Философия принципов

На Банкет они пришли вместе через портал Гая. В его дворце они провели оставшиеся дни до Вальпургии, предаваясь праздности и другим телесным удовольствиям. Римуру обнаружил, что он довольно раскрепощённый. Он думал, что будет смущаться даже не от приставаний со стороны Ружа, а от мыслей, однако оказалось, к счастью для одного красноволосого нахала, что он и сам не прочь поприставать и стать зачинщиком близости. Хотя в первый раз он начал это не от большого желания или из-за игривого настроения. Гай тогда напомнил Леону, что тот обещал рассказать о причинах своей холодности. Мол, Кромвель обещал, что объяснит, почему не хотел отвечать на ухаживания Гая, если Римуру не станет выбирать между ними, а возьмёт себе обоих. Покрасневшая слизь подумал о том, что это скорее его взяли, а не наоборот, а ещё о том, что даже и не думал, что выбирать можно было. Он считал, что изначально предполагалось, что они будут втроём. Выбирать казалось неправильно. — Всё просто, Гай, — отстранённо сказал Леон. — Не люблю быть в зависимой позиции. — Ну, Леон, — заныл Кримзон. — Я же предлагал тебе быть сверху. — Я не об этом. Снизу ты или сверху, значения не имеет. — Гай приподнял бровь, сложив руки на груди и что-то промычал. — Ты доминируешь и ведёшь, в какой бы позиции ни был. Меня это раздражает. Я хочу вести сам. Я хочу доставлять вам удовольствие по-своему. — Он тяжело вздохнул. — Но какова бы ни была раскладка, Гай всегда правит бал. Руж глупо поморгал. Он удивлённо смотрел на серьёзного Леона, даже не зная, как на это реагировать. По натуре он был… хозяином положения. Всегда. Всё в мире всегда шло так, как он хотел; он высился над всеми и подавлял одним своим присутствием. Так было всегда: право сильного принадлежит ему. И Ружу казалось, что это положение вещей должно касаться всего, включая секс и отношения в принципе. Римуру не стал об этом ничего говорить. Ему нравилось, что он может просто отдаться ощущениям и забыться в них. Ему не нужно было думать — он мог отдаться направлению, которое задавал Гай, и это было прекрасно, по его мнению. Неужели Леон хотел вместо отдыха под чужими ласками и движений в заданном направлении, где будет максимальная отдача и не будет сопротивления, сам всё… исследовать? Искать нужные точки, изучать тела, иногда наталкиваясь на сопротивление? Разве не лучше просто идти вслед за тем, кто всё уже изучил и знает, куда надавить, где погладить, как приласкать? — Я бы не был удовлетворён тобой одним именно по этой причине, — в конце концов подвёл итог Кромвель. — Я бы всегда был ведомым, у меня не было бы свободы действий. А я так не хочу. С Римуру у меня есть хотя бы одно тело, которое я могу ласкать и нежить как хочу. — Римуру улыбнулся. — Ооо, так ты хочешь доминировать, Леон? — Гай пальчиками приподнял подбородок блондина и улыбнулся, почти соприкасаясь с ним губами. — Вынужден разочаровать, но этого не будет, — пропел он. Гай останется хозяином любого положения навсегда. Пусть расслабятся и получают удовольствие. Римуру, решив, что не помешало бы показать Гаю, насколько хорошо просто отдаться ощущениям и отпустить ситуацию, передавая всё в руки партнёров, взял всё на себя. Он обнял Ружа со спины и потёрся о него щекой. Ему пришлось использовать изменение формы, чтобы стать покрупнее. Во всех смыслах. Он кончиками пальцев прошёлся по прессу Гая сверху вниз и легко приспустил его брюки. — Эээй, — возбуждённо протянул демон. — Я, конечно, никогда не против, но… — Тшшш, — Римуру прикрыл его рот ладонью, вызывая удивление, а затем ещё ближе подтолкнул к снявшему верхние одежды Леону. — Почему ты так напряжён? — усмехнулся Римуру, возвращая давешний укус за ухо. — Неужели ты нам… — он сжал Ружа снизу, между ног, одной рукой, а второй пресёк его попытку освободиться, схватив за руку и отводя её подальше, — не доверяешь? Леон взял лицо Гая в свои ладони, как тот часто поступал с ним, и подарил ему долгий поцелуй. Они подтолкнули Гая к кровати, одновременно освобождаясь от всей одежды. У Гая была большая кровать: Леон пристроился над его головой и навис сверху, разводя руки и прижимая их к матрасу по сторонам, а Римуру устроился между ног. Очень низко. Вставший член Ружа оказался у него во рту, весь низ торса оглаживали мягкие руки, грудь и шею выцеловывали губы Леона, руки были в плену. Полностью открытый, везде обласканный и ни секунды не контролирующий ситуацию Кримзон кончил не один раз. Что ж, ладно, он готов был признать, что иногда просто отдаться было весьма приятно.

