, бросив сумку на пол, будто долевитировал до своей кровати. — Неужто на улице зомби-апокалипсис? Джин, ты что, в крови? Где ты был? — О, Джи! Ну, как потрахался с Минхо? — бесцеремонно интересуется брюнет и ухмыляется. — Что? Откуда ты?.. — Я тебе жучок подкинул… Шок на лице Джисона не проходил около пары минут. — Аххаха! Да, шучу я! Сосед Минхо рассказал, что вы были слегка… громкие. — Вот же ж мелкая заноза… Стоп! Вы что, вместе были это всё время? — Ага! — довольно отвечает Хёнджин и расплывается в улыбке. — Вы с ним?.. — характерные пошлые движения от Джисона. — Ты чё, совсем уже озабоченный? Нет конечно! Мы рисовали. — Пхаха! Что? Рисовали? — смеётся Хан и качает головой. — Можно было найти занятие и поинтереснее. — Это только тебе лишь бы потрахаться. Кстати, а как давно ты с Минхо? И почему шифруешься? — Да мы вот только три недели назад как начали встречаться и только сегодня первый раз… — Понял. Не хочу знать подробности твоей интимной жизни. — Точно не хочешь? — хитрая ухмылка. — Ну… пару вопросов имеется, конечно, но я не буду их задавать. Не сейчас. — Да, тебе бы помыться, первым делом. После душа Хёнджин закинул вещи в стиралку и, заливая гель для стирки, мечтательно думал о проведённом времени. — Джин, бля, стой! Куда ты льёшь столько? Хватит! — Ох, чёрт, задумался… — Ага! Знаю я о чём ты там задумался… — ухмыльнулся Хан. — Небось о члене этого мелкого и о его заде… — Вообще нет… Кстати, ни разу и не думал об этом… — А, ну да, ну да… Ты всё о великом и душевном… Как же опорочить прекрасного Ангела Феликса? Думаешь, он не трахается и Чан не долбит его в задницу? — Фу, прекрати..... Хёнджину даже думать о таком было противно. Не то, чтобы он думал, что Феликс — святой… Конечно — девяносто процентов — он занимается сексом, но вот слова Джисона звучали очень неприятно и отвратительно. — Ладно, извини… Это тебя задело. Мне стоит выражаться культурнее. Брюнет не ответил и пошёл к своей кровати. Поужинав и полистав новостную ленту Инстаграм, Хван готовился ко сну.

🃏Бизнес на комиксах 🃏

Ангельский блондин: /Прикреплённое изображение/ Парень из манхвы: Классно получилось! 👏И цвет воды офигенный кстати, хорошо, что взяли тёмный оттенок 👍 Ангельский блондин: Весь вечер любуюсь! 🖼️ Спасибо, что составил компанию. Парень из манхвы: И тебе спасибо, что позвал. Твоя футболка как? 🙃 Потому что мои джинсы будто Армагеддон пережили, молюсь Богу Акварели, чтобы отстиралось. 😁 Ангельский блондин: 😁😁😁 Думаю футболка уже не будет белоснежной, а с лёгким розовым оттенком… Но я залил отбеливатель, так что шансы на спасение есть. Парень из манхвы: Прекрасно! Ангельский блондин: Джин, завтра Крис возвращается, ты не пиши мне днём, ладно? Я когда смогу — напишу тебе первый! Парень из манхвы: Понял. Без проблем 👌 Ангельский блондин: Спокойной ночи, Джинни ✨ Красивых снов! 🌠 Парень из манхвы: Спокойной ночи, Ликси 🌌 И тебе самых красочных 🎨 Несколько часов брюнет обдумывал сегодняшний вечер, свои слова и анализировал свои действия. Так же пытался понять и проанализировать слова и поступки Ёнбока. В итоге, придя к выводу, что ничего такого криминального не произошло и просто, вероятно, Ликс такой игривый человек, Хван пытался засыпать. Но стоило закрыть глаза, Хёнджин услышал, как Джисон начал разговаривать и стонать во сне. Он несколько раз упомянул «Минхо» и отчётливо произнес его имя. Брюнет улыбнулся. Здорово, наверное, когда снится любимый человек, особенно в приятном сне… А судя по стонам и причмокиваниям… сон Хана и правда хороший. Джисон затих, и Хёнджин