***

Они пришли вместе через портал Гая, так как оставшееся время провели в его владениях. Да и он был единственным, кто мог по своему желанию призвать Дверь в любом месте и в любое время. Они были первыми: Гай сел в хозяйскую позу на своем «троне», а Леон и Римуру уселись по бокам от него. Мизари и Рейн, которые непонятным образом уже были здесь, предоставили прибывшим напитки, получив благодарность от Римуру. — Эй, нам что, начинать тебя к ним ревновать, м? — усмехнулся Кримзон. — Это называется вежливость и участие, Гай. — Римуру сделал глоток, наслаждаясь приятной сладостью напитка и разнообразными нотками вкуса. — Да и к тому же, что ни говори, а Мизари и Рейн делают самый вкусный чай, что я пробовал. Даже в моём мире такого вкусного не встречал. Демоницы едва заметно улыбнулись похвале. Им было по большому счёту всё равно на комплименты, но слова Темпеста были донельзя приятны, показывая, что их труды не остаются незамеченными. — Я смотрю, ты весел, — поджал губы Леон. — постарайся сохранить это настроение, и когда сюда придёт эта… падаль. Римуру отставил чашку и нахмурился. Леон был прав; сейчас-то слизёнок спокоен и уверен в себе, но что будет, когда он окажется со своим мучителем лицом к лицу и должен будет ему противостоять? Он не знал, сможет ли сохранить присутствие духа и достойно держаться. — Не нагнетай, дорогой мой, — протянул Гай. — Он должен помнить об опасностях. — Для подобного рода противостояний требуется душевный покой, который ты сейчас нарушаешь. — Леон молча сделал глоток чая. — Ого, Леон уже здесь! — Из своего портала вышла Рамирис с неизменными спутницами. Беретта и Трейни приветственно поклонились. — Я думала, ты не любишь впустую тратить время на ожидания и приходишь к самому началу всегда. — Так и есть. Сегодня просто особый случай. Фея удивилась, что Леон посчитал выбор названия особым случаем, но начала с энтузиазмом ещё до начала действа раскрывать ему свои идеи. Она вилась вокруг него с небольшим листиком под недовольное сопение и смешки остальных присутствующих. Римуру с улыбкой наблюдал за её обычной живостью, которая странным образом подняла ему настроение. Рамирис, конечно, была надоедливой, но именно такие личности чаще всего спасали других от негативных эмоций. Вскоре пришла Люминас, с улыбкой приветливо ему кивнув. Она была единственной участницей Вальпургии, которая уже посвящена в детали и помогла собрать информацию. Он был ей за это благодарен не меньше, чем зато, что она ему по поводу случившегося не сказала вообще ничего. Возможно, ей просто было плевать, но это и хорошо. Вампирша оказалась весьма тактична и просто не лезла в чужие дела больше необходимо, и то — только когда просят. Вскоре подошли и все остальные. Последним оказался Дино, еле доплётший до своего стула и сразу бухнувшийся на столешницу с желанием продолжить спать. — Ну-с, — Руж улыбнулся, — начнём! Мизари и Рейн представили присутствующих и огласили тему. — «Суд». Подсудимый — Укон Рейган. Сторона обвинения — Гай Кримзон, Леон Кромвель, Римуру Темпест, Люминас Валентайн. — Не успевший заснуть Дино присвистнул при оглашении состава обвинителей. — Эй, какой суд, а как же название?! — Рамирис подлетела и возмущённо бросила листик. Он плавно спланировал на пол. — Позволь объяснить, — встал Римуру. С этого момента начинается его битва. Рейган с вопросительной улыбкой уставился на это, и по нему было видно, что он чувствует превосходство. «Ненадолго.» — Этот человек, — он показал на Укона, — нас обманул. — Я не сказал ни слова лжи, и ты это знаешь. — Это прозвучало зло, но не запальчиво или раздражённо. — Чем докажешь? — Ты прав. В том, что ни разу не солгал нам. Но всё же обманул. — Римуру наклонил голову. — Ложь — это не только слова. Позвольте, — он воздел руку вверх, и над столом появилась сфера с изображением. — Этот артефакт питает силы Укона Рейгана. Не скажу, что без него этот человек слаб, но до нашего уровня далеко. — Дагрюэль нахмурился. — Данный камень был создан Леоном Кромвелем и спрятан в человеческих землях. Стоит отметить, что с людьми это было согласовано. — Как он работает? — спросил великан. — В нём запечатаны множество душ самых разных людей и монстров — вместе с их силами. Артефакт нестабилен: его сила то гаснет, то взрывается, но вся мощь, которую он выпускает, переходит к владельцу, каковым считает тот, кто его держит, — пояснил Леон. — Необходимо прикосновение к телу без преград в виде даже самой тонкой ткани. — Вы видели, чтобы я что-нибудь держал всё это время? Или, может, во время боя? Под одеждой также ничего нет — можете проверить. И аура моя стабильна. — Скажи мне, человек, — Римуру через силу улыбнулся. Только своим упрямством сейчас он заставлял себя не дрожать, сконцентрировавшись на цели. — У тебя всегда была хорошая регенерация? — Да. Весьма. -Это прозвучало настороженно. — Но к чему этот вопрос? — Об этом чуть позже. — Римуру отвернулся от него. — Все здесь присутствующие могут оценивать уровень маглиментов у любых существ. — Этого не требовалось, но некоторые кивнули. — И все мы прекрасно видим, что уровень Укона Рейгана стабилен, — он показал рукой на человека. Снова несколько кивков. — Но это можно назвать обманом зрения. Ежесекундно его уровень скачет от довольно низкого к непомерно высокому. Он тоже сначала этим обманулся, неправильно поняв слова Рафаила. Она сказала «между Рамирис и Милим», но сейчас уровень Рамирис был не очень высоким, поэтому Римуру тогда подумал, что имеется в виду уровень Рамирис до перерождения — с тех времён, когда она останавливала Гая и Милим. Но на самом деле Рафаил имела в виду именно тот низкий уровень, что есть сейчас, и что уровень Рейгана становится то как у феи, то как у дракона. И это происходит постоянно, что не даёт точно оценить мощь человека. — Это настолько затрудняет оценку его уровня, что никто точно не может назвать даже «среднее значение». Зная об этом, человек не побоялся использовать его для введения нас в заблуждение — он знал, что никто не заметит, если не будет знать. Предлагаю сейчас присмотреться. Заметить скачки довольно сложно, но если достаточно сконцентрироваться, то можно. И это был первый обман Укона Рейгана. — Что ещё? — раздражённо сказал Дагрюэль. Он был тем, кто признал человека из-за его силы, и сейчас был взбешён подобным обманом. Любой должен развиваться лишь своими силами, а не пользоваться всякими артефактами, благодаря которым можно не развиваться самому, а просто использовать чужое. Он уже признал человека виновным. — Теперь предлагаю вспомнить день, когда в ряды Князей вступил я. — Все удивились. — Клейман обвинил Кариона в сговоре с людьми для нападения на чужие владения, — зверочеловек кивнул. — Это он небезосновательно преподнёс