попытался уснуть. Но слова его соседа по комнате крепко укоренились в мозгу, и как ни старался парень не думать об этом, мысли всё равно не покидали его. Вероятно, Феликсу снится Чан и во сне он тоже стонет его имя. Да и в жизни тоже, когда Крис ласкает его тело и целует. Думать об этом было больно. И если раньше он мог игнорировать это, то после сегодняшнего их времяпровождения у озера, стало раз в сто неприятнее. Видимо, в моем сердце начала поселяться… ревность? Это плохо… Нужно спокойнее к этому относиться… Феликс — не моя собственность и даже не мой друг, а я будто одержим и кроме него никого не вижу. Хёнджину не спалось, и он тихонько включил настольную лампу и взял свой первый скетчбук и начал просматривать рисунки. Дойдя до их «комикса», Хван улыбнулся. Он взял свой небольшой новый альбом и захотел порисовать. Хорошо, что у Джисона был очень крепкий сон и он всегда надевал маску для сна, поэтому можно было включить лампу на максимальную яркость. Хван взял свои карандаши и начал рисовать… Кого? Ну, конечно же, Феликса. Воспроизводя в памяти образ блондина сегодня, он начал рисовать его стоящим полубоком, уделяя особое внимание ореховому цвету глаз и россыпи милых веснушек. Вышло красиво, и Джин остался доволен. Он перевернул на чистый лист и снова начал рисовать. Видимо мысли как-то договорились с руками и Хван не заметил, как нарисовал Ликса, лежащего в густой зелёной траве, однако в этот раз парень решил пофантазировать и добавил несуществующих деталей и действий. Ёнбок лежал на своей футболке, обнажённый по пояс, в сосках пирсинг, а ширинка штанов на рисунке была расстёгнута. Блондин смотрел своими настоящими глазами на того, кого нарисовал Джин, нависшим сверху над пареньком. Хван закрыл глаза и вспомнил тот момент, когда лежал на Ёнбоке. Чёрт, как же это было приятно! В ту минуту Джин, кажется, даже почувствовал чужое сердцебиение. Или то было его собственное? Этот момент близости был таким прекрасным, но ещё более прекрасным он бы стал, если бы Хёнджин коснулся этих пухлых кукольных губ. Без какого либо зазрения совести Хван слегка поменял первоначальную идею рисунка — наклонившийся персонаж поцеловал Ёнбока. Брюнет снова закрыл глаза и, будто перенося себя в тот момент и в этот рисунок, представил, как бы он целовал Феликса. Представил, как бы засасывал поочередно верхнюю и нижнюю губу, как бы медленно проводил своим языком по ним, как бы жадно вслушивался в чужое дыхание. Возможно, Джин бы даже дразнился и не позволял себя поцеловать… Хван улыбнулся и открыл глаза. Чем больше деталей дорисовывал Хёнджин и чем больше думал он о поцелуе, тем сильнее хотелось попробовать губы блондина, тем сильнее сжималось нутро и тем крепче становился член. Хёнджин возбудился не на шутку, и всё более пошлые мысли стали лезть в его голову. Фу! Как это грязно… Я не буду делать это на невинного ангелочка Ликса… Пытаясь отвлекаться и отгонять то безобразие, что посещало его голову и пытаясь побороть возбуждение, Хёнджин честно сопротивлялся как мог… Но желание было сильнее… То был первый раз, когда Хёнджин мастурбировал на конкретного человека. Первый раз, когда он в бреду и отдавшись желаниям и чувствам, нежно произносил чужое имя… Первый раз, когда он сильно сжимая свой член и закрывая глаза, представлял Ликса, стоящего рядом и смотрящего на него. И то был первый раз, когда брюнет ярко кончил и почувствовал такую слабость, словно его хорошенько поимели. И это первый раз, когда Хёнджину стало противно от самого себя и он клялся, что такого больше не повторится…