достаточным основанием, для того чтобы, по его словам, Милим напала на земли зверолюдей и на самого экс-Князя Кариона. Это, разумеется, было ложью, о чём мы все осведомлены ещё с того дня. — Римуру остановился на секунду, оглядывая внимающую его словам публику. — Не могу знать, был ли Рейган с кем-либо в сговоре, но он напал на мою территорию. Исподтишка. Князья и Княжны немедленно начали громко переговариваться между собой. И про артефакт, и про нападение. К Римуру, по счастью, было больше доверия, чем к только-только присоединившемуся человеку, никак себя не показавшему, поэтому и доказательств никто моментально не затребовал. Гай улыбался. Он собирался вступиться за слизь, поручившись за его слова, но глупцов и идиотов здесь не было — им это было не нужно. — А доказательства? — Дино был тем, кто к Темпесту относился абсолютно нейтрально, а также не знал ситуацию, в отличие от той же Люминас. Она тоже была к нему нейтральна. но уже была посвящена в ситуацию. Остальные же были друзьями Римуру, а Дагрюэль уже не испытывал желания защищать человека. Потому никто кроме Дино вопросом доказательств не заинтересовался. Сфера продемонстрировала ту самую ночь. Точнее, её завершение, когда Рейган убрал бомбы, которые ярко вспыхнули по всей столице. Многие из них были близко к их местоположению, так как они тогда стояли на главной площади Римуру, — всё было хорошо видно. — По всему городу, как видите, были расставлены бомбы. В самых оживленных его частях, где всегда ходит много людей и монстров. Это гражданские, наслаждающиеся мирной жизнью, и все они были на грани смерти в течение как минимум суток. — Римуру не знал, когда именно Укон поставил свои бомбы: он мог это сделать и перед входом в Лабиринт, и после их разговора, ведь Римуру не удосужился проверить, говорит ли он правду. Но они точно уже были тем ранним вечером, когда слизёнок пошёл в логово человека. — Также вы можете наблюдать, что именно Рейган убирает их, отменяя собственную магию. — И почему же я их убрал, если моей целью было нападение? Оно же… предполагает осаду города, убийство противников, демонстрацию силы, в конце концов. — И правда. Когда тот же Фалмус напал на Темпест, его солдаты убили по меньшей мере две тысячи жителей. А в этот раз не пострадал никто. — Конечно, никто не пострадал, — прищурился Римуру. — Зачем человеку было убивать будущих подданных и разрушать столицу своего будущего королества? — Римуру, — Милим смотрела на него расширенными в удивлении глазами. — Ты хочешь сказать, что он не собирался создавать своё королевство, а хотел просто захватить Темпест? — Именно. — Римуру улыбнулся Милим. Она хотела, помнится, построить со страной Рейгана политические отношения. Она думала о своих людях, которых ей навязали, и хотела сделать всё правильно. Он не мог её винить — он же и сам, в конце концов, не знал, что задумал человек. — И зачем тогда бомбы убрал? — недовольство Рамирис ощущалось явственно. — Мог же просто шантажировать тебя их жизнями и заставить покинуть пост в его пользу. — Ну… Шантаж всё же имел место. Человек воспользовался этим, чтобы изнасиловать меня. Все моментально замолчали, в ужасе уставившись на Римуру. Рейган, мрачневший всё больше с каждым его словом, не смог скрыть удивления. Он открыл рот, но ничего не сказал, видимо, не находя слов. «Думал, я буду скрывать? Я тебя закопаю!»